Часть первая. Пульс пробуждения

      Если закрыть глаза, то можно не заметить, как за окном проносятся станции. Кварталы за кварталами, районы за районами, минуты за минутами, часы за часами… Время стало таким неважным, как и мелькающие на табло названия остановок монорельса.       Как я до него вообще добрался? Ступеньки и переходы ничем не отличались друг от друга, а все встречные люди казались на одно лицо…       Пока оставался в конклаве, ожидая посыльного с моей картой и стараясь не замечать сервитора за моей спиной, перебирал варианты, что мне делать дальше. В итоге решил поехать к себе домой, но стоило только покинуть здание и выйти в тоннель, как на меня накатила безраздельная апатия и тоска.       Хех, чтобы сдать униформу, пришлось раздеваться прямо перед адептом-логистом. Там и другие люди находились. Унизительно должно быть, наверное.       — Двери закрываются. Следующая станция — Муниципум Минорис.       Муниципум Минорис… Кажется, я уже слышал это название. Неужели по второму кругу езжу? Может статься, что и по третьему или четвёртому.       Пальцы снова нащупали удостоверение горожанина. Теперь оно окончательно напоминало перфокарту. В нём после моего увольнения из технологов конклава проделали новые отверстия. Я гадал, как Мельхиор получил предыдущие. Неужели тоже через похожие фиаско?       Хотя значило ли это что-нибудь для меня… Нет. Единственное, что сейчас имело хоть какое-либо значение — это то всеобъемлющее переживание, которое не отпускало, сколько бы я не старался.       Печаль. Скорбь. Грусть. Меланхолия. Тоска. И другие чувства, которые охватили с головой.       Постфактум я понимал, что так всё может случиться. Планшет… Инфодеск был слишком продвинутым, слишком сложным для того, чтобы принадлежать Мельхиору. А вот чтобы являться собственностью конклава Механикус — вполне. И всё равно я ощущал себя потерянным и брошенным, никому не нужным и потерявшим единственную соломинку, которая держала меня на плаву в эти сумбурные полтора дня.       Мир тёмного будущего, город-улей Маарат, Вархаммер. Не знаю, получилось ли у меня что-нибудь вообще без подсказок в планшете? Вряд ли. Я бы даже до квартиры не добрался. И как я распорядился планшетом, пока он у меня был? Выудил сущие крохи информации и всё.       Да что там… Я больше узнал о мире вокруг меня из терминалов, на которых должен был работать, как технолог. Хех, и даже сейчас вместо того, чтобы заняться хоть чем-либо, поискать хоть какие-нибудь сведения о новом для меня мире, я продолжал стоять в углу вагона и слушать работу его механизмов. И вспоминать, вспоминать, вспоминать…       Вспоминать пробравший меня страх перед сервиторами. Вспоминать пронзительный писк, природу которого я так и не понял. Вспоминать… свою прошлую жизнь и свои увлечения.       Вот я свариваю детали. Гудение и зеленоватый в защитном щитке свет отдаются в теле приятной дрожью. Рывок зажима — электрод прилип к металлу — и я раскачиваю его из стороны в сторону, чтобы оторвать, не повредив.       Пахнет канифолью. Паяльником вожу по контакту. Что-то делаю не так, но не понимаю до конца. А ещё боюсь прожечь текстолит.       Светится монитор. В браузере очередное аниме. Как обычно, то ещё времяпровождение, но друзья посоветовали посмотреть тайтл; говорили, что не пожалею.       Хех, знали бы они, что я о них вспомню, когда ни от меня, ни от них ничего не останется? Нет, конечно же не знали. А теперь эти воспоминания — единственное доказательство того, что я когда-то по-настоящему жил… И то, что я снова жив здесь и сейчас.       Сколько десятков тысяч лет прошло, сколько раз Землю… Терру перестраивали. Может быть, мой город стал частью культурного слоя где-нибудь в основании улья или переработанным материалом в одной из стен.       Так странно понимать, что мне некуда возвращаться.       Быть может, это даже к лучшему.       Монорельс нырнул в тоннель между небоскрёбами. По пассажирам проносились голубоватые росчерки светящийся панелей за стёклами, вспышками света разрывая полумрак вагонов в клочья.       Поезда… Глубокий в них заложен символизм. Место встречи десятков и сотен совершенно чужих друг другу людей. Посмотришь со стороны и кажется, словно здесь невозможно остаться наедине с самим собой. А приглядишься — никому ни до кого дела нет. У всех своя жизнь.       Концентрированное одиночество. Игра света и тени на лицах, поручнях, сиденьях. Эх, будь бы у меня смартфон, будь хотя бы плеер и наушники… Но когда их отсутствие мешало мне уходить вглубь себя?..       Степи и железные дороги, моря и пароходы, облака и воздушные змеи, которых видел только на картинках. Горы и города, заброшенные и населённые, музыку, чьих композиторов и исполнителей знал теперь только я. Полузабытые куплеты, запах костра и песни под ночным небом. Имена настоящих людей и выдуманных персонажей, их жизни и биографии, фильмы и книги… Всё это было, всё это жило вместе со мной.       А ведь некронтир, если не ошибаюсь, потеряли свои воспоминания о временах плоти. Непомерная цена за то, чтобы существовать — это сосущее чувство утраты, несправедливости и горечи.       Вот, опять. Столько знаний про мир из моей прошлой жизни, но их нигде не применить и ни с кем не поделиться. Помнится, в сборнике правил по Тёмной Ереси были такие знания, как обыденное, учёное и запретное. Всё, что мне известно по Вархаммеру — определённо относится к последней категории.       Я усмехнулся.       Может быть, и к последней категории, но для меня самого и в текущих реалиях гораздо нужнее было бы обыденное знание, которого нет. И уж тем более нет учёного. Так что был только вопрос времени, когда я проколюсь на техноритуалах и литаниях.       Так, ладно, хватит. Соберись, тряпка.       Вот что с тобой случилось, а? Исключили из числа технологов и выставили на улицу? Неприятно, но не смертельно. Не отправили же на сервиторизацию, не наложили епитимью. Просто взяли и отпустили на все четыре стороны.       Мельхиор, да ты вообще легко отделался! Ведь зная, что для Адептус Механикус человеческая жизнь не значит ровным счётом ничего, ты бы… я мог бы предположить, что со мной сделали, сложись итог встречи с лексмехаником-инспекторумом иначе.       Слава Богу, который Омниссия, что меня просто лишили сана и отпустили восвояси. И что характерно, загадочного писка я не слышал ровно с тех пор, как покинул обитель Адептус Механикус. Чем не доказательство моего отлучения от таинств Бога-Машины?       Надеюсь, что это так. Мне что-то совсем не хочется проверять, что там Инвин Цибус говорил об ответственности перед Омниссией и Механикус, если я нарушу запреты, положенные для мирян.       Мой вздох утонул в белом шуме всех прочих разговоров под потолком.       Не знаю, сколько так я ездил по закольцованному маршруту. Не удивился бы, если в своих мыслях под ровное гудение электромоторов я провёл на ногах целый день, поскольку в один прекрасный момент пассажиров в вагоне стало слишком много. Вероятнее всего, они возвращались после своих смен в небоскрёбах.       До меня доносились обрывки фраз, отдельные слова, лишённые смысла, отголоски эмоций и объявления остановок. Хм, а ведь днём машинист монорельса их не называл. Видимо, такой у них регламент для рейсов в часы пик.       Я посмотрел в окно. В нём отражался парень с уставшими глазами, а за ним проносилась отвесная техническая стена. Скоро должна была показаться пересадочная станция на другой полукольцевой маршрут, если я правильно запомнил городскую карту.       Хех, единственная программа на планшете, с которой я смог нормально поработать. И то, методом тыка.       На ум упорно лезла Светлопольская вместо нужного мне Торгового проспекта, но она ведь находилась на совершенно другой ветке монорельса, который ходил между уровнями… И чего я её вспоминаю?       Хм, кажется, понял. Её перроны и вокзальный интерьер врезались в память. Красивые, что ни говори. Даже удивительно, что в Вархаммере может быть так.       — …иор?       Я вздрогнул.       Кажется, меня кто-то позвал. Да нет, быть того не может.       — …хиор?       Чёрт возьми, может.       Кому я мог понадобиться?       Бросив резкий взгляд из стороны в сторону, никого не заметил. Окружающие меня люди в строгих офисных костюмах или деловых куртках выглядели одинаково равнодушно.       Не могло же мне показаться?              — Мельхиор! — отчётливо услышал я и заметил, как ко мне вдоль стены проталкивается молодой человек в чуть отличающемся от остальных пиджаке. — Это действительно ты!       Люди нехотя посторонились, пропуская явно знакомого со мной мужчину. Его округлое лицо и слегка раскосые глаза казались непривычно добрыми. Коротко подстриженные каштановые волосы контрастировали выбивались из дресс-кода, а в руках он держал чёрный дипломат с кодовым замком на застёжках.       Мне даже не потребовалось делать вид, будто я растерялся. Кто он такой? Почему ко мне подошёл? Как меня разглядел в такой толпе и, главное, как мне с ним себя вести? Какие вообще были шансы встретить в поезде кого-нибудь, кто знал настоящего Мельхиора?       — Уф, к тебе не протолкнуться, — похоже, пошутил он, кое-как встав напротив меня возле дверного поручня. Его сразу же придавил сосед, но незнакомец выставил дипломат так, чтобы вокруг него оставалось хоть какое-то свободное пространство. — Я тебя ещё минут десять назад заметил, только сначала показалось, что это не ты, приятель. Тебя не было почти два полных цикла! Ты где пропадал?       Я через силу выдавил улыбку:       — Ого… Даже не знаю, что и сказать. Вот так встреча, а?       — Спрашиваешь? У меня же смена заканчивается в это время. Я уверен, что это ты специально меня дождался! Снова свой отгул тратишь… Ну, рассказывай. Ты вообще ничего мне не сказал в прошлый раз, только намекнул о том, что твою заявку одобрили.       Если бы не окружающие люди и не станция, на которой монорельс остановился и помешал нашему разговору входящими и выходящими пассажирами, не знаю, как бы у меня получилось собраться с мыслями.       В ожидании продолжения поездки я придумал что-то правдоподобное. Надеюсь, и в этот раз мой экспромт получится. Поэтому, глядя в его заинтересованные глаза, произнёс так:       — Прости, я не могу открыть прямо уж всё. В Адептус Механикус лежит моя подписка о неразглашении, но из того, что могу… Меня взяли в поисково-обслуживающую экспедицию и в её составе я спустился на первый уровень. Там пришлось уйти глубоко под коммуникационные туннели, но в конечном итоге я вчера вернулся на наш ярус и отчитался у лексмеханика-инспекторума. Как-то так.       На его лице возникло странное выражение, какая-то смесь между изумлением и тихим восторгом.       — Фью… Поздравляю с возвращением, дружище. И, похоже, с повышением! Спуститься на первый уровень, о, Бог-Император… это надо отметить. Ты завтра как, свободен?       — Ха-ха, свободен, — я постарался улыбнуться, но приятель вдруг нахмурился.       — Так, подожди-ка… Что-то ты не такой, как обычно. Что случилось?       Проницательный, зараза.       — Ну как сказать, — я выдохнул и отвёл взгляд.       Вряд ли стоит делать из этого тайну, да и если этот человек на самом деле давний знакомый Мельхиора, то как знать, чем-нибудь и поможет.       Особых надежд я не питал, но всяко лучше, чем вызвать ненужные подозрения:       — Я больше не состою в конклаве. Меня низложили.       — Что, прости? — он натужно рассмеялся, а потом резко изменился в лице. — То есть, ты серьёзно сейчас? В смысле, как?!       Вагон заехал в туннель и приятель пропал в полумраке. Только вспышки голубоватого света выхватывали его из очертаний чужих силуэтов.       — По возвращению я отчитался о результатах и лексмеханик Инвин Цибус меня сразу же лишил сана технолога. Прям сразу же после доклада.       — Но ведь это незаконно! Ты же сам говорил, что для этого ему нужна была бы санкция от суб-магоса!       — Он тоже о чём-то подобном упомянул, — говорил я во мрак. — Моё возвращение подпадало под формулировку одностороннего отказа от взятого обязательства по участии в экспедиции, а раз так, то он санкционировал отзыв у меня прав технолога. Разве что… Может быть, по возвращению суб-магос и аннулирует его решение, но пока что я уволен с занесением в идентификатор и базы данных Механикус.       Мой приятель промолчал, но потом сам же прервал возникшую паузу:       — Как не вовремя… В последний день цикла. Теперь запись о твоём безработном положении войдёт в итоговый отчёт Муниципума. Что ему мешало отложить своё решение до завтра?       Вагоны вынырнули на свет и я увидел, что собеседник заметно расстроен.       — Я не знаю. Он, похоже, хотел от меня избавиться.       — Нет, Мельхиор, говори прямо. Он совершенно точно от тебя избавился, — приятель стукнул ладонью по стене. — Проклятье! Как же всё очень плохо и не вовремя!       Он побарабанил пальцами по поручню и посерьёзнел:       — Давай сделаем так. Приезжай завтра к центральному парку ближе к концу моей смены. Там встретимся, обсудим варианты. Я заодно у себя посмотрю, есть ли какие-нибудь свободные заявки. На первое время тебе будет, чем заняться, а там главное, чтобы не отправили вниз.       — Посмотрел я на этот первый уровень. Жить можно.       Друг Мельхиора покачал головой:             — Там сумасшедшая статистика по смертям. Знаешь, сколько шансов у тебя прожить первый месяц? А первый год? И какие шансы на обратное повышение? Вот и я не знаю, а между тем смертность внизу превышает нашу на полторы тысячи процентов!       — Откуда ты это вообще всё знаешь… — вполголоса пробормотал, но приятель каким-то боком меня услышал.       — Хе, забыл, кем я работаю? — он подтянул к себе дипломат и вдруг изменился в лице. — Извини, не хотел. Не в этом смысле.       — Да ничего страшного, — я хмыкнул. — Так, говоришь, завтра в центральном парке?       — Да, возле него. Сомневаюсь, что нас туда пропустят, особенно тебя… кхм, после того, что ты рассказал. А пока до встречи, сейчас моя остановка.       — Бывай, что ли.       Он кое-как протиснулся к выходу. Судя по всему, приятель хотел сказать или спросить что-то ещё, но не успел: поезд сбавил скорость и пассажиры потянулись к раздвижным дверям, скрыв его за собой.       Центральный парк… Знакомое название. Неужели он тоже находится на этом кольцевом маршруте?       Проверить, увы, можно было только одним образом, потому что планшета с собой у меня больше не находилось. «Или ещё одним», — я усмехнулся, вспомнив о картосхеме маршрута где-то в составе. Оставалось только пройти все вагоны и найти её. Но это уже после того, как людей станет меньше.       Жизнь потихоньку обретала новые краски. Может быть, я и не разрушу Мельхиору всё, что у него оставалось до моего появления.       Очередной вечер в городе-улье Маарат встретил меня на станции монорельса, откуда я уже по знакомой дороге направился домой.       Сухой ветер трепал чёлку и гнал по пустующей автомагистрали дорожную пыль. Фонари пока не горели, но свечение от купола заметно ослабло, а тени размылись в неразборчивые пятна.       Когда проходил подземный пешеходный тоннель, то заметил, что вчерашнюю дыру в стене заделали чем-то вроде пенистого бетона. Выглядело это небрежно, я даже поковырял её пальцем и отколол кусочек, но надолго останавливаться не стал: хотел вернуться засветло.       Оставив торговый центр позади и возвратившись в жилой сектор, я немного поразглядывал приезжающие автобусы. Они становились ровными рядами на центральной площади, позволяя возвращающимся с дневных смен людям расходиться по домам, и заглянул в магазин за нужной мелочёвкой.       Вода, расчёска, вроде бы одноразовые столовые приборы — но все же мы знаем, что если их мыть, то они вполне могут послужить ещё раз, не так ли? — и рекаф.       Да, он там нашёлся. Правда, в жестяной банке и газированный. В сравнении с тем, что подавали в кафе… Такое себе. Как чай в бутылке по сравнении со свежезаваренным собственноручно напитком.              Если честно, я побаивался, что оплата не пройдёт, но всё обошлось. К тому же я до сих пор не знал, сколько у меня вообще есть денег, есть ли сбережения и если да, на что Мельхиор их откладывал. Но в какой банк? Есть ли здесь вообще банки?       Устройство города-улья интриговало, пробуждало интерес к исследованию для понимания, как оно всё здесь работает. Было бы ещё время, эх…       Поднимаясь по лестнице, я вдруг вспомнил, что мне говорил сосед: «Ожидай визита чиновников из департамента по делам граждан», — и нахмурился. Вот что было первоочередным для меня в списке дел на завтра. Потом — поездка к другу и если время останется, то… я не знаю, может поискать книжный магазин? Если где и могла находиться актуальная карта уровня 2-А, то разве что там.       «Или я ошибаюсь», — мысленно вздохнув, я провёл перфокартой по замку своей квартиры и толкнул дверь.       Она не поддалась.       Медленно сосчитав до пяти, я снова провёл карточкой и, услышав знакомый щелчок, смог зайти в комнату.       — Окей, что это было? — я оглянулся на замок. — Мне нужно было прочесть литанию, чтобы ты сработал?       Пожалуй, настолько по-идиотски я себя давно не ощущал.       А что, если это действительно так? Чтобы зайти в квартиру, нужно прочесть хвалу Духу машины, что движет засовы механизма… Не, так с ума сойти можно. Или привыкнуть. Одно из двух.       Впрочем, больше проблем особо не возникло. Сбросив покупки на стол и вернувшись в шкаф-гардероб, я переоделся и поразглядывал находившуюся там одежду. И почему раньше этого не сделал?       Несколько маек — все с короткими рукавами и приглушённых пастельных цветов. Несколько штанов — одни то ли рабочие из тёмной плотной ткани, которая даже плохо сгибалась под пальцами, словно была прорезинена, вторые — строгие со стрелками, висящие на зажимах отдельно от всех, а третьи — лёгкие, едва ли не обтягивающие, совершенно точно для бега, да с такой ещё белой полосой по всей длине. Те, что были на мне прямо сейчас, казались эрзац-джинсами.       Одна бежевая кофта, одна белая рубашка, похожая на офисную, куртка необычного зеленовато-синего цвета, который походил и на хвою, и на морскую волну… Хех, а ведь вряд ли Мельхиор вообще знал, что это такое… И синий спортивный верх с такой же белой полосой по бокам.       Складывалась такая картина, что вся эта одежда требовалась Мельхиору для чего-то конкретного. Офисная униформа и беговая на это намекали прямым текстом. Но куда больше меня заинтересовали гантели в самом углу под полками.       Я их достал, посмотрел на себя в зеркале и чисто из интереса сделал пару упражнений по памяти.       Помнится, хотел узнать больше о своём новом теле? Вот и повод подвернулся. И как бы сказать… я сильно удивился.       Нет, и раньше хорошие физические способности Мельхиора бросались в глаза, и это при жизни в городе-улье то. Но сейчас…       Пятьдесят отжиманий, а я только слегка вспотел. Ни одышки, ни боли в мышцах. Хотя нет, вру: они немного загудели, но, похоже, к такой нагрузке были привычны. Пресс тоже пятьдесят раз сделал. То же самое — для Мельхиора это ни о чём.       Нехорошо окинул жилище взглядом в поисках турника или перекладины для того, чтобы проверить, сколько раз смогу подтянуться, но этого не было. Зато то углубление в стене позволило проверить выносливость трицепсов.       — Скажи честно, ты откуда такой физически развитой? — задумчиво пробормотал я, потягиваясь на цыпочках после всех сделанных подходов. Если один из оставшихся в прошлом друзей меня бы сейчас увидел, то встал бы рядом восславить солнце, как его персонаж из любимой игры.       В своём прежнем теле моим пределом было бы вдвое меньшее значение, да и подтянуться больше пяти раз у меня не получилось бы. А для Мельхиора… Признаюсь — побоялся проверить на прочность. В конце концов, мне ещё завтра в город выезжать, а если я не в состоянии окажусь?       Может, пробежку устроить? А найдутся ли другие такие же ненормальные? Хотя вот кто знает, кто знает… Может, прежний владелец тела присматривался к службе в СПО и поэтому занимался собой? Но тогда как он попал на службу Адептус Механикус, вот в чём вопрос…       Эти мысли потянули за собой недавние воспоминания: объявление в новостях о скором прибытии корабля Имперского Флота и наборе добровольцев в Имперскую Гвардию, да свои размышления о том, что квартира Мельхиора слишком… богата для него, и при этом розетки опломбированы явно не просто так.       Я хмуро пошёл в ванную. Пожалуй, пробежку завтра с утра можно устроить.       За окном сильно потемнело. В отличие от заката под открытым небом, купол тускнел целиком, не оставляя светлой полосы у горизонта. Другое дело, что горизонта я и не видел за всеми многоэтажками на другой стороне дороги.       «Может, записаться добровольцем? — промелькнула шальная мысль, пока я стоял под горячей водой и кайфовал. — Не, идея полная хрень, там смертность такая, что пресловутые полторы тысячи процентов на нижнем уровне покажутся курортом. Да и смысл мне вступать в ряды гвардейцев? Разве что от безысходности… Вот и решили: если у меня вообще ничего не получится с жизнью здесь, тогда вернусь к этому варианту. До этого никакого смысла в моём героическом самопожертвовании во имя Императора нет. Умирает каждый, а попробуй подвиг жизнью совершить… Хм, мотивирующе, по-комиссарски. Жалко, для Схолы Прогениум ты уже староват и не попадаешь в неё по умолчанию. Зато попал в Адептус Механикус, пусть и на время. И вернулся от них без особых потерь».       Вот о чём я не подумал, так это о домашней обуви. Мокрые следы на полу подчеркнули, что никто в этой квартире не делал влажную уборку. Мои пятки также почувствовали на себе налёт мелкой и незаметной пыли, так что пришлось поломать голову, как после одного посещения ванной не пришлось бы пойти по второму разу.       Оставлять жильё в таком состоянии не хотелось и да, должен был бы подумать обо всём этом раньше. Так что тихо матерясь, я принялся за уборку.       «Знаешь… я до сих пор плохо осознаю, как же мне на самом деле повезло, — внезапно задумался, поглядев на себя самого в отражении. Парень в нём так же задумчиво глядел на меня в ответ и не понимал, чему я удивляюсь. — Очнуться пусть и в чужом теле, но очнуться же; попасть в Вархаммер, конечно, но не в мутанта, а в здорового человека, который пусть и лишился работы, но при этом был занят на важной и престижной работе с некой долей свободы в действиях и решениях… Попал в человека, у которого есть связи с другими, который на хорошем счету у окружающих, и как вишенка на торте — попал в тело своего же пола. Обалдеть, сколько же совпадений, которые я принимаю за данность. Если я когда-нибудь встречусь с тем, кто стоял за моим появлением, то должен буду его поблагодарить. Хотя… Это я сейчас такой восторженный. А если моя жизнь превратится в кошмар?.. Ладно, не стоит о грустном. Будь что будет».       Так, потихоньку размышляя о всякой суете, я и закончил свои дела на сегодня. Комната посвежела, даже дышать в ней стало легче. Грязная вода отправилась в унитаз — надеюсь, там фильтры справятся с бытовым мусором.       Устало и довольно улыбаясь, с остатками рекафа и с армейскими батончиками я вышел на лоджию и чуть не поперхнулся, снова увидев своего соседа в окне неподалёку. Он опять впустую жёг палочки лхо и смотрел в окутанную ночью даль, никак не реагируя на моё появление.       Странный же он человек, на самом деле.