В этом месте время то замирало, прерываясь вспышками боли, то разгонялось до немыслимых скоростей во время передышки между новыми методами дознания воспалённого сознания Хоу, с каждым разом всё более изобретательного. Дайлен старался определять, день на улице или ночь, по свету за решёткой, но он несколько раз не заставал солнечный свет, когда его волокли обратно в камеру.
За время, проведённое в Амарантайне, подросток сумел наладить какое-никакое общение с эльфийкой, кормившей его раз в несколько дней, чтобы пленный маг не умер, но и не вошёл в силу. Когда подросток выяснил, что она также сливала всю выуженную информацию эрлу, её поведение изменилось — покорная эльфийка, низко опускающая голову в присутствии эрла, вовсю отводила душу на маге. Амелл нередко просыпался от того, что в его стопы или предплечья входит игла, огибая сухожилья и кровеносные сосуды, а в пище, которую приходилось есть, погружая лицо в миску, находились мучные черви, неприятно лопающиеся на зубах и впивающиеся в язык.
Эльфийка в ответ на взгляд, полный ненависти, только загадочно улыбалась, поправляя фартук. Звуки слагались в едва различимый шёпот на периферии уплывающего ощущения реальности.
— Хозяйка говорила, что вы и правда хорошо относились к эльфам Хайевера, — прошептала прислужница, склонившись к загнивающему порезу, там, где раньше была мочка левого уха. — Меня могут четвертовать, если узнают, что я помогла вам, но так распорядилась госпожа.
Дайлен к тому моменту глядел в окно, не моргая. Подросток даже не дёрнулся, когда игла, которая была острее предыдущих, вошла во внутреннюю сторону локтя, растягивая ткани. У бедра кольнуло — кончик немного, едва заметно выпирал с другой стороны.
— Сегодня эрл желает закончить экзекуции. Вы могли бы убить одного или двух храмовников напоследок.
Маг лающе захохотал, насколько это получилось сделать сорванным голосом, но довольно быстро смех перешёл в кашель. Благо, на багровом фартуке эльфийки не было видно брызг крови.
Жизнь его утекала, как вино из разбитой бочки — Амелл сам прекрасно осознавал, что не сможет перенести ещё один сеанс общения с Хоу. Подросток радовался тому, что его братья и сестра в безопасности. Старшие, наверняка, распределены в Круги по специальностям, а младший унаследует предприятие, способное полностью выплатить долг и жить как рантье до первой управленческой ошибки.
В проёме стены пролетел ворон, затем ещё один. Первый присел рядом с проёмом, а Второй протиснулся через решётку, поблёскивая золотом, стоило эльфийке уйти.
— Вы пришли попрощаться?
Вместо ответа Второй разжал клюв и в небольшую лужу сукровицы упал ключ.
Две птицы в полном молчании смотрели в глаза Дайлена и он действительно пытался вспомнить, его ли это птицы. Память подводила. Первый нерешительно боднул Второго клювом и, ни разу ни каркнув, подобрал ключ из лужи, поднося его к руке Амелла.
— Не могу, — прошептал он. — Зачем он мне? Летите к Седрику.
Второй, увидев блеск возле локтя, принялся раскачивать иглу клювом, а Первый протянул хозяину лапку с письмом, требовательно наступая на ладонь.
— Не в этот раз, друг.
Маг смежил веки, чувствуя, как падает в пустоту.
Он вновь стоял на ступенях, висящих в воздухе перед золотым деревом, вплавленным в полупрозрачный дымчатый камень. Ветви, которые оказались корнями, разрастались в зеркала на уровне глаз подростка.
В одном из таких зеркал Дайлен видел, как храмовники стягивают с него исподнее и вбивают ногами обрезанный коровий рог туда, после чего достоинство аристократа вернуть будет невозможно. Хоу что-то спрашивает, его тело что-то отвечает, после чего раскалённый докрасна прямой прут входит в обрезанный рог, проворачиваясь где-то внутри тела, напоминающего кусок хорошо отбитого мяса.
В другом зеркале головы двух храмовников взрываются изнутри, пачкая Амелла ошмётками горелого мозга. Волна, идущая от их тел, сбивает с ног солдат, но кинжал Хоу пробивает его грудь.
Третье зеркало показывало, как от иглы расходятся тёмные линии гниющих вен. Отчего-то других пространств в зеркалах не было.
Откуда-то послышались крики, шум, потянуло гарью.
— Ищите лучше, у нас мало времени! — кричал женский голос. — Осмотрите камеры! Выносите всё ценное, что найдёте. Пленных освободить!
— Нам пора прощаться, — шёпот заглушил крики с лёгким вздохом. — Порадуй меня ещё и не сходи с ума, человек.
Пощёчина вывела из дрёмы обжигающей болью и, судорожно вдыхая полной грудью, маг пришёл в себя. Его трясла за плечо рыжеволосая эльфийка из Хайевера, чьё лицо было испачкано сажей.
— Ты Дайлен, да? Борода Маферата, от тебя одни кости оставили. Обопрись на меня, если можешь. «О» передаёт привет.
Маг духа слабо покачал головой, указывая глазами на иглу, лежащую рядом и свежие брызги крови.
— Проклятье! Яд. Ничего, мы тебя вытащим.
— Как… — попытался спросить подросток, но его горло драло от жажды и дыма. — Как вы?
— Леди Изольда получила письмо от Элианы Брайланд и всё встало на свои места. Она тоже здесь. В соседней камере. Люди воистину странные, можно же было развестись!
Эльфийка бросила взгляд на пол и подобрала затейливый металлический предмет.
— Так это ты стянул ключ от сокровищницы? Хвалю.
— Сзади, — предупредил сидящий на полу маг за мгновение до того, как меч вошедшего стражника был вынут из ножен.
Рыжеволосая метнула в грудь вооружённого мужчины каменный кулак, который смял его доспех, будто бумагу, и воин выпустил оружие, захлёбываясь кровью.
В коридоре всё ещё сверкали искры, вздымались языки пламени, слышался лязг доспехов воинов, падающих на чавкающей грязи, кое-где пролетал жалящий рой, когда эльфийка покинула камеру с Дайленом на руках.
Трупы в коридоре поднимались, бросаясь на живых воинов, свистели стрелы, голые и заплаканные люди, выползающие из камер, благодарили Создателя и Его Невесту за свободу. У некоторых эльфов не было ушей, у людей были отрезаны носы и перебиты ноги, как у Амелла. Обернувшись, подросток увидел воинов с луками наготове впереди, но каким-то чудом сотворил волшебный щит, окутав им себя и рыжеволосую. Стрелы, направленные на них, отскочили, а маг духа почувствовал, как мана понемногу стягивается к нему от магов, находящихся рядом.
Один из магов, темноволосый старец с пышными бровями и редкой бородой, в кость заморозил лучников, а затем расколол их ударами посоха.
— Держимся, Джубаста! Наши уже наверху!
— Кребулаш! Ты всё ещё жив, старый лис, — эльфийка одарила стареющего чародея холодным взглядом. — Подержи его, я пока восстановлюсь. Он всю ману у меня высосал!
Сверху послышался взрыв, но Джубаста не обратила на него никакого внимания. Волшебница расстегнула сумку и вынула оттуда большое зелье лириума, половину которого выпила сама, а ещё половину влила в рот Дайлена, который к тому моменту был наспех укутан в широкий и тёплый плащ Кребулаша.
Маг жадно глотал, чувствуя, как по телу расходится сила, принося ощущение полноты способностей.
— Как выберемся, тебя подлатают, малец, — пообещал старик, вскинув косматые брови. — А пока придумай себе имя.
Маги, трупы, заключённые, даже крысы, казалось, замерли — к ним спускался демон желания, едва вмещающийся на лестнице.
Амелл стиснул зубы, стараясь не закричать, но ему удалось протиснуть сквозь слои плаща руку, безымянный и средний палец на которой тащились, выгнувшись в обратную сторону.
Демон раздражённо качнул головой, когда поток маны вырвался из его тела и впитался в подростка, а затем последовал второй взрыв — вся мана Дайлена сдетонировала, сталкиваясь с маной темнокожего рогатого существа. Амелл не практиковал это заклинание, так как ему раньше недоставало сил, да и оно было слишком затратным, но от того, кто был одержимым и, весьма вероятно, другом его спасителей, остался фарш на стенах и тошнотворный серный запах.
— Извините. Это был единственный способ.
— Миррор ещё призовёт, — пояснила эльфийка и кинулась к лестнице, перешагивая трупы раздавленных воинов.
Косматый маг стиснул Амелла и поспешил следом, позволяя тому увидеть дыры в стенах, сквозь которые было видно пылающие постройки, убегающих людей, ослеплённых страхом коней.
Посреди лестничной клетки, крича и щедро раздавая угрозы, у перилл стоял Хоу, медленно превращаясь в каменное изваяние.
Молодой человек с короткими тёмными волосами и в металлической маске, отполированной до зеркального блеска, склонялся над ещё дышащим магом, с запястий которого, не останавливаясь, текла кровь.
— Вы враги Ферелдена! Враги Церкви! Вам не будет покоя!
Эрл вращал глазами, пытаясь рассмотреть и запомнить всех, в уголках его рта засыхала пена, кровь сочилась из разгрызенных губ, а между ног уже натекло.
Джубаста посмотрела на одну из статуй и, пока окаменение не затронуло более глубокие слои тканей, выставила Рендона Хоу в позиции, копирующей его ростовое изваяние из камня. Новый каменный кулак разбил памятник тщеславия, после чего девушка неспешно потянула палас с заколдованным эрлом. На месте старой статуи Рендона Хоу стоял сам Мясник, лицо которого уже поглотил камень.
— Документы должны быть в другой части Башни Бдения, — произнёс молодой человек женским голосом. — Я уверена, те храмовники были здесь не ради одного приезжего.
Дайлен рассмотрел уродливые наплывы шрамов из-под краёв маски и не стал ни о чём спрашивать. Вместо этого он ощутил, как мягкое сияние целительной магии вытягивает боль, возвращая кости в исходное положение.
— Меня зовут… Называй меня Митра Метафора, — представилась девушка в маске.
— Амелл. Знакомый «О».
— Ты что-то знаешь об исчезновении денеримских детей или магов Южного Предела? — Митра сжала губы, когда увидела, как Дайлен покачал головой. — И так сойдёт. Добро пожаловать в ферелденское ядро Сообщества магов. Господин Эпитет уже предложил тебе имя?
— Судя по всему, Вейлбёрн Синекдоха.
— Умный мальчик. Спи, я выведу яд. До зимы мы тебя восстановим, если денег хватит.
— Хватит, — прикрыв тяжелеющие веки, аристократ мягко улыбнулся, — мне нужно просто отправить несколько писем и вы никогда не будете есть то, чем нынче кормят в Амарантайне.
***
За окнами дома, казалось бы, тайного сообщества простиралась торговая площадь Денерима. Дайлен, который пугался каждого шороха после пробуждения, осмелел к середине лета, постепенно вернул себе уверенность и стал больше доверять членам ядра Сообщества, в которое невольно попал. Он заново научился ходить, расчерчивая пунктиром шагов мансарду, хотя опираться на трость было непривычно. Мочку уха спасти не удалось, как и мизинцы на ногах — магия исцеления Митры не могла отрастить то, что было отделено, только затянуть кожей так, будто её и не резали. Амелл несколько задерживался в росте, но к концу лета стал вытягиваться — та боль под коленями, которую он чувствовал, не была последствием действий Хоу, до сих пор стоящего на втором этаже в замке, уже принадлежащем его сну — Натаниэлю Хоу, ставшего эрлом Амарантайна.
Элиана Брайланд, которая вернула себе девичью фамилию, решила вспомнить молодость и осесть в Денериме, производя лекарства и занимаясь исследованиями трав. Женщина с тусклыми глазами, которая выглядела куда старше своих лет, частенько заходила с лекарствами в ничем не примечательный домик, где её всегда ждали в мансарде Вейлбёрна.
Она напоминала Дайлену сестру Эльтину, которая иногда проводила свободное время, раздавая хлеб детям Нижнего Города. Такая же потерянная, не знающая, что делать со своей жизнью, но находящая ответ в том, что она любила больше всего. Тогда её поступки казались бессмысленными, но после Хоу… После Хоу Амеллу пришлось переоценить многое в своей жизни.
Долг Совету Пяти был покрыт из награбленного Сообществом магов, отчасти — из доходов «драгоценностей Киркволла» и его изобретений, теперь продающихся на рынке Денерима едва ли не у бабок с молоком.
Вместе с оплатой долга с души беглеца свалился огромный тяжеловесный камень, но остались риторические вопросы.
Как жить дальше после произошедшего? Что было бы, если бы не Изольда и прочие клиенты «предсказателя», согласившиеся оплатить самое крупное дело Сообщества магов за последние двадцать лет вскладчину? Стоило ли оно того?
Побег, ночи без сна, постоянная опасность, смерть деда, первая серьёзная рана мага духа, кончина матери, потеря брата, сестры и отца из-за какого-то металла. С другой стороны, свобода его дяди была ничуть не хуже свободы его самого ценой жизни многих стражников, союзников-магов, сочувствующих и, к сожалению, некоторых заключённых, которым особо ретивые воины так и не позволили умереть на свободе.
«Здравствуй, Седрик. Я же обещал, что напишу, мелочь. — начал письмо маг. — Пишу тебе из хорошего, безопасного места, как и обещал. Как твои дела? Ты хорошо кушаешь, не обижаешь Нэн, не ссоришься с Элиссой?
P.S. Фергюс, если ты это читаешь, знай, что я рад за тебя. Счастья вам с Ораной!
P.P.S. Тэйрна Элеанора, если Вы это читаете, знайте - фамильярное обращение к Вашему сыну несло искреннее дружелюбие. Надеюсь, что у Вас и тэйрна Брайса всё хорошо. Богатства и процветания Хайеверу!»
Маг духа вложил письмо в небольшую трубку и отправил ворона в полёт. Второй радостно взмахнул крыльями, сжимая в лапах золотое зеркало — подарок для Элиссы и соверен — честно украденную плату труда друга, полезного даже в своих ошибках.
Хоть на сердце всё ещё было неспокойно, а образы произошедшего в Амарантайне заставляли кричать в подушку ночами, становилось легче с каждым письмом и разговором. Поначалу, когда было больно даже садиться на кровати, многие целители помогали Дайлену.
Как выяснилось позже, Сообщество магов насчитывало не больше сотни вменяемых дееспособных участников, разбросанных по всему Ферелдену. Большая часть членов движения была либертианцами, часть - эквитарианцами и совсем малая доля - изоляционистами. Тем не менее, маги находили возможность общаться, будь они в Кинлохе, в Бресилиане или близ Хайевера.
За пазухой мага духа началось приятное шевеление: Первый высунул голову из-под широкого ворота тёмной киркволльской мантии, подаренной «О» в благодарность за книгу. Ворон, и без того обладающий пугливой натурой, не отлипал от Дайлена, страхи которого медленно улетучивались в присутствии птицы, которая была с ним начиная с самого Киркволла.
Амелл, опираясь на трость и поглаживая ворона отросшими ногтями, ковылял к гостиной, где уже сидели, считая бумаги и деньги, свободные маги.
— Синекдоха, — Эпитет устало махнул ведомостью. — На этой неделе прирост заказов на мази для кожи. Интерес Церкви к благовониям падает, Андрасте услышала наши молитвы.
— Сделаем. Всё будет готово через пару дней, — подросток кивнул, подходя к столу. — Северин ещё в пути?
— Харвена сложно выследить, — Джубаста пожала плечами, — а втереться в доверие вообще практически невозможно.
По лестнице поднялась фигура в балахоне, широкий капюшон которой прикрывал лицо, покрытое толстым слоем косметических средств, переделанных Дайленом для этого мира из местных ингредиентов. Иностранец тогда ещё проводил дни в постели, вспоминая увиденные истории, слушая новости и гул толпы за окном, периодически погружаясь в свои странные сны. Так как времени было много, аристократу удалось открыть филиал в Денериме, нанять работников, разработать новые источники дохода и опробовать их, не выходя из комнаты. Митра, сперва отстранённая и осторожная, стала его первой помощницей в свободное от заказов время, как только получила шанс стать, как она выражалась, "почти нормальной". Девушка всё реже надевала маску в последнее время, предпочитая грим и полумрак.
— Нам осталось собрать совсем немного, господа! Посыльный из Кинлоха утверждает, что часть заданий по сбору трав забрал местный охотник.
— Это воистину хорошая новость, если не считать травы у загрязнённого лириумом озера — обратился к целительнице маг духа. — Не теряйте меня. Вернусь после захода солнца, буду во втором штабе.
Подросток, спустился на этаж ниже, проходя жилые комнаты, а следом за ними и небольшую, но чистую харчевню, где пахло жареным мясом, ароматными пончиками, блинами с ягодами и замороженным кремом.
Несмотря на длинную очередь и три одновременно работающих портативных печи, маг присел за стол к двоим абсурдно одетым молодым людям: поверх дорогущей одежды столичных аристократов они напялили старые походные плащи, думая, что их никто не узнает. Светлые волосы парня и девушки выдавали их с головой. Первый тотчас спрятал голову под локоть чужеземца, принося успокоение.
— Чем обязан, господа?
— Говорят, в Амарантайне после исчезновения эрла Хоу появилось привидение, — начала Анора Мак-Тир. — Вы уверены, что этот слух распускает не сам Натаниэль, прикрывая какие-то тёмные дела своего беглого отца?
— Не думаю. Скорее всего, мы никогда не узнаем, где сейчас прежний эрл. Мои источники информации молчат, а Невеста Создателя не посылает видений на эту тему.
***
Сознание Хоу билось внутри статуи, требуя выхода. В клетке собственного тела, собственного замка и собственного положения всё, что мог делать Рендон — слушать прислугу и посетителей. О, сколько же раз на него плевали, прежде чем отдраить тряпкой, которой до этого протирали сортир! Как отзывались о нём его же вассалы! Даже представители Церкви, до того лояльные и готовые помочь в сохранении Ферелдена, звали его никчёмным прямо у него на глазах. Хуже всего было то, что посетители клали ему в рот монетки, ожидая «возвращения» правителя, некоторые зажигали свечи рядом со статуей, чем портили ковры, а совсем редкие уникумы из тех, кто смогли сбежать, помечали его окаменевшее тело будто мабари!
Эрлу Хоу оставалось только тихо выть по ночам, осознавая, что его никто не слышит — он уже пробовал днём и результата не было.
Однажды он снова жаловался на жизнь до тех пор, пока Натаниэль не обернулся на его стенания с полным ртом медяков.
— Послышится же такое.
Его собственный сын прошёл мимо, но вернулся для того, чтобы накрыть Рендона шторой с головой.
— Надеюсь, ты уже где-то сдох, самодур.
Шаги удалялись под внутренний вопль аристократа, потерявшего абсолютно всё, включая чувство собственного достоинства.
