Уроки Анимагии

«Ты самый красивый в мире, Малфой??? Ты самый красивый в мире, МАЛФОЙ??? Я что сошёл с ума? Может он не услышал? О, Мерлин, о, Мерлин, конечно, услышал, конечно, услышал! Не то чтоб это не правда, но… Зачем я сказал ему это??? Что на меня нашло? Что я скажу ему, если он потребует объяснений?» — паниковал тем временем Гарри. Гермиона погладила его по спине, видя, как Гарри разволновался. А Малфой спокойно, как ни в чём не бывало шёл к своим слизеринцам и даже не глянул на Гарри. Гарри стало обидно, — «Но может так лучше? Но почему он даже не посмотрел на меня?» — Гарри, сосредоточься на уроке! — вернула его к действительности Гермиона. — Да, да… И тут Гарри вспомнил ещё кое-что. — Гермиона, — шепнул Гарри в самое ухо подруги, — когда Мал… единорог меня лизнул, насколько громко я… Он не смог заставить себя произнести слово «стонал». Гермиона смущённо молчала. Гарри с мольбой заглянул ей в глаза, хотя уже знал ответ. — Гарри, не переживай ты так, любой на твоём месте эммм… отреагировал так же. Гарри знал, что это ложь. Гермиона его просто успокаивает, — «Все это слышали, все! Рон, Дин, Симус… О, Мерлин, СНЕЙП! СИРИУС! МАЛФОЙ!!!» Вот теперь его накрыло по-настоящему. Сердце выпрыгивало из груди, стало нестерпимо жарко, ему хотелось опереться на что-нибудь. И тут Гермиона сжала его руку. — Всё будет хорошо, Гарри, всё будет хорошо! — шептала она ему тихо. Гарри постарался взять себя в руки. Сначала он посмотрел на Рона, но Рон, слава Мерлину, смотрел на очередное превращение, потом на Снейпа — то же самое. Теперь Сириус — Сириус мягко ему улыбнулся, и Гарри немного отпустило. Крёстный его любит, он не станет смеяться, он поддержит. И как только Гарри мог переживать на его счёт? Обмирая от страха, Гарри повернулся к Малфою — и поймал робкий взгляд серых глаз. О, Мерлин, Гарри-то ожидал насмешки, издевательства, но Малфой, кажется, сам боялся. Так они и смотрели друг на друга, не в силах разорвать зрительный контакт, пока Макгонагалл не выкрикнула следующее имя: — Паркинсон, Панси! На «П», значит, скоро и Гарри идти. Гарри знал, что он будет оленем, он чувствовал это в себе, но сегодня столько всего неожиданного произошло на уроке, Гойл — слон, Невилл — лев, Малфой — самый красивый…то есть единорог. Из задумчивости его вывел злой лай мопса. Гарри уставился на собаку, не сразу поняв, что это Панси Паркинсон в своей анимагической форме. И опять он перевёл озадаченный взгляд на Малфоя (да какого черта с ним сегодня творится?!), но Малфой задорно улыбнулся, и Гарри, забыв своё замешательство, ответил ему такой же улыбкой, повернулся к Панси-мопсу и весело сказал: — Ну-ну-ну, кто хорошая девочка?! Кто хорошая девочка? Мопс продолжил лаять, но невольно завилял хвостом, послышался общий сдавленный смех, и Панси, как будто устыдившись, побежала к слизеринцам, а Гарри и Малфой смотрели друг на друга и беззвучно смеялись, впервые не друг над другом, а вместе. А мопс тем временем подбежал к Малфою и стал напрыгивать ему на ноги, выпрашивая, чтобы его погладили. — Кажется, у Забини есть конкурентка? — шепнула Гарри хитро улыбающаяся Гермиона. Гарри обернулся к Гермионе, нахмурившись. Это ещё что означает?! Гермиона посмотрела на него удивлённо, но ничего не объяснила. Гарри задумался. — Патил, Падма! «Что Гермиона хотела этим сказать? В чём они соперники? И при чём здесь Малфой?» — О, первый анимаг в форме птицы. Мимо Гарри пролетела Падма-ласточка. — Патил, Парвати! «Так всё же, что Гермиона такое говорила?» Гарри рассеянно погладил серого кролика-Парвати, опять посмотрел на Малфоя уже без улыбки. Малфой поднял одну бровь, однако никакой надменности в нём уже не было. — Гермиона, что ты имела в виду, когда сказала, что Паркинсон и Забини — соперники? — шепнул Гарри Гермионе. — Мерлин, Гарри, разве ты не видел, какими они были с Малфоем? И вновь голос Макгонагалл: — Перкс, Салли-Энн! Ну и что, что они так вели себя с Малфоем? Они же друзья! Гермиона тоже запрыгнула к нему на руки, это же ничего такого не значит, они любят друг друга, как друзья. Или они теперь с Роном тоже соперники? Какая ерунда! — Поттер, Гарри!