Косвенные улики

Встречать посетителей в полицейском участке оставили О Чжихуна. Обычно улыбчивый и жизнерадостный парень сегодня на своем посту выглядел немного растерянным. — Хан Джувон, ты разве у нас работаешь? — спросил его О Чжихун. — Ты ведь говорил, что в отпуске? — Перевелся, пока ты был на больничном, — соврал Хан Джувон. — Тебе, наверное, забыли сообщить. Как твоя нога? — Я с утра разбирал бумаги за месяц, там не было новых приказов о переводе. — Зачем новый приказ, если я раньше здесь работал? Подняли мое старое дело, восстановили в должности. Вот и все. — Э, нет. Когда Ли Донсик возвращался, мы заполняли миллион бумаг, — возразил О Чжихун. — Ты мой друг, но О Чжихва сказала не пускать посторонних. — Я не посторонний, — заверил его Хан Джувон. — Если что, скажешь сестре, что я угрожал переломать тебе обе ноги. Или пытался? Оштрафуете меня потом за хулиганство. Послушай, ты же был напарником Ли Донсика, ты представляешь, какой немыслимой херни он способен наговорить чисто, чтобы подразнить сеульского инспектора? — Поэтому О Чжихва с ними и пошла. Тебе не о чем волноваться, Джувон! Они немного поболтают с Ли Донсиком и отпустят его. — Ты сам-то в это веришь? — вздохнул Хан Джувон. — Ничего не напоминает? Ли Донсик, необоснованные подозрения, инспектор из Сеула… По-моему, Донсика это развлекает — доводить новых следователей до белого каления. Особенно, если он ни в чем не виноват. — А он точно не виноват? — Да что Ли Донсик успел такого за день сделать, что вы засомневались в его невиновности? — не выдержал Хан Джувон. — Ты же всю жизнь его знаешь, он лучший друг твоей сестры. Способен он убить человека? — Тогда зачем она ему звонила? — спросил О Чжихун. — И перчатка. И тетка. Странно это все! О Чжихва тоже говорила, что это не мог быть Донсик, но у нас уже голова кругом. — Давай по порядку, — предложил Хан Джувон. — Про звонок, перчатку и тетку. Хорошо? А то я пока из твоих слов ничего не понял. — По порядку, — кивнул О Чжихун. — Утром в канаве мы нашли телефон Пак Ёнсук, а когда углубились в лес, то наткнулись на кожаную перчатку Ли Донсика. — Рядом лежали? — Нет, но он сразу признался, что перчатка его. Тогда дурного никто не подумал — все ведь вчера искали Пак Ёнсук. Там еще такая грязь несусветная — перчатку пришлось из лужи вылавливать. — Вы не снимали отпечатки, но Ли Донсик сразу признался, что перчатка вроде его? — Ну да. Потерял вчера, когда один ездил искать Пак Ёнсук поздно вечером. Мы положили ее в пакет, но даже на анализ отправлять не собирались. С чего вдруг Ли Донсик заявил, что один поехал ее искать? Их же видели вместе О Чжихва, Пак Хаюн и вся команда криминалистов? Были ли на Ли Донсике вчера перчатки? Хан Джувон сам точно не помнил. Шел дождь, а они спешили вернуться в машине… Руки у Ли Донсика были холодные. Без перчаток. — Потом позвонили из телефонной компании и сообщили, что последний раз Пак Ёнсук кому-то звонила в три часа ночи. Пять раз. Но абонент не взял трубку. — И кому она звонила? — Ли Донсику! — И что это доказывает? — удивился Хан Джувон. — Она испугалась чего-то, позвонила за помощью знакомому взрослому, он не ответил и сразу же — убийца? — Когда инспектор из Сеула нам это рассказывал, звучало более складно, — признал О Чжихун. — В общем Донсик при нас достал телефон, зашел в пропущенные, после чего отдал телефон О Чжихве и заявил, что без понятия, зачем Пак Ёнсук ему звонила. У него в телефонной книге не был записан номер Пак Ёнсук, поэтому он не понял, кто это, и не стал перезванивать сам. — Звучит разумно. Я сам редко перезваниваю на незнакомые номера, если не жду звонка. Особенно, когда звонили в три часа ночи. А что с теткой? — Ох, с ней вышло совсем нехорошо, — вздохнул О Чжихун. — Это я виноват. Не надо было ее пускать внутрь. Но я подумал, что инспектор все равно ее вызовет к себе. Чего ей два раза мотаться? — Она устроила истерику на весь участок? Обвинила Ли Донсика во всех смертных грехах, включая убийство Пак Ёнсук? — Откуда ты знаешь? — Когда мы ездили к ней вчера, у Донсика… разыгралось воображение и он предположил, что тетка сама зарубила племянницу топором. Пак Хаюн, видно, решила, что нападение — лучшая защита. — Еще она сказала, что Пак Ёнсук и Ли Донсик состоят в… интимной связи. — Что за чушь? — Вот и я так подумал. Ли Донсик не такой! Это идиот-инспектор вцепился в ее версию — особенно после телефона и перчатки. Надеюсь, хоть О Чжихва его образумит! Хан Джувон посмотрел на часы и спросил: — Когда, говоришь, они начали? Думаешь, если мы будем сидеть сложа руки Донсик вместо того, чтобы оправдаться, не наговорит себе на пожизненное? — Как бы не на два пожизненных, — вздохнул О Чжихун, бывший напарником Ли Донсика. — Но, если я притащу тебя на закрытый допрос, меня уволят. Ты тоже полицейский, ты ведь понимаешь, да? Я очень хочу тебе помочь, Джувон, но не имею права. Хан Джувон сунул руки в карманы куртки, которую до сих пор не снял, и его осенило. Ли Донсик не носил перчатки и привык прятать руки в карманы, а вот кое-то другой… Наверное, Хан Джувон слишком устал и торопился вчера, раз не заметил потери. — А вы брали отпечатки с той перчатки, что нашли в луже? — Нет, зачем? Она промокла насквозь. Да и Ли Донсик сразу признался, что это его. Жестом циркового фокусника Хан Джувон извлек из кармана черную кожаную перчатку — парную к той, что полиция Маняна обнаружила в луже, неподалеку от места нахождения телефона жертвы. — Теперь отведешь к следователю? — с блеском в глазах спросил Хан Джувон. — Если боишься — надень на меня наручники. Бывший главный комиссар, Хан Кихван, славился своими эффектными появлениями на публике. Во время суда его имя не сходило со страниц корейских газет, находились и те, кто купился на его легенду о подлых клеветниках, много лет спустя решивших ему отомстить за придержанное продвижение по службе. Им восхищались, ему сочувствовали и, по слухам, писали полные сочувствия письма. Хан Джувону эффектные публичные появления не давались — О Чжихун наотрез отказался застегивать на нем наручники. Вместо того, чтобы провести его к следователю как опасного преступника, О Чжихун протащил его по коридорам, словно свою первую девушку, которую он тайком провел в общагу, не уверенный, что с ней потом делать. В момент, когда они зашли в дверь, ни одна голова не повернулась в их сторону. Ли Донсик не прекращал спорить со следователем, а новый шеф Им не отрывал взгляда от стекла. Поначалу их никто не заметил. — О Чжихун, что-то случилось? — наконец спросила О Чжихва. — А! Джувон, что ты здесь делаешь? — Джувон? — воскликнул Ли Донсик. — Инспектор Хан? — спросил его бывший сеульский начальник, Ким Чжэюн. — Как вы здесь оказались? Глядя на их утомленные лица, Хан Джувон понял, что чтобы переплюнуть ту чушь, что явно не один час скармливал им Ли Донсик, нужно что-то не менее отчаянное. Он бросил перчатку на стол и небрежно спросил: — Подумал, вдруг вам интересно, где я спрятал тело? О Чжихва едва не свалилась со стула, Ли Донсик посмотрел на него так, будто хотел придушить на месте. Хан Джувон вспомнил, что за подобные косые взгляды и обвинял его тогда во всех смертных грехах. — О Чжихун сообщил мне, что ваши выводы о виновности Ли Донсика основаны на том, что его перчатку нашли на предполагаемом месте преступления. Так вот — это была моя… — Не слушайте его! — перебил Ли Донсик. — Это была моя перчатка. Не торопясь, Хан Джувон примерил перчатку — сидело идеально, — а затем поднес темную кожу к ладони Ли Донсика. Всем сразу стало очевидно, что произошла ошибка. — Вчера я вместе с Ли Донсиком целый день с утра до вечера искал Пак Ёнсук. В момент, когда она ему звонила, я жил с ним под одной крышей — и невольно помешал ему взять трубку. — Почему вы не упомянули, что есть свидетель, который мог бы обеспечить вам алиби, и морочили мне голову? — спросил Ким Чжэюн Ли Донсика, а следом О Чжихву: — А вы, почему не сообщили, что отправляли со своим коллегой моего подчиненного, которого я лично отстранил за неподобающее поведение?! — Джувон, разве ты не в отпуске? — удивилась О Чжихва. — Инспектор Ким, нам показалось, что это не относится к делу. — Здесь я решаю, что относится к делу, а что нет! — Еще я разговаривал с тетей Пак Ёнсук, Пак Хаюн, — добавил с лучезарной улыбкой Хан Джувон. — Вышвырнула нас с Ли Донсиком вон со скандалом. Поэтому если вы считаете, что у Ли Донсика была возможность убить или похитить Пак Ёнсук, то точно такая же имелась и у меня. Арестуйте меня, инспектор Ким! — Непременно арестую, — отрезал Ким Чжэюн. — Я думал, что ты подумал над своими поступками, а ты все туда же. Устраиваешь цирк! Ладно драка, но убийство… — Да он в глаза не видел Пак Ёнсук! — возмутился Ли Донсик. — Как он мог ее убить? Откуда он вообще ее мог знать, если я их так и не познакомил? — Ты им не сказал? — в Сеуле говорили, что когда Ким Чжэюн улыбался, жди беды. — Инспектора Хана отстранили за то, что он чуть не убил своего напарника, когда они безуспешно пытались найти Пак Дауль, мать Пак Ёнсук. Я и представить себе не мог, что он настолько на ней помешался, что решил разыскать ее дочь в Маняне… Мне надо позвонить в Сеул! И выпить воды, жарко у вас. О Чжихва, хватит на сегодня. — А… — О Чжихва взглядом показала на Ли Донсика. — Отпускаем? — Куда? В камеру его! — Ким Чжэюн посмотрел на Хан Джувона. — И этого тоже — в соседнюю. С утра завтра разберемся, что с ними делать. — Инспектор Ким, у нет законных оснований их задерживать, — наконец явился из-за стеклянной перегородки новый начальник участка Им. Правда ни авторитетом, ни решимостью Нам Санбэ он здесь пока не обладал. — Что, если пойдут разговоры? — Инспектор Им, зачем тебя назначили сюда начальником, если ты со сплетнями справиться не в состоянии? Это ваш участок, придумайте что-нибудь! Их действительно посадили в соседние камеры, хотя в ту ночь никого больше не задерживали и в обоих было достаточно свободного места. Сторож ворчал, что убираться ему придется в два раза больше и на вопрос об ужине отрезал, что тем, кого привели после девяти вечера, до утра никакой еды не положено. Через полчаса к ним заглянул посланный сестрой О Чжихун и принес им обоим по стакану воды и по куску пиццы. Правда Ли Донсик угрюмо сидел в углу, а Хан Джувон был не в настроении болтать. Ли Донсик явно на него злился, но непонятно, за что. Хан Джувон всего лишь отплатил ему той же монетой. — Чего ты добился своей безумной выходкой? — Хотел тоже самое у тебя спросить. Зачем ты врал и доводил до белого каления следователя, пока меня не было. — Потому что он напыщенный идиот, который вообразил о себе невесть что и делает вид, что разбирается в наших делах. — Ким Чжэюн когда-то дружил с моим отцом. — Это должно послужить рекомендацией или теперь ты пытаешься действовать мне на нервы? — Нет, к слову пришлось, — разговаривать с Ли Донсиком через тюремную решетку, когда они обе были по ту сторону, было странно. — В глубине души он неплохой дядька. — Почему ты не рассказал мне, что искал Пак Дауль? — Я рассказывал эту историю. Утро, поиски пропавшей, я разбиваю голову напарнику о барную стойку, — возразил Хан Джувон. — Без имен. Тогда я ведь не знал, как зовут твою беглянку. Веришь или нет, но это совпадение. — Твой бывший босс тебе не верит. — Тогда ты мне скажи, зачем тебе понадобилась врать про мою перчатку? Если ее нашли в луже, то и отпечатков-то остаться не могло. — Я знаю, где ты ее оставил и это было не в лесу, — ушел от ответа Ли Донсик. — Сам не помнишь? Хан Джувон покачал головой — слишком много всего произошло. — Когда мы уходили из дома Пак Хаюн, я видел у нее на комоде в коридоре черную мужскую перчатку. Только одну. Еще подумал, что это странно. — И? — И сфотографировал. Когда мы нашли такую же перчатку, я решил, что это парная к той, что лежала у Пак Хаюн на комоде! — Тогда почему вместо того, чтобы показать фотографию следователю, все объяснить и обыскать дома Пак Хаюн, ты заявил, что перчатка — твоя? — Мне стало любопытно, что она сделает. Решит избавиться от улики или подумает, что я все знаю и ее прикрываю? Я и представить не мог, что вторая перчатка не в доме Пак Хаюн, а у тебя в кармане. — Мы спим вместе, и ты не знаешь, какие перчатки я ношу? — Ты обычно не оставляешь их где попало. Не знаю, что в доме родственницы пропавшей на тебя нашло. Кем надо быть, чтобы так бездарно разбрасывать улики, Джувон? Так послушать Ли Донсика, у него все были виноваты кроме него. Он вечно мнил себя в центре вселенной и из-за своей привычки маниакально зацикливаться не видел дальше своего носа. — Какого цвета у меня глаза? — Темные? — предположил Ли Донсик. — Какое отношение это имеет к убийству? — Карие или черные? — решил добиться правды Хан Джувон. — Серьезно, не помнишь? — Мне без разницы, когда мы с тобой трахаемся. Хоть голубые! — Эй, ты мог прямо сейчас посмотреть! — вопрос задумывался, как шутка, чтобы разрядить атмосферу, но Хан Джувон внезапно для себя действительно обиделся. Ему столько раз говорили, какие красивые у него глаза, и только Ли Донсику было без разницы. Глупой истории с перчаткой не произошло бы, если бы они лучше узнали друг друга, а не вели себя, то как пылкие влюбленные, то как престарелая супружеская пара в разводе. — Тут темно. Ничего не видно, — сказал Ли Донсик и просунул руку сквозь решетку между камерами. — Ты когда-нибудь слышал, что происходит с хорошенькими молодыми парнями в первую ночь в тюрьме? Хан Джувон мстительно пальцами щелкнул его по запястью. — В тюрьме, где мы оказались из-за тебя. — Не помню, чтобы звонил и умолял тебя приехать провоцировать этого павлина Ким Чжэюна. Или говорить, что ты знаешь, где спрятано тело Пак Ёнсук. — Я сделал это для привлечения внимания! — Как и я с перчаткой, — сказал Ли Донсик. — Только ты должен был оставаться на свободе и искать настоящего убийцу. Или застать Пак Хаюн врасплох, если это действительно она! — Если ты хотел, чтобы я что-то сделал, надо было поделиться своим гениальным планом. Кстати… Если ты уверен, что я забыл перчатку у нее на комоде, как перчатка потом оказалась в той канаве? — Если бы один из нас был сейчас на свободе, то легко мог бы это выяснить. Допрашивали их утром — сразу вдвоем. Судя по лицу О Чжихвы, она была не в восторге, но ничего не могла поделать. — Я подумал, что это, — Ким Чжэюн скомкал бумажку с показаниями Ли Донсика, — мы можем выбросить в мусорное ведро. Раз теперь у нас появился надежный “свидетель” в лице инспектора Хана. Это была не более, чем дурацкая бравада, поскольку все присутствующие работали в полиции и каждый день вносили протоколы допросов в базу данных, где для того, чтобы исправить опечатку, требовалось согласование уровнем не ниже, чем начальник участка. — Итак, мой первый вопрос вчера был… — Мы не можем удерживать Ли Донсика в отсутствие весомых улик больше двадцати четырех часов, — вмешалась О Чжихва. Ким Чжэюн посмотрел на часы: — У меня есть еще четыре часа. Не торопи меня, О Чжихва. А инспектора Хана я могу держать здесь и того дольше. Он ведь мой подчиненный! — У вас два подозреваемых. Вчера за четыре часа мы с одним-то едва ли до третьего вопроса дошли, инспектор Ким. Между прочим, у нас на сегодня запланированы и другие следственные мероприятия. — Теперь ты волнуешься за ход следствия, а не выгораживаешь своего чокнутого дружка? — Я никогда никого не выгораживала и не собираюсь, — холодно осадила его О Чжихва. — Но не вижу смысла затягивать следствие и отменять важную встречу с криминалистами. — Какой похвальное служебное рвение, — фыркнул Ким Чжэюн. — Хорошо, пропустим первые два вопроса. Вряд ли инспектору Хану было бы что к ним добавить — он еще тогда не приехал в Манян. — Итак, Ли Донсик, что вы делали в три часа ночи, когда вам звонила Пак Ёнсук? — Спал. — А что делал в это время инспектор Хан? — Спал, — повторил Ли Донсик. — В соседней комнате. — И как же вы могли видеть, что он спал, если сами спали? — Мы легли спать одновременно. Я бы проснулся, если бы он начал шуметь или вышел на улицу. — Но ваш сосед видел, что в ваших окнах в три часа ночи еще горел свет. — А, Кан Джинмук? — радостно спросил Ли Донсик, О Чжихва закатила глаза. — Вот ему, извращенцу не спится. И охота ему пялиться в чужие окна? — Да, точно, Кан Джинмук, — кивнул Ким Чжэюн. — У нас есть его показания. Что вы на это скажете, Ли Донсик? — Кан Джинмук несколько лет назад повесился в тюремной камере. Возможно, в той самой, где я сегодня сидел. О Чжихва, помнишь, где это было? — Что вы мне голову морочите?! — Ким Чжэюн кулаком ударил по столу и строго посмотрел на Хан Джувона. — Инспектор Хан, вы ведь понимаете, что слова Ли Донсика ни одного из вас не обеспечивают алиби? Каждый из вас мог в любой момент одеться и незаметно убить Пак Ёнсук. Если Ли Донсик спал, то почему не проснулся от звонка телефона? Она звонила ему раз пять. — Я выключил звук на его телефоне, — сказал Хан Джувон. — Подумал, вдруг ему среди ночи позвонят с работы. — Я сам его выключил, меня все достали, — возразил Ли Донсик. — С чего ему выключать звук на чужом телефоне? — Действительно. С чего такая забота? Вы чутко спите, инспектор Хан? Вам мешал телефон из соседней комнаты? Тогда бы вы, наверное, и шаги услышали, да? Скажем, если бы в час ночи Ли Донсик украдкой вышел из дома… — Меня не было в это время в соседней комнате. — Потому что вы убивали Пак Ёнсук в лесу? — обреченно спросил Ким Чжэюн. — Нет, потому что я трахался с Ли Донсиком на его кровати. В районе двенадцати ему по работе звонил Пак Чончжэ, поэтому я отключил звук на его телефоне. Выражение лица О Чжихвы молило о пощаде, Хан Джувон решил остановиться на достигнутым. — Инспектор Хан, вы же понимаете, что если спите с подозреваемым, то автоматически признаетесь ненадежным свидетелем. — А вы, Ли Донсик, подтверждаете показания Хан Джувона или будете держаться первоначальной версии? — Я подтверждаю, что Хан Джувон — идиот. И то, что он вряд ли мог убить Пак Ёнсук из моей комнаты, чем мы там занимались — не относится к делу. — Почему вы вчера ни разу не упоминали его в своих показаниях? — Потому что Хан Джувон никогда не встречал Пак Ёнсук. Вы пока не доказали обратное, инспектор Ким. — То есть он не мог обронить перчатку, когда отправился с вами на поиски Пак Ёнсук? — Конечно, мог. Вы же видели, какая там несусветная грязь. — Спрашивал ли у вас инспектор Хан о Пак Дауль или ее дочери? Почему вы решили их познакомить? — Нет, он никогда ими не интересовался. Я хотел познакомить их, поскольку в Сеуле инспектор Хан работал с трудными детьми. Подумал, что нам пригодится его опыт и свежий взгляд. — Он не спрашивал вас о работе? — удивился Ким Чжэюн. — Хотя в Маняне был вашим напарником. — Когда инспектор Хан служил в Маняне, то был страстно в меня влюблен, но я не отвечал на его чувства взаимностью. Если он и был на ком-то зациклен, то на мне, а не на Пак Дауль. Можете навести справки, но насколько мне известно, его никогда не привлекали женщины. Да и в личной жизни ему не везло. Хан Джувон собирался возмутиться тем, что он несет, но О Чжихва пнула его под столом. — Какое отношение это имеет к делу Пак Ёнсук? — Когда инспектор Хан услышал, что вы, его начальник, арестовали меня, то решил любой ценой меня вытащить. Поэтому обманом проник в полицейский участок и наплел вам всем невесть что. А вы и купились! Можно подумать, первый день знаете этого идиота. — Он сел в тюремную камеру любви к вам? — Меня далеко не первый раз обвиняли в убийстве. Несколько раз это делал инспектор Хан. До того, как страстно в меня влюбился. Теперь он раскаялся, сожалеет о своих ошибках и пытается загладить вину. — Как вы тогда объясните показания Пак Хаюн? — Пока я сидел за решеткой, вспомнил, чего она на меня взъелась, — безмятежно заявил Ли Донсик. — Я был ее первой школьной любовью, а она мне особо никогда не нравилась. — Вы мне любовный роман какой-то рассказываете! — в сердцах выпалил Ким Чжэюн. — Можно подумать, все вокруг страстно в вас влюблены! — Кроме Пак Ёнсук, — поправил Ли Донсик. — Я не представляю, зачем она звонила мне в три часа ночи. Я оставлял свою визитку Пак Хаюн. Не Пак Ёнсук. — О Чжихва, — позвал Ким Чжэюн. — Ты была права. Только время зря потеряли. Гони их отсюда нахер! Ли Донсик, ты отстранен от дела. Хан Джувон, ты еще сильнее отстранен от дела! И здесь, и в Сеуле. Шеф Им, если увижу хоть одного из них поблизости от участка, напишу рапорт о вашем служебном несоответствии! В полдень их выпустили из изолятора про полицейском участке — так же внезапно, как и посадили. — Идем в ресторан, — первое, что сказал ему Ли Донсик, когда они вышли из участка. — Или тебе тюремная еда понравилась? Хан Джувон подумал, что Ли Донсик решил извиниться за свою выходку, и кивнул. В ресторан, так в ресторан. Точнее, пошли они в небольшую забегаловку с лапшой, но после тюрьмы и она выглядела шикарным заведением. — Я угощаю, — заявил Ли Донсик и широким жестом передал Хан Джувону меню. — Выбирай, что хочешь. Они не успели дойти до второй страницы, как к ним вышла недовольная жизнью престарелая хозяйка заведения, осыпала их проклятиями и со скандалом выставила вон. — Как-как она меня назвала? — переспросил Хан Джувон. — Она ненормальная? — Меня она обозвала убийцей-каннибалом, поедателем младенцев! — радостно заявил Ли Донсик. Он буквально лучился довольством, как лысина просвещенного буддийского монаха. — Антихристом! Ты так, на посылках у князя ада, так что не зазнавайся. — Чему ты радуешься? Что нас выгнали из лапшичной раньше, чем я успел что-то выбрать? — Моя теория подтвердилась! — возвел палец вверх Ли Донсик. — Мы всего час как вышли из тюрьмы, а слухи об убийцах-каннибалах пошли еще раньше. — И почему это хорошая новость? — не понял Хан Джувон. — Ли Донсик, признайся, ты мазохист. Тебе нравится, когда люди тебя ненавидят? — Пока все подозревают нас с тобой, настоящий злодей считает себя в безопасности. Он расслабится, совершит ошибку и тут-то мы его и поймаем. Лишенный лапши Хан Джувон не был склонен легко с ним соглашаться. — Думаешь, у Пак Ёнсук будет на это время? — Еще вчера ты говорил о “теле”, теперь зовешь ее по имени? За ночь уверился, что она жива. — Ее тетя странно себя вела. Совсем о ней не волновалась, только делала вид, чтобы соседки не сплетничали у нее не за спиной. — Пак Хаюн — бездушная лживая сука, — выплюнул Ли Донсик. — И мы только что с тобой в этом убедились. — Нас всего лишь выгнала из лапшичной полоумная старуха, которая поступала точно так же, когда тебя последний раз в чем-то обвиняли? При чем здесь Пак Хаюн? — Когда ты меня обвинял в убийстве Юён, — кивнул Ли Донсик. — Иногда скучаю по тем временам. Сейчас тебя сложнее удивить. Ты чаще со мной соглашаешься, чем споришь. — При чем тут Пак Хаюн? — громче обычного повторил Хан Джувон. — Она, конечно, тебя бесит и обвинила в убийстве Пак Ёнсук, но ты первый начал ее подозревать. Она в тайне владеет этой лапшичной? — Нет, но она прекрасно умеет распространять слухи. Всегда была болтушкой. Для этого много ума не надо. Мне достаточно было послушать, что говорят, чтобы понять, что это ее очередные нелепые фантазии. В небе ярко светило солнце, пели птицы, после нескольких часов за решеткой мир звучал громче и казался больше. Хан Джувон вздохнул. Они могли заниматься куда более приятными вещами. Ли Донсик, очевидно, тоже об этом подумал, поскольку решил сменить тему: — Думаешь, нам продадут готовой еды в супермаркете? Что-то я проголодался. Или лучше ехать на сетевую заправку подальше от города? Хан Джувон открыл машину, дождался пока Ли Донсик сядет внутрь, пристегнет ремень и потребовал: — Я хочу, чтобы ты наконец рассказал мне правду. Чем ты настолько испортил жизнь Пак Хаюн, что она до сих пор тебя не любит? Только честно, — видя отсутствие реакции, Хан Джувон пригрозил. — Будешь молчать, я узнаю у Пак Чончжэ или О Чжихва! — Она была в меня влюблена в школе. Я уже рассказал про это Ким Чжэюну. Ты решил, что я это выдумал? “Выдумал же ты про меня, что я был на тебе зациклен?” — собирался возмутиться Хан Джувон, но прикусил язык. Сколько в словах Ли Донсика тогда было правды? — Как именно ты плюнул ей в душу? — Убил Ли Юён? Разочарование в первой любви — самое неприятное. — Если она правда тебя любила, то не поверила бы так легко в твою виновность. О Чжихва и Пак Чончжэ же остались на твоей стороне. — Пак Чончжэ до этого наехал на труп моей сестры и впал в амнезию, а О Чжихва всегда была упертая. Нельзя по ним судить о нормальных людях! Хан Джувон завел мотор и поехал в сторону заправки. Все же потерпеть фиаско на кассе в супермаркете было бы обидно, а есть уже хотелось. — У меня есть теория, — сказал Хан Джувон. — Что ты ляпнул нечто такое, за что тебе до сих пор стыдно. Вот и не хочешь мне говорить. — Ерунда, — отмахнулся Ли Донсик. — Когда это мне было за что-то стыдно? — Докажи. Чем ты на самом деле задел гордость Пак Хаюн? Одного отказа было бы мало для многолетней вражды. — Она тупая, мелочная и злопамятная. — Выходит, тебе и вспоминать-то стыдно. Или память с возрастом стала подводить? — Да ничего интересного, — отрезал Ли Донсик. — Меня арестовали, а Пак Хаюн повадилась ко мне таскаться. Один раз влезла вперед О Чжихвы, а свидания — их у тебя не бесконечное число. — Она верила, что ты не виновен? — Привязалась, что водоросли в супе, — поморщился Ли Донсик. — Смотрела на меня своими оленьими глазами. Пыталась подружиться с моей мамой! Видеть эту дурочку уже не мог. — Почему ты тогда просто не попросил ее больше не приходить? — удивился Хан Джувон. — Сказал бы, что надоела да и все. — В тебя когда-нибудь влюблялись школьницы? — Влюблялись, наверное… — задумался Хан Джувон. — Но как-то сами отставали. — Пак Хаюн не отставала. О Чжихва, когда не попала на свидание со мной, угрожала, что побьет ее, а у той ветер в голове. Вообразила себя моей защитницей. — О Чжихва? — Нет, Пак Хаюн! Все пыталась “помочь найти правду”, но только хуже делала. — Ты мог пожаловаться ее родителям? То есть твоя мама могла бы… Ли Донсик засмеялся. — Ты никогда не влюблялся до помешательства? Когда только и думаешь, что о предмете своих фантазий? Когда кажется, что мир начинается с него и им заканчивается? Когда ты до конца не уверен, что реально, а что нет? Они доехали до заправки, но остановился Хан Джувон неподалеку — на обочине. — У меня твой кошелек. Пока не перейдешь к сути дела, никакой еды. — Я сказал Пак Хаюн, что скорее трахну труп своей сестры, чем посмотрю в ее сторону. Что она страшная, тупая, наивная дурочка. Что ее никто и никогда не полюбит. И все в таком духе, — небрежно бросил Ли Донсик. На его лице не читалось ни капли раскаяния. — Кто мог подумать, что эта идиотка примет мои слова за чистосердечное признание?! На следующий день нашлось несколько долбоебов, которые подтвердили ее слова, мол, я как-то не так смотрел на родную сестру! О Чжихва с ними серьезно поговорила и они засунули языки себе в жопу, но сам факт… После этого ни одна девушка в Маняне не пошла со мной на свидание! Да и парни глядели косо. — Точно. Тебе же нравились девушки. Неужели поэтому разочаровался в них? — Если они не спрашивали меня: “Донсик, а ты правда трахнул и убил свою сестру? Скажи, я на нее похожа?”. — А я похож на твою сестру? Или с парнями это не работает? — Я бы с удовольствием замуровал тебя в стену, а после работы доставал оттуда и трахал целые сутки, чтобы ты не задавал глупых вопросов, — сказал Ли Донсик. — Ты обещал, что мы поедим на заправке. Собираешься держать слово?