***
«Иерихо» находился в пятнадцати минутах ходьбы от выхода из метро, однако пока я сообразил снова включить планшет и когда наконец заставил его показать мне маршрут до клуба, раннее утро сменило позднюю ночь. Тёплый свет окрашивал улицы, крыши автомобилей и окна зданий приятными оттенками. Движение машин напоминало ток крови по сосудам, подгоняемой ударами невидимого пульса, и ритм десятков тысяч сердец по всему кварталу вторил ему. Встреча с корректировщиком меня вымотала. Су Цвейта застать ещё удалось, но вот на что-то большее сил просто не хватило. Он не слишком удивился тому, что «господин корректировщик» принял меня на работу. Под комнату отдыха мне, как временному сотруднику, дали ту самую переговорную, где совсем недавно коротал время в ожидании эмиссара. Проснулся уже поздним вечером. Смена прошлого администратора закончилась, и меня встретила новая управляющая…***
Рука соскользнула и услышал неприятный матовый звук — с такой силой губка прошлась по стеклу. — Осторожнее, приятель! — сразу же отреагировал старший по смене. — С нас за царапины списывают па-па полной, как за разбитое! Он наклонялся над своим рабочим местом так, что один из его наушников свисал почти до воды, а второй не вынимал из уха и слушал музыку. С самого начала, как только меня назначили к нему на смену, мужчина шутил, улыбался, подсказывал, что делать. Очевидно, работал здесь не первый день. А не как я, «подай-принеси-отойди-не-мешай». — Да всё с бокалом нормально, — я критически глянул на просвет и положил фужер на полку, — не абразивом же прошёлся. — Ха! Про абразив откуда знаешь? Работал уже раньше на мойках? — Нет, просто инструкции читать люблю. Я всеми силами старался показать, что дальнейший разговор мне не интересен, но напарник на меня даже не смотрел. — Вообще, ты как сюда попал, парень? — продолжал он, усердно натирая богато украшенное блюдо. — Смена на мойке у нас как наказание или как самое-самое начало для тех, кто вообще ничего не умеет. Хотя нет, для тех, кто ничего не умеет — это вынос мусора и прочая погрузка-разгрузка. Но я сам крайняк как не люблю смены на кухню к поварам. — Это ещё почему? — Так наши повара все с сертификатами, со списками компетенций не меньше пяти лет работы. А их нормы — ваще не наша ступенька. Зато прикинь, про тебя потом будет указано, что ты работал в «Иерихо». А на какой должности — всем плевать. После нашего клуба куда угодно возьмут, если уметь головой думать. Понимаешь? — Понимаю. Но ответа на свой вопрос не услышал. — Так и я на свой не услышал, приятель. Ты как ко мне попал? Новенький, что ли? — Вот сам и ответил, — я усмехнулся. — Да, я новенький. И я не люблю чесать языком. — Чесать языком? Ты что, модификант? О, нет, неужели мутант? — он отшатнулся с таким притворным ужасом, что я не поверил, а потом вдруг хлопнул по плечу. Мыльной ладонью, сука. — Ха! Расслабься. Но что за слова такие про язык? На нашем районе так не говорят. — Может это потому, что я не из вашего района? — бросил вскользь, а сам задумался. Мутанты эти, модификанты… что-то интересное. Напарник тем временем протянул своё «о-о-о» и вытер ладони о штаны: — Не злись, приятель. Я тоже не из этого района. Зато мы оба работаем вместе. — Я и не злюсь. Меня просто раздражает, что мы стоим тут, как идиоты, когда есть посудомоечная машина. Закрыть кран было делом одной секунды. Стенд с помытой посудой радовал отблесками ламп в скатывающихся капельках. Пока что всё, ничего больше не принесли и не забрали. — Па-па-понимаю. Вчера наш с тобой сменщик её разбудить пытался, а она отказалась. Я бы попробовал, но сейчас загрузка у нас как в тихую ночь, спешить некуда, мастера вот подождать можно. Выйдем, покурим? Что, нет?.. Я упёрся ладонями о край мойки. Железный куб скрипнул, но выдержал: — Нет. К этой технике есть инструкция? Он убрал пачку обратно под куртку и нахмурился: — Лучше оставь, приятель. Пусть она отдыхает, если хочет. Мне как говорили? «Если дух машины отказывается работать, то нельзя настаивать», — так-то! — А это моё ремесло, вообще-то, — я отстранился от мойки и выставил ладони в примирительном жесте, а то мне его выражение лица не слишком понравилось. — Ладно-ладно, убедил. Только посмотрю. Но и насчёт ремесла не шутил. Я был в рукоположении, между прочим. — Что же ты тогда на мойке делаешь, если в делах духомашинных разбираешься? — ухмыльнулся он, а потом, задумавшись, кивнул: — Наказали за что? — Очень хорошо наказали, поэтому попросился на работу в «Иерихо», — я промолчал, а потом добавил: — Меня подставили. Именно эти слова, кажется, убедили напарника. У него даже взгляд изменился: — Вот значит как. Па-панятное дело… Я тут рядом с тобой постою? Хотя бы что б потом заявить, что: «А я отговаривал!» — Ты мне лучше с другим помоги. Свечку принеси. Хотя… просто дай зажигалку, — и в ответ на его немой вопрос спросил сам: — А ты думал, я ритуалов не знаю?***
— Что вы умеете? — женщина средних лет поджала губы. Она глядела на меня сверху вниз, пока я сидел на диване в переговорной, а её мышиного цвета волосы падали на плечо конским хвостом. — Я обо всём уже рассказал вашему начальству. Все мои актуальные навыки должны быть в приложении на меня. — В этом вся проблема, молодой человек. Мне предписано поручить вам работу, но вы не соответствуете ни единому требованию к персоналу клуба! А одно только обучение на открытые роли займёт месяц. — Сложная ситуация… — Именно поэтому я и спрашиваю вне списка: что вы точно умеете? Она голосом выделила предпоследнее слово, и я задумался. Вообще, мне стоило дождаться новых инструкций, а до этого работать в «Иерихо», однако проблемы с поиском подходящей вакансии меня удивили. Что могло быть сложного в том, чтобы просто разносить клиентам еду? — Гостям, — поправила администратор с кислым видом. — У нас не клиенты, у нас «гости». Как понимаете, брать вас официантом, рискуя нашей репутацией… — женщина пролистала в планшете виртуальные страницы и ткнула пальцем в одну из них: — Выдам вам свободную смену на мойке. Поздравляю с временным зачислением в штат, Амадеус. Запись в карту постфактум, выплаты после смены, остальное — что с начальством обсуждал, — она открыла дверь и повернулась ко мне. — Собирайся, отведу тебя на рабочее место.***
Старший по смене стоял позади — как-то совсем из головы вылетело заново спросить его имя — и смотрел, как я шепчу себе под нос священный текст для умиротворения техники. Серьёзно, вот будь бы я духом машины, то при виде человека, который стоит передо мной с язычком пламени от зажигалки и бормочет лишённую смысла фразу, ударил бы того током. Чисто профилактики ради. — Сигния техно, — завершил я коротенькую «молитву» и погасил пламя. Прозвучала она достаточно внушительно, чтобы походить на правду. Но куда весомее было то, что кант нарастил частоты и приник к руке, став эдакой цифровой перчаткой. Очередная его форма? Щупы, кокон, теперь вот что-то новое. Любопытные трансформации. Вернув мужчине зажигалку, я коснулся ладонью приборной панели и провёл пальцами по кнопкам. Внутри виртуальной модели это выглядело так, словно из подушечек пальцев выстрелили золотистые гифы и мгновенно проросли вдоль проводов. Следом пришла очередь электронной начинки, павшей перед вирусом. Не нравятся мне эти сравнения, ох, не нравятся... и, будто щёлкнув переключателем, кант перестал атаковать внутренности машины. Он обволок их, а следом у меня перед глазами возникло полупрозрачное окно, в которое начали стекаться мерцающие надписи. В этот раз не пришлось даже зажмуриваться, чтобы развернуть в поле зрения условный терминал. Ясно-ясно. Навыки растут. — Говоришь, она не включилась? — вполголоса уточнил я у напарника. — Не знаю, не я же попал под её немилость. А что? — Да вот дух машины требует ритуал перезагрузки, и тогда он вернёт технику в строй. — Чего строй? А-а-а, па-понял. То есть, если выполнить этот ритуал, то она снова хорошо себя будет чувствовать? — Именно так. — Вот здорово! А ты умеешь его делать? Лампы под потолком мигнули. Едва заметно, но я вздрогнул и вынырнул из лёгкого транса, в который так незаметно провалился. Зачем пытаюсь запустить посудомоечную машину? Мне же просто нужно дождаться новых инструкций от корректировщика! Бинарный кант недоумённо потянулся назад, отпуская из цепкой хватки примитивный разум когитаторной схемы, а следом её отражение внутри виртуальной модели стало медленно тускнеть. — Умею, но не буду отбирать работу у вашего мастера по технике. Кроме того, я обещал только посмотреть. В ответ на это мужчина хохотнул, шагнул ко мне и самостоятельно нажал на две кнопки рядом друг с другом. Они мигнули, а после информационный импульс прокатился волной по логическим цепям и зажёг почти угаснувшую плату. И всё за неуловимую долю секунды, быстрее, чем проходит мысль. — Ты что творишь нахрен? — сдавленно прошипел я. — Да будь проще, — он махнул ладонью и похлопал по корпусу устройства. — Сам же передал слова духа машины! А ещё нашему мастеру меньше работы, он у нас и так за всё почти отвечает. Глядя на его широкую и довольную улыбку, я вдруг почувствовал себя глубоко оскорблённым: — Так это была проверка? Ты мог всё сам сделать, но мы стояли, спину и руки убивали все эти часы… зачем?! Он рассмеялся, а я с трудом вернул самообладание, глядя то на него, то на посудомойку. Внутри неё теперь плескалась вода и мерцала золотая паутина. «Кант, хватит, отпусти её». Мгновение, и нити развеялись. — Просто пойми меня, парень… Амадей, да?.. — он почесал бровь. — Я уже как полтора года беру смены на мойку. Это моя компетенция, сменить мне её не грозит. Вот меня и обучили с духом моей машины-помощницы общаться. А ты вот только получил назначение, как уже разобрался без моей помощи. Вот поэтому ты компетенцию и сменишь, а я нет. И глядя на его умиротворённое лицо, я вдруг осознал: — Погоди. Ты меня подбодрить всё это время пытался? — Слава тебе, Господи Бог-Машина, он наконец-то всё понял! Я потёр виски: — Так какого же хрена мы всё время мыли посуду руками? Он усмехнулся: — А потому что могли. Я не хотел лишний раз дёргать свою напарницу. Говорил же, ночь тихая. Это ты ещё на завале не был. Вот там совсем всё печально, там бы я первым делом… Ну так что, покурим?***
— …таким образом, единственное, что я знаю совершенно точно — это то, что я был технологом четвёртого ранга. Всё остальное мне стало известно постфактум и достоверности там уже меньше. И Бальтазар, и пока не названный человек рядом с ним внимательно слушали всё, что я рассказывал, изредка только уточняя те или иные моменты. Когда же закончил, в просторном тёмном зале стало неестественно тихо. Белая полоса по периметру жгла глаза, как ультрафиолет. — Лексмеханик-инспекторум Инвин Цибус, — вполголоса произнёс мужчина, который стоял рядом с корректировщиком. — Он действительно возглавляет упомянутый конклав Механикус на втором уровне города в районе 2-А. Бальтазар всё сидел, сложив пальцы в замок и закрывая таким образом половину лица. Его машинный трон даже с такого расстояния давил информационной аурой, но бинарный кант… он словно бы меня защищал. — Что вы умеете, Мельхиор Амадеус? — негромко поинтересовался корректировщик. — Мне говорили, что я до экспедиции пробовал работать по широкому профилю, но я ничего этого не помню. Я был технологом четвёртого ранга, когда меня лишили рукоположения. И пусть я тоже не помню, чем занимался в этом сане, но по-прежнему мог работать с техникой. Мне получалось активировать терминалы и другие устройства. Я и сейчас так могу. По пути к вам эти способности мне помогали. Хозяин помещения шевельнул плечом, на что его подчинённый подошёл ближе. — Что считаешь? — едва слышно произнёс Бальтазар. — Похоже на запрограммированное отклонение от нормы. — В таком случае, должны были остаться кодоны, — следующие слова корректировщик сказал громче, — и в таком случае были бы триггеры на ключевые последовательности. Для примера, тебе понятие «запрограммированное отклонение от нормы» знакомо? — Боюсь, что нет, но… предположу, что мнемористы могут стереть память и записать новую личность с нужными характеристиками. — И не очищенный разум, — недовольно сказал коллега корректировщика и завёл руки за спину. — Предполагаю чью-то частную инициативу. — Обсудим позже, — ответил ему Бальтазар и перевёл взгляд на меня. — Вернёмся в предыдущей теме. Расскажи подробнее о своих способностях.***
Напарник ткнул меня в бок: — Кажется, тут за тобой. Администратор постояла на пороге, кому-то кивнула и зашла вместе с человеком, при взгляде на которого я сразу же напрягся. Его короткий ёжик чёрных волос неприятно сочетался с узким разрезом прищуренных глаз. Их цвет в холодном свете лампы казался карим, а кожа — смуглой, словно знавшей, как выглядит солнце на самом деле. За почти ничего не выражающим лицом таилась смутная угроза, нечто тревожащее. Повстречайся с ним на улице, отошёл бы подальше, чтобы ко мне не прицепился, как те хулиганы. Ах да, те хулиганы… Нет, он казался опаснее. Навскидку дать ему можно было лет двадцать пять или больше; он однозначно был старше моего отражения в зеркале, но моложе многих, кого я видел раньше. В полуспортивной куртке, в плотных, похожих на джинсы штанах — чем-то походил на меня самого. Правда, сейчас я стоял без своей кофты — обвязал её рукавами на поясе, чтобы не потерять и не облить водой. К слову, посудомоечная машина теперь полноценно работала. — Амадеус, Марк Ортон, — администратор показала на меня, а потом на незнакомца. — Марк Ортон, Мельхиор Амадеус. Марк, можешь его забирать. Я приподнял бровь: — Простите, но вы кем будете, — и перевёл взгляд на женщину, — а также куда меня забирать? Она пожала плечами: — Ничего не знаю, руководство так решило. — Я должен перевезти тебя в другое место, — сказал мой новый знакомый и протянул руку. — Меня зовут Марк Ортон и я работаю на хозяина клуба «Иерихо». Ты, получается, тоже? Повисла тишина. — Хо-хоу, я ничего не слышал, — пробормотал старший по мойке и сразу же запихнул второй наушник поглубже в ухо, отвернулся и принялся усердно тереть и без того чистую посуду. Атмосфера изменилась. Теперь та самая дама глядела на меня совершенно равнодушно, но вот тот, с кем я работал последние часы… Не понимаю, почему, но меня задело. — Полагаю, что теперь тоже. На хозяина, да, — осторожно произнёс я и накинул куртку. — Я готов. Воздух на улице ощущался прохладно. На ночном небе едва проступали контуры соседних зданий. Иллюминация над вывеской клуба слепила глаза. Марк провёл меня за собой к компактному автомобилю, впереди которого выступал угловатый капот. Красный оттенок неоновых букв падал на чёрную машину. Позади места водителя находилось одно кресло, но широкое, от двери до двери. В салоне было где развернуться и даже прилечь, но делать этого я не стал. Ремни безопасности, аккуратные ручки для стёкол, сетка для предметов внизу переднего сиденья... Снаружи доносились приглушённые звуки ночных гудков, оживлённого движения по магистрали, далёкого рокота — то, чем дышал город, когда спал. Сидеть бы так и слушать… Водитель включил свет в салоне и повернулся в мою сторону. Мы продолжили молчать и глядеть друг на друга. Я спросил первым: — От меня что-то требуется? — Я просто запоминаю твоё лицо, — равнодушно ответил Марк. — Мне поручили тебя охранять. Я так растерялся, что ничего не сказал. Он отвернулся и набрал комбинацию кнопок под рулём — их нажатия отобразились вспышками света в машинном зрении — и я снова понял, что не удержал контроль над кантом. Теперь в моей виртуальной модели находилась вся эта машина. Чёрт. — Куда поедем? — На временную квартиру. А теперь помолчи. Знакомиться станем потом. — Вот не знаю, чему больше удивляться: твоему дружелюбию или тому, что о тебе никаких инструкций не было. Он хмыкнул, пристегнулся и завёл автомобиль. Перед глазами вспыхнула электромагнитная цветомузыка, и я от неожиданности зашипел. Неприятно, однако, когда глаза жжёт. Марк зачем-то уточнил: — Ты как переносишь долгие поездки в автомобилях, Мельхиор? — Нормально, не укачивает. — Очень на то надеюсь. И мы выехали со стоянки на круговой перекрёсток под ультразвуковой и одному мне слышимый визг двигателя. Ладно. К такому звону в ушах я уже привык.***
Сколько я находился среди этого чёрного камня, серебряных линий и белого света? Не знаю. Кажется, больше часа, но назвать точное время… Даже в наручных часах цифры сменялись безо всякой системы, а бинарный кант из кокона стал веретеном. Куда его разворачивало? Во что? Что я отвечал Бальтазару? Что он у меня спрашивал? Всё смешалось между собой. — Время вашей встречи с корректировщиком подходит к концу, — услышал я осмысленную речь и с трудом сфокусировался на двух фигурах впереди. Говорила та, что стояла на ногах. — Не бойтесь, то, что вы чувствуете, совершенно нормально. — Меня словно жарит выжигатель мозгов, какое тут нормально? И что теперь мне делать? Я принят или отбракован? — теперь я понимал, что именно говорил, но тогда выдавливал из себя первое, что попадалось. — Пока возвращайтесь в клуб «Иерихо», Мельхиор Амадеус, — продолжал тот самый мужчина. — Мы свяжемся с вами, как только вы вернётесь в норму. — Я и так в норме! Почти как в Основании. О, а вы знаете? В Основании такая же гадость с мозгами происходит. Вот вроде ты идёшь, а потом бац, и тебя телепортирует. Вот только я оттуда выбрался. А отсюда как уйти? — При нашей следующей встрече поподробнее расскажите нам о своём опыте в Основании, но это всё позже, — произнесла фигура на троне и показала ладонью в сторону стоящего силуэта. — Связь со мной будете поддерживать через Себастора. Он мой заместитель, его указания для вас равноценны моим. А теперь, Себас, позаботься о нашем новом активе. Выдай всё, что нужно, и проведи через Глубину обратно на поверхность. — Будет исполнено. А дальше — провал в памяти. В одну секунду я смотрел на две чёрные фигуры в белом свете, а в следующую уже стоял перед лифтом и слушал, что мне говорит тот самый заместитель Бальтазара. Первый из провалов, небрежно стянутый стыком тектонических плит.***
Спонтанно дёрнулась рука и я чуть не ударился лбом о стекло. Вот уж задумался так задумался. От встречи с Бальтазаром всё никак не отойду. Сколько же всего лишнего я им наговорил. Ясное дело, настоящий Мельхиор не мог знать всех тех вещей. Хоть объясняй эти несостыковки тем, что парню по-настоящему не повезло попасться мнемористам, которые ему загрузили в мозг битую базу данных времён ТЭТ. «И инструкцию, как попасть к себе домой на второй уровень оставили, ага. Как ты себе это объяснишь?» Я нахмурился. Как объясню… Да никак, потому что я помню свою жизнь на Земле, помню двухтысячный год, учёбу, переезды, близких людей… и имя своё помню. Слишком много последовательных воспоминаний. Будь они ложью, то противоречили бы друг другу. Или бы напротив, многое перенимали из местных реалий, а я их банально не знаю. Но тут интересно другое: раз корректировщик меня отпустил, то я не сказал ничего… ничего страшного. И компрометирующего. А ещё эти Механикус... Нет, версия с мнемористами не выдерживает критики. Моё отражение в стекле помрачнело, а за окном пронеслись голубые всполохи очередной электроподстанции с генераторными колоннами. Марк водил машину не в пример лучше Александра. Ни рывков, ни резких торможений. За всё время, пока мы ехали вдоль границы, я глядел на очертания улиц, развилок, на окна и фонари, а с другой стороны находилась мрачная многоэтажная стена без какого-либо источника света. Изредка на глаза попадались разводные мосты над глубоким каналом в городском фундаменте, которые вели на ту сторону. Но дороги были перекрыты. М-да, там бы я не прошёл. Сначала не понял, почему мы свернули с трассы, но потом увидел на парковке ряды грузовых машин с контейнерами и цистернами и вывеску придорожной гостиницы рядом с типичной такой заправкой. Тут же располагался ярко освещённый магазин. — Уже приехали? — Почти. На квартире нет еды, надо закупиться. Ты что будешь? Он отстегнул ремень безопасности и повернулся ко мне. Похоже, я так красноречиво посмотрел, что Марк не стал переспрашивать, а просто молча вышел наружу и быстро зашагал через половину стоянки к магазину. Вот и поговорили… какой интересный у меня охранник.***
Я вышел из лифта и оказался среди узких чёрных стен. В ребристом камне светились едва заметные жёлтые искры. Оглянулся. Позади никакого лифта не оказалось. Только темнота и сужающиеся стены коридора без потолка. — Мельхиор Амадеус, следуйте за Юнитом, — лязгающий машинный голос разом пробрал до мурашек, а после ко мне подлетел… сервочереп. То, что это такое, я понял сразу. Он был с синими окулярами в глазницах, с торчащими иглами-антенами над затылком и под челюстью, с марсианской эмблемой-шестерёнкой. И весь серебряный, как облитый ртутью. — Где я нахожусь? — Зона: Глубина. Время пребывания: двадцать семь минут. До следующей перезаписи данных: четыре минуты, сорок одна секунда. Мельхиор Амадеус, следуйте за Юнитом. Я сосредоточился и потёр виски. Вспомнилось, как Себастор дал мне авторучку, внутри которой находился свиток для связи. А дальше… а дальше я должен был идти к выходу за проводником, который меня встретит у лифта. Видимо, Юнит им и был. Лабиринт тем временем поменялся: появились ступеньки, а впереди показались очертания высоких дверных створок. — До перезаписи данных десять секунд. Мельхиор Амадеус, остановитесь. — Зачем? Мы уже близ… Я вышел из лифта и вдруг осознал, что нахожусь на ступеньках. И что позади меня нет ни дверей, ничего — просто монолитная стена. Вдруг я оказался внутри голубой сетки, которую проецировал какой-то летающий предмет. Несколько секунд, и сканирование закончилось. — Мельхиор Амадеус, следуйте за Юнитом, — приказал сервочереп, из которого торчали серебряные иглы. Только эмблема Механикус показывала, что это устройство создано адептами Культа, а не техноересь из Подулья. — Так это о тебе говорил Себастор? Ты мой проводник? — Утверждение: истина. Цель: вывести Мельхиора Амадеуса из зоны Глубины. Следуйте за Юнитом. — Да-да… Как я здесь оказался? — Приемлемый ответ: перемещение в пространстве. Лестница всё не кончалась. Новые ступеньки как будто возникали сами собой, но в один момент посередине двух створок разверзлась белая трещина. Смирно летевший впереди дрон замер. — Мельхиор Амадеус, пройдите в зону конфайнмента. — Это выход? — Утверждение: истина. Я шагнул к полуоткрытым дверям как в Основании, и… …вышел из лифта и не заметил, как оказался внутри почти пустого вагона метро. Я сидел возле поручня и пялился в полупрозрачный свиток, который торчал из авторучки: «Сойдите на станции "Хаш-форум 12" и возвращайтесь в "Иерихо". Вы временно зачислены в штат клуба — сообщите об этом управляющему — и ждите особых указаний. Ваш уровень допуска: "Феб". Ваш связной — Себастор. Разглашать иную информацию о корректировщике и связном запрещено. Уведомлять о вашем уровне допуска других агентов допускается». За толстыми стёклами ночного поезда грохотали колёса, шумела вентиляция, а я ничего не понимал и не слышал ни единого виртуального писка, не чувствовал никакого устройства вокруг. Бинарный кант снова оставил меня.***
Квартира, куда мы с Марком приехали, выглядела по-своему уютно. Шершавые от побелки стены, железная двойная дверь на входе, узкий коридор со шкафом и полторы комнаты, санузел и крохотная душевая. Кроме того, в помещении побольше стоял видеорекодер, а в комнате поменьше — нормальная плита и чайник. Не говоря о шкафчиках, столах, стульях, двухъярусной кровати, тумбочке, светильниках и даже о холодильнике… Выглядело это по-своему богато. Даже лучше, чем в той ячейке, которую я оставил наверху. Я быстро окинул помещения машинным зрением, но никаких неприятных секретов они не прятали. Всё было так, как я подумал — жилое, но не обжитое помещение, в котором просто многовато бытовой техники и достаточно пространства для нескольких человек. Марк занял кухню и достал из пакета пищевые пайки. Я вышел из коридора и посмотрел на упаковки: брикеты водорослей, крахмальная паста-пюре, красноватый порошок с надписью «сублимат органический», упаковка коричневых прессованных кубиков, которые он кинул в кипяток и разлил по кружкам — себе и мне. — Итак, теперь познакомимся, — сказал он, ставя передо мной пахнущий чаем и кофе одновременно напиток. Кажется, это была танна. Или рекаф? Рекаф, скорее всего. — Давай познакомимся, — я усмехнулся. — Меня зовут Мельхиор Амадеус. С этой ночи я работаю на корректировщика, но кем именно, пока не знаю. Будем знакомы. Он хмыкнул, сел напротив вполоборота и слегка сгорбившись: — Давай без давай, — Марк отпил из кружки и поставил её на стол. — Ты говорил, что никаких указаний насчёт меня не получал? Так и я ничего о тебе не знаю. — И? — А то, что раньше про клиентов босса мне давали знать, что к чему. Моя работа — обеспечивать безопасность. Улавливаешь проблему? — Понимаю. Но вообще… Вообще… Я думал, что после разговора с корректировщиком проблем с досье на меня у него не будет. Так что я без понятия, чего тебе его не выдали. На кухне стало тихо. — Какие интересные обороты принимает наш разговор, Мельхиор Амадеус, — пробормотал он. — Давай угадаю, ты стал работать на корректировщика, поскольку других вариантов не оставалось? — Сам же сказал, чтобы мы обошлись без этих самых «давай». Однако в одном ты угадал, других вариантов у меня не оставалось. Но лучше больше не ищи, что к чему, — я тоже отпил растворимого рекафа и поморщился от того, как мне связало язык, бе. — Пфф… Одно скажу точно: я не псайкер. Могу на аквиле поклясться. — Ты бы сказал то же самое, будь псайкером. Потому что бы тебе запретил говорить иное наш… общий работодатель. — У меня уровень допуска «Феб». Марк медленно моргнул, а потом наклонил голову: — А за какие заслуги у тебя вообще есть допуск? — Не поверишь, не знаю. Мы оба замолчали. Во мне тлела досада. — Не клеится наше знакомство, — я пожал плечами. — Ну и ладно. Нет никакой необходимости выходить за пределы деловых отношений. Они формальны и предсказуемы… Что думаешь? — Даже для деловых отношений нужно знать своего клиента, так что… — мужчина постучал пальцами по столу. — Я не смогу обеспечить тебе защиту, если не получу от тебя информацию. — Ладно. Что тебе рассказать? — В идеальном варианте — всё, что облегчит мне миссию. Взамен… не перебивай меня! Взамен я поделюсь либо чем-то равноценным, либо смогу лучше делать свою работу. И тебе же будет лучше, Мельхиор. После этих слов мы почти одновременно усмехнулись, а потом я коснулся коробки с брикетами из водорослей: — Предлагаю сперва поесть. После возвращения от корректировщика и до встречи с тобой у меня ни крошки во рту не было. Не считая, правда, ужина. Или завтрака? Я себе весь режим сна сбил за последние дни. — Постой, после возвращения? — Ну а как по-твоему я на работу к Фебу попал? Марк залпом осушил свою кружку и ударил ей по столешнице с такой силой, что упаковки аж подпрыгнули: — Я могу сократить твоё имя? — Можешь. А что… — Ты явно сейчас лишнее сболтнул, Мельх. Я не савант, не адепт, и не спец по сбору инфы, но чтобы вытянуть из тебя интересные детали, не нужно быть и спецом. Ты, блять, вообще думаешь? Я присвистнул. Марк на это взмахнул ладонью: — Пойми меня правильно, Мельхи, я не хочу после того, как закончу это задание, получить пулю в лоб. И ты, я думаю, тоже такого для себя не хочешь. Так что не давай и повода. Болтливый агент — мёртвый агент. И если тебе хочется похвастаться тем, что ты теперь работаешь на одного из них, то это самое глупое решение в твоей жизни. В очень несчастной жизни, но зато короткой, пока за тобой не придут. — Понимаю. Но почему… — Потому люди вроде нас с тобой на корректировщиков начинают работать не от хорошей жизни. А говоря проще, после реально жёсткого дерьма, — он помолчал, а потом горько дёрнул уголком губ. — Мне следовало это понять сразу же… Я про тебя, парень. Ты выглядишь, как светлолицый верхоур, который никогда ничего в жизни тяжелее хера в руках не держал. В моей голове стало пусто, а кант рванулся во все стороны нитевидными крыльями. Яркими, слепящими, злыми. — Хочешь услышать, в каком дерьме оказался я? Ну а почему бы и нет, милости прошу, сука, слушай теперь! Я тут хвастаюсь перед тобой, значит? Так я ничего о себе не помню! Я ничего не помню ни о Маарате, ни о планете, ни о том, как здесь всё устроено. Я не помню ни родителей, ни друзей, ни кем работал, ни как забыл это всё! Просто в один момент дней десять… одиннадцать дней назад я очнулся в тёмном коридоре без какого-либо воспоминания. У меня были только записи, как вернуться к себе домой, — я встал на ноги и отошёл к стене, лишь бы подальше от него. — Да, ты угадал, я жил на втором уровне города-улья. Но не успел я вернуться к себе, как меня выгнали с работы! А потом взяли и понизили на этот ваш первый уровень! И у меня не было ни-че-го, кроме чудом как найденного контакта с хозяином клуба «Иерихо» из стёртого кем-то прошлого! Как думаешь, какие у меня ещё оставались варианты?! Мужчина тоже поднялся на ноги, подошёл к чайнику и поставил его снова закипать. Я же старался отдышаться. Едва ли не весь мой монолог сияющие «крылья» фонили белым шумом, от которого по всему полю зрения шла почти реальная рябь, но стоило мне выплеснуть эмоции, как они опали и втянулись обратно бинарную ауру, а я ощутил неестественную слабость. Совсем почти как в тот раз, когда взламывал электронный замок на гермодвери. Нехорошо. Что я наделал на этот раз? Марк приготовил себе новую кружку с рекафом, сел за стол, молча выпил её и после этого встретился со мной глазами: — Пиздец, — коротко и собранно произнёс он. — Вот и я думаю, что мне не повезло. А с другой стороны, я жив и теперь корректировщик может изучить мой случай. Может быть, там что-то важное есть. — Я не об этом. Пиздец что на втором уровне происходит. Не, нахуй оно мне надо, — мужчина тихо засмеялся, — я лучше здесь останусь. С жильём мне помогут, а там устроюсь в гражданский цех или в тот же самый клуб. Прекращу рисковать жизнью, девушку себе найду и никогда больше не буду вспоминать, из какой ямы я вылез. — А что, в Маарате не только понижают, но и повышают? — Ты что, из ежегодного розыгрыша идентифов на повышение целое шоу устраивают. Правда, от переезда наверх можно отказаться и продать билет. Я так и собирался сделать, а теперь что железный факт. Ещё… есть вахты на мануфы, но там рабочая карта и доступ ограниченный. Есть гостевые программы, образовательные и какие-то ещё, но это для богатеньких из центра. А вот понижение… бывает, целыми ячейками понижают. Ты, получается, один из тех, кого в этом цикле к нам прислали. — Да. Ты бы знал, через что я прошёл, пока до вашего клуба добрался, — меня окончательно отпустило и я даже криво улыбнулся. — Но ты добрался. Хех, — он покачал головой и немного иным, более одобрительным, что ли, тоном произнёс: — В таком случае понятно, почему тебя вообще взяли к нам… коллега. Ты со второго уровня до «Иерихо» прошёл. Это показатель. Заставляет уважать. Ещё и при закрытых границах… Так, хватит о делах. Ты поесть хотел. — И до сих хочу, — я сел за стол. — Приятного нам аппетита… Тебе и мне. Я не псайкер, говорю же. — Беды с головой бывают не только у псайкеров, — справедливо заметил Марк, — но ты, вроде, адекватный. Сработаемся. — Только не провоцируй меня так больше, хорошо? — А это как пойдёт, Мельхи. После еды поговорим о работе. Дам тебе инструкции, как себя вести в разных ситуациях, чтобы ты мне миссию не усложнял. На всё это я лишь неровно улыбнулся: — Аминь. Просто аминь.