— Наш разговор не был завершён должным образом, господин провидец, — голос наследника престола был уверенным и спокойным, пока его взгляд был устремлён вперёд, сквозь открытое окно, за которым виднелось море. — Прошу извинить меня за то, что он состоится в столь неблаговидной обстановке, но, раз уж вы вызвались послужить Кусландам на этом вечере, притворяясь простолюдином, то хоть со мной выйдите из предыдущего образа. Я был бы рад отложить нашу беседу до завтра, но рано утром нужно выезжать в Денерим.
— Как пожелает Ваше Величество, — с этими словами Дайлен закрыл за собой дверь, глядя, как рыжеволосая эльфийка выгоняет прислугу из гостевого крыла.
Комната была обставлена на порядок богаче остальных в этой части замка: ковры были мягкими и пушистыми, гардины — плотными и тяжёлыми, даже трюмо, которое стояло, опираясь на брус в комнате беглецов, меркло в сравнении с местным, украшенным резьбой и металлом. В зеркале отражался сын Мэрика, напоминавший сжатую пружину — его плечи напряглись, а на шее приподнятой головы натянулись жилы, очерчивая яремную впадину.
— Вы уже чествуете меня, как своего короля? — удивлённо спросил наследник престола, который напряжённо сел в купели, вглядываясь в отражение младшего подростка. — Или это ещё одно из тех пророчеств, которые заставляют южную знать бежать из своих земель?
— Ошибся на четыре года, — Дайлен осознал, что дал промашку, но решил не подавать виду. Как ни в чём ни бывало, отступник погрузил мешочек с руной огня и светящимся камнем в бадью с водой, оставив в руке только длинную плотную нить. — Извините за прямоту.
— Вас могут казнить за такие слова, — напомнил наследник престола. — Вы пророчите смерть моему отцу, это всё равно что прямое покушение. Вы это осознаёте?
Амелл как никогда остро понимал, что ходит по очень тонкому льду, говоря о таких вещах с человеком, который придёт ко власти, пусть и ненадолго. Сейчас, после сказанного, следовало объясниться.
— Создатель посылает мне видения во снах. Они бывают как размытыми, так и потрясающе точными, — начал маг. — Ещё сам не знаю, можно ли изменить содержание моих видений, но вы ведь хотели поговорить с пророком, а не со слугой, Ваше Высочество. Я не писал вам. Точнее, писал совсем не вам. Вы, судя по рассказу, получили оба письма от моих случайно заплутавших питомцев, — отступник провёл кончиками пальцев по воде в бадье, от которой начинал подниматься пар. — Одно письмо я отправлял родственникам — здесь, в Ферелдене, обитает кузина моей покойной матушки с её семьёй и мне хотелось бы увидеться с ними по приезду.
— И потому им не стоило трогать какое-то место силы? — скепсис сквозил во взгляде принца, когда блондин сверлил глазами чужеземца. — Вздор. С чего бы им шататься по лесу?
— Они, кажется, сейчас в Гварене, — Дайлен сделал вид, что силился вспомнить информацию, хотя перед его глазами не раз всплывала какая-то деревенька, — или в Амарантайне. Они прекратили выходить на связь до моего рождения.
Принц недовольно прикусил губу и фыркнул, возвращаясь на место.
— А что со вторым? Вы писали что-то о книгах.
— Моя семья владела обширной библиотекой в Киркволле. Мы могли бы купить половину Верхнего Города с её помощью, — подросток невольно улыбнулся, вспоминая бесконечные ряды книг, заполнявшие второй этаж поместья а также те дни, которые проводил за чтением в ней, — но почти всё ушло на покрытие непомерных процентов от долга деда. Я сумел спрятать несколько экземпляров, среди которых была книга Шартана, пособника Андрасте и освободителя рабов.
— Подлинник?
— На таких вещах не ставят экслибрисы, но страницы были оправлены свежей бумагой, — вспомнил маг. — Она реставрировалась тайно и за баснословные деньги. Также я должен напомнить, принц, что читать чужую корреспонденцию неприлично. Особенно если вы видите, что речь идёт о купле-продаже.
— Я не знал, что вы писали не мне, — с некоторой долей сожаления ответил Тейрин. — По крайней мере, в первый раз. Второе письмо насторожило после того, как в первом упоминалась опасность.
— Может быть, вы не попали бы в подобную ситуацию, если бы не прочли одно из них, — киркволлец продолжил прерванную мысль, несмотря на объяснение собеседника. Он даже не был гражданином Ферелдена для того, чтобы платить в казну и признавать власть над собой своего собеседника. — Кто знает, как работают предсказания?
Подросток подтащил бадью к купели так, чтобы не пролить воду.
— Жаль, что книга написана с точки зрения эльфа — её будет сложно продать, хотя она представляет историческую ценность, — принц ненадолго погрузился, смачивая шевелюру, а затем вернулся в исходное положение, почти не сводя глаз с Дайлена. — Амелл, вы можете помочь мне с волосами? После леса и долгой дороги мне сложно их отмыть.
Внезапная просьба человека, которому нельзя отказывать, удивила отступника, но он всё равно окунул руки в бадью и, щедро намылив их, подошёл к купели.
— Я хотел бы взглянуть на ваши руки, Амелл, — скорее потребовал, чем попросил принц, обхватив запястье мага духа одной рукой, не касаясь пены. — Разогните пальцы.
— Вы умеете гадать по ладони? — высказал первое пришедшее в голову предположение Дайлен.
Когда сбитый с толку иностранец повиновался, принц зачерпнул в горсть воды и смыл пену, пристально глядя на подушечки пальцев, ладонь, ногти отступника, рука которого была куда меньше и глаже.
— Вы не владеете оружием, — заключил Кайлан. — Ремесленник или торговец?
— Дед был торговцем, папенька — аптекарем, а я ремесленник, — слова Амелла вызвали у Тейрина облегчённый вздох, и он вынул нож из бадьи, положив его на бортик.
— У меня есть ещё один, — предупредил блондин, — и я могу воспользоваться им в любой момент. Как вы нагрели воду? В ней зелье?
Опасения принца были оправданы, но наивны, отчего чужеземец непроизвольно рассмеялся. Он даже не представлял, что с ним произойдёт, попытайся он хоть чихнуть на принца, а даже если тому покажется, что отступник представляет опасность, за его убийство сможет отомстить только безымянный огр в ночь при Остагаре. Смех, который сперва был нервным, довольно быстро стал искренним.
— Лучше, — всё ещё смеясь, проговорил Дайлен. — Руна огня и завезённый светящийся камень в том мешочке изначально находятся в разделённых отделах, но когда он намокает, соприкасаются, нагревая воду. Сделал на досуге.
— Вот так просто? — с недоверием переспросил Кайлан, и Дайлен понял, что его руку всё ещё удерживают мозолистые пальцы. — Как вы достали руны?
— Купил. С изрядной переплатой, хочу заметить.
Тут рассмеялся уже принц.
— У меня ещё никогда не было такого абсурдного разговора, Дайлен, а я видел жрицу церкви, утверждавшую, что в статую кошки вселился демон! То вы грозитесь смертью моего отца, то рассказываете о далёких родственниках, то показываете какую-то ересь, которая неясно как, но работает. И, что самое забавное, всё логично и последовательно. Ещё и упрекать меня время находите.
Перед тем, как ослабить хватку, принц вновь пристально осмотрел руку Амелла, поглаживая пальцы, но, когда освободил, отступник обошёл купель и осторожно прикоснулся к волосам собеседника, то и дело ощущая любопытный взгляд в зеркале.
— Не миндальничайте со мной, как с девицей, трите лучше! — распорядился блондин.
— Они не пенятся из-за того, что вы плохо следили за собой, Ваше Высочество. Где вы успели так изгваздаться?
— А вы как-нибудь попробуйте носить шлем весь день напролёт в такой духоте, — отвечал Тейрин, глядя в зеркало. — Если кто-то вдруг спросит, можете сказать, что перебрал с вином и уснул прямо на столе в трактире. Должен же народ слагать обо мне хоть какие-то легенды.
— Как та, где орлесианская женщина скупает ваши портреты на бархате? — Амелл в очередной раз смыл мыло с волос будущего правителя и перешёл к коже головы, чувствуя, как мышцы под пальцами напряглись. Взгляд светлых глаз в зеркале стал особенно-колючим. — Что-то не так?
— Это должны были быть портреты для предложения брака, — магу показалось, что голос Тейрина стал немного ниже и грубее. Кайлан явно был расстроен и говорил о том, что ему неприятно. — Их все вернули, только письма одной знатной дамы беспокоят — сначала они содержали признания, а теперь, всё чаще — угрозы. Никому не нужна политически-нестабильная, бедная земля… — блондин вздохнул и, расслабив голову, окончательно опустил её на руки мага. — Вы упоминали Верхний Город. Дядя Эамон рассказывал, что в Марке нас зовут «собачниками». Вы тоже так считаете?
Обнищавший аристократ прекратил втирать мыло в кожу и ответил блондину пристальным взглядом через то же зеркало на трюмо. Красноватые лучи, будто кровь, заливали лицо принца, доходя до шеи иностранца, будто эта кровь принадлежала ему.
— Правда, — маг кивнул, пропуская влажные пряди сквозь пальцы. — И это совсем не оскорбительно. Вы, например, держали псарню для мабари, распродавая ту серию портретов, чтобы деньги, вложенные в них, не лежали мёртвым грузом. Также вы прекрасно вели себя за столом и в беседе. Пока подтверждается только молва о том, что ферелденцы не любят рыбу.
— Я люблю рыбу, — старший подросток совсем по-детски насупился, поворачивая голову так, чтобы не пересекаться взглядом с киркволльцем.
— Отчего же не ели?
— Не умею, — тихо признался собеседник. — В книгах о рыбе ничего не нашёл.
— Ваше Высочество, вы желаете прогуляться на кухню под покровом ночи и поесть того, чего бы вам хотелось? Я буду нем, как могила, если вы пообещаете, что наш разговор останется в секрете.
— Сначала закончим с головой, — Кайлан скрывал энтузиазм в голосе, но глаза его выдали: наследник ферелденского трона повернул голову, глядя прямо на отступника. — А ещё, кажется, я порезал ногу, пока говорил с вами. И даже не пытайтесь закатывать глаза — видит Создатель, это невероятно бесит!
Когда принц вылез из бадьи, Дайлен помог ему высушить шевелюру, стараясь смотреть на шторы, а не в зеркало. Несмотря на то, что он часто купал Седрика и видел Ариста в бане, они все были одного сословия. Пусть брат их деда и был в шаге от места наместника полиса, свободного города, но для принца целой страны, пусть и такой, как Ферелден, Амелл не был даже банном, да и тем более, не прямым и сбежавшим со своей земли. Это действительно уравнивало его в статусе, если и не с презренными эльфами, то точно с обычной столичной прислугой.
Несмотря на лёгкое отношение к своим обязанностям, долю пренебрежения к занимаемому месту и увлечение захватывающими историями прошлого, принц имел и здравый прагматизм, который в той же мере забавлял чужеземца, как и его собеседника — сбивчивые истории. Возможно, у сына Мэрика был небольшой, но вселяющий надежду шанс стать нормальным и адекватным правителем годам к сорока, отчего маг сожалел, если все его пророчества говорят о том, что невозможно изменить.
Амелл рассказывал о морском пути и аномальном штиле, пока подбирал венценосной особе портки по размеру, а принц с интересом слушал, периодически ссылаясь на прочитанное. Отступнику было даже немного жаль принца — судя по всему, его тоже выращивали и воспитывали книги, но в куда большей степени, нежели Дайлена, у которого были родители, братья и сестра, дяди, двое дедушек. Слог Кайлана иногда был высоким, предложения — законченными, а представление о реальности — в некоторой мере искажённым. Видя проблему, он ставил всё на самый эффективный путь её преодоления, зачастую игнорируя менее очевидные возможности, которыми приходилось пользоваться магу духа.
Блондин долго, возможно, даже слишком долго оценивал чистую одежду, наиболее цветастую из предложенных Кусландами. Несмотря на то, что Тейрин упирался, настаивая на оранжевых штанах, зелёном поясе и жёлтой рубахе, контраргументом стал стереотип об ужасном вкусе в одежде ферелденцев, а маг духа довольно переодел собеседника в вещи белого и серого цветов, чтобы привлекать минимум внимания.
Проходя по каменным коридорам с масляной лампой, минуя двери, за которыми уже звучали то смех, то стоны, то звуки песен, марчанский беглец и ферелденский принц добрались до кухни, так ни на кого и не напоровшись. Видимо, все были заняты уборкой, разошлись по домам или остались ночевать прямо в замке, разделяя компанию пришлых солдат.
Увиденное на кухне заставило подростка улыбнуться: Седрик, уже давно переставший возиться с тарелками, клевал носом, сидя напротив Нэн. После каждого подавленного зевка ребёнок забавно моргал и мотал головой, чтобы взбодриться.
— Я дождусь среднего полезного брата и пойду доедать в своей-нашей комнате, которую дала нам мама Элиссы, — уверенно оповестил самый младший Амелл, глядя на кухарку большими серыми глазами, слипающимися от усталости. — Не провожайте меня, пожалуйста. Дайлен сказал, что я уже не маленький, потому могу дольше не спать.
— Ну раз он так сказал, значит, тебе точно пора в люльку, — постановила Нэн. — Не забудь прополоскать рот и умыться перед сном.
— Знаю-знаю. Если что-то снова будет болеть, будет нехорошо. Не люблю, когда что-то болит.
— Как твои ноги? — спросила женщина. — Ты отдал мне почти половину своей мази. Тебе точно лучше, дитя?
— Втирайте в колени утром и вечером. И под коленями тоже. Папенька учил, что лекарства применяются по десять дней.
Семилетний в очередной раз громко вздохнул, но победить сонливость не получилось и он задремал, привалившись к спинке стула.
— Не буди ребёнка, — Нэн приложила палец к губам и указала им на младшего Амелла. — Он домыл свою часть посуды, поиграл с Элиссой, а потом сбежал сюда доедать за гостями. И как они все в Хайевер влезли? Я думала, нужны будут две хрюшки, но всё обошлось.
Дайлен посмотрел на Кайлана, всё ещё неловко стоящего в коридоре и, улыбнувшись, кивнул старой кухарке.
— Нэн, дадите мне две порции рыбы и какой-то гарнир? Это просьба одного гостя.
— Того самого? Его Высочества?
— Угу, — маг кивнул, осторожно подхватывая со стула удовлетворённо сопящего ребёнка. — Скоро вернусь за подносом.
Тейрин во все глаза смотрел на Амеллов, но, когда вошёл на кухню, присвечивая лампой, его свободную руку уже занял поднос от Нэн. Дайлен осмотрел содержимое деревянного короба и удовлетворённо кивнул. Маринованная рыба, солёная вяленая рыба, картофельное пюре, мягкий сыр с травами, бутылка белого вина, скорее всего, столового.
— Отнеси принцу, Хелис, — распорядилась кухарка, махнув полотенцем в сторону этого самого принца, отчего старший Амелл побледнел. — Его Высочество так утомился с дороги, а Брайс, несносный мальчишка, даже не подумал о том, что невозможно есть и говорить одновременно. Ну и не задерживай Его Высочество никоим образом. Поняла?
Кайлан ненадолго замер, то открывая, то закрывая рот, но в результате переборол себя и кивнул, развернувшись с подносом в руке.
— Здесь налево, Ваше Высочество, — подсказал отступник, идущий следом за старшим подростком в темноте коридоров.
Лампа выхватывала из темноты трофейные латы, морские пейзажи, портреты, геральдические символы, перила лестниц, тяжёлые двери и высокие своды коридоров.
— Мы не отсюда шли. Оттуда, — наследник престола наклонил голову в сторону правого коридора.
Дайлен в ответ вздохнул и опустил голову, глядя на Седрика, который попытался занять наиболее удобную позу на руках, шмыгая носом.
— Тогда подождите меня здесь, пожалуйста.
Маг повернул налево и последовал к комнате, пока на полу плясали оранжевые отсветы лампы, которые и не приближались, и не отдалялись.
Амелл бегло окинул пространство комнаты взглядом, уложил брата, проверил под кроватями, под письменным столом, в шкафу. Приоткрытое окно начинало беспокоить, потому маг подошёл вплотную, глядя, как пальцы в перчатках держатся за карниз. За окном маг также увидел лицо мужчины, видимо, гнома, держащего в зубах нож.
Заклинание магического барьера, отработанное за много дней, вышло бесшумным и незаметным, после чего маг приблизил свои пальцы к гномьим. Наблюдая целую бурю эмоций во взгляде парализованного убийцы, отступник безразлично оттолкнул его запястьями. Замершее тело полетело вниз и должно было остаться на месте до смены караула, потому чужестранец крепко закрыл окно с чувством, будто сейчас выпьет всю бутылку одним глотком. Его потряхивало от траты большого количества маны.
***
Кайлан обнаружился на полпути к комнате Амеллов. Принц стоял, неловко глядя на портреты именитых ферелденцев.
— Не засматривайтесь на портрет Рендона Хоу, Ваше Высочество, — обратился к принцу маг, приближаясь к источнику света. — Поговаривают, это полотно проклято.
— Кем же? — поддержал шутку блондин. — Неужто несчастной Элианой Брайланд?
— Хуже, — продолжил маг. — На этом полотне проступил демонический образ эрла Рендона.
— Как вы можете, Амелл? — Тейрин свёл брови в притворном гневе, прикрывая лицо запястьем, но голос и глаза всё равно выдавали широкую улыбку. — Я думал о вас лучше.
— Мне сейчас остро необходимо плоско и жестоко пошутить над теми, кто и без моей помощи достаточно несчастны, Ваше Высочество. Это скоро пройдёт.
Дайлен забрал поднос у сына Мэрика, но оставил ему лампу, по памяти переступая неровности камня, пока принц шёл чуть позади.
— Почему та пожилая леди назвала меня Хелис? — Полюбопытствовал принц у двери покоев. — Она настолько плохо видит?
— Только в вечернюю пору, когда смеркается. Ну и если ей в глаза кто-то светит. Не серчайте на возраст, дожить до таких лет — уже большая удача.
— Мой отец, судя по вашим речам, даже не может надеяться на нормальную старость.
Кайлан последовал за Дайленом в комнату, в которой отступник также проверил все самые распространённые укрытия, ожидая найти там ретивую эльфийскую гувернантку, убийцу или, на худой конец, Элиссу, однако, никого не было. Окно было закрыто, вода в купели была заменена, очевидно, не без помощи рыжеволосой эльфийки, в комнате приятно пахло свежими цветами от букета.
Едва завидев цветы, принц вышвырнул букет в окно под недоумённый взгляд мага.
— Не принимаю подарки от незнакомцев, — пояснил Тейрин. — Тем более, такой букет мне уже довелось получить после первого отказа сумасшедшей орлесианке.
Пальцы принца уже начали отекать, потому Амелл отсчитал третью колбу от застёжки справа и достал противоядие.
— Вы всегда таскаете столько всего? — в голос ферелденца вновь закралось недоверие. — Что в колбах?
— Целебное зелье, пыльца эмбриума, огненная смазка, морозная смазка, дымовая смесь, противоядие, среднее зелье лечения, эфирное масло, — отступник перечислил содержимое колб, указывая на каждую из них. — Что-то не так?
— Все марчане такие накопители?
Несмотря на стереотип, в голосе принца слышалось веселье и Тейрин приложил смоченную ткань к руке.
— Вам придётся ограничиться демонстрацией того, как принято обрабатывать рыбу во время трапезы. И вы можете почитать мне перед сном? Мои очки остались в Денериме.
— Разумеется, Ваше Высочество.
***
Дайлен вернулся в свою комнату, пошатываясь от выпитого. Он смог объяснить наследнику престола, почему рыбу лучше резать со спины, как вынуть основную часть костей так, чтобы не плеваться и не лазить пальцами в рот, прочитал ему около десяти страниц приключенческого романа, который каким-то чудом всегда путешествовал с Кайланом, а затем изрёк пророчество и удалился. Принц был самым требовательным из всех известных отступнику ферелденцев, но это не утомляло. В конечном итоге, до их следующей встречи было примерно два года.
***
В это же время блондин пялился в потолок с дурацкой улыбкой на лице.
— Задница Маферата, я убью великана! Я. Убью. Великана. И пусть только попробует не исполниться. А с папенькой что-то придумаю.
Принц не знал, что связывает странного собеседника с Хайевером, но если он действительно предвидел будущее, а, судя по светящемуся серебру глаз, именно так и обстояло дело, ведь те жалкие сведения о пророках прошлого не могли лгать, его стоило забрать в Денерим и требовать как можно больше предсказаний политических, экономических или военных ходов других стран.
Тейрин улыбнулся, вдыхая приятный аромат горьких трав с пропитанной ткани.
Автор писем оказался таким же, как он предполагал, но в то же время и совершенно другим человеком.
Он прошёл проверку на лояльность за столом, проверку на вшивость во время водных процедур, проверку на человеческие качества на кухне, проверку на скорость реакции в комнате, когда подавал противоядие от растений, которые Кайлан приказал доставить в его покои сегодня.
Последней проверкой были его способности и, в отличии от встреч с десятками выживших из ума людей, готовых предсказывать будущее хоть на крысином дерьме, в этот раз Тейрин почувствовал что-то. Сила, течение, присутствие — ему было сложно описать то чувство, когда на него смотрели, не мигая, два раскалённых серебряника глаз, а в комнате начинало пахнуть грозой.
Принцу оставалось только каким-то чудом сохранять за собой роль принца как можно дольше, параллельно наслаждаясь свободой до коронации и он чувствовал, что сделает всё, чтобы удержать и спасти отца.
В году Дракона двадцать пятом, в смятении и незнании примет корону тот, кто её не желает. В году тридцатом золото поблекнет, земли сгниют, а леса преисполнятся тварями. Башня падёт в огне, пожирающем ночь. Убийца великана вновь обрящет врага своего, Пустота снизойдёт, а Дракон возвысится. И да рухнут стены юга. И не сомкнётся Круг. И да придут чудовища.
