Часть первая. Пульс пробуждения

      Что же такое Основание на самом деле… Бурат говорил про него без особого пиетета, а вот я ощущал необъяснимую дрожь и как не мог понять, что её вызывает, так не мог отследить, какие именно эмоции несёт с собой она — страх? Тревогу? Предвкушение?       Пожалуй, что всё это вместе. До этого момента город-улей, несмотря на всю свою технологическую продвинутость, казался относительно… относительно современным, что ли, хотя и не без смешения эпох, но именно там, в Основании, я ожидал увидеть то, что принадлежало будущему. Моему будущему.       Техническая кишка, в которой нас заперла отказавшая электронная отмычка, вела под уклон и заканчивалась в крупном помещении, по центру которого находилась монолитная чёрная колонна. Она почти упиралась в потолок, где её обвивали кабели, скрывающие вершину, а снизу со всех сторон поддерживали как механические зажимы, так и просто фиксирующие пазы из того же мелкого пористого материала, что и пол.       Мы подошли прямо к колонне и остановились в углублении перед ней. Пока Бурат что-то шаманил внутри откинутого внешнего кожуха одного из креплений, я коснулся самого монолита. Эх, если бы можно было снять защитную перчатку, то что бы я ощутил? Холод, тепло, покалывание статического электричества? Была ли поверхность шероховатой или гладкой, как стекло? Но ничего из этого почувствовать не удалось. Колонна хранила свои секреты, так слабо отражая свет, словно сделана была из вулканического камня.       Пол под ногами дрогнул. По периметру поднялось решётчатое ограждение, а следом платформа начала медленно опускаться вглубь шахты. Свет от наших фонариков отразился от металлических стен и позволил разглядеть в них тонкие полосы, словно они были сложены из спрессованных блоков.       — Ты не представляешь, как нам повезло, — через шипящий вокс произнёс мужчина. — Если бы этот подъёмник сломался… Ха, Бог-Император нам улыбается.       — Главное, не наткнуться внизу на тех, кому он не улыбается.       Мой проводник закашлялся и пробормотал что-то про себя. Если не ошибаюсь, то он несколько раз произнёс «идиот». Впрочем, Бурат сразу же возобновил связь:       — Плохая шутка, Мельхиор, плохая. Там внизу… Не важно, видно будет. Про шаг в ритм не забывай. И ещё, парень… — он запнулся и махнул рукой. — Клянусь перед Богом-Императором, я тебя выведу на поверхность. Я не из тех, кто пользуется живыми отмычками.       Клятва… Это уже серьёзно. Я на всякий случай сложил руки аквилой, и тут подъёмник остановился. Следом внутри одной из стен загорелась синяя полоса, и казавшиеся монолитными плиты разъехались.       Первую секунду я не смог понять, что вижу.       Показалось, будто я всё это время спал и вот только теперь очнулся. В такие моменты и обычная комната превращается в нечто смешанное, где нет ни расстояний, ни знакомых объектов, а очертания плывут и смешиваются между собой. Здесь же… Здесь же всё было иначе.       Пространство за дверьми заполнял рассеянный свет, который позволял видеть так же чётко, как в лучах фонариков. — Забыл предупредить, — усмехнулся проводник и отключил свой диод. — Удивлён?       — После Золотой магистрали? Нет, — выдохнул я и вместе с напарником вышел в Основание.       Дышать здесь было тяжелее. Воздух, как и раньше, ничем не пах, но ощущался странно вязким, мой голос звучал ниже, да и шаги слышались заметно тише, чем наверху. Барабанные перепонки сдавило; избавиться от ощущения ваты в ушах не удавалось.       Надеюсь, это в порядке вещей. Притерплюсь.       Откуда падал весь этот свет? Что его давало? Нигде не было ни прожекторов, ни ламп, но тем не менее, весь коридор… весь громадный коридор просматривался без проблем.       Я шёл за Буратом и вертел головой.       Стены наклонялись под заметным углом. Взгляд цеплялся за неровности вдоль них: они напоминали базальтовые столбы или полигоны трёхмерной модели. А ещё параллельно друг другу от низа и до верха высились чёрные шпили.       От мест, откуда они «прорастали», отступали даже стены, а на плитах Основания и потолка образовывалась складчатая ребристая поверхность. Выглядело это всё… неестественно. Люди такое вряд ли бы построили. Даже гротескные соборы и монструозные генераторумы казались более органичными, чем эти технические подземелья.       Нет, мысль про людей была лишней. Я сцепил зубы. И так ясно, что стены не из психокости эльдар или, Боже-Император и пресвятой Омниссия упаси, некродермиса. Нет и ещё раз нет. Но тогда из чего они? Что это за колонны? Вдоль чего мы идём?       Словно услышав мои мысли, в ушах возник голос Бурата:       — Знаешь, где мы? — таинственно шепнул он. — Это Чёрный Лес Шипов. Ходят слухи, словно по ним передаётся вся циркулируемая по Маарату энергия. Ты видишь только их верхушку. На самом деле, они уходят глубже в землю. Глубже основания города. Вот прям под континентальную кожу в раскалённые венозные потоки.       — Не ожидал, что ты такой поэтичный.       Он издал тихий смешок:       — О, во мне много секретов. Вот, например, один из них: ты никогда не думал, что наш Улей на самом деле планетарный кровосос?       Я запнулся. Бурат даже не обратил на это внимания и продолжал тихо посмеиваться у меня в ушах, ровно шагая впереди.       Спустя несколько сумасшедших ударов сердца до меня дошло, что его слова и смех я слышал без шелестящих радиошумов.       Так, стоп. Если шумов нет, то… это и не вокс вообще?       Я нащупал кнопку активации связи и выдавил из себя:       — Бурат?       — Что такое? — сразу же отозвался он с неизменным шорохом в ушах.       — Ты сейчас мне что-нибудь говорил?       — А? Не. А что такое? — беззаботно отозвался он, повернул голову в мою сторону и сдавленно хихикнул. — Знаешь, где мы сейчас находимся? Это Чёрный Лес Шипов. Ходят слухи… Подожди, я тебе этого только что не говорил?       Если бы волосы на голове могли встать дыбом, то, клянусь, они бы сейчас встали. Я резко остановился. Мужчина продолжал идти, пока в один момент трос не натянулся до предела. Всё это время он смотрел на меня.       — Бурат?       Он не ответил. Вместо того, чтобы остановиться, мужчина продолжал шагать, только его ноги проходили сквозь пол.       Я оглянулся.       Сразу позади меня была шахта лифта. Стены наклонялись, шпили пронзали коридор, а воздух светился, словно его пронзало черенковское излучение.       «Хватит!»       Я зажмурился. Тихий писк в голове стал снова нарастать, словно спрашивая, нужен ли он мне.       Да, кем или чем ты ни был, ты мне нужен. Прямо сейчас, потому что я не знаю, что происходит! Помоги мне, бинарный кант!       Меня тряхнуло. Электронное пищание взвилось до ультразвука и пропало, оставив меня с пустотой внутри. Желудок камнем ухнул вниз, а сам я чуть не прикусил язык от резкой смены ощущений.       Это… неописуемо. Как будто из моей памяти вырезали целый кусок, и я телепортировался между городами. В поезде.       Долгий, мать его, джонт.       Медленно открывая глаза, я боялся, что окажусь снова возле подъёмника, но нет, всё обошлось.       Позади нас были огромные ворота, контуры которых также отливали синеватой аурой. Они вывели нас в некое пространство, потолок которого всё равно был с хороший такой дом. Чёрные шпили пропали; напротив, перед нами в шагах сорока находился мост, который, судя по виду, принесли сюда из первого уровня. Рядом с пропастью ровный пол снова покрывался рябью — стиснутыми друг с другом многогранниками, выступающими и погружающимися относительно друг друга.       Дальние концы этого перпендикулярного коридора загибались, словно мы стояли в огромной кольцевой трубе. И я не удивлюсь, если оно так и было.       Напарник держал в одной руке планшет, другой водил по экрану.       — Ты как, держишься? — услышал я теперь от, надеюсь, настоящего Бурата.       — Похоже, что ещё да.       — Хм, что-то ты молчаливый, — он включил фонарик и показал в сторону протянутого над пропастью грубого моста, которого едва ограждали приваренные по бокам бочки. — Сейчас тебе лучше бы держаться, потому что это наш переход в светлое будущее. Сконцентрируйся, читай литании, я не знаю… Тут свалиться как нефиг делать. Понял?       Только я собрался ответить, как вдруг всё вокруг мигнуло и Бурат вдруг оказался рядом, а у меня во рту появился металлический привкус.       Подождите, что? Снова провал в памяти?       Мужчина открыл мой подсумок, вытянул из него дыхательную трубку и вкрутил под маску.       — Старый дебил, — услышал я, а после раздалось шипение сжатой газовой смеси.       Она ударила мне в нос.       Вспышка.       Серьёзно, глоток свежего воздуха для меня стал похож на фотоаппаратную вспышку. И на долю секунды мне показалось, словно вокруг нас стоят долговязые призрачные фигуры, слепо глядящие глубокими глазницами прямиком в душу.       Я заорал и отшатнулся. В моём прояснившемся сознании плескался такой чистый ужас, что обладай я психосилами — они бы независимо от желания заставили бы реальность рыдать.       Я знал эти силуэты — это был мой детский страх перед серыми пришельцами.       В следующую секунду я понял, что валяюсь на земле, а Бурат лежит сверху и кричит:       — Приди в себя, парень! Приди в себя!       С истерическими всхлипами из моих лёгких выветрилась последняя тяжесть, и резко, как кошмарный сон, всё закончилось. Голова прояснилась.       Респиратор упирался толстыми застёжками в лицо и неприятно елозил. По щекам текли слёзы, а я сам глубоко и часто дышал.       — Ч-что… ч-то за нахрен? Ч-что случилось?       — Я случился, — сказал мужчина и отпустил меня из захвата. Он присел рядом на корточки и положил ладонь мне на голову. — Ты помнишь, что я тебе говорил перед выходом? В Основании нельзя без кислородного баллона, иначе тебя кроет. Тебя в любом случае кроет, но с нормальным воздухом это происходит позже… ха-ха, — невесело усмехнулся он. — А теперь скажи, ты его себе подсоединил перед тем, как выйти из Кишки гхата?       — Н-нет?       — Да! Не присоединил! Ну а я не проверил. Моя ошибка. И ты, гхата душу мать, всё это время дышал нижним воздухом! Понравилось?       — Не-а, — я встал на ноги, огляделся и похлопал себя по коленям. — В-всё. Мне теперь л-лучше.       — Надеюсь, — сухо отозвался Бурат и дёрнул за трос между нами. — Повторю на всякий: сосредоточься, читай литаний, какие знаешь. Думай о Боге-Императоре. Он твоё спасение. И чтобы не замерзал мне глазами в спину, ясно?       Я кивнул и вяло поплёлся следом. Замерзать глазами… запомню.       Меня снова затрясло от плохо сдерживаемого смеха. Боже, как по-дурацки всё получилось! Чёрт, реально, он же говорил, что в Основании «плохой воздух», а я думал о чём угодно, но только не о брифинге.       — Слушай, Б-бурат, а где это мы сейчас?       — Лучше бы литании читал, — недовольно ответил мужчина и нехотя продолжил: — Бездонный разлом это. Между нами, проходниками, считается, что это настоящая граница между 1-Б и 1-С. К слову, между 1-Б и 1-А по слухам тоже есть похожая штука, но… там никто не ходит. Вообще. Мне мастер рассказывал, что он в детстве видел того, кто знавал вернувшегося оттуда, но сейчас среди нашей гильдии никого. Повторю. Нет никого, кто там маршрутничал.       Железные листы жалобно заскрипели — этот звук я услышал даже несмотря на то, что уши по-прежнему закладывало.       Мост через Разлом держался на честном слове и молитвах.       — Идём осторожно, смотрим под ноги, парень, — продолжал говорить напарник. — Вот сюда не наступай, тут совсем металл проелся… Слышишь меня?       — Слышу отлично. Сколько лет этому переходу?       — Я, думаешь, знаю?.. Серьёзно, твоё любопытство как у адепта схолы. Может, расскажешь, кем там наверху работаешь?       — Не могу. Не здесь и не сейчас.       — Э-эт ты прав… Всё, что случается в основании, то остаётся в основании. Потому что никому веры нет, только Богу-Императору, — как-то невпопад ответил мужчина и спрыгнул на рельефный пол. — Опа! Давай ко мне…       Он дождался моего спуска с моста и развёл руками в стороны:       — Поздравляю нас! Мы официально в секторе 1-С! Ты и я проделали такой долгий путь ради этого момента! Наконец-то!.. Ну, давай, скажи что-нибудь такое же, ты это заслужил!       — Сказать… Я хочу только одного: выбраться отсюда. Не знаю, какие у вас традиции, какие правила, что тут вообще происходит; я хочу выйти наконец под нормальный купол!       — Понимаю, — он отошёл в сторону и вдруг положил рюкзак на пол. — Одну минуту, отдохни пока. Что по воздушной смеси гляну.       По примеру Бурата я скинул опостылевший груз на землю и уселся рядом. Голова до сих пор оставалась ясной, и только едва уловимая нота на краю внимания звенела и звенела, раздражала и не давая вновь поплыть, потерять чувство реальности. Этот звук мне чем-то напоминал прочие информационные потоки, но ощущался только отголоском, многократным отражением. А исходил он…       Мои глаза остановились на провале. Отсюда я видел только его край, неровный и сложенный из плотных и компактных, с человеческую ладонь, тянущихся куда-то вниз колонн. Однако из чистого любопытства я всё же осторожно дошёл до обрыва и заглянул за него.       Стена уходила отвесно, однако призрачное свечение, которое позволяло мне и Бурату идти по Основанию без фонариков, там затухало и настоящая глубина оставалась неизвестной. Мост словно бы лежал над рекой тьмы. Я вгляделся в неё до рези в глазах и мне вдруг показалось, словно в ней что-то шевельнулось.       Медленно, стараясь не дышать, отступил назад и, ощутив загривком смутную угрозу, обернулся. Проводник стоял и смотрел на меня, наклонив голову.       — Решил не прыгать? — странным тоном спросил он.       — Там… Бурат, скажи честно. Там что-то есть?       Проводник надел рюкзак, помог мне с экипировкой, положил обе руки на плечи и, буквально прикоснувшись маской о маску, тихо ответил:       — Там. Ничего. Нет.       Мы простояли так несколько долгих секунд, пока я согласно не кивнул, но даже вдали от Разлома я всё вспоминал эту ошеломительную глубину и мрак.       Если ты что-то заметил в бездне, заметило ли оно тебя?..       Нет, всё, хватит. Не такое «будущее» я ждал под фундаментом города-улья. Совсем не такое.       — А это случайно не подъём Хабата? — с долей юмора поинтересовался я, когда мы дошли до ступенек в человеческий рост.       Глядя на приделанные к ним скобы и на количество таких ступеней, только вздохнул. Это будет очень долгий и тяжёлый подъём. Но всяко лучше, чем та лестница возле насосной станции.       Бурат ответил. Спустя несколько секунд я понял, что он сказал, и глупо повторил в вокс:       — Прости, что?       — Говорю, подъём Хабата — эт после основания будет. А мы сейчас на Лестнице Якова. Хотя что б по ней кто-нить ходил… ростом с ангела Императора должен быть, я думаю, — он оглянулся и усмехнулся. — Последний рывок, парень, последний рывок!       Бурат прав. Глупые мысли.       ***       «Мне страшно, когда я смотрю вниз. Мне кажется, словно там кто-то есть и он смотрит на меня в ответ!» — «Заклинаю Богом-Императором, ни слова больше! Если хочешь остаться в своём уме, молчи!»       Отголоски несказанных слов стихли и я рассмеялся. Здесь, на поверхности, все эти фантазии теперь казались такими ребяческими.       Господи, я снова вернулся под городской купол! Вот уж не думал, что проникнусь к нему настолько тёплыми чувствами, несмотря на грязный свет и прочие «радости» первого уровня.       Первый уровень! Как же хорошо, что я снова могу ходить по этим замусоренным улицам, могу дышать городским воздухом и наконец могу снять маску с лица! Впрочем, пока что Бурат не спешил её убирать, так что последнее отбой.       Вокруг нас на стенах были яркие ядовитые граффити, стояли бочки-буржуйки, в которых местные бомжевато одетые люди жарили что-то съестное. По обеим бокам впритирку друг к другу теснились фургоны и торговые точки из крупных морских контейнеров. На них местами были логотипы как Адептус Механикус, так и разных транспортных компаний. Наверняка с руководством из рукоположенных.       — Скоро мы уже будем на Крысином рынке, — смех Бурата раздался в воксе каркающим шипением. — Ух, сдадим эти рюкзаки и навара будет!.. Тебе тоже отсыплю немного, ты ж мне помог.       — Об этом договора не было. Хроно лучше верни.       — Э, нет, сперва дело, потом тело! М-м-м, сочное такое. Ты, кстати, по девкам или по парням?       — Я… Какого хрена, Бурат?       — Что? Что-то не так? Падажжи, а, может, ты кукол трахаешь?       — Гхат тебя подери, хватит! По девушкам я, девушки мне нравятся! Твоя задница в безопасности, успокойся!       — Ну тык я тя спрашиваю, как старший. Мне ж знать надо. Сейчас разгрузимся — сними себе бабу какую-нить, только смотри, чтобы медикарта подтверждённая была. А то кто знает, что там у неё под капотом, ха-ха! Вообще, паря, после подземки потрахаться — самое оно. Кость стоит так, что сам себя не заполируешь. Да и вообще, мы там задержались, паря. Как нам с отмычкой-то не повезло, а? Кстати… — он замедлил шаг и достал планшет. Его экран оставался тёмным. — Тц, совсем сломалась. Эх, меху теперь нести…       Мы шли мимо безучастных бездомных, провожавших нас взглядами, мимо сидящих за прилавками торговцев, мимо толпящихся людей, которые тоже, судя по всему, тоже были проходниками или просто посетителями рынка. Чёрного рынка.       — Слушай, — сказал я, сопроводив взглядом одного из бесцельно бродящих между магазинчиками охранников, — может, нам пора снять респираторы?       — А? Что? А-а-а… Нет, пока нельзя. Надо баллон до конца опустошить, а то на заправку не примут. Ты знаешь, сколько тут стоит расходников на спуск купить? Дороже, чем твои почки, ха-ха! Шучу, твои-то почки тут дорогие, они же… хе… с небольшим пробегом. Как и мотор. И фильтры. И разные железы. Хотя знаешь, — он призадумался и помотал головой, — не, расслабься, никто тебя на запчасти разбирать не будет. Старина Бурат слово держит. Я лучше хроно у тебя куплю, ха!       Он продолжал говорить и говорить, но я его уже не слушал. С каждым следующим жизнерадостным возгласом мне становилось всё противнее. Я откровенно не понимал, отчего мой напарник радуется. Да, мы перебрались в 1-С, но ведь он свою часть сделки ещё не выполнил. Или выполнил?       Я снова почувствовал, как моя голова отяжелела, однако почти сразу всё кончилось. Эх, нет, действительно, это Основание меня вымотало. Весь поход вымотал. Да и груз этот секретный… плевать, я согласился на авантюру ещё тогда.       Мои уставшие глаза сами собой закрывались, но пока напарник тянул меня вперёд, засыпать я не имел права. Нам ведь совсем немного осталось до Крысиного рынка.       — Бурат, а где здесь гостиницы?       — Э? Не, паря, здесь только ночлежки. Если хочешь отдохнуть, лучше пройди квартал. Там будет нормальный жилой дом для водил грузовых фур. Я, когда хочу шикануть, снимаю комнатку в «Берлизоне». Там всегда есть свободная ячейка… Ячейка… М-м-м, вода, мыло, душ… как же я хочу вымыться! А ты как, нормально держишься?       «Что-то не так».       Холодные мурашки пробежали по всему телу. Так, Мельхи, соберись. Сфокусируйся. Успокойся.       — Я… держусь. А ты?..       — А я… Устал я, парень, — вдруг совсем тихо отозвался он. — Вот иду я, иду, тащу эти гхатовы батареи, а зачем? Что там, другого никого не было, чтобы их через границу перенести? Я не знаю… Бог-Император, скажи мне, зачем я живу? У тебя ведь есть план на каждого человека. Я… ты доволен мной?       Его голос всё стихал и стихал, пока не стал неразличимым шёпотом.       Мимо нас прошла группа оборванцев, которые с жалостью окинули нас взглядами.       Их сухие тонкие руки, жидкие волосы и глубокие измученные глаза вдруг пронзили меня волной ирреального страха. На долю секунды мне показалось, что под их рваными обносками копошатся черви.       Дыхание спёрло в горле.       Как же вы… как же вы называетесь… Хруды?! Здесь?! Нет, не может быть, они же другие!       Я схватился за трос, который всё это время висел между нами, и потянул на себя. Проводник никак не отреагировал.       Нет, нет, что-то явно не так. Что-то очень явно не так! Меня опять накрыло, вашу мать?!       — Бурат? — я подбежал к нему и схватил за руку. — Бурат!       — Бойся истин… скрытых в полых трубах… где души мёртвых в вечности не тлеют… бойся истин… — бормотал он под респиратором.       Я потянул его в сторону и прижал к стене:       — Бурат!!!       Он весь вздрогнул.       — А?! Мельхиор?! Я… Что такое?       — Бурат, ты меня слышишь? Понимаешь?       — Д-да… Парень, ты чего?!       — Бурат, — мои зубы не попадали друг на друга, но я всё же выдавил из себя: — Бурат, напомни… Как мы выбрались наружу? Как мы вышли из Основания?       Воздух в груди стал снова густым и спёртым.       Всё вокруг подёрнулось рябью.       Граффити на стенах стали расплываться, а мои руки… они стали погружаться внутрь стены, продавливая её как резину.       За феррокритом оказалось жидкое серебро, облепившее перчатки костюма. Мои пальцы закололо, бросило в лёд и в жар.       — Мы… поднялись… — прохрипел он и замолчал, безвольно уронив голову.       Я заскрипел зубами, не в силах выдержать головную боль от звона, в котором я задыхался, тонул, терялся, терялся, терялся, теря…       «Бинарный кант, где ты? Ты мне нужен!»       Мои веки слиплись и я еле-еле раскрыл их.       Всё вокруг погружалось в глубочайшую тьму, вне которой ничего не существовало.       Там.       В разломе.       Что-то.       Было.       И оно пришло за нами.       Пришло…       Нет.       Оно не приходило за нами. Это мы пришли к нему.       «Пожалуйста, хватит! Прошу, хватит! Я не хочу! Я не хочу!»       Мир вокруг рассыпался в безмолвную чёрную пустоту.       Перед моими глазами остались только вмятины в стенах, из которых тянулись колышашиеся серебристые волосы.       «Я не хочу умирать!!!»       …меня вывернуло наизнанку.              Мысленный крик вырвался наружу яростным и отчаянным электромагнитным воем, от которого вся моя кожа лопнула нахрен.       Это было во много, много раз больнее всех моих прошлых попыток использовать свои умения. И то, что было больнее, я осознал потом, когда меня отпустило, но в те долгие, растянувшиеся на минуты мгновения я ощущал, словно распадаюсь на клетки, словно меня стачивает ураганным ветром до костей, пока снаружи не появился свет.       Свет.       Голубая аура накрыла меня и Бурата куполом, а полог мрака отпрянул от неё, как нечто живое.       Грубый воздух наждаком обжёг гортань.       Меня всего трясло и колотило, хотя боль пропала.       Нет, не пропала. Я просто перестал её чувствовать, иначе бы не смог ни о чём другом думать.       Спонтанно, как по щелчку пальцев, вернулись прочие чувства. Тяжело дыша, я встал и огляделся.       Совсем рядом от меня упирались в потолок огромные серебряные ворота. Их свечение смешивалось с голубым сиянием, которое мерцало вокруг и отгоняло непроглядные клубы тьмы обратно вниз по исполинскому коридору, где мы шли последние… Последние сколько? Сколько прошло времени?       «Прости меня, парень, — внезапно произнёс проводник. — Я должен тебе о кое-чём рассказать».       Его обречённый голос не вязался с прошлой весёлостью.       «Среди проходников есть неписанное правило — Разлому нужна жертва. Ему нужно пожертвовать чем-то или кем-то, чтобы основание тебя отпустило. Но у меня ничего не было, а ты… Я же говорил, что не использую живые отмычки».       «И что же теперь, нам возвращаться и скидывать в ущелье хроно с инфодеском?»       «Ха-ха, парень… Нет, поздно. Возвращаться нельзя. Там возле врат есть выход для таких, как мы с тобой. Должен быть. Если основание нас отпустит».       Ноги не держали, но мне как-то удалось подхватить Бурата и потащить его к монолитной створке впереди.       Оставалось совсем немного.       Шаг.       Ещё шаг.       Ещё шажок.       И ещё…       «Ты как, парень, держишься?»       Этот вопрос Бурат задавал уже раз в пятый. Я же пытался сделать хоть что-то с этой проклятой дверью, которая закрывала наш дальнейший подъём, и ничего не получалось.       Рядом были Врата. Когда мы успели до них дойти?       «Держусь…» — ответил я, но где-то внутри я уже твёрдо знал, что это конец.       Мой кулак ударил о створку, за которой был ещё один подъёмник, о котором знали только проходники. И ещё раз, и ещё раз, и снова.       Я ударил о стену лбом, чуть не треснув щиток респиратора.       Мы умрём здесь. Потому что на самом деле мы уже не в первый раз доходили до этого подъёмника, но потом всегда…       Позади меня вязко следовала тьма. Она пользовалась любой возможностью, чтобы дотянуться до всего — наползала на стены, поглощала сияние дверей, перетекала вперёд словно ночной кошмар. И что самое ужасное — я не мог понять, сплю ли на самом деле или это всё происходит наяву.       Хотелось плакать. Жалость к самому себе плавила мысли и размывала сознание.       Вот ты какое, Основание… Я слишком рано пришёл к тебе вновь.       От чувства, что я смотрю десятками разных глаз на одно и то же, меня тошнило.       Что это было, другие реальности? Предвиденье? Квантовая запутанность? Нарушение физики? Психические искажения, вызванные чем угодно, что я не понимаю?       Шаг.       Ещё.       Холодный стук щитком респиратора о Врата.       Мы дошли.       Как во многих других… видениях, мы дошли. Вот только во всех тех вариантах, меня и Бурата не защищал синий свет, а я не видел живой мрак, мы просто умирали здесь.       А мы дошли? Мы на самом деле дошли?       Отдающая ржавчиной слюна скользнула по горлу.       Я обернулся...        В том, что не побежал со всех ног, не было моей заслуги. Скорее, заслуга голубого свечения, выжирающего оставшиеся силы, как огонь бумагу. И в том, что не упал, тоже не было заслуги — я просто опёрся о Врата, а рядом сползал без сознания Бурат.       Сзади нас всё это время шли человеческие фигуры. Призрачные объёмные и одновременно чёрные тени, чьи взгляды ощутимо давили на меня. Пространственные искажения в форме силуэтов, отражения когда-то по-настоящему живших людей, но заблудившихся здесь и потерявшихся навсегда.       Миг, и я словно бы снова оказался в том фальшивом мире, где шёл вместе с напарником к Крысиному рынку. Миг, и силуэты теней снова были реальны. Они не подходили к Вратам, явно не желая вступать в их серебристую ауру, но я видел, как все они, связанные друг с другом, равнодушно тянутся к свету, чтобы сделать и нас забытыми.       Забытыми на каком-то более фундаментальном уровне, чем это я вообще понимаю.       Исходящий от меня свет колыхнулся, и тени качнулись вперёд.       Кажется, я обмочился, пока изо всех сил упирался локтями о Врата. А ещё чувствовал жуткий холод и покалывание в кистях.       Что-то потекло не только в штанах, но и по рукам — кровь, что ли? Но откуда?       На меня вновь обрушились витражи странных мыслей…       «Тончайших нитей грива, что необъятная и нежна, подобна ветру в серебряном тумане…»       «…ведя сквозь тьму к златому граду под небом голубым, где нет образов иных и ликам четырёх нет входа там — кем же является оно, коль не…»       «…страж, что крылья распростёр над общностью людской, когда горели небеса».              «...ПОЙ-МОЮ-ПЕСНЬ-И-СТАНОВИСЬ-НИЧЕМ! ПОЙ...»       …и свечение погасло.       Медленно, не отводя глаз от колеблющихся теней, я обхватил Бурата руками и зажмурился. Вот только вместо ужаса из бездны или прочности серебряных врат я вдруг ощутил, словно падаю в чьи-то нежные объятия.       Как же давно я не слышал настолько приятной музыки, кто бы знал…       ***       Меня разбудил приятный женский голос, что-то мелодично напевавший, но только я чуть сосредоточился, как призрак девушки пропал, оставляя после себя звенящую тишину. Жаль.       Я закашлялся. Мышцы ломило, во рту пересохло, губы не разлипались. Голова кружилась, но перед глазами ничего не мельтешило, уже хорошо.       Бурат находился неподалёку. Он сидел, схватив себя за колени, и покачивался. Вместе мы очнулись… А где?       Всё вокруг на первый взгляд было нормальным. Вместо ступеней — наклонный коридор. Гермодвери. Кабеля, которые тянутся вдоль стен… И те самые Врата. Их запечатывали несколько крупных узлов с шестернями Механикус.       Вотчина техножрецов? Нет, вряд ли, очень вряд ли. В отличие от спуска в 1-Б, тут я не слышал никакого цифрового шума. Хотя… может быть, я просто потерял эту способность.       Нет, знаете, после всего пережитого — наверняка. Как там Бурат говорил, надо чем-то пожертвовать?       На всякий случай я вдавил руку в материал пола и сосредоточился. Он остался неподвижен.       Не сон. Не фальшивый мир. Нас на самом деле каким-то образом выкинуло из Основания через эти Врата, потому что ни я, ни Бурат не смогли бы оказаться здесь сами.       Это так… забавно!       — Ха… Ха-ха… Ха-ха-ха! — смех безудержно вырвался наружу. Жуткий, пугающий, но единственный, на какой я сейчас мог. Потому что на самом деле все эти спокойные мысли, которые только что вертелись в голове, скользили по самой верхушке свистящего котелка. И это было страшно.       — Пиздец нас переебало, да? — произнёс Бурат натуженно, словно после хорошей попойки, и потихоньку поднялся на ноги. — Ты смейся, смейся… У меня станнер, если что. Ёбанная срань, как херово-то…       Кое-как подавив истерику, я спросил:       — Мы же реально выбрались?! Это не Основание?!       — Да, в этот раз точно… Тебя как зовут?       Я задержал дыхание, прикусил губу и уже относительно спокойно ответил:       — Меня зовут Мельхиор Амадеус. Ты Бурат, мой проводник в сектор 1-С. У тебя мой хроно в качестве залога, чтобы я не кинул тебя с грузом… Проверка пройдена?       — Фига ты резкий, — он присвистнул и окинул меня взглядом сверху вниз. — Кому скажу, не поверят, что верхолаз спуск в основание выдержал. Молодчик, Мельхи. Прям уважаю.       Мы оба замолчали. Я дёрнул кадыком — во рту оставалось сухо, как в пустыне.       — Пить хочу.       — А давай, — вдруг согласился мужчина и стал шарить в рюкзаке. — Мы, Бог-Император свидетель, заслужили. И ещё, — он подошёл ко мне, протянул флягу и повторил: — всё, что было в основании, остаётся в основании. Что бы ты там ни видел, это всё обман зрения, разума и хер знает, чего ещё. Я не знаю, что ты там пережил, и знать не хочу. Понял меня?       — Да. Но… прямо всё-всё?       — Всё-всё, Мельхи, всё-всё. Иначе ты сойдёшь с ума. Поверь старине Бурату.       Мне захотелось усмехнуться, но я посмотрел в его глаза, видные под маской, и оставил своё мнение при себе. Во всяком случае, мне точно не хотелось знать, что пережил там внизу он. А ещё… а ещё хотелось всё забыть. Да, оригинальный Мельхиор, ты ведь тоже этого захотел бы?       И всё же какой может быть вкусной обычная вода!