Суббота, 1 ноября 1999 года
Гринвуд, Южная Каролина
Он ненадолго задержался рядом с Кевином, «охранявшим» мотоцикл и сумки. — Мы едем на похороны бабушки Труди. — он натянул ему шапку до самых бровей и впадиной под ушами, чтобы спрятать тёмные волосы и мочки порозовевших от мороза ушек. — Тебя зовут Джейми. Запомнил? Кевин вздрогнул, но послушно кивнул, мысленно проговорив: «похороны бабушки Труди. Я — Джейми». — Хорошо. Будь здесь. Никуда не уходи. — наказал Сэндвич. — Я должен тебя видеть. — убедительно произнёс он. Кевин успокаивающе улыбнулся и ненадолго прижался к нему, ткнувшись ледяным носом в теплую шею. — Потерпи немного, сейчас снимем номер и согреемся. Маркус сложил руки на прилавке и оглянулся на Кевина, запрокинувшего голову и снова ловящего снежинки языком на тихой парковке мотеля. За четыре часа мы добрались от Ричмонда, штат Вирджиния, до Шарлотта, штат Северная Каролина… Ещё шестнадцать часов понадобится, чтобы добраться от Северной Каролины до Хьюстона, штат Техас. Оттуда недалеко до границы — пять с половиной часов, и мы будем в Нуэво-Ларедо, Мексика… Но перед этим нужно заехать в Колумбию. Сейчас они в Гринвуде, Южная Каролина. Солнце клонится к горизонту. Байк требует бензина, тело — отдыха, крепкого алкоголя и забыться на несколько часов, Кевин — еды, тепла, сна и ласки. А ещё, конечно, объяснений. Он не глупый, он всё поймёт… К тому же, это самое «всё» написано у Маркуса на лице — нужно лишь правильно сложить картинку: слова, эмоции, прикосновения, искаженное болью и жалостью лицо. …вот только как скоро? Что произойдёт раньше: к Дэю придёт осознание, что хочет сотворить Маркус, и его хватит удар, или Сэндвич всё спокойно разъяснит, стараясь сделать так, чтобы голос не дрожал, или его поймают и посадят?.. или — и того хуже — вернут?.. Маркус снова смотрит на девушку, регистрирующую постояльцев и выдающую ключи от комнат. — С одной односпальной, пожалуйста. — он тяжело вздохнул, устало улыбнулся и подтолкнул к ней банкноту. Она с плохо скрываемой тревогой посмотрела ему за спину. Маркус прекрасно понимал причину её обеспокоенности. Достаточно просто взглянуть на их странную парочку, чтобы в голову начали лезть тревожные, страшные мысли: мальчишка-шестиклассник с доверчивыми зелеными глазами и высокий крепкий байкер бандитской наружности… — Это мой младший брат. — сказал Сэндвич. Соврать об этом, однако, не представляло труда: шапка Кевина скрывает его тёмную шевелюру, у Маркуса волосы собраны в пучок — ни один светлый волосок не видно, а цвет глаз и форма лица у них очень похожи. Чем не братья?.. — Мы едем проститься с бабушкой. — Ох, примите мои соболезнования. — быстро выдохнула она, услышав успокаивающую ложь, и Маркус едва сдержался, чтобы тоже со свистом не выгнать воздух из сжавшихся лёгких. — Могу я что-нибудь сделать для вас? Маркус мысленно выдохнул, успокаиваясь, — он уже приготовился рассказывать, какой классной была бабуля Труди, как ему и брату нравился её яблочный пирог с корицей, какие классные сказки она рассказывала им, как она красила волосы в сумасшедшие цвета, — «вот, в сентябре, например, её волосы были сиреневыми, а в марте — голубыми, » — и какая это потеря для всего человечества… — Да, — кивнул Сэндвич, выдержав небольшую паузу, словно задумавшись, — не могли бы вы достать для нас дополнительное одеяло? — он склонился к окошку, заслонил уголок губ защищенной байкерской перчаткой ладонью и зашептал, словно боясь быть услышанным: — Джейми вечно мёрзнет. — Конечно. — кивнула девушка, мягко улыбнувшись. Снова коротко глянула на Кевина. — Славный мальчуган. Сэндвич, опираясь локтями о стойку, повернул голову и посмотрел на Кевина. — Да, замечательный. — выдохнул он с теплой улыбкой. Жаль только, что мне придётся… — Простите, — обратилась девушка, не скрывая напряжённости в голосе, оборвав его мысль, — вы в порядке? — Я? — Маркус напрягся. — Ваши руки. — она кивком головы указала на кисти Сэндвича. — Костяшки разбиты. А на шее и скуле у вас свежие синяки. Вам нужна помощь? Мне стоит вызвать полицию? — Нет, что вы! — Сэндвич заулыбался, внутренне умирая от страха, — Я спортсмен. Травмы — обычное дело. Вот если вы не найдёте на мне синяков, тогда точно следует обратиться в полицию! Она молчала, казалось, целую вечность. — Как вы сказали зовут вашего племянника? — Брата. — машинально поправил Маркус. — Джейми. Вам меня не подловить, леди. — Вы не будете возражать, если мы поговорим? Не поймите неправильно, я вас ни в чём не подозреваю… просто хочу убедиться, что у вас всё в порядке, и ночью спать спокойно. — Да, конечно. — Джейми, — позвала девушка, чуть повысив голос. Кевин вздрогнул и перестал подхватывать снежинки бледными пальцами. — Подойди, пожалуйста. Маркус увидел, как дернулся у Кевина кадык, когда тот качнулся и сделал первый неуверенный шаг, его собственный кадык тоже дрогнул в знак солидарности, пока Кев подходил. — Привет. — прохрипел Кевин. — Привет. — поздоровалась девушка. — Как тебя зовут? Снова проверяет, — Маркус едва не закатил глаза, — не хватило того, что я исправил её, без заминки назвал имя и Кевин отреагировал на её зов. — Джейми. — Кевин дружелюбно улыбнулся и протянул руку. — Приятно познакомиться. — кивнула она. — Куда вы едете? — Бабушка Труди умерла, мы едем на похороны. — ответил Кевин без запинки. — И как далеко вам предстоит ехать? Она его топит, — догадался Сэндвич, — сейчас он растеряется, ведь мы не обсуждали с ним это, посмотрит на меня, и наступит конец… Маркус лихорадочно соображал, как подсказать Кевину назвать любой город, как вдруг ледяная рука сжала его бедро. Сэндвич едва не вскрикнул от неожиданности, но быстро сообразил, что Кевин придумал всё за него. Он повернул руку раскрытой ладонью вверх и Маркус кончиком пальца вывел на его ладони:Hays, KAZ
— Хейс, Канзас. — ответил Кевин. Девушка поджала губы, явно недовольная тем, что не удалось уличить их во лжи, отсчитала сдачу и передала Маркусу вместе с ключами: — Ваша комната на первом этаже под номером 8. Хорошего отдыха. — Спасибо. — кивнул Маркус и легонько подтолкнул Кевина ко входу в мотель.***
Кловерфилд отпер дверь ключом и пропустил Кевина в номер. — Маркус, — позвал он, когда Сэндвич прижался лбом к двери и мелко затрясся, — почему ты соврал? — У неё на лице было написано, что она меня подозревает. — В чём? Ты же не сделал ничего плохого! — воскликнул он, опуская сумку на пол возле кровати. — Она решила, что я хочу навредить тебе. Оно и понятно. Я же выгляжу как уголовник в той шапке и на этом байке… Ещё эти синяки и стёсанные костяшки кулаков… — Я сказал, что ты мой младший брат, и она, казалось, успокоилась… Но обратила внимание на мои разбитые кулаки и синяки — объяснил, что я спортсмен, и травмы — обычное дело. Похоже, она не поверила. А потом позвала тебя — хотела убедиться, что я не лгу. — он повернулся к Кевину. — Кев, подойди. Дэй поднялся с кровати и встал перед Маркусом. Он положил руки на худые плечи, с нежностью посмотрел на Кевина, прижал к себе. — Ты такой умница, мой сладкий. — шепнул Сэндвич ему на ухо. От Кевина пахло апельсинами и морозом. — Ты здорово всё придумал, малыш. Я запаниковал, когда она спросила у тебя про город, испугался, что ты растеряешься… А ты справился. Я горжусь тобой, Кев. — Маркус отстранил его от себя и поцеловал в уголок губ. — Всё будет хорошо. — заверил Маркус. Кевин успокаивающе улыбнулся и плюхнулся на кровать. Она не доставит мне проблем. Я надеюсь… — И я попросил второе одеяло. — Нам не хватит одного? — удивился Кевин. — Во сне ты часто перетягиваешь его на себя. — ответил Маркус, разуваясь. — Прости. — Кевин пристыженно опустил голову. — За что ты извиняешься? — удивился Маркус, замерев и глянув на него. — Я не обижаюсь и не сержусь. — Правда? — Конечно, Кев. — сказал Маркус. — Ты голоден? — Да, очень! — Дэй активно закивал. — Я видел неподалёку закусочную. Давай немного передохнём и сходим туда? Сэндвич, толком не раздевшись, улёгся на левый бок и прикрыл глаза. Кевин стянул шапку и устроился рядом, прижавшись спиной к Маркусу. Им удалось уснуть, но только после того как Маркус повернулся на другой бок и, обняв Кевина за плечи, ткнулся носом ему в загривок, легонько поцеловал и дождался ответного урчания. …Столько тайных свиданий, столько ночей бок о бок, объятий, поцелуев… Они зависимы. Зависимы друг от друга. Глаза, голос, губы, нос, шея, руки, грудь, спина. Если чего-то не будет, они сойдут с ума. Им это нужно — трепетные касания щек, шеи и плеч, руки, нежно обхватывающие их собственные и согревающие своим теплом, дыхание у самого уха, зубы, прихватывающие мочку или нижнюю губу, теплые пальцы, ласкающие загривок, звуки сиплых стонов, хриплый шепот «ты такой горячий… я сгораю…» Они просыпаются неспешно: Кевин переворачивается, тыкается носом в шею Маркуса и, ощутив под губами теплую кожу, нежно целует, улыбаясь, когда Сэндвич сладко скулит в ответ и теснее прижимает его к себе, томно выдыхая. Когда Маркус открывает глаза, Кевин целует его в уголок губ.***
Кафе «70`s» было очень уютным. Кевину здесь понравилось. Он вертел головой, как любопытный цыплёнок, и жадно ощупывал всё взглядом: белые столики, красные кожаные диванчики, прилавок с кусками пирогов, старую кофеварку, музыкальный автомат с виниловыми пластинками, немногочисленных посетителей, высокие стеклянные бокалы с молочными коктейлями, круглые барные стулья, неоновые вывески «Hot dogs», «Milkshakes», «Burgers», светящиеся приятным красным светом. — Здесь так красиво!.. — зачарованно выдыхает Кевин, садясь за столик. Маркус подталкивает к нему меню. — Закажи нам, что тебе нравится. — К-как?.. — растерялся Кевин. — Я же… ведь я… никогда… — Кев, — успокаивающим голосом сказал Маркус, накрыв его прохладную руку, — там есть картинки и описание. Просто выбери, что приглянется. — А если мне не понравится? Или тебе не понравится? Или я не доем? — Тогда тебя поставят в угол и отшлепают. — сказал Маркус самым серьёзным голосом. Побелевший Кевин едва не потерял сознание. — Кев, Кев, я пошутил! — замахал руками Сэндвич. — Боже, какой впечатлительный… Маленький, это шутка! — Точно? — слабо зашептал Кевин. Маркус пересел к нему и подхватил, пока голова Дэя не стукнулась о сиденье. — Извини, я не думал, что ты так остро отреагируешь. — пробормотал Маркус. Как же тогда сказать тебе?.. Тебя же удар хватит, маленький мой. Чёрт. Сэндвич открыл меню, прильнул виском к макушке Кевина, устроившего голову у него на плече, и стал неспешно перелистывать страницы, водя пальцем по строчкам и изредка вставляя комментарии. — Что такое капучино? — тихо спросил Кевин. — Кофе. — Хочу попробовать. — Ты ещё маленький. — Маркус нежно целует его в макушку. — Не уснёшь потом. Вот что мне с тобой ночью делать, а? — Целовать. — отозвался Кевин устало-равнодушным тоном. Слово, поднимающее волну жара, Маркус стойко проигнорировал, больно прикусывая нижнюю губу и стараясь не дрожать. — Хочешь спать? — Немного. — Кевин с трудом оторвал тяжелую голову от плеча Сэндвича и потёр глаза. Маркус поднял руку, привлекая внимание официантки. — Готовы сделать заказ? — Да. — кивнул он и передал меню Кевину. Тот вздрогнул и с испуга выпалил целую автоматную очередь непонятных слов, которые обрушились на официантку, словно булыжники на ростки пшеницы. Девушка с серьезным лицом кивнула, записав каждое слово в блокнот, и удалилась на кухню. Кевин поставил локти на стол и, зарывшись пальцами в волосы, покачал головой. — Что я заказал? — спросил Дэй, с ужасом глянув на Маркуса. — Романтический ужин! — засмеялся Сэндвич. — Пообещай, что съешь всю свою порцию. — А если нет? — Тогда я обижусь и неделю не буду тебя обнимать. — Злюка! — выдохнул Кевин с ужасом. Маркус прикусил губу, пытаясь сдержать развязную ухмылку. Злюка… Мне нравится, как это звучит. …но только когда ТЫ говоришь это слово. Пока Кевин дремал, устроив голову на груди Маркуса, им принесли заказ: два здоровенных бургера с двойным сыром, целую гору картошки фри, сливочное мороженое с шоколадной крошкой и молочные коктейли — шоколадный и клубничный. Официантка с нежностью поглядела на сонного Кевина и тихо пожелала им приятного аппетита. Дэй разлепил веки и посмотрел на заваленный едой стол. — Маркус, это очень много. Я столько не съем… — Ладно. — пожал плечами Сэндвич. — Я съем. Кевин впивался зубами в бургер и урчал от удовольствия как самый настоящий волчонок. Маркус стрелял в него довольным взглядом и тихо посмеивался — Кевин измазался соусом до самых глаз. Сейчас он походил на зомби-подростка, которого не научили этикету при пожирании печени жертвы. Ах, да… точно, — с болью подумал Маркус, — кому его учить?.. — Кев, — тихо позвал Сэндвич, и маленький зомби вопросительно поднял брови. Маркус тяжело вздохнул и вытащил из стакана салфетки. — Весь перемазался… — с легким упрёком посетовал он, вытирая кетчуп с щёк, — …нужно есть аккуратнее… чумазый, как болотное чудовище. — выдохнул Маркус. Глаза Кевина округлились и наполнились слезами. — Малыш… — хрипло произнёс Сэндвич, — извини, я же не всерьёз. Кевин всхлипнул, обидевшись, и отвернулся. Маркус проглотил болезненный ком, порывисто обнял его за талию и легонько ткнулся носом в шею. — Я не хотел тебя обидеть. — шепчет он. — Прости. — Кевин не отзывается и Маркус опасливо оглядывается, — никто не смотрит, — и легонько целует его загривок, водит кончиком носа по шее, вызывая дрожь и посылая мириады мурашек путешествовать по коже. Дэй не реагирует, и Сэндвич немного углубляет поцелуй, смещая его к ямочке под ухом. — Иди ко мне, маленький, превращу тебя в прекрасного принца. — шепчет он, захватывая губами дюйм тонкой кожи и влажно целуя. Кевин пытается удержать томный вздох, но тот всё-таки срывается с губ и Дэй поворачивается, быстро стирает слёзы и кивает. Маркус вытирает с его лица остатки кетчупа, оглядывается и быстро целует Кевина в нос. — Ешь скорее. — Маркус отворачивается к своему нетронутому бургеру. — Остывает. Когда Кевин макал картошку в соус BBQ, Маркус расслабленно наблюдал за ним, иногда кусая бургер, но когда Кев стал макать её в мороженое, он не выдержал. — Кев, зачем ты издеваешься над едой? Дэй замер, остановив руку с картошкой почти у самых губ, и вместо ответа засунул Маркусу в рот кусочек с горкой мороженого. — Потому что вкусно. Взрослым не понять. — отозвался Кевин, ухмыльнувшись. Сэндвич покраснел, как вареный рак, прожевал картошку и обреченно покачал головой. — Ну? — Ладно, это вкусно. — согласился Маркус и Кевин довольно хмыкнул. Они макали картошку то в соус, то в мороженое, чередуя огонь со льдом. Маркус коротко глянул на губы Кевина, в уголке которых осталась капелька растаявшего мороженого. — Кев? — М-м-м? — он повернул голову. Маркус подался вперёд и слизнул мороженое быстрым поцелуем и мимолётным касанием самого кончика языка. Кевин хрипло выдохнул, когда он отстранился, минуту сидел, огромными глазами вперившись в пустоту, потом вытащил из мороженого ложку и размазал десерт по губам. Маркус поглядел на него и прижал ладонь ко рту, плечи сотрясались от смеха. — Ой, испачкался… — Кевин театрально вздохнул. — Маркус, не поможешь? — Кевин… — сквозь смех просипел Сэндвич, сгибаясь пополам. — Что? — в голосе слышалась тревога и обида. Маркус сцапал его за шиворот и утянул вниз, к сиденью, прежде чем Кев расстроится и снова отвернётся, ловя измазанные губы и водя по ним самым кончиком языка, слизывая мороженое. — Сладко. — тихо выдохнул он в губы Кевину, разжимая пальцы и отпуская горловину свитера. Свободный Кевин не спешил выпрямляться. Он упал на грудь Маркуса и порывисто поцеловал, пока никому не было до них дела.***
Количество уничтоженного сахара дало Кевину заряд бодрости, и Маркус решил использовать этот момент и сводить его в кинотеатр. Сегодня крутили множество новых фильмов, которые Сэндвич ещё не успел посмотреть, а Кевин не посмотрит ещё ближайшие лет пять… если Маркус не вмешается. Мальчишка с замиранием сердца осматривал зал с билетными кассами. Сэндвич ласково улыбнулся и отошёл за билетами, оставив Кевина восторгаться вереницами круглых лампочек и запахами сладкой ваты и карамельного попкорна. Здесь было светло, тепло и немного душно, многолюдно. Люди смеялись и переговаривались, делясь впечатлениями от просмотренных фильмов. Маркус растерялся. У него на выбор было 5 фильмов, которые могли бы быть интересны Кевину: «Люди в чёрном», «Анастасия», «Геркулес», «Парк юрского периода» и «Флаббер». Выкрутив на максимум свою мужественность и приняв невозмутимый вид, Маркус произнёс: — Два билета на «Люди в чёрном». — Остались места в шестом и десятом ряду. — сообщил кассир, поправив красную кепку. Маркус оглянулся на сияющего Кевина, облизнул губы, прикусил нижнюю. Лежит алмаз. Ни дать, ни взять… — Десятый. — сказал он, глядя лишь на зеленоглазого мальчишку, которого иногда задевали плечами проходившие мимо люди. — Пожалуйста. — парень протянул ему два билета. Нам, пожалуй, два билета на последний ряд… Кевин стянул с шеи километровый шарф, снял шапку и приготовился смотреть выбранный Сэндвичем фильм. — Маркус, о чем он будет? — Не знаю, Кев, — Маркус вручил ему стакан с карамельным попкорном, — я его ещё не видел. — отозвался он, снимая кожанку и засовывая шарф Кевина в рукав его куртки. Да, Сэндвич не видел этот фильм, но у него было занятие интереснее, чем просто глядеть на сероватый экран. Он смотрел на освещенное лицо восторженного Кевина. — Маркус, ты видел? — он тряс его за плечо и указывал на экран, когда происходило что-то невероятно крутое, (а в этом фильме невероятно крутым было решительно всё), и запихивал в рот отливающие золотом облака воздушной кукурузы. — Посмотри, какая пушка! Маркус, он моргнул вертикально! Вертикально, понимаешь?! ОН ЛИЦО НАТЯНУЛ! — Кевин подергал его за рукав. Маркус впился пальцами в воротник его свитера, притянул к себе и порывисто поцеловал, чувствуя на губа карамельный вкус попкорна и оставляя на память о себе горячий, но поверхностный поцелуй. Ему нестерпимо хотелось толкнуться языком в любимые губы, но Кевин так мал, так хрупок и пуглив… Он дождётся. Четыре годика, а лучше — пять, и Маркус сможет это сделать. Нужно лишь подождать, уберечь Кевина — от других и от себя. Подождать, а потом поцеловать так, как хочется все эти месяцы — жарко, влажно и глубоко — по-настоящему, по-взрослому. «Он приклеил его к потолку какой-то гадкой слизью! Ты видел?» Нет, он не видел. Он смотрел только на Кевина — свободного, улыбающегося, восторженного и счастливого. Больше ничего не имело значения. Ничего и никого не было вокруг. Только этот мальчик… Маркус нахмурился, снова представляя непростой разговор, поджал губы и отвернулся, чтобы Кевин не увидел болезненную судорогу, исказившую лицо. Овладев собой, он всё-таки взглянул на экран: пожилой джентльмен посадил в саквояж своего любимого бело-рыжего кота Ориона с интересным украшением на ошейнике. Маркус перегнулся через подлокотник и устроил голову на худеньком плече. Кевин был так увлечён фильмом, что не заметил ни этого, ни теплого касания губ Сэндвича его шеи. Фильм подошёл к концу: агент Джей сел в черный автомобиль и, кусая хот-дог с салатом, поехал на следующее задание, а на далёкой-далёкой планете пришелец выиграл в «Шарики» спиралевидную с перемычкой галактику, в которой находилась Солнечная система…***
Они вернулись в номер в одиннадцатом часу вечера: уставшие, довольные, обнимающие друг друга за плечи. Маркус скинул ботинки, повесил на крючок куртку и направился в ванную, чтобы перед сном почистить зубы, уже ноющие от количества сладкого, уничтоженного им за этот вечер, под аккомпанемент восторженных комментариев Кевина. Он и не ожидал, что фильм произведет такое впечатление на мальчика. — Маркус, а если выйдет продолжение, мы посмотрим его вместе? — вдруг спросил Кевин, ткнувшись лбом ему меж лопаток и заключая его талию в кольцо тонких и тёплых рук. Кловерфилд вытащил изо рта зубную щетку и произнёс, стараясь не проглотить мятную пену: — Конечно, Сладкий. — сказал Сэндвич, ощутив в груди тепло и приятную дрожь от прикосновений мальчика. Кевин хмыкнул, подтверждая, что услышал Маркуса, потерся щекой о его спину и направился в спальню. Когда Сэндвич вышел, сладко потягиваясь, Кевин уже спал, стянув с себя свитер и штаны. Маркус убрал с кровати его вещи, снял толстовку и джинсы и осторожно забрался на матрас. Легонько тронув лоб Кевина, он облегченно выдохнул: опасался, что Кевин слишком быстро съел мороженое и выпил молочный коктейль, но температуры нет, — Кевину просто было жарко. Сэндвич невесомо коснулся его лодыжки — прохладная, и по пояс укрыл Кевина одеялом. Развернув второе, любезно принесенное занозой с ресепшена, он натянул его до диафрагмы и устроил голову на своей половине подушки. С того самого вечера, когда он вправлял Кеву плечо, Маркус стал подрываться среди ночи, если мальчик тяжело вздохнёт, заскулит или всхлипнет — боялся, что Рико проснулся и пришёл за Кевином… Каждый раз всё обходилось, но паранойя Сэндвича всё крепла и крепла. Вот и сейчас, услышав тихий всхлип, он открыл глаза, готовый броситься на Морияму, если тот посмеет приблизиться. Перегнувшись через Кевина, он включил светильник. — Кев, тебе плохо? Что-то болит? — Мне приснился страшный сон. — Хочешь поговорить об этом? — Это Рико. — шепнул Дэй сквозь слёзы. — Он хотел убить меня. Маркус, — он повернул голову, — я боюсь его. Он жуткий. Что мне делать, когда мы вернёмся? Кев, ты не… — Маркус сжал челюсти, чтобы не выпалить ответ. — Мы подумаем утром, ладно? — он легонько поцеловал его в висок, успокаивая. — Сейчас тебе нужно отдохнуть: ты проделал долгий путь, держался за меня крепко-крепко, очень устал… Правда же? — нашептывал Маркус усыпляющим голосом. Прикрывая глаза, Кевин издал согласное «угу». Сэндвич устроился на правом боку и закрыл глаза, прислушиваясь к возне мальчика. Кевин сполз пониже и ткнулся лбом ему в шею, а пальцами робко сжал ткань серой футболки Кловерфилда. Маркус понял немую просьбу и легонько приобнял Кевина за плечи. — Всё будет хорошо. — шепнул он, погладив мальчика по спине. — Обещаю. — Спой мне что-нибудь. — попросил Кевин. — Что? — Не важно: хоть заупокойную! Просто хочу слышать твой голос. Сэндвич вздохнул и затянул печальную русалочью песню: — Моё сердце так тоскует… Ни к чему мне денег звон. Лишь моряк меня утешит, Ведь дороже злата он… Ах, красавицы девицы, Всем давно известно нам: Лишь моряк нам дарит море, Скользящий по волнам. Моё сердце так тоскует… Ни к чему мне денег звон. Лишь моряк меня утешит, Ведь дороже злата он… Было имя мне Мария, Я жила в семье купца, Но однажды ночью лунной Убежала от отца. В море синее нырнула; Жизнь несносная прошла — Нарекли меня Сиреной: Я теперь посланник зла. Моё сердце так тоскует… Ни к чему мне денег звон. Лишь моряк меня утешит, Ведь дороже злата он. Ах, красавицы девицы, Всем давно известно нам: Лишь моряк нам дарит голос, Скользящий по волнам… Маркус немного отстранился, чтобы посмотреть на успокоившегося Кевина, невесомо поцеловал веки, влажные от слёз, обнял его за спину и зарылся пальцами в волосы, прижимая к себе его голову. Я тебя никому не отдам. Так закончилась их суббота.