Часть первая. Пульс пробуждения

      Марк затолкал меня за руль и ни секунды не теряя занял кресло сбоку.       Целой рукой он передал мне идентиф, а потом открыл бардачок и вытянул из него ящик.       Двери захлопнулись и отрезали все внешние звуки.       Напарник бросил аптечку мне на колени и потребовал, сняв маску:       — Помоги.       — Как?       С резким з-зипом он расстегнул молнию на куртке и, матерясь, кое как вытащил поражённую руку из рукава.       Она его не слушалась.       — Отрой медплект. Найди синий баллон, — скомандовал мужчина и полез пальцами в месиво на плече за торчащими обрывками ткани.       Выглядело это тошнотворно. К горлу подкатил комок.       Я отвернулся, спешно откинул защёлки и поднял крышку.       Внутри лежали жгуты, бинты, пистолет-инъектор, баллончики разных цветов и упаковки лекарств.       Спрей синего цвета размером с обычное средство от кашля попался на глаза почти сразу.       Он чуть не выскользнул из пальцев, но я глубоко вдохнул, взял себя в руки и снял с него крышку. С тихим щелчком внутри порвалась мембрана.       — Распыляй, пока не кончится, — сказал Марк и подставил окровавленную дыру.       С тихим шипением из клапана вырвалась голубая краска, попала на рану и сразу вспенилась, схватилась коркой. В салоне запахло химической свежестью.       — Что это такое?       Марк зафиксировал поражённую руку жгутом, достал упаковку, и, откусив закрывающую плёнку, проглотил сразу несколько таблеток. После чего ответил всё так же отстранённо:       — Заморозка. Чтобы до клиники дотянул. А-ах, га-а-адство…       Мужчина зажмурился так сильно, что у меня самого заболели глаза. Не открывая их, он процедил:       — Заводи… машину. Сейчас я… выберусь и… скажу дорогу. Идентиф… держи.       Марк покрылся потом и побледнел, а от прикушенной губы сползла тёмная капля.       Моё сердце забилось, как сумасшедшее.       Забрав чужой идентификатор, я заметался взглядом по приборной панели.       Сбоку от руля темнела щель приёмника. Язычок фиксирующего на месте ремня торчал сбоку. Под ногами были педали.       Карточка вошла в разъём и застряла. Машина не отреагировала.       Вытащил. Снова вставил. Без изменений.       — Она не заводится! — выдохнул я.       — Как же неприятно, святые заступники, — страдальчески выдавил из себя напарник и посмотрел на меня. — А? Не заводится?       Тишина.       Снаружи продолжал гореть фургон. Гундел громкоговоритель. Качались из стороны в сторону людские силуэты.       Я резко отвернулся от Марка и схватился за руль.       «Хватит ломаться! Заведись, груда хлама! Считай идентиф и заработай наконец!! Сигния, мать твою, техно!!!»       По мне снова что-то нежно ударило. Только через пару секунд я понял, что отчего-то ткнулся лбом в руль.       В ушах затухали отголоски электронного воя. Руки дрожали, но… А, нет, руки не дрожат. Это машина.       Завелась!       Да что б у меня в штанах так заводилось по команде.       Плечи затряслись, а в горле заклокотал смех.              — Я, кажется, яжык прикусил, — пробормотал сквозь слёзы и посмотрел на товарища.       — Не надо нам этого того, — отрешённо сказал Марк и кое-как натянул полумаску-фильтр на лицо. — Давай… педаль справа — это вперёд. Слева — назад. Поворот руля…       — Я знаю, — мой голос прозвучал резко и неприятно. — Я знаю. Никогда не водил раньше.       Вдох-выдох. Представь что ты за рулём... Да я уже за рулём!.. Нет, представь, что это компьютерная игра. Гоночный симулятор? Гоночный симулятор. Тогда лево — назад. Право — вперёд. Поворот не инвертирован. «AWSD» — затёртая до дыр комбинация. Переключение передач — коробка-автомат.       Я вдавил педаль так, словно это была клавиша ускорения на клавиатуре. Мотор взвился оборотами, а после меня и Марка бросило в кресла. Аналоговые датчики скакнули от нуля до трети от всей шкалы, и я резко убрал ногу в сторону.       Так, сила нажима тоже значит…       Слева пронёсся дымящий остов, в котором приехали бандиты.       — Тормози!       Со звуком стирающихся колёс мы встали посреди улицы. Регулирующие панели мигали однотонным оранжевым.       Хорошо, с управлением разобрались. Теперь бы только не врезаться на этом танке во что-нибудь или в кого-нибудь.       Меня позвали:       — Мельхи?..       Я обернулся — Марк прижимал к животу язычок от ремня безопасности. Зафиксировать его в креплении ему мешала висящая в эрзац-шине больная рука.       …Да уж, со мной он ему точно нужен. И мне тоже, чтобы я сквозь лобовое стекло не улетел.       Язычок с щелчком встал в паз, и следом я застегнулся тоже.       Мужчина вытащил ручку для связи с корректировщиком и… зубами вырвал из неё электронный лист.       — Что ты делаешь?       — Узнаю дорогу, — хрипло пояснил он, рвано черча стилусом на полупрозрачной поверхности.       Написанный им текст пропал с писком, а потом появился снова. Но уже другим.       — Хреново, — тяжело выдохнул мой напарник и посмотрел с мрачной усмешкой: — До ближайшей клиники сможешь?..       — Она далеко?       — Не очень, но в заморозке… не дойти. Я буду говорить, куда… рулить. Сейчас направо. И не… гони. Езжай плавнее. Так... всё получится.              Нет, не знаю, что для меня больший кошмар — столкнуться с настоящей смертью, как это было только что, или гнать по пустующей улице, задницей ощущая, что всё происходящее — только прелюдия к чему-то по-настоящему жуткому.       В ушах фантомно кричали люди, которых мы оставили там, рядом с магазином. Трансляция громкоговорителей становилась то громче, то тише.       Квартал, где на нас напали, кончился без предупреждения. Просто вот в один момент никаких автомобилей на дороге не было, а вдруг они появились и начали шарахаться от меня с рёвом, гудками и искажёнными лицами водителей внутри.       — Никогда не водил? — спросил под руку Марк и схватился за ремень на резком повороте. — Теперь налево!       — Никогда!       «Никогда больше отвлекать водителей не буду. Клянусь!»       По глазам тёк пот, их щипало. Я отряхивал капли каждую секунду, еле-еле маневрируя машинным монстром среди легковушек.       Ох, сколько же аварий я могу создать… Или уже вызвал, потому что хрен знает, как там позади после меня в кильватере.       Внезапно движение соседних машин пропало. Мы снова остались одни на трассе, и только на обочине стоял городской транспорт.       Впереди что-то темнело.       Подождите, это же…       — Гхат! Тормози!       Ртутные прожектора залили салон выжигающим светом. Я вдарил по обеим педалям и развернул руль, ощущая, как по инерции нас несёт на щиты.       Автомобиль затормозил посреди белого сияния и остановился на дороге.       Я открыл глаза. Перед ними плыли радужные круги.       — Дерьмо, дерьмо, дерьмо, протексы! — Марк схватился за свой идентиф и выхватил его из терминала. Двигатель вырубился моментально. — Отстегни меня, Мельхи!       — ВЫЙТИ ИЗ МАШИНЫ! — резкий бас пробрал с такой силой, словно я сидел вплотную к колонкам.       Мои пальцы соскользнули по креплению. Я кое-как вырвал его из сиденья у Марка, а потом под звук молоточков в ушах освободил и себя.       Стоп.       Это снаружи.       Звук снаружи.       Двери раскрылись вверх с тихим шипением.       — РУКИ ЗА ГОЛОВУ! — приказали со стороны баррикад. — ЛЕЧЬ НА КАПОТ!       — Не провоцируй их, — в оглушительной после громкоговорителей тишине посоветовал напарник и вывалился из машины.       Я тоже выбрался наружу и услышал топот тяжёлых ног и железное бряцанье. Следом мои руки вывернули и впечатали полумаской в автомобиль.       Запястья стянули чем-то холодным.       Свет погас.       — Здесь раненный! — крикнул кто-то позади меня.       — Орёл-двенадцать, код эпсилон-дельта, — донеслось из чьей-то рации.       Мою голову слегка отодвинули от капота и повернули в сторону.       Я посмотрел на силовика в плотном комбинезоне с бронежилетом и шлеме, полностью закрывающем голову и лицо. Тёмно-синие нарукавники и серебряная аквила на плече говорила о его… наверное, офицерском статусе? Не знаю.       — Имя? — произнёс изменённый динамиками голос.       — Дан Мелах!       — Кто такой?       — Сотрудник офиса… частного охранного агентства!              Мужчина коснулся виска и прошумел в электронном спектре.       Возникла странная пауза. Нас арестуют? Посадят? Что к чему?       А ещё было непонятно, что там с Марком.       Вдруг ко мне под куртку залезли холодные руки и вывернули внутренние карманы. Я дёрнулся, но меня снова прижали к капоту. Оставалось только глядеть на то, как силовику передают мой идентиф.       Что-то с металлическим стуком упало на асфальт и хрустнуло, как разбитое стекло.       Из нарукавника протекса показался электронный щуп, который походил на тот, которым меня сканировали на базе наёмников. Он им ткнул в карточку, постоял, прозвенел и вернул её сотруднику.       Секунда, и с запястьев слетела холодная окантовка. Я отшатнулся от машины, глубоко глотая воздух. Рёбра полумаски, казалось, поставили мне синяки по всему лицу.       — Гражданин Дан Мелах, ваш статус подтверждён. Вы свободны, — произнёс офицер, и один из его подчинённых вернул мне мои вещи: карту и ручку. — Покиньте трассу и проследуйте в убежище. Идёт спец-рейд.       — А мой напарник?! Что с ним?       — Он тоже свободен, — сухо ответил протекс. — Заберите его и покиньте зону спец-рейда.       Офицер и рядовые бойцы развернулись и пошли к баррикадам, которые… были просто стоящими поперёк улицы фургонами.       Жала пулемётных турелей и ячеистые плиты светодиодов и люминесцентных ламп глядели в нашу сторону, а на бронепластинах появились свежие глубокие отметины.       А ведь если бы они стреляли по стеклу, то это был бы конец.       Я скользнул взглядом по рядам протексов перекрывающих проезд, и вдруг зацепился за лежащий на земле предмет. Наклонился, поднял за погнутый край… и узнал его.       Инфодеск, с которым я дошёл до корректировщика. Электронная книжка, перепрошитая кантом в нечто иное.       Она… она была мертва. Полностью.       Даже без бинарного канта я видел все эти трещины в экране, внутри которых блестели сколы матрицы, все эти погнутые углы и линии цвета побежалости на корпусе, которые повторяли очертаниями электронную начинку устройства.       Инфодеск сгорел изнутри. А я даже забыл, что он у меня лежал в кармане.       …кажется, у меня на глазах навернулись слёзы.       Мне на плечо легла чья-то рука:       — Мелех, идём, — произнёс коллега и появился в поле зрения. — Они нам не помогут.       — Давай, — дрожащим голосом согласился я, не в силах выпустить планшет из рук, и вытер лицо рукавом. — А машина?       — Не нужна. Нам в переулки. Там… есть док, — Марк опёрся о меня и только сейчас мне повезло заметить, насколько расширены его зрачки. — Идём.       Сказать легче, чем сделать.       Сперва надо было поискать спуск на пешеходную часть, поскольку выезд из района находился на уровень выше обычных улиц, а потом свериться с листком Марка, на котором ему пришёл адрес ближайшей мед-станции. Но даже когда лестницу найти удалось, сойти по ней, придерживая напарника и чувствуя, что тебя самого шатает — вот это всё заняло почти вечность.       Не знаю, зачем, но я положил сгоревший инфодеск во внутренний карман. Оставить его на дороге казалось таким же отвратительным поступком, как бросить раненного коллегу. К слову о нём: он направлял меня по неизвестному маршруту к клинике, но оставался ли в сознании…       Марк реагировал заторможено, как если был бы под кайфом. Хотя почему «если бы»?.. Да наверняка, потому что не знаю, какое должно быть обезболивающее, чтобы заглушить ощущения от буквально разнесённого в мясо плеча.       Однако то, как мы шли вдоль изрисованных граффити стен между домов, не выходя на обычные улицы, вдоль мусорок и брошенных лежанок, понемногу прогоняло панику первых минут после взрыва, сумасшедшее напряжение от поездки и… в моей голове снова завелись незваные мысли. Много мыслей. А ещё болели мышцы груди при каждом вдохе и выдохе. Как бы мне рёбра не поломали, на самом деле.       «Кто были эти люди с реактивными гранатомётами? Почему их фургон взорвался? Каким боком они связаны с Гончими, ведь стреляли в меня именно из-за маски? Что произошло с бинарным кантом, в конце концов? В этот раз он пропал "иначе"!»       Вопросы бились о черепную коробку, но куда хуже было то, что чем дольше мы шли, тем чаще Марк время от времени закатывал глаза и повисал на плече. И к тому же на голубой корке появились розоватые пузыри. Мне это, естественно, не нравилось.       Тишину в переулке нарушали только наши шаги. Но я не выдержал:       — Долго ещё переть?       — Близко. Только если я… договоришься с доком?       Напарник выглядел совсем нехорошо. На лбу у него выступала испарина, а сам он блуждал взглядом. Вот и сейчас он вглядывался в листок с маршрутом и пробегал глазами по нему снова и снова.       — А ты тяжёлый, Ортон.       — Просто… ауг… весом давит, — по отдельности вымолвил он и без предупреждения сунул мне лист под нос. — Веди. Я не могу. Не вижу.       …Это был очень нервный смешок от тебя только что, Мельхиор.       На первый раз — прощается, на второй — запрещается. Это мне так на напарников везёт или им везёт на меня? Бурат, Марк… кто третий будет?       Лист напоминал мне гибкий экран планшета и, судя по микровсплескам электронного звона, постоянно обновлял маркер нашего расположения.       Ага, разумно, понятно. Какая удобная функция для корректировщика.       Так, а если по делу, то похоже, что Марка не хватило всего лишь на пару переходов, поскольку второй маркер был совсем рядом.       — Ты как, друг? Выдержишь ещё немного? — тихо произнёс я.       Напарник заметно «плыл». Его осоловелый взгляд давал ясно понять, что мужчина не совсем с нами. Однако каким-то чудом, каким-то чудом — наверное, на остатках воли— Марк кивнул:       — Да… только говори… что-нибудь.       Я шагнул и потащил его за собой.       — Что-нибудь, говоришь, хм. Есть у меня одна идея, что тебе рассказать. Знаешь, как добрался до Феба? О, такую историю надо за кружкой амасека слушать. Ты, кстати, пьёшь амасек? Вообще, выпиваешь что-нибудь? Можешь мне посоветовать какой-нибудь алкоголь? — я передохнул и сверился с маршрутом. Хорошо, здесь надо свернуть в этот подозрительно тёмный проход. — Вообще, ты калека и я тоже полутруп — нас обоих может отмудохать даже бездомный. Какого хрена мы идём здесь, по переулку? Да тут даже мусорных контейнеров нет, откуда может взяться клиника? Ха-ха, не обращай внимания, это мысли вслух.       Марк невпопад хохотнул, а потом свистнул сквозь зубы и прошептал что-то на грани слышимости.       — Ты только не умирай, мы почти пришли, — торопливо пробормотал я и поправил его сползающую руку. — Так знаешь, когда я спустился со второго уровня, то проспал свою станцию и меня разбудили работники депо. А почему я проспал? Потому что…       Медленно, очень медленно я понял, что хотел сказать следующим: «Потому что сутки на ногах был». Вот только… а так ли это?       Вроде бы да. Проснулся, пошёл к другу Мельхиора, погулял в саду конклава биологис, встретился с «другом», побывал у медиков, вернулся на квартиру, а там Александр повёз на вокзал и по пути мы ещё завернули в пару не столь важных мест. Плюс я подремать успел.       Но почему тогда мне это всё кажется настолько… не могу выразить, не тем?       Было что-то ещё? Но что?       — Ладно, не важно, почему, — слегка ошеломлённо выговорил я и огляделся.       Судя по всему, мы почти пришли. Во всяком случае, маркер вёл в сторону лестницы в подвальное помещение, над которым тускло мигала лампа.       Всё вокруг выглядело грязно, неопрятно. Просто закуток с очередными художествами на стенах, полустёршимися надписями и потёками из вентиляционной решётки, откуда поднимался парок.       Так, значит, это и есть клиника?       Доковыляв до двери, проклёпанной стальными листами разного оттенка ржавости, я ударил по ней кулаком. Грохот разнёсся по всей улочке.       На кулаке остались следы грязи, да и ступеньки тоже давно никто не чистил, только утоптали по бокам, где она слиплась комками.       Свет мерцал, и под этой лампой Марк выглядел будто зомби.       Я ударил ещё раз и чихнул от поднявшейся пыли.       По спине пронеслись мурашки, и тут за дверью лязгнул металл и уставший мужской голос произнёс:       — Убежища не даю. Нахер дите.       — Нам не нужно убежище. Нам нужна медицинская помощь!       — Так дите в горклинику, чего ко мне прибились?       — Нам сказали, что здесь есть лечащий док!       За дверью промолчали.       Я вдохнул и продолжил:       — За нами нет слежки и мы заплатим. Моего друга ранило случайным осколком, ему нужна подходящая помощь.       И снова тишина. Мне даже показалось, что хозяин подпольной медклиники просто ушёл. Но нет, снова лязгнул засов, а потом щёлкнули затворы.       За приоткрывшейся створкой появился щуп с окуляром на конце, из-за которого я чуть не уронил напарника. Неожиданно, с-с-сволочь!       — Заходите, — с большей жизнью в голосе произнёс хозяин клиники и открыл внутреннюю дверь.       Нас встретил человек, который напоминал техножреца больше, чем кто-либо до этого. Нет, не считая Инвин Цибуса, который вообще-то, на секундочку, являлся главой конклава лексмехаников и по статусу должен был срастись с машиной и аугментироваться по самые механодендриты. Однако этот пожилой мужчина с экзоскелетом поверх рук и спины, из которой к тому же, кроме оптического, выходило ещё несколько медицинских и манипуляторных щупов, вогнал меня в ступор. И он стоял без респиратора.       Автоматика закрыла за мной выход. За исключением покрытых кафелем стен, стойки с когитатором и белой простыни, закрывающей проход внутрь, это помещение ничем не напоминало ни больницу, ни даже стоматологическую поликлинику. Просто прихожая с несколькими скамейками как в междугороднем поезде — со спинками.       Я снял полумаску. Воздух пах антисептиком.       Вот теперь похоже на правду.       — Гражданская заморозка? — уточнил врач, сразу же начав шевелить щупами, совершенно точно сканируя нас обоих. — Да, она самая. Хм, а это что?       Писк свёл зубы, как кислый лимон.       Механические манипуляторы подхватили и безальтернативно забрали полубессознательного Марка у меня.       — Заявку на лечение принял. Дождитесь конца операции здесь, — довольно безэмоционально произнёс врач и нахмурился: — Если я говорю «дождаться здесь», то это означает, что надо «дождаться здесь». Никуда не выходить, регистратуру не покидать, в закрытые двери не стучаться. И в дата-порты тоже, молодой человек.       — Я всё понял. Только пожалуйста, вылечите Ма… кхм, моего товарища.       — Марка Ортона, вы хотели сказать, — он посмотрел на меня и отвернулся, укладывая пациента на выкатившуюся из подсобки медицинскую кровать. — Вам принципиально сокрыть идентиф-данные?       — Насчёт этого не знаю, — одновременно и растерянно, и горько ответил я. — Протексы подтвердили, что мы законопослушные граждане, и отпустили. Поэтому, наверное, не надо.       Доктор замер на секунду, а потом посмотрел на меня сверху вниз. Он совершенно точно о чём-то подумал, но оставил свои мысли при себе и покатил кровать с Марком в коридор за занавесью.       В этой тишине бы отлично звучала секундная стрелка часов. Вместо неё я поглядывал на отцовские хроно и ждал, когда наконец хирург выйдет из операционной.       [00:13:42:251]       [00:13:43:251]       [00:13:44:251]       Момент, когда именно произошла перемена дат, проглядел. Однако медитировать на бег цифр по кругу и постепенный набор всё новых и новых значений… это успокаивало. Позволяло отвлечься от лихорадки сегодняшнего дня.       Полумаска слегка давила на рёбра, а от вдохов в груди неприятно покалывало.       Нет, а вдруг это действительно перелом или трещина?.. Да не, не похоже.       В комнате, как и снаружи, мигала лампа дневного света, но мигала очень быстро, как мерцает экран при съёмке его на камеру мобильника. От нечего делать я глядел на неё и считал про себя дни, которые провёл в Маарате. Пока что выходило, что сейчас идут двенадцатые сутки, и я всё ещё жив. Но то, что здесь так прохладно, заставляет зубы отбивать друг о друга чечётку.       За занавесью послышались шаги. Механический щуп отодвинул ткань и пропустил в помещение хирурга. До этого он со мной уже общался, но чисто для того, чтобы оповестить о начале операции и уведомить о планируемых действиях. В частности, тогда я узнал, что помимо разорванных мышц и оголённого импланта в Марке засела шрапнель, но, к счастью, до повреждений внутренних органов дело не дошло. Сейчас же, наверное, док пришёл сообщить о результатах.       Я поднялся на ноги, стараясь не выдавать волнения: «Если денег не хватит, я запрошу их у Бальтазара. Не паникуй, Мельхи». Впрочем, врач выглядел… доброжелательно.       — Дан Мелах, операция завершена успешно. Осколки извлечены, ткани сшиты и покрыты регенерирующим матриксом. Функциональность руки будет восстановлена за сутки. В это время запрещено употреблять любые препараты кроме прописанных в отпускном листе. Снять фиксирующий каркас можно в любой клинике, — пожилой медик протянул мне плотный матовый конверт и недовольно глянул в сторону операционной. — Пациент… отказался от наблюдения и покинет клинику.       — Что по оплате?       — Страховка от гильдии хирургеонов покрывает стоимость лечения, — ответил мужчина, удостоив меня очередным взглядом, и, шевельнув губами и по-особенному сложив пальцы, включил экран когитатора. — Итак… благодарственный взнос поступил. Можете забирать вашего друга и уходить, куда вам надо.       Я кивнул и снова ощутил волну прохлады. Брр.       Врач коснулся в нужных местах зеленоватой голограммы, а потом снова посмотрел на меня. В его взгляде так и звучал немой вопрос: «Ты ещё здесь?»              — Подождите, мне можно вот так просто зайти внутрь за простынь?       — Э-э-э… вообще-то да. А хотя идите за мной.       Пожилой хирург вышел из-за регистрационной стойки и, проходя мимо меня, внезапно замер. Его оптическим щуп впритык завис перед глазами; в окуляре отразилось моё покрытое грязными разводами лицо.       — Дан Мелах, как вы себя чувствуете? — деловито произнёс док и повернул голову в мою сторону.       — Паршиво, на самом деле.       — Вы позволите быстрый осмотр? Без учёта и записи данных. Частное любопытство.       Я вспомнил техножреца в саду и наполовину в шутку, наполовину серьёзно попросил:       — Только кровь на анализ не берите.       — Согласен.       Медик прикоснулся к руке выдвинувшимися из экзоскелета иглами датчиков. Они приятно похолодили кожу.       — Как интересно, — врач заметно удивился, отпустил мою кисть и задумчиво сцепил пальцы в замок. — У вас повышенная температура и агенты воспалительных процессов, но болезнетворных частиц нет. Может, вы согласитесь на более детальный осмотр?       — Я надеюсь, что смогу забрать своего друга и привезти его в безопасное место. Так что нет, не сейчас.       — Если это не болезнетворная биота, то, возможно, у вас отказывает какой-то из органов. Если это так, вы сильно рискуете, если отказываетесь от осмотра, — под конец своей речи врач говорил с нажимом, но, увидев на моём лице непробиваемую мину, разочарованно вздохнул: — Хорошо, если вы отказываетесь, я не имею права настаивать. Идё…       Марк откинул занавесь тихо, словно призрак. Его ранее совсем бледное лицо стало чуть здоровее выглядеть, как если бы организм пустил по жилам свежую кровь. Обработанное плечо скрывалось за бинтами, которые к тому же определённо сверху были чем-то пропитаны. Напоминало по отражённому свету пластик. Лишённую рукава куртки из-за фиксирующей перевязи он застегнул только наполовину и выглядел ужасно. Но всяко лучше, чем когда мы только добрались до лечебки.       — Вы так долго спорили, мои уважаемые, что я сам к вам пришёл, — улыбнулся он, но от паволоки в глазах для меня повеяло глубокой сдерживаемой мукой.       — Жаль, что вы отказываетесь от восстановления в палате, — вновь с нажимом выразился хирург, но было заметно, что он говорит это скорее для проформы.       — Я вам очень благодарен за ваши услуги, мастер, — мой коллега с подчёркнутым уважением кивнул. — Она к вам уже поступила?       — Молодёжь, — вздохнул врач и забрюзжал: — Один отказывается от завершения лечения и припрётся ко мне через несколько часов с очередной пулей. Второй тоже строит из себя железного человека, хотя самому тоже не помешала бы помощь. Откуда вы вообще взялись, тоска на мою голову?!       — Из переулков, мастер, — ответил за нас обоих Марк. Однако посмотрел на меня и пояснил: — Я, по крайней мере.       Мне же словно послышалось: «Почему док говорит, что тебе нужна помощь?»       — Да дите уже в город и не помрите хотя бы сутки, — едко хмыкнул лечивший его врач. — Не хочу труда впустую.              Похоже, что пока операция длилась, специальный рейд протексов завершился, потому что мы вернулись той же дорогой, по которой шли с шоссе, и добрались до нашего автомобиля. Только стоял он не посреди трассы, где мы его оставили, а у обочины на отмеченном для парковки месте.       — Тебя удивляет решение духа машины? — вопросом на вопрос ответил Ортон, усевшись пассажиром.       Мне же снова оставалось стать водителем, и, стыдно признаться, в мыслях я попросил Бога-Императора, чтобы поездка до нужного нам места закончилась побыстрее. Не хотелось снова играть в гоночный симулятор. Никогда не любил вид от первого лица в них.       В салоне пахло спёкшейся кровью и одновременно химией спрея-заморозки. Ночью смог немного рассеялся — в тумане были видны даже далёкие фонари, окна, вывески и огни лампад, разряды вольт-катушек машинных храмов… Но не звёзды. И не ночное небо.       — Храмовый район, сворачивай. Нам сюда, — тускло направлял меня Марк. — Квартал «С-Н» на следующем перекрёстке.       — А что эти буквы значат?       — Савант-Нуменер. Просто название, одно из многих… а вот улица и дом тоже — только номера.       Разговаривать особо было не о чем. Я про себя гадал, над чем же Марк размышляет прямо сейчас. Может, обвиняет себя за то, что решил зайти в магазин и тем самым мы оба встряли по самое не балуй, или борется с желанием проглотить снова таблетки болеутоляющих?.. Сложно сказать. Чужая душа — тьма.       Сам же я дико устал. Плевать на ужин, плевать на предупреждения хирурга, на то, чтобы помыться — страшно хотелось добраться до кровати и просто заснуть. Как есть заснуть — вот прямо в одежде упасть и отключиться.       — Слушай… может, не поедем завтра никуда? — мой голос прозвучал на редкость жалко.       — А ты куда-то хотел? — после короткой заминки отозвался коллега.       — В офис надо было бы.       — Х-х-хм. Забудь. Правду говорю, забудь. Никакого офиса, пока я не смогу снова быть за рулём.       — А так можно?       Мужчина поморщился:              — В таком состоянии я не сотрудник и ты тоже. Пошлю сообщение Розе, объясню, что случилось, и буду отлёживаться. Кстати, что там мастер говорил про тебя и про медицинскую помощь?       — Если бы я знал…       Марк приложил ладонь к наплечнику и поморщился:       — Послушай мой совет, Мельхи. Здоровье — не дар, а обязанность. И если ты своей обязанностью пренебрегаешь, получается задница. Не только тебе, между прочим.       — Да всё со мной в порядке! — я от раздражения забыл, что надо повернуть, и ударил по тормозам. Сзади раздались визги шин и вразнобой гудки.       Успокойся, парень. Плавно поверни руль и ускорься… вот, теперь ты никому не мешаешь.       — Со мной всё в порядке, — повторил я и со злостью встал на парковочном месте рядом с указанным в маршруте домом. — Просто у меня сгорел планшет и теперь я как без рук.       Марк присвистнул и осторожно вставил вырванный много часов до этого электронный листок в ручку. Тот как будто примагнитился на внутренний стержень и скрылся в корпусе устройства.       — Это для тебя так важно?       — Очень.       — Тогда запроси новый… инфодеск?.. у Феба.       Мой вздох поставил точку в этом разговоре:       — Лучше завтра всё сделаю.       — Выбор твой, — напарник снова вытащил идентиф, открыл свою дверь и встретился со мной взглядом. — Последний рывок, Мельхи. Комнаты ждут. Дождутся — и мы молодцы.       — А могли бы приехать часа на четыре раньше…       — Сейчас главное, чтобы мы не уехали отсюда через четыре часа. В медицинских челноках, — и он засмеялся, а я, поневоле, улыбнулся. Жалко, сквозь полумаску увидеть этого он не мог.       «Какой же итог всего прожитого дня? — подумалось мимолётно, пока я и Марк направлялись к многоэтажному жилому корпусу. — А итог такой же внезапный, какой и очевидный: я на самом деле хочу жить».       Что ж, Нули… надеюсь, я в вас не откинусь.