Part 12
«Когда фонарик исчезнет из виду, твоё желание сбудется».
Время тянулось мучительно долго и одновременно стремительно быстро, так что Тэхён с удивлением вспоминает о том, что уже наступила суббота и об их планах на этот день. Сегодня он снова покинет стены больницы до понедельника, но сам себе признаётся, что сейчас его самочувствие намного лучше, нежели было неделю назад. График сна нормализовался, а кошмары теперь не такие частые гости, отчасти от того, что большинство ночей он провёл с Чонгуком вместе. Сильные головные боли постепенно сходят на нет. Единственное, что не пришло в норму, — так это слабость в теле и зрение. Если насчёт первого не стоит волноваться, и это пройдёт, как только он перестанет пить все прописанные медикаменты. То второй пункт так просто не вычеркнуть из его истории болезни. Перед выпиской, запланированной на понедельник, его ждёт визит к офтальмологу, который включает в себя дополнительные процедуры, такие как томография сетчатки и зрительного нерва. Тогда же он и услышит окончательный вердикт. Переживает ли он? Соврёт, если скажет, что нет. Неопределённость пугает сильнее перспективы потерять зрение. А ещё страшно от того, что может остаться один. Не потому, что его бросят те, кто сейчас рядом, а потому, что сам может их оттолкнуть. Все эти мысли скребут черепную коробку, не давая забыться, а если так случится, то позже, когда он снова об этом вспоминает, становится в разы хуже. Его словно с головой накрывает потоком тревожных дум, и в такие минуты он со всех сил пытается вдохнуть свежего воздуха, а затем выбраться из чёртового водоворота. Так и сейчас происходит, он все эти ненужные на сегодня мысли задвигает на второй план и под тщательным руководством Чимина собирается на первое свидание с особенным для него человеком. Пак отнёсся к делу с присущей ему серьёзностью и притащил сумку со всяким барахлом и одеждой. Как ни странно, большинство из всего там находящегося принадлежит самому Тэхёну. — Кому говорю, надевай эту кофту! — злой друг бросает омеге в лицо белый лонгслив с широкой горловиной. — Иначе пойдёшь голым. — Чонгук предупредил о том, что стоит одеться потеплее, а это, — он вертит в руках кофту из тонкой ткани и морщит нос, — никуда не годится, — вещь возвращается к Чимину так же быстро, как и до этого попала к Тэхёну. Взгляд упирается в тёплый пушистый свитер, что соткан из невесомой нити, словно из паутины или пушистого кусочка облачка. Манит к себе и обещает погрузить в комфорт и уют. Омега берёт заинтересовавший его элемент одежды, сразу ощущая мягкость ткани. Разворачивает в руках и прикладывает к груди, рассматривая себя в небольшом зеркале. — Идеально, — одними губами произносит слова, внимательно следя за реакцией друга, который лишь одобрительно кивает. — Тогда я готов. И как же вовремя, потому что, как только он продевает голову и одну руку в свитер, телефон в кармане джинсов начинает вибрировать. Немного запутавшись в одежде, Тэхён посмеивается над собственной неуклюжестью и принимает вызов. В динамике мобильного звучит краткое и лаконичное «я на месте», что не лишено своей привычной нежности. Остальная часть сборов проходит в спешке под аккомпанемент причитаний Пака о том, чтобы тот вдруг что сразу же писал или лучше звонил. Тэхён отмахивается от друга, натягивая на тёплые носки высокие ботинки, заправляет в них джинсы и хватает пальто, которое висит у входа. Чимин только успевает проскользнуть в дверь до того, как та захлопнется перед его носом, и, немного ускорившись, догоняет друга практически у выхода. В лицо бьёт сильный порыв морозного воздуха, а пар изо рта стремительно летит вверх. Тэхён прячет руки в карманы и быстро направляется к парковке, где его ждёт Чонгук. Проведя несколько дней вместе, он до безумия стал жаден к чужому вниманию и присутствию рядом. И это уже так не пугает. — Тэ, попрощаться не хочешь? — говорит Чимин в тот момент, когда парень взглядом находит того, кто с распростёртыми объятиями подзывает к себе. Омега проходит мимо знакомого автомобиля Мина; последний со вздёрнутыми бровями молча наблюдает, докуривая сигарету. — Не благодари, засранец! — вдогонку прикрикивает друг. Только укутавшись в чужие объятия, Тэхён чувствует себя на своём месте и, постояв так немного, разворачивается в сторону молчаливых друзей. — Это Юнги, — представляет по очереди. — А Чимина ты уже встречал. Они мои самые близкие люди. Обменявшись короткими приветствиями, альфы пожимают друг другу руки, а Пак с прищуром сканирует старшего и явно делает какие-то лишь ему известные выводы. — Приятно наконец-то познакомиться, я наслышан о тебе, — спокойно произносит Мин, а у Тэхёна начинается лёгкий мандраж от представления того, что мог придумать и рассказать о Чонгуке его друг. — Неужто, — альфа бросает взгляд на застывшего с озадаченным видом Пака. — Надеюсь, только хорошее. — Я бы не был так уверен, — тихо произносит Тэхён, в то время как его ладошки берут в свои, чтобы уберечь от кусачего мороза. — Он ещё тот рассказчик. И действительно надеется на то, что Чимин сейчас не повторит свой рассказ в красках и с дополнительными деталями из вредности. Тихий смешок Чонгука разбавляет повисшую между ними неловкость и меняет тон настроения, потому как в следующее мгновение все расслабляются, расплываясь в лёгких улыбках. — Нам пора, — напоминает мужчина. Распрощавшись с остальными на приятной ноте, они садятся в серебристый Форд, сразу же ощущая тепло салона автомобиля. В машине пахнет кофе и слабее шоколадом из диффузора на приборной панели. Чонгук включает подогрев немного больше, переводит взор на омегу и молча чего-то ждёт. — Почему ты так на меня смотришь? И почему мы не едем? — Тэхён больше не смущается пристального взгляда, а смотрит так же в ответ. — Можешь снять пальто, нам ехать долго, а в машине будет тепло, — мужчина наблюдает за тем, как он расстёгивает пуговицы и помогает избавиться от вещи. — А теперь пристегнись. Снова. Он быстро тянет за лямку, натягивая её и сразу же удобно располагая на теле, защёлкивает механизм. Только после этого Чонгук начинает выезжать с территории больницы, а Тэхён чувствует, как его ладошки потеют от понимания, что он даже не подумал о том, чтобы пристегнуться. И мысленно начинает ругать себя за это. Не значит, что его каждая поездка будет заканчиваться аварией, но элементарная безопасность должна быть всегда. — Тэхён, ты нервничаешь, — говорит, внимательно следя за дорогой. — Ты забыл, а я помню, — догадавшись, продолжает: — Всё в порядке, и я хороший водитель, — правую руку убирает с рычага коробки передач, находит ладонь омеги и накрывает своей, пытаясь этим жестом отвлечь. — Я не должен забывать о таком, — сквозь ком в горле сломлено произносит и стеклянным взглядом упирается в приборную панель, расположенную перед ним. А смотрит как будто сквозь. В мыслях столько всего и одновременно ничего конкретного. Он держится на грани, чтобы снова не погрузиться в тяжёлые воспоминания, которые ломают каждый раз ещё сильнее. — Не должен, — вторит ему, выдерживая небольшую паузу. — Хочешь кофе? Можем заехать в одну из моих любимых кофеен, — Чон сжимает ладонь сильнее, привлекая к себе внимание. Медленно, словно превозмогая самого себя, Тэхён разворачивается и смотрит на Чонгука, в глазах которого тлеют нежность и переживание. В согласии глаза прикрывает и откидывается на спинку сиденья, так и сидя к мужчине полубоком. Он не хочет испортить им этот день, поэтому даёт себе несколько минут, чтобы опомниться и вернуть равновесие духа. В этой короткой паузе зреет решимость в том, чтобы перестать себя так глубоко окунать в воспоминания и действительно попытаться с кем-то об этом поговорить. Иногда нужно принимать помощь от тех, кто действительно хочет помочь. — Чонгук, — тихо зовёт, — ты знаешь хорошего психолога? — Есть несколько, если ты готов, я могу узнать о свободном времени для приёма. — Да, было бы хорошо, — расслабляется и дальше молча смотрит за тем, как мужчина уверенно управляет автомобилем.Martin Rott — A New Home
Они едут действительно долго, за окном уже виднеется центральная часть Сеула, а серые силуэты города затянула уютная темнота с мягкими огнями и бликами от проезжающих машин. В салоне играет приятная инструментальная мелодия, в такт которой парень постукивает пальцем по стаканчику и не спеша допивает свой кофе, который купил Чонгук, заехав в кафе неподалёку от больницы. За время работы в клинике тот уже наизусть знает меню этого заведения и что там стоит попробовать, а что лучше не надо. И если быть честным, напиток действительно великолепен: зёрна прожарены так, что оставляют сладкое послевкусие на кончиках рецепторов. Всё это обволакивает его в атмосферу такого необходимого спокойствия. Рядом с Чонгуком он себя всегда так странно ощущает. Ново и волнующе. Одновременно испытывает буйство эмоций, которые указывают на влюблённость, и что-то напоминающее умиротворение. Ещё через пять минут он начинает всматриваться в картинки за окном и узнавать места — они подъехали к кварталу Чунгу. Тэхён замечает людей с радостными улыбками на лицах, которые куда-то спешат. — Что здесь происходит? — Увидишь, — Чонгук размыто отвечает и глазами выискивает свободное парковочное место. Когда удаётся припарковаться, они надевают верхнюю одежду и выходят в вечернюю прохладу. Мурашки сразу же пробегают по коже от контраста температур, и Тэхён слабо вздрагивает, пряча подбородок за воротом пальто. Несколько минут пара идёт по оживлённой улице в неизвестном ему направлении, а потом он видит вдали множество ярких огней и слышит приглушённую музыку. Понимание того, куда они пришли, приходит очень резко — ручей Чхонгечхо́н. И это не просто заурядная вечерняя прогулка вдоль набережной, это фестиваль фонарей. Глаза распахиваются ещё сильнее, и в них отражаются всё буйство красок и огней. Над небольшой речушкой протянуты провода, на которых висят фонари из рисовой бумаги, освещая сие шествие. Сотни или, может, даже тысячи огоньков в небе. Тэхён раньше мечтал о том, что будет каждый сезон приходить сюда, но был лишь единожды с родителями в первый год, когда только начали проводить это мероприятие в Корее. Тогда папа и отец ещё были вместе, конечно, без ссор и проблем не обходилось, но в тот год они всё ещё были семьёй. В последний раз. А потом наступил две тысячи десятый год и принёс с собой одни из самых плохих событий в его жизни. Но это никак не омрачает само воспоминание об этом фестивале. Тогда, как и сейчас, он ощущает магию самого праздника. Заворожённо смотрит с моста на ручей, где по воде спускают огромные фонари с изображением исторических личностей, мифических существ и прекрасных цветов. Всё пестрит невероятной палитрой красок. Тэхён на протяжении всего времени чувствует присутствие Чонгука рядом, тот стоит за спиной и пытается огородить его от зевак, которые толкаются и могут, не желая того, сбить с ног. И он чувствует эту защищенность. Словно ничего в мире не сможет ему больше навредить. Местные верят, что если пустить фонарик по воде с написанным на бумаге желанием, то оно обязательно сбудется. И неважно, что в реальной жизни нужно самому работать для того, чтобы воплотить мечту в реальность. Просто каждому хочется немного поверить во что-то большее. Вот и Тэхён сейчас задумывается о том, как было бы хорошо загадать и самому желание. Он разворачивается к мужчине лицом и заглядывает тому в глаза. — Давай запустим свой фонарик? — с искренностью в голосе произносит. Чонгук холодными пальцами касается его щеки и кивает головой. На какое-то время всё словно замирает вокруг, а они так и стоят, глядя друг на друга. Тэхён размышляет о том, какое же желание ему написать, ибо в этот момент он чувствует, что всё у него и так есть, а большего не надо. Просто чтобы его доктор всегда так тепло смотрел на него, и чтобы этот взгляд никогда не терял своей нежности. — У нас есть два варианта: спуститься вниз к воде или пройти на другую сторону, где запускают небесные фонарики. — Я подумаю, — на выдохе говорит и пытается выбрать, чего он больше хочет. Его не торопят с решением, всё так же пальцами поглаживают по щеке, иногда пробираясь к шее. Он, наверное, выглядит сейчас слишком потеряно и жалко, потому что от холода шмыгает явно красным носом, а в глазах видна влага. Ветер всегда вызывает такую реакцию, неважно в какое время года, глаза слезятся от малейшего дуновения. Чонгук быстро моргает несколько раз и как-то озадаченно поджимает губы, а затем спешно снимает с себя шарф и оборачивает вокруг шеи Тэхёна. — Замёрз, да? — интересуется и удобнее поправляет шерстяную ткань. — Пойдём, выпьем чего-нибудь тёплого, и ты как раз успеешь определиться, — мужчина берёт его за руку и выводит из толпы. Перейдя мост на другую сторону, они идут вдоль параллельной реке улицы, высматривая непереполненные заведения, где можно было бы заказать чай и, возможно, что-то перекусить. Чем ближе время к ночи, тем громче становится общий шум толпы. Все радуются и смеются. Большинство сюда пришли семьями или большими компаниями. Были и такие же, как они, влюблённые пары. Люди вокруг выглядят не обременёнными серыми буднями и насущными проблемами, а по-настоящему счастливыми. Даже если всего лишь в это мгновение. — А разве во время этого фестиваля запускают небесные фонарики? — Тэхён не помнит чего-то подобного из детства, но времени прошло много. — Туда хочу, — показывает на палатку с уличной едой. — В этом году, да, — отвечает на вопрос и направляется в сторону, куда указал омега. — Что будешь? — Очень хочу хотток и травяной чай, — мечтательно произносит, представляя сладость любимого лакомства из детства. — Всё будет, — мягко целует в щёку и заходит под купол палатки. Пока ждёт возвращения Чонгука, Тэхён рассматривает всё вокруг и погружается в своё детское воспоминание.Flashback
Толпа слишком возбуждённых и преисполненных духом празднества людей взрывается аплодисментами, когда на воду спускается первая платформа огромных размеров с изображением зелёного дракона. Маленький омега пытается пролезть сквозь теснящихся друг к другу людей, чтобы увидеть немного больше, совсем забывая о словах папы, который наказывал держаться рядом и не отпускать его руку. — Тэхён, — среди общего шума доносится встревоженный голос папы. — Тэхён! Малыш оглядывается по сторонам и не узнаёт окруживших его людей. Как же он не заметил, что потерялся? Как найти теперь родителей? Он лихорадочно вертит головой по сторонам и огромными глазами всматривается в лица незнакомцев в надежде увидеть родное. Тут его резко вырывают из толпы крепкие руки, и он от неожиданности начинает колотить этого человека всеми конечностями, пытаясь выбраться. Страх охватывает, а непрошенные слёзы застилают весь взор. — Почему ты один? — знакомый голос звучит с укором и ноткой тревожности. Тэхён, проморгавшись, видит Намджуна и затихает. — Я потерялся, — жалуется. — Это я уже понял, пошли найдём твоего папу, он наверняка не находит себе места, — берёт крепко за руку и уводит из эпицентра всей суматохи. — Опять отпустил его руку? — Так получилось! — уже веселее говорит. — Я не специально. — Ладно, разберёмся, — посмеивается с него, потому что Тэхён как совёнок насупился и ни в какую не признаёт своей вины. Они почти сразу находят родителей. Папа плачет в объятиях отца, а тот бросает гневные взгляды в сторону малыша. — Негодник, — первое, что слышит от злого родителя и вздрагивает, крепче ухватившись за ладонь дяди.End of flashback
Он помнит это так, словно прошло всего лишь несколько мгновений, а не много лет. Тогда, по возвращению домой, его ждали громкие обвинения отца в безответственности и слёзы папы, который извинялся за случайность. Прошлое всё ещё больно ранит и оставляет новые следы на хрупком сердце. — Держи, — Чонгук появляется перед его взором и своей улыбкой отгоняет все мрачные воспоминания от него. — Всё в порядке? Ты какой-то задумчивый. — Всё хорошо, — спокойно отвечает, попивая тёплый напиток из бумажного стаканчика. — Ты был раньше на этом фестивале? — Несколько раз. А ты? — указывает взглядом на свободную лавочку с видом на набережную. — В две тысячи девятом году, я тогда ещё потерялся в толпе, но мне всё равно очень понравилось, — смешно морщит нос, затем улыбается. — Спасибо, что привёл меня сюда. — Я тоже был на том фестивале, — посмеиваясь, говорит, — с Намджуном. Мы могли встретиться ещё тогда. — Даже не знаю, хорошо это или плохо, — видя в чужом взгляде вопрос, спешит объясниться: — Чонгук, посчитай, сколько мне лет тогда было, — ждёт несколько секунд и потешается с чужого озадаченного лица. — Что бы ты со мной делал? Альфа отставляет свой чай немного в сторону и придвигается к Тэхёну, сразу обнимая его. Совсем тихо шепчет на ухо: — Был бы рядом и оберегал, — губами дотрагивается до замёрзшего кончика уха и носом зарывается в волосы, глубокого вдохнув. — Дальше меня ждали тяжёлые годы, и кто-то родной рядом мне бы не помешал, — голос пропитан грустью. А где-то внутри омега ощущает толики чужой тоски. — Через несколько лет мои родители умерли. В это мгновение собственное сердце издаёт гулкий удар, а затем как будто вовсе останавливается. Боль Чонгука воспринимается почти как своя собственная, только пока не так ярко, но от этого не легче. Тэхён выворачивается в чужих руках, чтобы освободить свои и отложить всё в сторону. Сейчас ему явно не до сладких угощений. — Мне так жаль, — и сам обнимает, крепко сжимая свои руки на пояснице. Этим жестом пытается передать всю свою искренность. — Всё в порядке, — задумчиво шепчет. — Теперь у нас всё хорошо. И ведь действительно, теперь у них всё хорошо. Они нашли друг друга, не оттолкнули, даже несмотря на свои внутренние страхи. Значит, дальше справятся со всеми трудностями. Тэхён в Чонгуке нашёл уют и защиту от ночных кошмаров, а Чонгук в нём что-то давно утраченное — родное. — Нужно было отвести тебя в какое-то более тёплое место, — отстранившись, говорит мужчина и поправляет свой шарф. — Нет, мне всё нравится, — лучше быть не может. Как оказалось, судьба их не единожды сталкивала, потому что люди, которые предназначены друг другу, обязательно должны найти путь, чтобы добраться до своего счастья. — Пойдём, нам ещё фонарик нужно купить. Лёгкость после разговора по пятам следует за ними, оба молчат, не тревожась этой затянувшейся паузой. Сегодняшний вечер Тэхён надолго запомнит, потому как это самое приятное, что с ним произошло за последнее время. Каждый день рядом с Чонгуком незабываем, но сегодня они обрели одно общее воспоминание из прошлого. А ещё сегодня его так крепко держат за руку, не желая потерять, так же, как и он, не желает потеряться. На небольшой площади собралась толпа, и у каждого в руках немного смятый бумажный фонарик. У кого-то он белоснежный, у кого-то приглушённого красного цвета. Но у всех есть общее — на всех без исключения что-то написано: чьи-то заветные мечты и самые искренние мольбы. Сегодня к небу улетят сотни человеческих просьб, которые обязательно сбудутся. — Подождёшь немного? Я схожу за фонариком, — спрашивает Чон. Оба уже немного замёрзли после долгого пребывания на улице, но так хочется посмотреть на то, как ветер будет уносить вдаль его желание. Потому Тэхён согласно кивает, зарываясь сильнее в чонгуков шарф, и вдыхает полной грудью аромат, который уже успел его окутать со всех сторон. Он даже подумывает оставить себе чужую вещь, чтобы на выходных этот запах оставался с ним. Развернувшись в сторону реки, он провожает взглядом водные фонарики и наблюдает за тем, как все желающие спускаются, чтобы посмотреть ближе и оставить на водной глади своё желание. Тэхёну кажется, что именно небо, а не вода, сможет исполнить загаданное им. Вернув свой взгляд на происходящее вокруг него, он замечает, что кто-то уже поджигает горелки и поднимает фонарики над головами, отпуская их в волшебное путешествие. Но таких людей совсем мало, остальные только разворачивают пропитанную воском бумагу. В небе рядом со звёздами мерцают одинокие мечты. И скоро их станет в разы больше. — Хочешь написать что-то на нём? — Чонгук вручает маркер и раскрывает упаковку, выуживая из него белый квадратик бумаги. — Хочу. А ты? — После тебя, — снова эта мягкая улыбка и тёплый взгляд. Как же это уже привычно, хорошо. — Только не подглядывай, — развернув всю конструкцию, Тэхён выбирает менее заметное место и аккуратным почерком выводит каждую букву, что поведает кому-то о его заветной мечте. — Не расскажешь? — на озвученный вопрос омега загадочно улыбается и отрицательно кивает головой. — Ладно-ладно. Теперь моя очередь. Через несколько минут Тэхён крепко удерживает фонарик за бортики, в то время как Чонгук подпаливает фитиль. Тёплый воздух начинает наполнять пространство внутри бумаги, и она приобретает свою форму. Они сначала смотрят на собственноручно написанные слова, а затем встречаются взглядами, не только думая о загаданных желаниях, но ещё молчаливо давая обещание друг другу. И оно у них одно на двоих. Просто быть рядом. Между ними тянется красная нить судьбы, напоминая о том, что они предначертаны друг другу. Видя в глазах напротив согласие, Тэхён разжимает свои пальцы одновременно с Чонгуком, и их два желания стремятся в объятия черноты неба, встречаясь там с таинственными звёздами. Подняв голову вверх, он наблюдает за тем, как сотни других уверенно направляются ввысь. Сегодня звёзд на небе станет немного больше, чем обычно. Чон подходит ближе и касается его пальцев. Кажется, что Тэхён ещё ни разу не ощущал такой прохлады от чужих прикосновений. — Ты замёрз, — не спрашивает, просто констатирует очевидную вещь. — Как и ты, пойдём, я отвезу тебя домой, — переплетая их пальцы, тянет на себя и приобнимает за талию. — Я сегодня не дома ночую, — оставаться одному в пустой квартире нет никакого желания, а папа вернётся только рано утром. — Джин в гости позвал. — Ещё лучше. — Это почему же? — удивлённо хмурит брови, пытаясь предугадать ответ. — Они рядом живут, смогу утром украсть тебя на минутку перед работой, — подмигивает, направляясь в сторону машины. Люди постепенно расходятся кто куда, толпа становится тише и меньше. Где-то вдали по реке плывут последние огоньки, а над их головами мерцают яркие новые звёзды. Тэхён ощущает сильный озноб и ускоряет шаг, равняясь с мужчиной, потому что если ему холодно, то Чонгук, должно быть, замёрз ещё больше после того, как отдал ему свой шарф. Когда они уже доходят к машине, он останавливает Чона и быстро целует, тихо благодаря за вечер. Лёгкое касание к чужим губам мгновенно участило пульс. В этот вечер он по-настоящему чувствует себя живым, а не сломленным, как раньше. Так не хочется его заканчивать и прощаться, но время не на их стороне. До дома Кимов они доезжают непозволительно быстро, так же быстро проходит время в объятиях друг друга, пока они прощаются. А потом ещё быстрее заканчивается последний на сегодня поцелуй. Дальше всё переменилось, и лифт едет слишком долго, и Джин открывает дверь вечность. Оказавшись в объятиях старшего, Тэхён тихо приветствует его, а затем шагает в сторону гостиной, пока озадаченный голос позади не заставляет его остановиться. — А где Чонгук? — Домой уехал, — не развернувшись, отвечает он. На звук их разговора выходит улыбающийся Намджун, который сразу же меняется в лице. За спиной слышна тихая ругань Сокджина, и Тэхён не выдерживает, разворачивается. Старший омега держит телефон в руках, ставит разговор на громкую связь и звонкие гудки разливаются по коридору их квартиры. — Ты какого хера оставил своего омегу, а? — Джин даже не дожидается, пока собеседник что-то ответит. — У тебя пятнадцать минут, второй раз еду греть я не буду. — Буду через пять, — краткий ответ, и звонок сразу же завершается. Хоть время не на их стороне, но видимо Джин и Намджун самые лучшие союзники. По другому всё происходящее не объяснить. Даже обещанные пять минут не проходят, как в квартиру заходит довольный Чонгук. Чужие куртка и ботинки остаются у входа, а их обоих старший гонит в ванную мыть руки. И не зря же говорят, что чувства лишают рассудка даже самого выносливого человека, потому как оттуда они выходят позже, чем нужно, с красными губами и счастливым блеском в глазах. А затем опять как будто кто-то время ставит на перемотку. Громкие разговоры, вкусная еда, искрений смех и горячая рука, которой весь ужин его касаются. Всё это мелькает перед глазами отдельными вспышками. Лишь в моменты, когда он смотрит в чужие, такие родные глаза, кривая времени искажается, и всё снова замирает. И в голове появляется мысль о том, что стоит никогда не отводить взгляд, чтобы это всё продлилось вечность.Arctic Monkeys — I Wanna Be Yours
После ужина и тёплого душа разморённые, уставшие от насыщенного дня и сытые, они бредут в гостевую комнату без лишних разговоров, укладываясь на холодные простыни, греют друг друга своим теплом. А затем происходит это. Чужие пальцы мягко гуляют под кофтой и нащупывают то, от чего в глазах Чонгука отображается смятение, а в своих, он уверен, — паника. Поэтому сразу же крепко зажмуривает веки. Это прикосновение горит болью прошлого, и, силясь не отбросить чонгукову руку, отстранившись, Тэхён закусывает губу, совсем не замечая, как всем телом начинает мелко подрагивать. — Это… — ком в горле не даёт возможности сказать с первого раза. — То, что теперь мне всегда напоминает о том дне. Глаза страшно открыть, а буквы не хотят больше складываться в слова. Из уст вырывается лишь шумный обречённый выдох. А следующий вдох сделать трудно, так как собственная сладкая карамель горечью оседает, полностью раскрывая все внутренние переживания. Но происходит то, чего он никак не ожидал, — горячие губы легко касаются того ужасного отпечатка. Кожа теперь горит по другим причинам, от чужого дыхания и порхающих поцелуев, которые лучше любого лекарства могут залечить глубокие раны. — Пустяки, — шепчут ему, не отрываясь от рёбер, — любое прошлое оставляет после себя шрамы. — Это некрасиво, — надломленно и ужасно болезненно. — Глупость, — заверяет, — это уникально. Пульс отбивает в висках, а грудная клетка от каждого нового вдоха вздымается всё сильнее. Происходящее сейчас слишком сокровенно. Никому ранее не позволял даже видеть это, а сейчас разрешает так касаться. Чонгуковы губы целуют не только место, где было сломанное ребро, но и душу. Тэхён наконец-то открывает глаза и наблюдает за довольным лицом мужчины, который комфортно разместился на его животе и своим дыханием щекочет. — Удобно? — Лучшее место на земле, — со всей искренностью в голосе отвечает. Сомнений в чужих словах нет, ибо в каждом взгляде, в каждом вдохе присутствует невероятная преданность, словно она стала их неотъемлемой частью.