Недостаточно (Том 1)

      Мы расположились на полу у кровати. Я достал из коробки игровое поле с горами, холмами и долинами, пластиковые рамки за́мков-крепостей и листы в клетку. Взял себе белую фигурку рыцаря — в чуть подкрашеных блестящей серебряной краской доспехах, он, чуть согнув колени и сжимая руками длинный меч, занёс его над правым плечом для сокрушительного удара, а Весли решил играть за колдуна в тёмно-фиолетовой мантии, белоснежной рубашке с длинными рукавами-фонариками, кожаных штанах цвета горького шоколада и в чёрных сапогах до колена. — Это «Подземелья в степени n» — моя любимая, требующая точного анализа и статистики, фэнтэзийная игра. Сыграешь со мной?       Весли взял коробку от настолки и внимательно рассмотрел её: колдуна Вероятника с огромными безумными глазами, в тёмно-синем балахоне, страшного зеленого тролля с булавой, серебристого единорога и белокурого эльфа-лучника с волосами, которые сыплют блёстками и искорками, если он небрежно отбрасывает их назад. — Ну… я люблю единорогов… — Вес повернул ко мне коробку, — и этот эльф очень милый… — он ткнул пальцем в белокурого эльфа на картинке. — А как играть? — Правила очень просты. — Я открыл трёхсотстраничную книгу и начал читать вслух, пока Вес крутил в руках 36ти-гранную кость. — Бросьте кость с тридцатью шестью гранями, определите уровень статистического анализа энергосферы. Сила сферы зависит от количества квадрантов, которыми владеет ваша команда, и противоположна антиквадрантам в вашем хранилище. — с каждым произнесённым мной словом Весли становился всё мрачнее и мрачнее. — …а там летают на единорогах? — с надеждой спрашивает Вес, глядя на меня своими щенячьими глазами. — Да. — УРА! — То есть, нет. Сперва нужно сделать расчёт. — я помахал перед его носом клетчатым листком. — БЕ! — Весли сунул пальцы в рот, изображая рвотный позыв. — Лучше делать уроки, чем в это играть. — заявил он. — Это игра, в которой писанина, математика, и ничего общего с обложкой! — Да ладно! — умолял я. — Чтобы играть нужно хотя бы двое… — Когда твой день рождения, бэйб? — В июне. — Долго… А у меня — в октябре… Я подарю тебе нормальные игрушки и мы сыграем в другую настолку, когда… — он нахмурился, задумавшись, — когда придёшь ко мне с ночёвкой. — он произнёс это таким уверенным голосом, словно ничто не могло помешать… и я, конечно же, поверил ему. Потому что, когда говорит Вес, сложно не верить. — Знаешь, я думаю, твою скучную игру можно сделать интересной. — Весли ободряюще улыбнулся. — Позволишь?       Я безмолвно протянул ему книгу с правилами. Как только она оказалась в его руках, Вес сделал апатичное лицо и бросил её через голову. Книга перелетела комнату и с грохотом стукнулась об пол под окном. — Эй! — запротестовал я. — Она тут лишняя, поверь мне. — заявил Весли, небрежно махнув рукой. — Только в игре для ботаников Харизма считается волшебной силой!       Я скорчил недовольную гримасу, поднялся и пошёл было за книгой, как вдруг его голос остановил меня. — Бессмертия ищешь, путник? — спросил он скрипящим старческим голосом. — Забирайся в мою повозку, и я расскажу, где найти Философский камень.       Я застыл, упиваясь звуками его голоса. Короткого взгляда на Весли хватило, чтобы я через мгновение оказался на полу перед ним, прижатым грудью к подушке. — Моё имя Странствующий торговец. — Весли сел по-турецки, чуть ссутулился, вложил в мою ладонь кубик. — В моей повозке можно найти всё, что душе угодно: русалочьи слёзы, волосы единорога, искры фей, ангельскую пыль, драконью кровь… — он сделал паузу, закашлявшись, — не мог долго говорить старческим голосом, — и указал взглядом на мой кубик. Я его бросил — выпало семнадцать. Весли довольно улыбнулся, покрутил свой воображаемый левый ус и продолжил уже своим потрясающим низким голосом: — Вижу, помыслы твои чисты, ты добр душой и открыт сердцем. Камень таких любит. Если сохранишь свою чистоту… для меня… — Я улыбнулся и притянул к себе его голову, глубоко целуя. — …ДО КОНЦА ПУТИ, — громыхнул Весли, когда я отпустил его губы, возвращая своё доминирование надо мной — и мне это чертовски понравилось, — найдёшь его. — Что это за камень такой? — Философский камень — легендарное вещество. Говорят, — Весли погладил свою бороду, — что он может превратить любой металл в золото! А тот, кто им владеет — никогда не состарится и не умрёт! — Где его искать? — Камень затерян среди скал на северо-востоке королевства Гилеад. Одна дорога туда ведёт — с каждой милей всё опаснее. — Я готов отправиться в путь, о Великий. — «подыграл» я.       Оценив свой взгляд на Веса как «завороженный», я понял, что играет сейчас лишь один человек — Весли. — В твоём путешествии пригодится… — Весли снова указал на кубик. — КУБИК? — переспросил я. — Дурак. — прокомментировал Вес и стукнул меня по макушке стопкой клетчатых листов для расчётов. Я чертыхнулся и бросил кубик на поле. У меня выпало семь. Весли продолжил низким голосом, от которого у меня мурашки появились даже в тех местах, о существовании которых я не подозревал. — …волшебный компас! Где бы ты ни оказался, его стрелка укажет на конечную цель. Возьми карту и чаще заглядывай в неё. — Весли быстро намалевал на клетчатом листке грубоватую карту и, протянув мне, подмигнул. — Благодарю тебя, Странствующий торговец. — произнёс я, чувствуя в груди восхитительное чувство — желание следовать, слушать и исполнять приказы. Весли оказался замечательным Мастером.       Весли погладил несуществующую бороду, и у меня зачесались шея и подбородок.       Я положил карту перед собой и попытался проложить маршрут к Философскому камню, стреляя взглядом в Веса — ждал одобрения. — На север через королевство Троллей и Гоблинов, потом на восток через лес оборотней, мимо русалочьей бухты, снова на север через Гномьи леса, потом на запад через маковые поля, после — через долину гейзеров на северо-восток к Бобовому стеблю и оттуда — на северо-северо-запад через каньон Ведьмы к королевству Гилеад. — произнёс я, сверяясь с картой. Весли уверенно кивнул.       Мой квест начался. — Сэр Бэйб, Белый рыцарь, отправился на поиски Философского камня. Он шёл по тропе меж валунов, … но что это?! — вскрикнул Вес, и я вздрогнул, испуганно пискнув «Что там?» и прижав кулаки к губам. Вес кивнул на кубик. Двадцать три. — Пять троллей обсуждают, как сварить суп из человечины! Что ты сделаешь, сэр Бэйб, — сразишься с ними или обойдёшь?       Сознанием я перенёсся на песчаную тропу, увидел впереди троллей — огромных, как валуны, зелёных, покрытых мхом, грибами и бородавками, с гнилостной вонью из пасти и растрескавшимися, как кора деревьев, ногтями. От реалистичности картинок у меня затряслись поджилки.       Откуда-то сверху громыхнул голос Веса: «Сразишься или обойдёшь?» — Обойду. — отзываюсь я. — Сэр Бэйб крадётся за камнями, — Весли раскуривает воображаемую трубку, и я чувствую, как мой нос морщится от запаха горящего табака, — но тут… — я бросаю кубик, распознав интонацию. Одиннадцать. — …попадает в ловушку! Его ногу оплетают силки, тело подбрасывает вверх, и вот он уже болтается вниз головой в трёх метрах над землёй…       Я чувствую удар на своём затылке — меня резко дергает за ногу, я сверзаюсь на землю и бьюсь головой о сухую почву с жесткими кустиками травки. — Ай! — болезненно восклицаю я. Весли равнодушно пожимает плечами, мол, сам виноват, надо было рискнуть и сразиться с ними. — Что же сделает сэр Бэйб? — Брошу кубик. — бурчу я. Выпадает тридцать. — Он достаёт из ножен свой меч, — ТР-Р-Р-РЕСК! — и верёвки разрезаны острым лезвием, а сэр Бэйб уже стоит на земле. Он обходит пятёрку троллей и возвращается на тропу. Но вдруг перед ним выскакивает страшный гоблин! Он говорит: «Странник, ты вторгся в королевство Троллей и Гоблинов! Чтобы пройти дальше, выполни семь тяжелейших испытаний, каждое из которых сложнее и опаснее предыдущего. Если не справишься, отправишься в суп!» Что ты будешь делать, сэр Бэйб?       Я бросаю кость и, ухмыльнувшись двадцати пяти, говорю: — Кастую смертоносный удар отцовским креслом по голове.       Весли хохочет, хлопая себя по колену. — Ты победил гоблина, мой рыцарь. Продолжай путь.       Во время квеста я сражался с людьми-муравьями, тонул в болотах Забвения, дрался с трёхголовой гидрой, защищался от медных ножей-перьев Стимфалийских птиц. Когда полпути было пройдено, я попал в плен банды гномов и был брошен в темницу…       …Я подошёл к прутьям, обхватил один руками и попытался расшатать его. — Прутья твоей темницы крепки, — объявил Весли, — их выковали гномы и закалили в драконьей крови. Сломать эти прутья может лишь мощное заклинание Бомбарда. — Но я ведь рыцарь, а не волшебник! — отчаянно воскликнул я. — Ты — дурак, раз попал сюда. — услышал я тихий голос. В соседней темнице, отделенной от моей закаленными прутьями, находился человек. Он расслабленно сидел на полу, укутавшись в запылённую фиолетовую мантию и спрятав лицо под капюшоном.       Весли поставил на игровое поле выбранную ещё до начала квеста фигурку — колдун в кожаных штанах. — Кто ты такой? — спросил я, снимая шлем с тремя гребнями, похожими на драконьи чешуйки. — Колдун. — Давно ты здесь? — я приблизился к прутьям, обнял их руками, защищёнными чёрными перчатками с металлическими пластинками и когтями. — Хмм… а какой сегодня день? — Десятое июня, вторник. — Где-то месяца два. — Ты же колдун, чего ты тут сидишь?! Сотвори заклинание и беги! — воскликнул я. — Дурак. — беспечно выдохнул пленник, поднимаясь с каменного пола темницы с изяществом и грацией принца Чарльза. — Как тебя зовут? — Как матушка в детстве нарекла, так и зовут. — отозвался колдун, подойдя к прутьям, разделявшим нас.       Я начинал закипать; шею обожгло злостью. — Хватит играть со мной. — рыкнул я. — Назовись! — О-хо-хо, какие мы обидчивые! — он рассмеялся и снял капюшон. Даже в слабом свете факелов я разглядел его сверкающие туманно-серые глаза. — Уэс, — он просунул тонкую бледную кисть меж прутьев. Я собрался было протянуть свою в ответ, но вспомнил, что это дурной тон — отвечать на рукопожатие кистью в перчатке. Я стянул её с руки и обнял его кисть своей. — Сэр Бэйб.       Уэс перевернул наши руки и дернул мою кисть к себе, рассматривая тыльную сторону. Серые глаза укололи кожу. — Знакомый след. — он хмыкнул, проведя подушечками больших пальцев по чернеющим под серой кожей венам. — Проклятье крови. Сколько тебе осталось? — Не так много, и я не хочу проводить остаток жизни в этой темнице. — я вырвал свою руку из его тёплых пальцев. — Помоги мне сбежать.       Уэс хрипло рассмеялся. — Никакой колдун, как бы силён не был, не может сотворить заклинание без своего волшебного атрибута. — И какой у тебя? — Посох. — Его отобрали? Где он теперь?       Уэс поманил меня пальцем, указал на каменную стену за решёткой — на выбитых в ней полочках лежали разные виды оружия — мечи, луки и арбалеты, сферы, посохи. — И который из них — твой? — Тот, что с гранёным базальтом на верхушке. — Думаю, я смогу дотянуться. — пробормотал я. — С такими-то ручищами? Да ни в жизнь! — Уэс фыркнул и плюхнулся на пол, садясь в позу лотоса. — Готов поспорить? — Ага. Чего хочешь, если дотянешься? — Ты отправишься со мной в королевство Гилеад. — Зачем тебе туда? — судя по интонации, Уэс напрягся. — Сам же сказал, времени немного. До королевства неделя пути, если не больше. — Я ищу Философский камень. — Его не существует. — А если существует? — упрямо спросил я. — Он — моя последняя надежда. Если найду, то не умру. Так ты согласен или нет? — Мерлин с тобой, рыцарь, — отмахнулся Уэс, — я согласен.       Мы пожали руки, скрепляя сделку.       Я подошёл к крайним прутьям, протиснул руку и вытянул её до наплечника. Нет, длины не хватало — наплечник не позволял достать. — Говорил же… — протянул Уэс, отчаявшись. Похоже, он на секунду, но всё-таки поверил в меня… Я упрямо мотнул головой и стал расстёгивать ремешки по бокам, отцепляя от себя доспехи. Избавившись от нагрудника, я отстегнул наплечники. Снова просунул руку меж прутьев, вжался в решетку тазом, но снова не достал — каких-то несколько сантиметров! — Бэйб, оставь. — устало произнёс Уэс. — Иди лучше поиграй со мной в «Звёзды-ракушки». — …отсТАНЬ! — рыкнул я и стал выбираться из набедренников, освобождая бёдра и таз. Снова прижавшись к решетке, я протиснул ключицу и бок меж прутьев, и зацепился пальцами за рукоять кинжала. Где-то восторженно вздохнул Уэс: — Ну же, давай, давай! Ну!.. — шептал он, цепляясь руками за прутья. Я схватил кинжал и опустил руку, давая ей отдых. Уэс шумно выдохнул. Я перевёл дух — это было проблематично, ведь моя грудная клетка была пережата прутьями. Нужно было торопиться. Я поудобнее перехватил клинок, вытянул руку и кончиком ножа подцепил витую гарду своего меча. Когда он оказался в моей руке, длинным безупречным лезвием я дотянулся до посоха Уэса. — Осторожно! Если стукнешь базальтом об пол, он треснет, и посох придёт в негодность! — Какой ему вред — он же камень?! — В нём сила, Бэйб, и она распирает его изнутри. И вообще, хватит задавать глупые вопросы! Просто будь осторожен с моим посохом.       Я уложил кончик меча на посох и подтянул его поближе к краю, выровнял дыхание, унял дрожь в руке, сунул остриё под посох и медленно, чтобы он не сорвался и не упал, стал укладывать его на клинок маленькими покачиваниями. Уэс задержал дыхание. Я ощутил баланс, усмехнулся и, поддразнивая моего нового знакомого, покачал посох на мече. Уэс пискнул и, наверно, зажмурился. Когда он открыл глаза, посох уже был в моих руках. Он был длинным, железным, с нежно-зелёной сферой на одном конце и огранённым кристаллом базальта, помещенного в маленькую чашу-держатель, с другой. Металлическое древко украшено грубо выточенными листьями и лозами. Чаша базальта похожа на покрашенный оплавленный воск свечи.       Уэс протягивает руки, как ребёнок, просящий игрушку. Я передаю ему посох. Он победно улыбается, маятникообразно перекатывает посох из ладони в ладонь, направляет базальт в сторону решетки. — Стой-стой! — машу я руками. — Дай мне минутку, надену доспехи.       Я отхожу от решетки, опускаю забрало шлема и зажмуриваюсь. Уэс громогласно произносит заклинание и яркая вспышка света проникает под мои веки. Раздаётся страшный взрыв, затем ещё один. Меня впечатывает спиной в стену. Уэс хватает меня за талию и выводит из задымленной темницы. Он замирает у полок: нежно водит пальцем по кристаллам посохов, и те с легкостью вылезают из своих чашек, а Уэс засовывает их за пазуху рубашки. — Брось это! Нам надо бежать! — Дай мне секунду. — он вынимает последний кристалл и, бренча ими и удерживая их на месте как пивовар — свой необъятный животик, трусит со мной к выходу.       …где нас уже ждут похитители — один фут высотой, с потёртым колпачком на голове, который заточен пронзать дураков, вроде нас с Уэсом. Их тут две дюжины, если не больше, все — матёрые бандиты, побывавшие в страшных переделках. Ну всё, это — конец нашего квеста. — Стой за мной. — говорит Уэс едва слышно и делает шаг вперёд, загораживая меня.       Я огромными глазами, будто во сне, где всё движется словно сквозь воду, смотрел как Уэс отбрасывает капюшон фиолетовой мантии и направляет на гномов базальтовый кристалл. — Инкарцеро! — слово заклинания разрезало воздух. Гномы посыпались на землю, извиваясь как гусеницы. Я восторженно сцапал Уэса за плечо. — Ничего себе! Что ты сделал? — Это заклинание пут. — сказал Уэс. — Нужно спешить, надолго его не хватит. — он хлопнул меня по плечу и потрусил в западную часть леса, бренча сворованными кристаллами. Я старался не отставать, но из-за прогрессирующего действия проклятья и тяжести доспехов довольно скоро стал задыхаться. — Эй, Уэс, — хрипя, позвал я, упираясь ладонями в согнутые колени, — я, по-моему, сейчас умру… — А? — Уэс замер и оглянулся. — Сними свои глупые доспехи. — Я же рыцарь… мне положено в доспехах ходить. — Ага, а ещё ездить верхом и сражаться с драконами. Глупости. Всё это предрассудки. Героям не нужны плащи, а рыцарям — доспехи и кони. — отмахнулся Уэс, стащил с моей головы шлем и вылил из него мой пот. — В доспехах всё-таки поспокойнее как-то. — Да-да-да, — отмахнулся он, — снимай давай. приказал Уэс и стал расстёгивать ремешки моего нагрудника. — Вот так, Бэйб, и это тоже снимай. — он избавил меня от наплечников, налокотников и наручей. Затем сел на корточки и стал ослаблять ремешки поножей, наколенников и налядвенников. Через две минуты помощи я остался практически голым, но, стоит отдать должное переодеваниям Уэса, — дышать мне и в самом деле стало намного легче. — Вот так лучше, правда же? — проворковал Уэс, потрепав меня по мокрым от пота локонам. — Но воняешь знатно, Бэйб. — он наморщил нос. — Даже знать не хочу, зачем ты меня нюхал. — Я люблю запахи. — пожал плечами Уэс. — Но скажу сразу, на берегу так сказать, — никуда с тобой не пойду, если от тебя будет вонять как от моей прабабушки Тэсси. — И что же мне делать? — я поднял голову и прищурил левый глаз, в который норовила попасть горячая капля пота. — Доберёмся до озера и ты помоешься, сэр Вонючка. — Договорились. — согласился я. — Только… не в такой обуви. — Тоже мне проблема! — отмахнулся Уэс и направил на мои железные башмаки свой посох. Мягкая вспышка превратила их в удобные сапоги.       Между маковыми полями и Гномьими лесами находился небольшой клочок земли, именуемый Треугольником. В южном углу Треугольника было озеро, которое сияло, когда на водную гладь попадал лунный свет, и именовалось Лунным. Мы сели на песчаном берегу. Уэс снял мантию, вытащил из-за пазухи все кристаллы и, уложив их на фиолетовую ткань, любовно огладил кончиками пальцев. — Зачем они тебе? — спросил я, стаскивая с ног сапоги и укладывая рядом свои ножны с мечом. — Сделаю амулеты. Прежним владельцам они всё равно ни к чему… их-то и в живых небось нет. — ответил он. — Или новые магические атрибуты. Но сперва их нужно почистить. — От чего? — уточнил я, снимая прилипающую к телу рубаху. — От энергетики бывших владельцев. — сказал Уэс, стрельнув в меня взглядом. Я ответил ему абсолютным непониманием. — У каждого человека, будь то колдун, рыцарь, мыловар или простой рыбак, есть своя энергия — искра, что даёт жизнь. И эта энергия оставляет на вещах свой след. — объяснил Уэс. — А ты думал, почему у некоторых вещи годами носятся, а у других — рвутся и бьются будто из дерьма и веток деланы? — О. — только и выдал я. — То-то. — Уэс ухмыльнулся. — Получается, у кого энергия плохая, у того всё вечно ломается? — уточнил я на всякий случай и стянул штаны, блаженно выдохнув. — …да. — сипло выдохнул Уэс, метнув в меня короткий взгляд. Я сглотнул ком волнения, застрявший в горле, а мой член, ощутив взгляд Уэса, получил прилив крови и заинтересованно привстал. — Теперь понятно. — я встал с песка и потянулся, устремляя руки к восходящей луне и приподнимаясь на носочках. Уэс издал подозрительный прерывистый вздох, и я повернулся к нему. — Тебе нехорошо? — Нет, я в полном… — он стал дёргать шнурки на горловине рубашки, словно она душила его, глядя сквозь мой блестящий от бисеринок пота пресс. — Просто жарко как-то… не находишь? — он опустил взгляд на мой раскачивающийся полутвёрдый орган, с остервенеем дёрнул шнурки и выбрался из рубашки. Давай, дружище, мы хотим одного — прикоснуться друг к другу. Одежда явно лишняя в этом уравнении. — Да не, погода замечательная. — я мягко улыбнулся, легко упёр руки в бока и чуть напряг тело, демонстрируя мускулы, ненавязчиво покачал бёдрами влево-вправо, будто танцую, давая понять, что мой дружок возбуждается и твердеет от внимания Уэса. — А мне кажется, что я горю. — отозвался Уэс, болезненно прикрывая глаза и морщась словно от головной боли. — Тогда тебе стоит остыть. — посоветовал я. — Поплавай со мной.       Я зашел в воду и блаженно вздохнул, когда её прохладная рябь обласкала взмокшую от бега спину и грудь. Недавние шрамы не щипало, и это несказанно радовало. Я подставил лицо лунному свету и прикрыл глаза.       Обнаженной спины коснулась горячая рука. Вот и ты… — Ты и в самом деле горишь. — констатировал я, обернувшись к Уэсу — он кусал губы; его рука замерла в воздухе, так и не коснувшись моей грудной мышцы с крестообразным шрамом. Я сделал шаг к нему, встречаясь кожей с его пальцами. — Если есть, что сказать, говори. Потом шанса может не быть. — сказал я шепотом. Давай, я знаю, ты понимаешь меня. Ты расшифровал мои сигналы. Я разрешу тебе всё, ты только скажи!.. — От-… отк-куда у тебя эти шрамы? — Ты верно подметил, не всем рыцарям сражаться с драконами. Должен ведь кто-то королевство защищать, да? Вот я и защищал. А шрам этот… так то стрела попала. Наконечник, понимаешь, обломился, и внутри застрял. Пришлось резать. — объяснил я, переступив с ноги на ногу. Мой полутвёрдый дружок качнулся и дотронулся до пресса Уэса, и тот задрожал. — Тебе плохо? — Холодно. — сухо ответил он, но не отступил от меня. Я мысленно выдохнул — ему нравится происходящее. Посмотрим, как далеко он сможет зайти… Я в любом случае позволю сделать с собой всё, и приласкаю его так, как он захочет. — Это исправимо. — я ободряюще улыбнулся. — Можем веток собрать и костёр развести. — Да, хорошая идея. — Уэс отнял руку от моей груди и кивнул в сторону берега, предлагая заняться этим. — А… другие шрамы? — спросил он, шагая сквозь воду рядом со мной. — Ну, как они появились? — Я скосил глаза к его груди: по-девичьи узкой, но мускулистой, на ней соблазнительно блестели капельки воды. В свете восходящей луны Уэс был восхитительно прекрасным… мне даже захотелось поцеловать его.       Оказавшись в воде по подвздошные кости, я остановился, чтобы рассказать Уэсу историю моих шрамов. — Этот — полез в розовый куст за рогаткой и поцарапался. — я поднял из воды левую руку и дал Уэсу рассмотреть запястье, на чернеющей коже которого четко просматривались короткие беспорядочные царапины. — Чуть выше, на предплечье, — укусила соседская собака. Видишь округлые вмятины? Это её зубы. Кусачая была зараза!.. Вот здесь, — я встал боком и поднял левую руку, чтобы не загораживать Уэсу обзор, — прыгал с мальчишками в сено и упал на вилы. — Уэс протянул руку и обвёл пальцами обнимающие бок шрамы. Его пальцы оказались приятно тёплыми и я сладко вздохнул. — Ещё тут есть след, — я повернулся спиной, — от отцовского ремня. У меня вся задница исполосована. Видишь? — я даже встал на носочки, приподнимаясь из воды. — Жуть, да? — я расслабил ягодицы, чтобы Уэс, если решится дотронуться до них, ощутил моё тепло и упругость. — Ага… — шепнул Уэс, обняв пальцами мою тазовую кость и огладив несколько полос шрамов подушечкой большого пальца. — А на спине? От чего они? — Розги. — ответил я, снова потянувшись, демонстрируя свою натренированную грудь и всё делая, чтобы при каждом шаге головка моего дружка показывалась из воды, отчаянно размахивая ручками и привлекая к себе внимание Уэса. — Есть ещё?       Я кивнул и продолжил движение, увлекая Уэса за собой на берег. — Как-то раз меня змея укусила… Близко к тому самому месту, … ну, ты понимаешь… — я чуть повернулся к нему, не сбавляя темп шага, и указал раскрытой ладонью на свой стояк. Уэс замер, рассматривая его. Мне стало ещё жарче. — Это был удар ниже пояса, скажу я тебе! — И… — Уэс прикусил губу, — у тебя теперь… не работает? — Работает. Он же стоит прямо сейчас, не видно? — ответил я, обескураженный вопросом и повернулся боком к лунному свету, чтобы показать, насколько я твёрдый прямо сейчас. — И он… эм-м… стреляет? — О, ещё как! — я улыбнулся, чувствуя в груди приятное радостное томление. Будь Уэс по девушкам, он вряд ли стал бы обсуждать мой член и так долго смотреть на него. — Могу показать, если хочешь. — я по-дружески улыбнулся и едва не завизжал от радости, когда Уэс ответил мне такой же милой, но робкой улыбкой. — Та змея оказалась неядовитой. Вот смеху-то было! Я уже собрался просить своего соотрядника отсосать мне… яд, я имею в виду, не член. — пояснил я на всякий случай.       Уэс замер по щиколотку в воде. — Ты чего? — я глянул на него через плечо. Да, в лунном свете он выглядит восхитительно. Я скользнул взглядом по его фигуре — его член тоже твердеет… И, господи Иисусе, он просто прекрасен… и Уэс, и его аппарат. — Ничего. — он мотнул головой, — каменеющий стояк тоже помотал головой, — и поспешил натянуть свои кожаные штаны, чтобы спрятать от моего голодного взора своего привлекательного дружка. Я последовал его примеру, но без особого энтузиазма — когда Уэс стрелял в меня взглядом, я делал всё, чтобы привлечь внимание к моему проблемному месту, дёргающемуся у него на глазах: покачивал им, стирал влагу ладонью, открывая головку, обхватывал основание и стучал по ладони, как розгой, несколько раз быстро надрачивал… — Бэйб? — позвал он, когда я в очередной раз пошлёпал головкой по ладони. — Что? — Позволишь взглянуть на след укуса?.. — Да нет проблем, дружище. — я заправил напряженный член в штаны, которые наконец смог натянуть на мокрую кожу, и услышал тихий разочарованный вздох. Впрочем, мне могло показаться… — …я просто никогда не… что? — обескуражено переспросил Уэс. Кажется, он не был уверен, что я соглашусь так быстро. Боже, да я прямо сейчас порву на себе штаны, если ты скажешь, что хочешь взглянуть на маленькую родинку на моей мошонке! — Я говорю, хорошо. Только нужно костёр разжечь, а то след такой маленький, — а мой член такой большой и напряженный… — что в темноте не рассмотреть.       Обувшись, мы разбрелись в разные стороны, чтобы собрать хворосту для костра. Сложив ветви шалашом, я убрал руки. Уэс направил на основание костра базальтовый кристалл своего посоха и произнёс: «Лакарнум Инфламаре».       Наш костёр осветил округу. — Насчёт укуса… — продолжил Уэс прерванный разговор, неловко взъерошив короткие черные волосы. Не дав ему договорить «Знаешь, я передумал. Не хочу смотреть на твой член.», я с готовностью приспустил штаны, развёл ноги в стороны, и над ремнём колесом встал мой чуть обмякший дружок. — Я… — он замолк, взглянув на меня. — Он вот здесь. — я ткнул пальцем в кожу справа от паха. — Можно?.. — Уэс, я уже спустил штаны. Как ты думаешь, каков будет мой ответ? Нет?       Уэс шумно сглотнул, устроился меж моих разведенных бёдер, подогнул под себя ноги и наклонился к следам змеиных зубов. — Здесь? — его тёплый палец коснулся моей кожи, и головка, спрятанная под приспущенными штанами, заинтересованно дернулась. — Он чуть ниже и левее. — Левее от тебя или от меня? — уточнил Уэс. — От меня. — Вот тут? — спросил он, прочертив короткую дорожку на моей коже и чуть надавив в новом месте. — Да. — кивнул я. Мой дружок в штанах тоже отчаянно кивнул и, кажется, даже всхлипнул. Уэс надавил на мою кожу и прощупал кончиками пальцев, обводя две небольшие точки-отметины. — Они кажутся большими. — озадачено произнёс Уэс. — Можно посмотреть поближе? — Посмотри. — пожал я плечами. — Можешь чуть спустить?.. — Уэс прикусил губу. Мне определенно нравится, когда он делает такое лицо — робкое, просящее и смущенное. Я согласно кивнул, сунул большие пальцы за пояс штанов, чуть оттянул их, отлепляя от кожи и давая члену немного свободы, и спустил ниже. Когда Уэс наклонился, почти прильнув грудью к моим ногам, мой дружок решил, что хочет с ним поздороваться и… высунулся. Вернее, выскочил, — как чёрт из табакерки, — распрямляясь и покачиваясь перед Уэсом и едва не ударив его по лицу.       Его замешательство было неподражаемо. Сколько эмоций смешалось на бледном лице! Стыд, страх, неверие, изумление, зависть, желание, злость. Уэс посмотрел мне в глаза и поджал губы. В ответ я медленно и порочно облизнул свои, затем чуть откинулся назад, прислоняясь спиной к песчаной гряде, положил левую руку под голову, показывая свои мышцы в лучшем свете, а правой рукой медленно стал поглаживать свой пресс.       Рука Уэса сжала моё бедро. — Хочешь? — А не видно? — усмехнулся я и чуть двинул тазом — из плена штанов освободилась мошонка, а спрятанная под крайней плотью налитая головка своим кончиком мазнула по губам Уэса. От контакта с ним я застонал, а Уэс мелко задрожал.       Трясущейся левой рукой он сжал моё бедро, а правой обхватил меня и несколько раз провёл кулаком вверх-вниз, открывая головку. Мой член отозвался немедленным выделение капель смазки, которые заворожили Уэса отражением языков пламени, — похоже, мой дружок также сильно хотел Уэса, как и я. Уэс задвигал рукой чуть быстрее и я зашипел. — Слишком сухо. Ты порвёшь меня. — Как это исправить? — Вот так. — ответил я, отстранив его кисть от своего паха. Плюнув на свою ладонь от всего сердца, я размазал слюну по стояку и, проследив взгляд Уэса, медленно обласкал подушечками указательного и среднего пальца розовую головку. Уэс издал голодный низкий звук. Отстранив руку от влажного органа, я снова принял позицию наблюдателя. Уэс медленно задвигал рукой, навис над моим пахом и неотрывно следил как открывается и закрывается крайней плотью истекающая головка. Почувствовав сухость, Уэс протянул ко мне руку, но я помотал головой. — Давай ты. — предложил я. Уэс кивнул, склонился к головке и я почувствовал на ней его горячую слюну. От ощущения влажного тепла я возбудился ещё сильнее. — Бэйб, можно я попробую кое-что? — Всё, что пожелаешь. — выдохнул я, поглаживая свою голую грудь.       Уэс наклонился, открыл головку и лизнул её своим потрясающим шершавым языком. Я не стал сдерживать стон наслаждения, обнял левой ладонью пересохшее горло, а правой взялся за яйца, стараясь не мешать своей рукой экспериментам Уэса с моим членом. Он слизнул каплю смазки и поцеловал мою головку. Встретившись со мной вопросительным взглядом, он замер в миллиметрах от моей возбужденной плоти. Я кивнул и расслаблено улыбнулся, и Уэс взял меня в рот. Его движения были тягуче-медленными и прекрасно-мучительными. — Уэс… — сладко выдыхаю я, — это так хорошо, что сводит с ума… — Хочешь попробовать быстрее? — Чуть позже. — выдохнул я. — Дай распробовать. — с моих губ сорвался напевный стон. Уэс хмыкнул и продолжил медленно посасывать моё напряжение и водить по нему языком.       Уэс чуть ускоряется, вбирая меня глубже в свой горячий сексуальный рот. Моя головка трётся о его щёку, сталкивается с зубами и проскакивает в горло. Я чувствую на яйцах тёплую влагу — его слюну, — собираю её пальцами и размазываю по своей мошонке, разминая её и вторя движениям Уэса, приоткрывая рот и томно выдыхая, когда головка снова проникает в прекрасный влажный плен. Моя грудь изнывает без внимания, и я начинаю пощипывать кожу, двигая бёдрами навстречу рту Уэса. Он уже берёт меня до основания, выпускает всю длину и проводит языком по текущей дырочке и… господи боже, он смотрит на меня… В его глазах я вижу чертей похоти, и хочу отдаться им на растерзание. Когда Уэс снова вбирает меня в рот, я запускаю пальцы ему в волосы и задерживаю его голову. Яйца поджимаются в предвкушении разрядки, член во рту Уэса дёргается и головка проникает в горло. Уэс сжимает моё бедро, предупреждая о том, что я перешёл черту, и я разжимаю пальцы. Он отстраняется, я хочу перевернуться на бок и, наспех обласкав влажный от слюны член, выстрелить с блаженным стоном, но Уэс останавливает меня, наваливаясь предплечьями на мои бёдра. Он смотрит на меня с животной страстью, и я изливаюсь ему на грудь. Через несколько минут, когда я прихожу в себя, Уэс смотрит на меня с выжиданием и любопытством. Я ощупываю его пьяным после разрядки взглядом, кладу ладонь на его влажную грудь и размазываю по ней своё семя. Уэс дрожит, цепляется за мои бока тёплыми пальцами. Я нащупываю его сосок и сжимаю его двумя пальцами.       Произношу: — Если хочешь, я мог бы сделать так тебе. — Хочу. — отзывается он с жарким стоном. — Тогда разденься и иди ко мне. — шепчу я. С улыбкой наблюдаю, как он спешно избавляется от штанов, неловко прикрывает твёрдый пах руками. — Встань здесь. — я хлопаю ладонью по песку рядом со своим бедром. Он подчиняется. — Убери руки, Уэс. Хочу посмотреть на тебя. — прошу я мягким шепотом. Уэс медлит, но заводит их за спину, заламывая от волнения. — Встань на носочки и покачайся немного — дай полюбоваться тобой.       Уэс отчаянно краснеет, но выполняет мою просьбу. У него недостаточно твёрдый, но под моим взглядом он каменеет и поднимается, покачиваясь в такт движению Уэса. — Такой красивый… Иди ко мне, Уэс. — я протягиваю руки и он послушно опускается на коленки. — Оседлай мою грудь. — говорю, наблюдая за раскачиваниями его красивого дружка — ровного, длинного, средней толщины. Когда Уэс перебрасывает через меня свою привлекательную ногу, я мягко беру его под ягодицы и притягиваю к себе. Уэс подползает ближе и я ныряю руками ему под колени, чтобы усадить себе на горло и плечи. Его скрытая крайней плотью головка покоится на моих губах. — Тебе не тяжело? — спрашивает он. Вместо ответа я облизываю его, открываю головку члена и беру её в рот. Уэс зарывается пальцами мне в волосы, сильно сжимая и натягивая, и подаётся бедрами назад. Руками я обвиваю его под коленями и распластываю ладони на упругой заднице, давая ей опору, заставляя его выпрямиться и податься к моим губам. Он делает это, и я глубже вбираю его в рот. Одной рукой хватаюсь за его ногу, усаживая его на своё предплечье, другой играю с его яйцами — мягко сжимаю, оглаживаю, перекатываю на ладони. Откуда у нас двоих столько опыта?.. Понятия не имею. Думаю, всё это от искреннего желания удовлетворить друг друга так, как нравится нам самим — облизнуть, поцеловать, проникнуть членом в рот и прочее-прочее.       Я чувствую, как Уэс напрягается у меня во рту, и мягко сжимаю его пальцами у основания. — Хочешь кончить? — Да-да-да… — исступленно шепчет он, сорвав голос от стонов. — Сделай это мне в рот, хорошо? — Ага. — он облизывает пересохшие губы. Сил спорить у него нет, и это несказанно радует. — Давай, Уэс, кончи для меня. — шепчу я, покрывая головку мелкими поцелуями, наспех обласкав его плотно сжатым кулаком, и, разжав пальцы, вбираю его в самое горло. Он выстреливает и дрожит, заваливаясь на меня. Я держу его крепко и продолжаю сосать, выпуская немного плоти, чтобы его семя попало на язык.       Наверно за время этого… как же это правильно назвать?.. Хорошо, пусть будет секс. За время нашего секса мы стали с ним единым целым, наверно поэтому я ощущаю, когда в его члене закончится семя и выпускаю его на пол длины, чтобы он кончал мне на язык. — Бэйб, ты дышишь? — сипло спрашивает он, с трудом отлипая своим потрясающим вспотевшим голым торсом от моей щеки. Я открываю рот, дразняще перекатываю его сперму на языке, затем проглатываю и облизываю губы. — Уэс, это было умопомрачительно хорошо. — шепчу я. — Я хотел бы поцеловать тебя. Можно?       Уэс заторможено кивает, садится мне на живот и наклоняется. С моего языка уже исчезла его сперма, поэтому, когда он прикасается своими губами к моим, я чувствую лишь сладковатый вкус его слюны, что ублажала меня наравне с его изящными пальцами и жарким ртом. — Так ты пойдёшь со мной за Философским камнем? — Пойду. — выдыхает он мне в губы.       Отдохнув после секса, мы решаем немного поплавать, чтобы лечь спать без следов пота, песка и семени на телах. Я задерживаю дыхание, ныряю и промываю соль и пот из волос. Выныриваю, гляжу на Уэса — он обмывает грудь, прикрыв глаза. Я весело хмыкаю, ныряю и подплыв к нему, резко обнимаю его за бёдра. Уэс вскрикивает, и я выныриваю. — Мерлинова борода, Бэйб! Я чуть не умер от страха! — восклицает он, прижимая ладонь к сердцу. Я моргаю, громко набираю воздуха в грудь и ныряю. Через секунду мои ноги обвивают ноги Уэса, чтобы он не сбежал, а рот глубоко и отчаянно сосёт его. Когда воздух в легких заканчивается, я поднимаю голову из воды, быстро вдыхаю и снова набрасываюсь на твердеющий член Уэса. Он стонет и отклоняется назад. Я боюсь, что он может упасть и нахожу его бедра соблазнительно разведёнными, поэтому без лишних раздумий проникаю рукой меж его ягодиц и толкаюсь пальцем внутрь. Уэс вскрикивает, и высокий звук становится вымученно хриплым и надсадным, когда он подаётся ко мне, вцепляясь в мои плечи. Я выныриваю, восстанавливаю дыхание и целую его дрожащие в преддверье новой кульминации губы.       Я отпускаю его тело и тащу к берегу, чтобы успеть сделать ещё кое-что интересное. Уэс обмяк настолько, что позволяет уложить его лопатками на мокрый песок. Я выпрямляю его подрагивающие ноги, чуть развожу их в стороны и начинаю ласкать Уэса кончиками пальцев. Легонько дотрагиваясь, веду по обеим сторонам его готового выстрелить члена, но не касаясь его. Уэс прогибается в спине, подаваясь ко мне и жарко постанывая. Мои пальцы следую выше, щекочут пресс, поднимаются к груди. Я сжимаю пальцами его соски, и Уэс мычит сквозь сомкнутые губы, поднимает руки и накрывает мои кисти так, чтобы пальцы сдавили их чуть сильнее. Я подчиняюсь, потираю его соски, слабо выкручиваю. От возбуждения он сводит ноги, сжимая меня. Я веду кончиками пальцев по его бокам, ласкаю приподнимающиеся мне навстречу бёдра, раздвигаю их и глубоко вбираю в рот напряжение Уэса. Когда его член подаёт импульс, я выпускаю его и захватываю головку в кулак. Уэс дрожит всем телом, кончая мне в руку.       Собрав его сперму, я сильнее раскрываю его и проскальзываю одним пальцем в тугое колечко мышц. — Бэйб!.. — сипло вскрикивает он. — Перестать? — Нет, я… х-хочу ещё. Пожалуйста!..       Я вхожу двумя пальцами, и задница Уэса утягивает их внутрь. Когда я тяну руку назад, Уэс втягивает внутрь, и создаётся ощущение, что его потрясающая задница сосёт мои пальцы. Я смотрю на Уэса — он дрожит подо мной, выгибается дугой и стонет. Я хочу смотреть на него всегда. Хочу видеть его таким — мокрым, раскрытым, возбужденным. Хочу, чтобы такой Уэс принадлежал лишь мне. Чтобы лишь я мог касаться его тонкого потрясающего обнаженного тела.       Я подготавливаю его уже тремя пальцами, но Уэс всё ещё невыносимо узкий… Я думаю о том, как войду в него и буду двигаться, а смазкой мне станет его сперма, и это так чертовски возбуждает!.. — Уэс, посмотри на меня. — прошу я, лаская его стенки. Он глядит на меня своими сексуальными базальтовыми глазами из-под тёмных опущенных ресниц. — Я хочу войти в тебя. Скажи, ты хотел бы… переспать со мной? — В том самом смысле? — Да. — Но… я же не девушка. Куда ты будешь засовывать? — Зачем я, по-твоему, трахаю твою сексуальную задницу пальцами? — О… — выдыхает он. — Не надо «о». Мне нужен ответ — да или нет? — Да, Бэйб. — выдыхает он. — Давай попробуем. — Садись верхом.       Когда он седлает меня, я велю ему опереться о мою грудь и чуть поднять бёдра вверх, чтобы я мог ещё немного подготовить его для себя. Три пальца с трудом входят в него. Я подношу ладонь к его губам и командую: — Плюнь.       Ошалевший от внимания, Уэс реагирует на мои слова только со второй попытки. Когда его слюна оказывается на моих пальцах, я начинаю обильно смазывать его вход. — Ты готов? — Да, давай. — кивает Уэс. — Я хочу почувствовать твой член внутри. — шепчет он. И, о боги, как же возбуждающе это звучит! Я приподнимаю его и приставляю головку к скользкому входу. — Опускайся очень медленно. — говорю я. Уэс впивается пальцами мне в грудь, закусывает губы и насаживается на меня. — Вот так, малыш, — сладко выдыхаю я, погружаясь в тесный горячий Рай, — отлично. Ты просто умница! — шепчу я, поглаживая его щёку свободной рукой. Когда я вхожу примерно на половину, Уэс замирает, переводя дух. Я ласкаю его грудь, осторожно приподнимаюсь и посасываю его член, расслабляя Уэса. Другая рука орудует сзади, оглаживая колечко мышц. Уэс блаженно выдыхает и принимает меня целиком. Я глажу его ягодицы, опустившиеся на мои яйца, и стараюсь дышать. Кожа Уэса дурманяще тёплая. — Готов начать? — спрашиваю я. Уэс кивает. Обняв Уэса ладонями под ягодицами, я приподнимаю его, медленно выскальзывая, и снова опускаю, насаживая на свой стояк. — Дай я сам. — шепчет Уэс, наклоняясь ко мне. Я киваю, мягко обхватываю его талию, когда Уэс упирается предплечьями рядом с моей головой и начинает двигаться, как океан — мягкими волнами, то насаживаясь, то выпуская из себя мой член. — Уэс, ты такой красивый… — выдыхаю я ему в лоб. Он урчит и начинает двигаться чуть быстрее. Давление о стенки в его узкой заднице просто колоссальное, и оно возрастает, потому что Уэс напрягает свой потрясающий пресс, когда насаживается. — Уэс, мой хороший, расслабься, и будет не так больно. — шепчу я, оглаживая его вздрагивающую спину одной рукой, а грудь — другой. Он следует совету, прижимается к моей изрезанной во время тренировок груди, от центра которой расползается черная паутина проклятья, и сладко постанывает мне в шею. — Можно я попробую двигаться тебе навстречу? — тихо спрашиваю я, ласково перебирая его тёмные пряди. — Да, Бэйб. — выдыхает он. Я целую его в макушку, обнимаю руками за спину и талию и подстраиваюсь под его толчки. Уэс тесно прижимается к моей груди и стонет мне в плечо, обнимая меня за шею. Для удобства я сгибаю колени и чуть приподнимаю таз, чтобы толчки были размеренными, но глубокими.       Кажется, я задел какой-то очень чувствительный участок внутри Уэса, потому что он издал придушенный стон, напрягаясь всем телом и сжимая мой член своей упругой задницей. Ощутив это кошмарное давление, я застонал, запрокидывая голову, и не мог пошевелиться, пока Уэс не расслабился. Я выскользнул из него, ощутив, что «смазка» потеряла свои скользящие свойства. Во рту у меня было сухо, но я всё равно плюнул на ладонь, чтобы смазать Уэса. Когда я направил руку к его входу, Уэс остановил её и добавил к моей вязкой, почти сухой слюне свою.       Когда мои пальцы коснулись входа, я с удивлением обнаружил, что Уэс раскрыт. То есть, его мышцы не сжимаются, пытаясь спрятать его дурманящий плен от меня. Я обласкал колечко мышц, проник тремя пальцами внутрь и обильно смазал стенки. Оставшуюся слюну нанёс на головку. Погрузившись в жаркое тугое пространство, я хрипло выдохнул и поднял голову Уэса — мне было жизненно необходимо поцеловать его. И я поцеловал. Уэс приоткрыл рот и я лизнул его язык. Мне ответили вибрирующим стоном, от которого задрожали сразу два тела.       Я начал толкаться, а Уэс — подаваться назад и насаживаться, отвечая на мои поцелуи. — Ты… — поцелуй, — чертовски… — поцелуй, — восхитительный. — выдыхал я, когда отрывался от его сладких губ.       Уэс задрожал, сжимая меня, и я застонал от наслаждения. — Ещё, малыш, сожмись вокруг меня. — умолял я, обнимая его вспотевшую спину. — Давай, солнышко, сожми мой член. — Уэс впился ногтями в мои плечи и напряг живот, сжимая меня горячими стенками. Я застонал громче и стал быстро вдалбливаться в его жаркую задницу, сходя с ума от колоссального давления и трения. — Да-да-да! А теперь расслабься, мой сладкий, — попросил я, оглаживая его талию и ягодицы. — Вот так, молодец. — похвалил я и сменил быстрые толчки глубокими и размеренными. Минута прошла в напевных стонах Уэса, затем я снова попросил его сжать меня, и впился пальцами в его ягодицы, насаживая на свой член.       Он вскрикнул и кончил мне на живот. Ощутив на теле жар его спермы, я застонал и задрожал в унисон с Уэсом, кончая в него, но продолжая трахать, потому что нашёл то чувствительное место, которое подогревало тело Уэса. — Уэс, ты как? — спросил я пересохшим языком. — Это был лучший секс в моей жизни. — прохрипел он, скатываясь с меня. — Ты кончаешь как конь. — поделился он наблюдением. — У меня по ягодицам течёт. — Давай исправлю. — я запустил руку меж бёдер Уэса, собрал пальцами свою сперму и стал толкаться ими в конвульсивно сжимающееся колечко мышц. — Всё-всё, хватит! — Уэс засмеялся. — А то кончу в третий раз. — Звучит заманчиво, — поделился я, пуская пальцы в круговую внутри Уэса, — но ты прав, хватит на сегодня… а то завтра придётся тащить тебя на руках. — я подаюсь к нему и целую ставшие любимыми губы. Пальцы выскальзывают из Уэса, и он с трудом поднимается. — Искупаюсь. — говорит он извиняющимся тоном. Наверно думает, что желание избавиться от моей спермы, текущей из него, задевает меня. Нет, не задевает. — Только глубоко не заходи, ладно? — я ласково улыбаюсь, приподнимаюсь и целую его, давая понять, что всё хорошо. Мне хочется видеть его опавшего дружка над поверхностью воды. — Это надо было говорить мне, а не тебе. — он усмехается, намекая на мой глубокий отсос и секс.       Когда Уэс заходит в воду, я любуюсь им, окутанным лунным светом, и ласкаю свой член влажными от моей же спермы пальцами. Я мог бы смыть с себя всё и водить рукой по мокрой коже, но это совсем не то. В воде нет смысла и единения наших тел. А в моей «смазке» перемешались наша слюна и сперма, возбуждение и сексуальность. В ней мы оба как на ладони — горячие, возжелавшие друг друга, отдавшиеся, жаркие, девственные.       Серебряный свет луны попадает на водную гладь. Я подбрасываю хворост в костёр и иду в воду. Стало прохладнее. Я ловлю Уэса за локоть, когда он идёт к берегу, разворачиваю лицом к себе и обнимаю, накрывая его своим телом как одеялом. Я притираюсь к его паху своим, и Уэс прерывисто дышит мне в ключицу. — Хорошо, что мы встретились. — шепчет Уэс. — Отлично. — поправляю я и касаюсь губами его шеи, оставляя на коже влажный поцелуй.       Уэс обсыхает у костра, пока я изображаю русалку и плескаюсь в прохладной светящейся воде. Когда я выхожу, капли на моей коже сверкают голубым. Уэс манит меня пальцем и призывно разводит бёдра. Я опускаюсь на колени, упираюсь руками в мантию под ним. — Может, ещё разок? Последний на сегодня. — тихо произносит он. — Кто-то распробовал сладость? — я усмехаюсь и целую его в уголок губ. — О, да. — выдыхает он.       Я приподнимаю его бёдра и укладываю их себе на колени. Мой член лежит меж его упругих ягодиц, головка снова пульсирует у растянутого входа, раскрытого для меня. Я наклоняюсь над Уэсом, перемещаю его голени на свою талию и велю обхватить меня ногами. Когда он делает это, я вхожу глубоким толчком и задаюсь целью найти ту чувствительную точку, которая заставляет Уэса издавать потрясающие звуки. Тёплые руки обхватывают мои плечи, ногти царапают спину до крови, заставляя хрипеть, шипеть и стонать. Он мечется подо мной, стонет и сипло просит ещё. Я припадаю губами к его шее, и Уэс запрокидывает голову, подставляясь под мои поцелуи.       Когда мы без сил валимся на его мантию, я инстинктивно обвиваю его тело руками, чтобы никто не забрал у меня моего Уэса. Уткнувшись носом в его загривок, я целую его чувствительную кожу и желаю спокойной ночи. Уэс согласно урчит и накрывает наши обнаженные и дрожащие бёдра моей огромной рубашкой.       Мы отправились в путь на рассвете — ещё пьяные после оргазмов и секса. Ноги Уэса дрожали, поэтому я мягко обнял его за талию, а левую руку положил себе на плечи, помогая ему идти. Впереди показалось алое марево — маковые поля. — Эй, Уэс, а как ты вообще тут оказался? В Гномьих лесах, я имею в виду. — Шёл на маковые поля за росой. — отозвался Уэс, навалившись на моё плечо. — Она же вызывает галлюцинации… — я остановился. — Если смешать с пыльцой фей и морской пеной, а потом выпарить воду, получается порошок счастья. — шепотом сообщил Уэс, словно боялся быть услышанным. — Счастья? — переспросил я. — Да! Представляешь? — он весело засмеялся. — И его я придумал! Я, чёрт побери! Теперь все могут стать счастливыми, попробовав его! Да, эффект кратковременный, но со временем я обязательно… — Уэс, — перебил я с ужасом в голосе, — твой порошок не сможет сделать людей по-настоящему счастливыми. И тебя он счастливым не сделает. Счастье у каждого своё, и каждый — сам кузнец своего счастья. — Но… — Уэс отчаянно хотел возразить, но понимал, что противопоставить моим словам ему просто нечего. — Но… — Уэс, — я мягко взял его за подбородок и поцеловал сухие губы, — ты сам можешь создать своё счастье. Никакой порошок тебе не нужен.       Он ответил на мой поцелуй, смущенно улыбнулся и мы продолжили путь — теперь вместе.       За сутки миновав маковые поля, пошатывающиеся от галлюциногенных паров, ранним утром мы добрались до края долины гейзеров и обессиленно плюхнулись на траву. Нам предстояло пересечь долину, шагая на северо-восток в направлении высящегося к самому небу бобовому стеблю, посаженному Джеком. Наберёмся сил и, возможно, к вечеру сегодняшнего дня мы доберёмся до ворот Гилеада. — Уэс, — позвал я, вытянув перед собой руки, — у меня на руках кровь? — Без понятия, я смотрю на твои руки и вижу лобстеров. — прогудел растянувшийся на траве Уэс. Так мы выяснили, что действие маковой росы ещё не прошло и приняли решение притвориться поваленными деревьями. И весьма удачно, скажу я вам. Пока мы лежали, какая-то птица начала вить в моих волосах гнездо, а об спину Уэса оленёнок почесал свои маленькие рожки.       Протрезвев, Уэс осторожно ступил на почву, и та пошла трещинами, как тонкая ледяная корка, а из разломов повалил пар. Я рванул парня к себе, пока его не ошпарило, и прижал руку Уэса к своей груди. — Тебя не задело? — я нежно огладил его щёку и Уэс, ласково мурлыкнув, качнул головой. — Я цел. Но что же нам делать? — обреченно простонал Уэс. — Обойти вдоль Треугольника? — предложил я. — Сколько времени на это уйдёт?       Уэс отвёл в сторону глубокий вырез моей рубахи и оценил ущерб, нанесенный проклятьем: моя грудь покрылась чёрной паутиной вен. — У нас столько нет. — отрезал он. — Напрямик будет быстрее всего, но что там — за долиной гейзеров, никто не знает, а мы не можем рисковать… — Тогда бегом до бобового стебля? Не оборачиваясь и не сбавляя темпа. — Согласен. — кивнул Уэс и принялся рассовывать кристаллы по карманам. Часть я спрятал в своих. — На счёт три. Раз… Два… Три!       Сорвавшись с места, мы помчались по тонкому слою сухой глинистой земли, срастаясь держаться рядом. Преодолев бегом порядка пяти миль, мы повалились на землю как подкошенные и стали шумно хватать ртом воздух. Мои легкие судорожно сжимались, и я зашёлся булькающим кашлем. Сгустки крови, вылетевшие изо рта, окрасили траву чёрным. — Бэйб, держись! — Уэс обнял меня сзади и прижался щекой к моему уху. — Мы почти добрались, дружище. Уже вечером мы будем в Гилеаде. Потерпи немного, и всё закончится. — Уэс, — слабо позвал я охрипшим голосом, — а если его на самом деле нет? Камня, в смысле… — Он есть, и мы его найдём. — …я же откинусь через пару дней… — Бэйб, нет. Всё будет хорошо. — твёрдо произнёс Уэс. — А если нет, я хочу, чтобы ты нашёл своё счастье, Уэс. — Я уже… — тихо говорит он. — Поклянись, что будешь счастлив! — Я клянусь тебе, Бэйб. — И… забери мой меч, ладно? Только не отдавай никому. Даже если предложат золото. — Не отдам. — шепчет Уэс мне на ухо. — И тебя я никому не отдам, слышишь?       Он помогает мне подняться и обнимает мою талию руками, помогая идти. Я тщетно пытаюсь выровнять дыхание, чувствуя, как яд проклятья постепенно захватывает мои легкие.       Ноги путаются в цепких бобовых лозах, во все стороны расползающихся по земле. Уэс чертыхается и поднимает посох. — Диффиндо! — рычит он, и стебли разрезает невидимое лезвие. Идти становится проще.       Мы оседаем на землю в тени огромного бобового стебля, что листьями упирается в небеса. Переводим дух. — Жажда меня доконает. — я устало прикрываю глаза. — Я наколдую. — успокаивает Уэс, промакивая манжетой рубахи моё взмокшее лицо, целует мои сухие губы. Он вытаскивает из ножен мой меч, замахивается и срубает крупный бобовый лист, оставляя на стебле ножку. Перевернув его прожилками вверх, Уэс собирает сочащийся из сруба сок в чашу листа. Передав её мне, он направляет на жидкость базальтовый кристалл своего посоха и бормочет заклинание. Я вижу мягкую вспышку света, которая делает мутный сок прозрачным, превращая его в воду. Я делаю глоток и издаю стон наслаждения — вода кажется медово-сладкой, как божественный нектар. Я выпиваю несколько глотков и передаю лист Уэсу. Тот медленно цедит воду, пока я лежу головой на его плече и тяжело дышу ему в шею. — Спасибо, Уэс. — шепчу я, легонько касаясь его мерно двигающегося при глотании кадыка. Уэс передаёт мне лист с оставшейся водой, которую я с удовольствием выпиваю. — Пойдём сейчас или передохнём?       Я высовываю голову из тени и бросаю взгляд на палящее солнце. — Сейчас около полудня, а вокруг нет деревьев. Давай поспим немного и, если солнце ещё будет жечь, срубим листья и закроемся ими от лучей. — предложил я. — Отличный план, рыцарь. — Уэс погладил меня по волосам. Я счастливо зажмурился, подставляясь тёплой руке. Когда Уэс глубоко поцеловал меня, я забулькал, кашляя. — Я попробую замедлить действие проклятья. — сказал он. Похлопав себя по карманам, он извлёк кристалл фисташкового оттенка размером с мизинец. Сжав его в ладонях, Уэс прикрыл глаза, прижался губами к рукам и заговорил кристалл. — Куда прошлось действие проклятья? — спросил он, расстёгивая кожаный ремень моих штанов. — На грудь. — отозвался я. — Подержи-ка. — он вложил кристалл мне в ладонь, оторвал часть бобовой лозы, расползавшейся сплошным зелёным ковром, взял заговоренный камешек в руки, обернул лозу вокруг него, делая «мешочек», и привязал его концами лозы к моему ремню. — Сядь ровно и сними рубаху. — попросил Уэс. Озадаченный, я принял сидячее положение и разделся. Уэс прижал кристалл к моему сердцу, раскатал под моими руками ремень, продел язычок в отверстие, а конец ремня — в пряжку. — Вот так. — Уэс провёл ладонями по поверхности ремня, и я задрожал, когда соски ощутили лёгкое надавливание. — Постарайся не вертеться, чтобы кристалл не съехал. — Спасибо, Уэс. — Да не за что. — он нежно улыбнулся, снял мантию, свернул её и положил на землю в качестве подушки. Я вытер рубахой пот с лица и шеи, сделал из неё подушку и устроил голову рядом с животом Уэса, обхватив его правой рукой. Когда он уснул, я чуть сменил позу, распластав ладонь у него в глубоком вырезе рубахи, чтобы касаться обнаженного треугольника груди.       Я разлепил веки, когда жара немного спáла. Обнаружил свою тяжелую сонную голову на прессе Уэса, а своё горло — на бугорке его паха. Проснулся, стрельнул взглядом в Уэса, облизнулся, растянул губы в хитрющей улыбке, снял штаны и решил разбудить своего любимого необычным способом… Ослабив ремень его кожаных штанов, я просунул руку Уэсу под поясницу и чуть приподнял, чтобы аккуратно спустить штаны и освободить путь к его шикарному члену. Уэс, может, и спит, а вот его дружок, судя по реакции, очень даже рад меня видеть. Я мягко обнял его ладонью у основания и проложил дорожку мелких поцелуев к ещё закрытой крайней плотью головке. Я несильно сжал кулак, провёл рукой вверх, полностью пряча головку под крайней плотью, опустил ладонь вниз, открывая её, и влажно поцеловал, на мгновение дотронувшись до щелочки на головке языком. Несколько раз повторил: спрятал головку, открыл и поцеловал. Услышал, как Уэс сладко урчит, когда я касаюсь головки языком. Я влажно поцеловал его головку, почти целиком вбирая её в рот, и принялся сосать — медленно и глубоко, полностью выпуская Уэса изо рта при поднимании головы. Уэс уже был твёрдым, и держать его у основания уже было не нужно, поэтому левую руку я переместил на его бедро, а правой проник меж его стройных ног и стал играть с яйцами, перекатывая их на ладони и поглаживая пальцами. Я обильно смазал его член слюной, и она густыми нитями ползла по его яйцам, щекоча кожу. Собрал нити, растёр по пальцам и, дотронувшись до колечка мышц, стал смазывать его, чтобы чуть позже обласкать внутри.       Дыхание Уэса сделалось жарким, но он ещё не открыл глаз, — видимо, ему снился эротический сон, потому он и не обращал внимания на мой рот вокруг его члена и на мои пальцы, растягивающие его вход. — Бэйб? — позвал он, разлепив веки. — Доброе утро. — я усмехнулся ему в головку и дразняще лизнул её. — Сейчас вечер. — исправил Уэс, щурясь от света. — Тогда добрый вечер. — повторил я. — Ты что делаешь? — А на что это похоже? — Ну… на то, что суккуб мне отсасывает… — Уэс снимает рубаху, в которой сейчас ему слишком жарко и тесно. — Фу. — звучно произнёс я и отвесил легкий шлёпок его стояку. Уэс вяло ойкнул. — Так мне что, не продолжать? — спросил я и зачастил толчки пальцев в его шикарную задницу. Уэс застонал и велел не останавливаться. Я удовлетворенно хмыкнул и взял его напряжение в рот, заглаживая «пощёчину» вылизыванием. Один мой палец нащупал внутри Уэса маленький, не больше половинки горошины, бугорок кожи. Я с любопытством дотронулся до него, и Уэс издал громкий восхитительный стон: — Агрх!.. — его голова откинулась назад, а тело задрожало в сладких судорогах. — Бэйб, ещё… умоляю… сделай так ещё.       Кто я такой, чтобы не повторить, когда так просят? Я заглатываю Уэса целиком, направляя его головку в самое горло, и щекочу чувствительную точку кончиком пальца. Уэс вскрикивает и изливается мне в горло. Тёплая тягучая жидкость медленно течёт по пищеводу, а я жадно глотаю её, будто от этого зависит моя жизнь. Уэс выскальзывает из моего рта, не до конца опустошив свой член. Он берёт меня за подбородок и тянет к себе мою голову. Легко надавив пальцами на щёки, он просит меня открыть рот. Он полон его спермы, она вытекает, минуя губы, и сбегает по подбородку. Уэс проталкивает три пальца мне в рот, и я с готовностью посасываю их. — Не глотай её. — просит Уэс. — Смажь мои пальцы спермой.       Я согласно мычу и языком распределяю семя по его пальцам. Когда он вытаскивает их, мы оба знаем, что будет дальше. Уэс садится на толстый корень, выступающий из-под земли, я ложусь головой ему на колени и беру его член в рот, ещё полный спермы. Смазанные пальцы Уэса оказываются у моего входа — они кружат и гладят, а средний легко толкается внутрь, вызывая у меня дрожь предвкушения. Боже, если бы я знал, что это настолько приятно, — когда ласкают там, — я бы молил Уэса о прикосновениях. — Хочешь проглотить, Бэйб? — спрашивает он доминирующим голосом, от которого у меня сразу встаёт. Я мычу ему в член, вскидываю умоляющий взгляд. Уэс отстраняет мою голову от своего влажного органа и укладывает меня животом себе на колени. Его пальцы начинают толкаться в меня с завидной регулярностью. Мой член течёт, я пытаюсь дотянуться до него рукой, но Уэс запрещает. Он на мгновение прижимается к моей голой пояснице своим обнаженным животом, срывает бобовую лозу и связывает запястья за моей спиной. Я тесно прижимаюсь тазом к его бедру, и мой твёрдый дружок оставляет ниточки влаги на чуть спущенных кожаных штанах Уэса. Он просовывает руку меж моих связанных кистей, чтобы я не елозил ими по своему заду, и вдалбливается в меня своими потрясающими пальцами. Я не могу больше дышать носом. Открыв рот, я чувствую, как сперма Уэса бежит по подбородку, смешанная с моей слюной. Я оборачиваюсь к моему любовнику, хрипло дышу, по-собачьи высунув пересохший язык. Уэс проталкивает пальцы левой руки мне в рот, и я выстанываю его имя, обнимая их языком.       Рука Уэса выскальзывает из меня и проникает меж бёдер, чтобы сжать мой член. — Ты течёшь для меня? — Да, Уэс… — сипло произношу я. — Ты хочешь кончить, Бэйб? — Да, Уэс. С твоим членом в моей заднице. — отзываюсь я. — Повтори-ка… — Уэс, кажется, не верит своим ушам. — Трахни меня, Уэс. — прошу я. — Хочу тебя внутри. — Бэйб, извини, я не могу. — мягко говорит он. — Почему? — Я недостаточно твёрдый, малыш. — он целует мои вспотевшие лопатки. — Поможешь исправить это?       Секунды, и я стою на коленях меж его разведённых ног, со связанными за спиной руками, и отсасываю ему, возвращая члену твёрдость. Его пальцы сжимают мои волосы, не давая им упасть мне на лицо. Он жарко стонет, и это — лучшая награда. Всего пара минут, и он снова готов. Меня уже распирает от возбуждения.       Уэс укладывает меня животом на выступающий корень, шире разводит мои ноги и начинает толкаться горячей головкой в мой растянутый возбужденный вход. — Глубже! — пищу я, тесно прижимаясь стояком к корню. Уэс сжимает мои связанные запястья, чуть меняет угол, и его головка находит мою чувствительную точку. Я вскрикиваю, прогибаясь в спине, инстинктивно сжимаю ягодицы, и Уэс шипит, оглаживая их, чтобы я не сжимался вокруг него так сильно. Я снова укладываюсь грудью на корень и выстанываю имя Уэса, превращая его в нежное мяуканье. Уэс неожиданно возникает в моих ощущениях: наклоняется, тесно прижимаясь грудью к моей потной спине, вбирает в рот кожу на шее и сосёт её, издавая возбуждённые и распаляющие звуки. — Глубже, умоляю! — шепчу я. Покрасневшее лицо Уэса появляется перед моим. Мои рот и горло в его сперме, но он подаётся ко мне и целует, вылизывая мой язык. Он вбивается в меня до самого основания, каждый раз виртуозно задевая моё чувствительное место. Я дрожу; моя разрядка близка. — Уэс, я вот-вот кончу. — сипло предупреждаю я. — Я тоже. — он припадает губами к моей шее. — Ты такой горячий, Бэйб, такой сексуальный… А твоя спина — просто нечто. — он ласково усмехается и гладит мою вспотевшую кожу. — А моя задница? — спрашиваю я. — Она просто ходячий секс, Бэйб. Как ты мог так долго скрывать её? — Сам не знаю. — выдыхаю я. Уэс ускоряется, быстро выскальзывая из меня и снова вдалбливаясь. Это потрясающе хорошо. Хочу так делать как можно чаще. Уэс толкается последний раз и замирает глубоко во мне, наполняя мою задницу влажным теплом… его так много, что по моим ногам начинает течь, а Уэс всё дрожит от оргазма, и пытается не задавить меня. Зря переживает — я же крупнее и выше, и я много лет тренировался в лагере, Уэс для меня как пушинка.       Выскользнув, он прижимает подушечку большого пальца к моему входу и толкается им внутрь, не давая сперме вытекать. — Отодвинься от корня и упрись в него руками. — говорит Уэс, освобождая мои запястья. Я повинуюсь. — Широко разведи колени. Да, вот так. — его ладонь ласково оглаживает мою поясницу. Я опускаю голову, чтобы видеть хоть что-то, что происходит сзади. Уэс спиной ложится на землю подо мной, обхватывает мой зад и притягивает к себе, чтобы мой текущий член оказался около его рта. Он вбирает меня целиком и высасывает из меня всю смазку до последней капли. Его язык щекочет дырочку на моём члене, и я дрожу всем телом. По моим ногам течёт его сперма, и Уэс толкается в меня указательным и средним пальцем, пресекая это. Я схожу с ума от ощущений спереди и сзади, и хриплю его имя, изливаясь ему в рот. Уэс сосёт меня, словно цедит последний глотки эля, проглатывает всю мою сперму, что есть во рту. Когда он выбирается из-под меня, я обессиленно падаю грудью на толстый корень. — Уэс… — хриплю я, — я люблю тебя. — И я тебя. — он целует меня в загривок. — Господи, Уэс, я хочу заниматься этим с тобой до конца дней своих. — признаюсь я. — О… — выдаёт он озадаченный звук. — Это… приятно слышать. — говорит он с улыбкой. — Ты согласен? — Да, Бэйб. — отзывается он. — С тобой — да.       Мы идём через поле как взрослые люди: в панамах из бобовых листьев, с обнаженным торсом и рубашками, повязанными на поясе. Идём рядом, задевая друг друга голыми плечами и переплетая пальцы в крепкий замок.       Подходим к веревочному мосту через каньон Ведьмы. Смотрим, сколько человек с него сорвалось. Может, ну его на хер, этот камень, а?..       Я иду впереди, Уэс — через десять шагов от меня. Держимся за веревочные поручни очень крепко, ведь от этого зависит наша жизнь. Пройдя мост, крепко обнимаемся, будто сто лет не виделись — празднуем счастливый исход.       Вечереет, когда мы видим впереди высокую стену королевства Гилеад, сложенную из булыжника. Мы с Уэсом останавливаемся у высокого дуба и приводим друг друга в порядок — расчёсываем волосы пальцами, чтобы они не выглядели так, будто несколько часов назад мы трахались среди зелени бобовых лоз, посасываем языки друг друга несколько минут, потому что коснуться головы и не поцеловать мы не можем, надеваем рубашки, отряхиваем их, дёргаем на себя, снова сплетаемся языками, заправляем низ рубашки в штаны, проникаем ладонью под ремень и, сжав член в кулаке, дрочим друг другу до зубного скрежета, до искр из глаз, до первых капель спермы на ладонях, нетерпеливо постанывая в губы, потом отлипаем от любимого тела и идём к воротам на небольшом расстоянии, чтобы не соприкасаться руками и не казаться парочкой.       Стражники пропускают нас в город.       Держась рядом, чтобы не потеряться в толпах людей, мы идём под горку, разыскивая высшую точку, чтобы осмотреться и найти горный хребет, к которому предстоит топать. Мы выходим на городскую площадь, в центре которой расположен фонтан, украшенный статуей вставшего на дыбы единорога. На толстой цепи у него на шее висит кулон с необычным рисунком. Я подхожу к фонтану, упираюсь коленями в парапет и вглядываюсь в рисунок медальона. Готов голову отдать на отсечение — на овальной бляшке выгравировали Философский камень! Я поворачиваюсь спиной к единорогу и вглядываюсь в даль. Когда ветер стихает и синие флаги башен замка опускаются, я вижу в туманном мареве верхушки скал. — Уэс, нам туда. — я подзываю его к себе и указываю направление. — Единорог указывает путь. — Тогда поспешим. — он игриво толкнул меня локтем, и мы направились к замку.       Заночевали в гостинице в виде ботинка. Пахло там, кстати, как в настоящем ботинке… Брр! Но кровать была мягкая, а под боком сопел обнаженный Уэс, которого я обнимал за грудь, так что всё было просто замечательно. Перед сном, как полагается хозяйкам, которым дороги их гости, нас накормили сытным ужином. Мы с Уэсом даже выпили немного: я — глинтвейна, а Уэс — вина. Поднявшись на второй этаж, мы ввалились в комнату, заперли дверь и стали думать, на какой из двух кроватей нам будет комфортнее. Выбрали ту, что стояла рядом с окном. Открыли створки, впуская прохладный ночной воздух. Раздевались очень медленно, прикусывая губы, потому что выставляли себя напоказ, снимая штаны и рубахи и играя перекатывающимися мускулами. Потом стояли в шаге друг от друга, обнимали руками шею и целовались — медленно и нежно, оглаживали спины и мяли ладонями ягодицы. Затем перебрались на кровать, обласкали грудь друг друга и улеглись, обнимаясь, спать.       Утро встретили поцелуями и поглаживаниями пресса и шеи. Выбираться из тёплой постели не хотелось совершенно, но я сделал над собой усилие и оторвался от Уэса, садясь. Тот издал скулящий звук, и я оглянулся. — Бэйб… — он глядел на меня печальными серыми глазами. Я обнял ладонями его щеки и глубоко поцеловал, ласково облизнув его губы. — Пора, Уэс. Мы почти у цели. — говорю я. Уэс выдаёт помятую улыбку, обреченно кивает и встаёт. Он потягивается, и солнечный свет окутывает его тонкую обнаженную фигурку. Нет, не отпущу его ни с чем. — Подойди-ка… — Что? — Уэс останавливается возле меня, и я беру его утренний стояк в рот. — Б-боже, Бэйб… — он цепляется пальцами за мои светлые волосы и сипло стонет, толкаясь бедрами мне навстречу. Я обнимаю его талию левой рукой, а правой проскальзываю меж упругих ягодиц и проталкиваю средний палец сквозь колечко мышц…

***

      …Я смотрю в карту, нарисованную Мастером Весли, выпускаю её из рук. — Вес, я не хочу. — Чего? — уточняет он, вернув голосу привычное мягкое звучание. — Не хочу идти за камнем. Сэр Бэйб нашёл своё счастье. Этого достаточно. Мой квест завершён. — Ты обломал мне такую концовку, бэби! — сообщает Весли с тяжким вздохом.       Я убираю игру в коробку, игнорируя отсутствие книги с правилами. — Ты можешь рассказать её мне в качестве сказки на ночь. — Сказка выйдет очень уж короткой. — Весли чешет затылок. — В общем, я хотел сказать, что они найдут пещеру, в которой находится Философский камень. Уэс тронет его, и проход закроется. Перед рыцарем встанет выбор — его друг или камень — одно должно остаться в пещере навсегда. — Бэйб выберет Уэса. — я нежно улыбаюсь, закрывая дверцу шкафчика. — Да, — кивает Весли, — и пройдёт проверку.       Я замираю. Оборачиваюсь. — В смысле? — Они заберут камень, и он излечит Бэйба, а потом вернётся на свой пьедестал в пещере. Уэс и Бэйб построят ферму, заведут собаку и буду счастливы. — Весли глядит на меня и улыбается. — Трахаясь каждый день? — уточняю я серьёзным голосом и прищуриваюсь. — Каждый день. — кивает Вес. — Такая сказка мне по душе. — я киваю и довольно улыбаюсь.       Я передаю Весу свою пижаму и мы, стоя спиной друг к другу, переодеваемся, ощущая каждое движение потока воздуха друг от друга. Раскатав на полу матрас, я накрываю его одеялом и взбиваю подушку — готовлю для Веса спальное место… в котором нет смысла.       Темно. Мы не можем уснуть, зная, что между нами нет преград, но мы не касаемся друг друга. Это подобно пытке. Это ужасно. Я чувствую себя потерянным и одиноким. — Вес, ты спишь? — зову я. — Не могу. — Я тоже. — вздыхаю, сдвигаюсь к краю кровати и гляжу на него в темноте. — Давай спать вместе? — предлагаю я, закусывая губы. Вес издаёт радостный вздох и забирается ко мне.       Мы лежим на одной подушке и, чтобы не окосеть от близости, переводим взгляд от одного глаза к другому. — Мне надо бы раздеться. — бормочет Вес. — Очень жарко.       Я запускаю руку ему за шиворот — спина покрыта бисеринками пота. Прикусываю губу и внезапно понимаю, что моя спина тоже мокрая. Мы садимся и одновременно стягиваем пижамные футболки друг с друга. Несколько минут проводим в гробовой тишине, ощупывая торс друг друга взглядом. Вес хрипло выдыхает и тянется ко мне за поцелуем. Я обнимаю ладонями его горячую шею и отвечаю, тихо постанывая ему в губы. — Бэйб, можно обнять тебя? — спрашивает он, выравнивая дыхание после поцелуя. — Думал, ты никогда не попросишь. — я усмехаюсь и роняю его на матрас. — Вес, давай спать, обнимаясь? Я как-то в фильме видел. Выглядит удобно. — Согласен. Только теперь я буду большой ложечкой. — сказал он. Я кивнул и лёг на левый бок, дрожа от волнения, когда горячая рука Веса оказалась на моей талии и накрыла мою кисть, переплетая пальцы. — Тебе удобно? — спросил Вес мне прямо в ухо, заставив вздрогнуть. Я поёрзал, придвигаясь к нему и, ощутив жар его груди и стук сердца у себя на спине, затих и утвердительно кивнул: — Теперь — да. — Доброй ночи, Бэйб. — он коснулся губами моего загривка и я сладко заурчал. — Доброй ночи, Уэс. — Бэйб, мы же всё ещё друзья?.. — Конечно, Уэс. — кивнул я. — Особенные друзья.