***
Новая комната была размером с две предыдущих, если не с три. Амелл аккуратно опустил Седрика на мягкую кровать, пахнущую душистым мылом, а сам принялся разбирать пожитки. Над трюмо было найдено место для картины, чуть дальше, у окна, стоял высокий торшер, свечи в который вставлялись на уровне глаз Дайлена, прямо перед окном стоял письменный стол с пером и чернильницей. Флакон с чернилами обнаружился в трюмо. Ферелденцы назвали бы перечисленное убранство «шкафом» и «светильником», но наследник богатого рода, поднявшегося на торговле в Городе Цепей, не мог позволить себе такое пренебрежение. Первым делом маг проверил мебель на предмет скрытых секций, а комнату — на наличие потайных ходов или горшков в кладке, вложенных для прослушивания, простукивая, прощупывая, оглаживая всё, что можно, вплоть до каменных карнизов. Поиски не увенчались успехом, но возле одного из окон обнаружилась жердь для птиц. Дайлен имел ещё примерно год на подготовку к основной массе переписок, потому с птицей нельзя было спешить. Подросток собрал волосы в хвост и, стянув их обрезком ткани, принялся зарисовывать вещи, которые смог вспомнить из своих снов о другом, далёком мире. Холодильник превратился в сундук со встроенной руной холода, конфорки печи для людей, не владеющих магией, можно было зажечь с помощью светящихся камней из-за их пропитки лириумом, а вот с велосипедом пришлось бы повозиться. Дайлен прикрыл глаза, воображая, как две армии тяжело облачённых рыцарей едут друг на друга, отзванивая свой боевой марш и ему стало невероятно смешно. Возможно, о велосипеде ему придётся забыть до лучших времён. Рисунок был аккуратно сложен и вложен в рюкзак с осознанием, что он впустую потратил целый лист ценной бумаги, пока аристократы сего мира писали письма крест-накрест и по диагонали. Маг духа упорно работал над описанием, не забывая о каллиграфии, хотя за окном уже кое-где загорались свечи, тускло подсвечивая маленькие и аккуратные домики вдалеке. У него была не одна, а уже сразу же две золотоносные жилы на первое время, что повышало риск быть убитым конкурентами и в то же время давало ощущение того, что однажды он заработает достаточно. Было бы куда выгоднее создать частный банк или открыть какой-то аналог ломбарда, но Дайлен был подростком, у него не было денег, а если бы они и появились, за ним мог бы прийти Совет Пяти, уже убивший Фостена. В данный момент роль провидца давалась ему лучше всего, а начать эксперименты с разработками плиты и холодильника можно было и через несколько недель, когда доход от пончиков стабилизируется. Вернувшись взглядом к листу, Дайлен понял, что не видит содержимого, потому разложил листы для лучшего просыхания и аккуратно слил чернила обратно во флакон. Ему давно пора было идти спать, но желудок снова неприятно, больно потянуло — не стоило вспоминать о пончиках перед сном. — …Я слышала, что монна Элеанора приняла бастардов тэйрна Брайса! — женский голос за дверью пытался быть тихим. — Это непростительно! — А ты видела, как выродок нёс младшего? Он явно ненормальный. — Тише, Нэн идёт. Некоторое время было тихо, но позже послышался топот трёх пар ног и голос, уже женщины постарше, говоривший что-то о «никчёмных эльфишках». Вскоре дверь открылась и в комнату вошла зрелая женщина с волосами, собранными в пучок на макушке. За ней в дверном проёме стоял канделябр с тремя зажжёнными свечами. Её осанка была прямой, походка — твёрдой, а взгляд — строгим. Она явно была высокого мнения о себе и происходила из обнищавших аристократов. Возможно, она была второй или третьей дочерью семейства, потому ей удалось попасть в Хайевер. — Тэйрна распорядилась подать вам ужин, молодые люди, а эта остроухая грязь оставила еду под дверью. — Вы — Нэн, да? — несмотря на голод и боль в желудке, маг духа почтительно встал в присутствии женщины. — Спасибо большое, что проведали нас. Надеюсь, наше отсутствие не сказалось на настроении Её Светлости. Меня зовут Дайлен, а мой брат — Седрик Амелл. Мы благодарны за вашу заботу. Женщина кивнула, поставила поднос на трюмо и оценивающе посмотрела на детей, сложив руки на груди, будто искала изъяны. Глядя на Седрика, посапывающего в двух одеялах, она скривилась и свет из коридора сделал её морщины глубже, но при взгляде на отступника в её глазах начал читаться профессиональный интерес. — А ты лучше, чем о тебе сплетничали. Недокормленный вид, чернило на правой руке, прямая спина, совсем нет щёк, одежда на два размера больше, не был у цирюльника почти полгода, — подмечала женщина, — семья богата, но у вас явно проблемы. С этим можно работать, ведь в неопределённости — беспределье возможностей. Все зовут меня Нэн и ты тоже зови — я уже привыкла. — Рад знакомству, — Дайлен сдержано улыбнулся. — Какого рода работу вы подразумеваете, Нэн? Я могу помочь на кухне, если нужно. — На кухне? Ха! Я главный повар Хайевера и те сладости, что ты принёс, не содержали ни каплю мёда, только эльфийское варево да жареное тесто, — к тому времени кухарка успела забрать канделябр из коридора и зажгла несколько свечей в комнате. — Хоть бы орехов добавил. Ненадолго старший Амелл задумался о пончиках в меду с толчёными орехами и его живот неприятно заурчал. — О, а ты ешь, ешь. Звук такой, будто в тебе медленно умирает мабари. — Извините. Смущённый подросток переставил тарелку с ещё теплым супом на стол и выбрал ложку с округлой чашей. — Орлесианец? Не тот гонор, — рассуждала вслух Нэн, глядя на обычную столовую ложку, которую маг проигнорировал. — Вольная Марка? — Киркволл. Один знакомый из Орлея научил их различать. А что? — Да ничего, — хохотнула женщина. — Это добро осталось после осады, им никто не пользуется, я принесла его сюда шутки ради. — О, нельзя есть трофеем, — Дайлен опасливо отложил ложку и взял прибор из более тёмного металла. — Сообразительный мальчик. Мог бы есть, у меня такого на кухне полно. Приятного аппетита. Нэн на мгновение широко улыбнулась, а затем взяла себя в руки и направилась к двери, но остановилась. — Эти остроухие только о вас сегодня и говорят, все уши мне прожужжали. Ты скажи, если они что-то учудят, Амелл, и я живо их выпорю — Брайс же никогда не был в Марке. — Отрадно слышать. Спасибо за суп, Нэн. И доброй ночи. Когда дверь за женщиной закрылась, Дайлен аккуратно выудил из своей пиалы мясо, по всей видимости, свинину, и выложил её на блюдо, после чего съел бульон и овощи. Суп долго сохранял тепло в толстой керамической посуде и был непрозрачным — овощи нарезались очень мелко и перетирались, что обычно подают детям или людям с больными зубами, но мясо, как ни странно, было целым. Содержимое блюда было пересыпано в другую тару, стоящую на подносе. После тем, как отступник разбудил и накормил брата, Дайлен увидел, что под тарелками лежит лист бумаги.«Добро пожаловать в Хайевер и спасибо за крученики.
Нэн»
***
Море огней рассыпалось по темноте каменных дорог, здания из похожего камня вздымались выше дворцов и церквей, металлические повозки без лошадей летели сквозь пространство ночи, похожей на день. Люди в обрывках одежды любовались на башню, лишённую стен — один только остов опорных балок горел в отражении тёмного зеркала, словно демоны явили свои лики бредящему, но это был просто сон. Дайлен медленно открыл глаза, лёжа на кровати, удобной и мягкой. Его ещё немного лихорадило, но уже не так сильно, как тогда, после удара. Раньше его сны были бесцветными и ускользающими, а теперь изменилось абсолютно всё. С неусыпной тревогой подросток бросил взгляд на соседнюю кровать, где Седрик тянулся к подносу с зачерствевшим хлебом и вчерашним молоком, судя по отсутствию кислого запаха в непроветриваемой комнате — кипячёным. Эта ночь выдалась тихой, никто больше не приходил после Нэн. — С добрым утром, мелочь. В это же время ребёнок, пойманный с поличным, не смог удержать равновесие и свалился с кровати на палас, однако, не расплакался, как раньше, когда они были дома, а стал упрямо пыхтеть, медленно поднимаясь на ноги. — Ты не помогаешь, брат. Лучше б ты дальше спал. — И пропустил бы такое веселье? Да ни в жизнь. Седрик не без труда добрался до трюмо и начал громко пить молоко большими глотками. Значит, он точно шёл на поправку. — Сегодня у меня будет много работы, — начал маг. — Не слушай эльфиек, если они зайдут, не выходи из комнаты, будь вежлив с возможными посетителями, не показывай, что ты умеешь. Понял? Младший закатил глаза и поставил опустевшую чашку на поднос. — Я писать хочу. Где здесь уборная? — Если бы мы были в море, я бы сказал, что везде, — заправляя кровать, ответил Дайлен, — но мы в замке, потому дальше по коридору будет первый поворот направо. Право — это туда. Подросток поднял правую руку и протянул её в сторону, стоя лицом к двери и тыча в окно. — Что, прямо туда? — Удивился младший. — Нет, в ту сторону по коридору. Понял? — Вот дома всё было просто и понятно. Не люблю новые места. — То-то ты спал, как наг. Старший Амелл проводил взглядом ещё пошатывающегося ребёнка, оделся, поправил волосы и направился на поиски Фергюса — кроме Кусландов и Нэн он никого здесь не знал, потому остерегался незнакомцев и предусмотрительно не взял больше семи медяков. По пути магу удалось не заблудиться в замке, который был куда меньше в игре, успешно вернуть поднос со столовыми приборами и посудой на кухню, перекинуться парой слов с Нэн, сделать вид, что он не замечает преследующую его тёмную макушку, а также найти пустующую лавку белошвейки, ныне бесхозную. — Два поворота налево, один направо, прямо и вниз, — проговаривал про себя подросток. — Между мясником и гончаром. Это место должно быть заметно с дороги, нужно что-то громкое или ароматное. Нужна вывеска. Нужно спросить, что именно тебе от меня нужно, Элисса. Развернувшись на месте, маг духа заметил её, пытавшуюся сменить укрытие. — Вы обознались! — испуганно залепетала темноволосая девчонка, прикрыв лицо косичкой. — Я Элина, дочь пекаря. — Сколько эмбриума добавляют в рожь, чтобы получить отруби? — До тех пор, пока не надоест? — предположила аристократка. — Нисколько. Это целебное растение, пыльца которого помогает от кашля. Ты провалилась. — Но я определённо видела, как папенька его добавлял! — стояла на своём девочка, медленно заливаясь краской до кончиков ушей. — Его Светлость желает кого-то отравить? С максимально незаинтересованным видом Амелл начал раздумывать о том, стоит ли ему готовить стейки или рёбрышки в свободное от пончиков время и как можно сделать металлическую штуку для них. — Ты шпион! — Воскликнула Элисса. — Точно шпион! И эбитум же целебный. Шпион и дурак! — Эмбриум, — поправил маг. — Тебе стоит изучить растения, просто на всякий случай. Так зачем ты за мной следила? — Мне было скучно, — на миг сдалась девочка, — но я увидела, что ты что-то вынюхиваешь у нас в замке! — Стража! — утомившись от трескучей девчонки, крикнул маг. — Пропавшая дочь пекаря наконец-то нашлась! На этот раз лицо его собеседницы побледнело и та, резко подбежав, закрыла Амеллу рот. Вблизи она оказалась ещё меньше, чем думал Дайлен. — Хорошо, я Элисса, дочь Брайса Кусланда, но, пожалуйста, не сдавай меня Фергюсу. Мне было весело с тобой играть, а потом ты всё испортил. Подождав немного, отступник мягко постучал девочку по тыльной стороне ладони. — Это называется преследование, а не игра. И не переживай, ради дочери пекаря никто даже не чихнёт. А вот если бы дочь тэйрна пропала, они бы подняли шум. — Правда? — Всё до последнего слова, — подтвердил уроженец Киркволла. — И я не шпион, а гость твоей маменьки, как и мой брат. Играть с ним тебе было бы интереснее. Меня зовут Дайлен и я рад познакомиться с тобой, Элина, дочь пекаря.