Инкуб эмоциональной поддержки

— Вот ты где, ребенок! — именно такое восклицание поймало Юаня на рынке, куда тот вышел за новым гребешком. День был хорошим и беды не предвещал. Он застыл в страхе и резко обернулся, обнаружив совершенствующуюся барышню, которой явно было больше сорока. Ее возраст не видно было на лице в морщинах или слишком мудрых глазах, но нечто в позе и ощущении авторитета выдавало силу. Маленькие девочки просто не имели возможности набраться такого опыта. На ней были представительные одежды… жрицы? Это определенно было некое религиозно-претензионное одеяние в чайно-розовых тонах. Она вся напоминала прекрасную вкусную булочку. Пышечку в креме из драпировок. Завитые мягкими кольцами и волнами каштановые волосы завершали образ. На какой-то миг его инстинкты продиктовали бежать и спасаться от явно совершенствующейся, но потом подул ветер, и он узнал в незнакомке свою. — Цзецзе, — с облегчением выдохнул он и мгновенно упал в ее объятия. Все напряжение стекло с него. Каждый визит сестер в его захолустье становился для него поводом отдышаться и отдохнуть. Сбросить с плеч ответственность и позволить кому-то о себе позаботиться. Большая жалость, что это происходило очень редко. В Шуаньсу не жили другие суккубы, так что сюда могли приходить буквально только его навестить да новостями поделиться. Он принюхался, пытаясь определить, к какой линии относится сестра. Это была очень взрослая инкуба. Ее энергия была ему смутно знакома. Вряд ли это семейство, с которым он встречался. И тем не менее она о нем слышала и искала его? — Малышка Хэ, — выдохнула сестрица хмуро, весомо целуя его в висок. У нее были сильные уверенные руки. Юань вцепился в нее, как в спасательный круг. — Ну расскажи же, что ты учудила со своим культиватором, и с чего ты вообще взяла, что можешь целить сердца людей без всякого на то опыта? — цзецзе безжалостно схватила его за щеку и повозила, ругая за беспечность: — Что ты сотворила с бедным человеком за этот год, а?! Едва мы услышали о вестях, как поспешили на выручку! Юань поначалу уперся, но потом обмяк — уж больно сильные пальцы держали его щеку! — и блекло начал каяться… Жаловался и плакался, скорее. Наконец-то Цзянь прислали помощь! Он быстро закончил с шоппингом и поспешил вернуться в зеленый терем. Там обитали отдыхающие девочки, и завидев с ним незнакомку они все настороженно и любопытно поставили ушки торчком. Мэймэй уже привыкли к его редким гостям, и что они все повально дружелюбные демоны, но всякий раз им требовался небольшой толчок, подтверждение от Юаня, что это действительно безопасный демон. — Эта отзывается на имя Цзянь Куайгань, маленькие птички, — поклонилась цзецзе с теплотой оглядывая его человеческих друзей. — Я намерена остаться здесь на некоторое время и поработать под вашей крышей. Мадам Ли весьма удивилась такому дерзкому заявлению: — Что же привело госпожу Цзянь сюда? — Я жрица богини любви. В нашем монастыре лечат души и сердца люди, которым больше никто не может помочь. И я сама занимаюсь этим уже очень давно. Моя цзецзе, — инкуба погладила Юаня по голове по-матерински мягкой ладонью, — попросила о помощи. Лишь недавно до нас дошли вести о ее плачевном положении, и меня послали разузнать и поддержать ее. Если вас смущает мое присутствие, то эта не будет настаивать. Мало ли постоялых дворов в городе. Просто эта барышня подумала, что так будет выгоднее всем вовлеченным. Эта известна своей мудростью. Ко мне можно подходить со всем, и на все у меня будет ответ. Я утешаю тревоги. Она не прекращала гладить его макушку, и Юань обнаружил, что отлетает. Что угодно за продолжение! Начальница, вероятно, оценила его блаженное выражение и покачала головой, дала отмашку: — Только чтобы порядок оставался, — сказала она. — Никаких демонических бесчинств. Юань издал счастливый благодарный звук, поклонился и поспешил показать цзецзе свою берлогу. Они упали в постель… Около часа ему потребовалось, чтобы вернуть способность связно мыслить. Присутствие старшей развезло его в лужу. А уж когда она открылась в урчании… О-о-охо-хо-хо, это была такая старая инкуба, что с нее песок сыпаться должен был. Ровесница старейшины Бийю, не меньше! Юань, как это обычно случалось после смерти семьи, в слиянии плакал. И, чуя психотерапевта, начал выкладывать все свои горести и обиды, даже не разрывая контакта. Последние полгода выдались особенно тяжелыми психологически, и Юань нуждался в снятии напряжения. Куайгань-цзе держала его до тех пор, пока Юань не смог вернуть самообладание. Все это время она мягко гладила и объясняла, что вести о смерти семьи Хэ дошли до них преступно поздно. По факту, лишь визит тетушки с его просьбой позволил им узнать о том, что случилось. Все просто… предположили, что вездесущим Цзянь и Вэй станет известно и так. Если уже не узнали раньше всех. Каждый понадеялся на другого, и ужасные известия не дошли до их ушей вовсе. Вот так вот глупо вышло. Старшие Цзянь очень скорбели о потере Мадам Ди и вообще всей линии Хэ. А-Ди была одной из старейших демонов и хорошей подругой многим их поколения. Ее супруги также оставили хорошую память о себе. То, что их линии не сохранились — ужасная потеря. — Хорошо хоть, что ты, сяо Мадам, остался цел и смог сохранить второе ответвление, — вздохнула инкуба. — Мой сын звал тебя самым многообещающим семенем Ди-эр из всех, и я, кажется, вижу, о чем он говорил. Ты унаследовал ее улыбку. Так похож на нее в ранней юности… Разделяя пронизывающее до костей урчание, Юань ощущал отблески знакомых улыбок и любопытные взгляды больших пронзительных глаз молодого Шанга. Его лучистые броские ухмылки. Вкрадчивые коготки лисицы-Бийю, которая к тому времени уже была партнером Ди-эр, хватающие дерзкого мальчишку... Сияющая болтушка и хохотушка, Мадам Ди стала чумой многих сердец в свое время! Она была по-настоящему ослепительна в памяти инкубы, которая не избежала участи попадания на чужую орбиту. Юань мельком ощутил, как его закрутил водоворот воспоминаний о делах и заботах той эпохи. Слишком быстрый, чтобы разобраться. Смутное время было, рассеяно посмеялась древняя суккуба, извлекая его оттуда. Но в конце Ди-эр, великолепная и пробивная, сама получила удар в грудь за старания, и золото истекло из нее. Не желая больше тревог и забот, она ушла в себя и осела в своем захолустье, оставшись блекло сиять лишь для самых близких. Она, Бийю и Шанг предпочли создать семью и тихо растить малышню, нежели оставаться в политике или торговле. Юань даже увидел дом, каким он был, и образ старших Хэ в нем, рассказывающих о своих потомках с большой любовью и смехом. Весь ворох воспоминаний о них. От них. Они говорили и про него, тогда еще неловкую гуайгуай. С деликатной надеждой, что все обойдется, и беспокойством, что не взлетит. И большую гордость, что взлетел, расцвел, потом. Абстрактные планы передать ему семью, когда Юань окрепнет и встанет на ноги, по большому секрету. Не скоро, конечно! Лет через сто, когда Юань будет готов… А вышло, что готовым пришлось стать уже сейчас. — Семья Цзянь хочет помочь в память о них, — подвела тяжелый итог цзецзе, завершив свое турне по воспоминаниям-ощущениям. — Наше гнездо велико и влиятельно, и любая помощь не станет в тягость, сяо Мадам. Но помочь с чем? «Когда понадобится, тогда и поможем», — очень типично для древних демонов ответила цзецзе, по-подростковому закатив глаза, и поцеловала его лицо много-много раз. Юань открыл глаза, ощущая, как реальный мир оседает вокруг ощущениями и застывает в прежних недвижимых формах. Это было очень глубокое пение. Хэ и не представлял, как ему требовалось это. Как он скучал по семье и нуждался в тех, кто также знал их, и также грустил. Кто понимал значимость его потери. Для кого они не были цифрами в статистике о смертях суккубов в энном году. Все сопереживали потере, но мало кто мог сопереживать потере Мадам Ди и остальных Хэ. Куайгань-цзе была матерью Шанга. Она понимала. — Я был так зол, что все бросили меня, — выпалил он внезапно для себя, и осознал, насколько это признание правдиво. Он был так зол, что они умерли. Что он остался один. И ни одна из сестер не осталась с ним. Да, он сам отказался идти с ними, но как они могли… просто оставить его. Разве они не знают, насколько он плох в принятии решений?! Он же идиот! Ему всего тринадцать, кто позволил ему стать матерью-одиночкой и целой Мадам Хэ?! Он тут совсем один! — Ах, бедное настрадавшееся дитя, — баюкала его инкуба Цзянь в объятиях, вылизывала вибрациями изнутри, точно огромная кошка. Цзецзе была такой большой энергетически, что могла сойти за целого смертного человека! Юань мог приткнуться у нее под крылом как цыпленок, и там бы хватило места еще на пяток Юаней. Он и приткнулся, выкладывая все о себе. Разумеется, его жалобная речь не обошла и диди. Лишь заикнувшись о том, как с ним сложно, Юань замолчал, будто набрав в рот воды. — Когда ваша следующая встреча с ним, сяо Мадам? — подтолкнула его к капитуляции целительница. Ее тон, как бы мягок ни был, не подразумевал ослушания. — Завтра. Юань втянул голову в плечи, чувствуя себя пристыженным отчего-то. Он проваливался и знал это. Конечно, он знал это. Ему хватало зрения, чтобы видеть, сколько боли доставляют а-Цзю их бесполезные, порой, барахтанья и попытки выкарабкаться из ямы ненависти к себе. У него так опускались руки иногда… Куайгань-цзе тяжело вздохнула и принялась расспрашивать, что с Шень Цинцю и как. Что, Юань решил, у него за проблема, и как они ее решали. Молодой инкуб окончательно захлопнулся и даже в слиянии съежился, не желая говорить об этом. Это было личное а-Цзю, и он обещал не говорить. Мог только доверчиво моргать на сестру и молчать. Плакаться за себя — это одно, а за а-Цзю без его на то согласия — ни-ни. Куайгань оценила проведенную границу положительно и восприняла как должное. Дальше она продолжила задавать вопросы более узко, только касательно его выбора лечения, методик, начала полную проверку его знаний. Юань аккуратно начал отвечать про свое недовысшее из прошлой жизни и опыт с Сяомин-цзе, и общее понимание сердечных травм. Ах, чем хороши старые демоны — плевать они хотели на твою человеческую прошлую жизнь в другом мире. А вот то, что их интересует с тебя — это святое. К удивлению Юаня он получил… не самую плохую оценку своих кустарных методик? Юань не решался объяснять в деталях, опасаясь нарушить свои собственные правила о конфиденциальности подопечного. Он у него всего один. Что бы он ни сказал, сразу станет ясно, о ком он! Но то, что он рассказать решился… было признано не худшим решением из возможных? Куайгань-цзе, вероятно, просто не могла верно оценить масштабы катастрофы. Они проговорили до самого вечера, обмениваясь опытом. Цзецзе пахла и на вкус оставалась удовлетворенной. Юань сомневался, что сможет уличить во лжи такую старую суккубу, но в чем был смысл ему лгать в этом? — У тебя хорошее… исключительно хорошее понимание сердечных травм и механизма их излечения, — признала старшая инкуба, когда ему пришло время выходить на смену в зале. — Для того, кто не происходит из нашей линии и не получал должного обучения, ты хорошо воспользовалась тем, что имела, но тебе не хватает конкретных знаний. Вам было бы куда легче и проще идти, не изобретай ты заново, как ходить. Но вы с тем лордом, кажется, образовали хорошую рабочую связку. Да, да, примерно так. Юань изобретал велосипед и прекрасно знал об этом. Он надеялся, что это как-то изменится теперь. С ее прибытием. Честно признаться, было даже немного обидно, что они с а-Цзю уже проработали все самые тяжелые моменты дома Цю и Водяной тюрьмы. Хотя, разумеется, у а-Цзю было полно всякого другого дерьма. Они пока даже Юэ Цинъюаня не трогали!.. Весь следующий день целительница общалась с мэймэй. Юань с интересом смотрел за работой профессионала. Как она парой легких и точных предложений помогла нескольким из них отпустить их отречение от семей. В бордель часто приходили подобные девушки, которые не уберегли свой «заслон из трав» или по иным причинам оказались без средств и навыков к самостоятельному выживанию. Родные выгоняли их из семьи и дома, и от безысходности многие шли работать в заведения подобные этому. Впрочем, в Павильон не всяких брали тоже. Кроме того, госпожа Цзянь была счастлива продемонстрировать, как суккуба может обратиться инкубом. До этого у них как-то не случалось таких высоких гостей. Это привело мэймэй в восторг и шок, и удивление. Они недоверчиво щупали и расспрашивали инкубу с большим любопытством и энтузиазмом. Юаню тоже досталось вопросов. Хэ был исключительно рад стать свидетелем того, как люди открыто изучают демоническую культуру и их особенности. И не фыркают от этого с высокомерием. Ах, он полюбил своих человеческих мэймэй еще больше! Особенно то, как смешно они не могли представить, как очаровательный кремовый тортик в женском обличии может оказаться неотвратимой, как летящий кирпич, единицей в мужском. А Куайгань в своей высшей форме был просто ух!.. Кажется, он узнал, откуда да-гэ брал вдохновение для своих восхитительных грудных мышц?! Он должен был догадаться, что гэгэ — маменькин сынок! Юань так скучал по своим… и по кубикам пресса! Маленькая гусеничка, наедайся быстрее, чтобы он мог вернуть себе член!!! Когда вечером с горы спустился а-Цзю, его встретили не только обычный знакомый Хэ Юань, но и незнакомый элемент неприятного сюрприза в виде госпожи Цзянь. Шень Цзю подозрительно замер. Госпожа Цзянь в официальном настроении напоминала заклинательницу и жрицу, а встретить такую в борделе, да чтобы она там комфортно себя чувствовала… Не помогало ситуации и то, как Юань сиял и лип к ней, будто голодный кот — к хозяйской ноге, а все мэймэй также осмелели достаточно, чтобы не стесняться ее. А ведь приличные женщины с достатком обычно были наиболее агрессивны по отношению к перепелкам, являясь в терем с чувством собственного превосходства, лишь чтобы закатить скандал. — А-Цзю! — Юань тем не менее искренне обрадовался своему диди и поспешил к нему. — Это моя цзецзе, мастер Цзянь Куайгань. Она мастер-целитель и прибыла ради нашего случая! Мужчина моргнул. Он выглядел столкнувшимся с неким внутренним конфликтом. Его практически заглючило. А это, как известно, провоцировало на «бей или беги» реакцию. Юань воспользовался случаем, чтобы увести его в свою комнату. Не стоило говорить о деталях в большом зале. — В каком смысле, она прибыла ради нашего случая? — с шипением потребовал мужчина, едва они оказались в пустом коридоре на втором этаже жилого крыла. Даже не выдержал до комнаты. В цзецзе он бросил только один убийственный взгляд. Юань вздохнул. — Мы уединимся на минутку — кивнул он Куайгань-цзе, и пригласил мужчину к себе. Там Шень Цзю ревностно осмотрелся, будто ожидал ловушек и больше притаившихся врагов. Ничего не найдя, он чуть успокоился. Вздохнул и злыми росчерками ци установил барьер от подслушивания и уставился на Юаня со злым требованием. Даже не стал садиться, прислонившись к двери. Инкуб вздохнул и тоже остался на ногах. — А-Цзю, помнишь, я говорила, что не мастер-целитель сердечных травм? — он держал тон ровным и доброжелательным, как обычно, но чуть задыхался от необычного волнения. Надежды. — Когда мы начали наши встречи с тобой, я попросила мэймэй связаться с семьей Цзянь, которые занимаются этим… которые мастера в этом... — Да, — отрезал культиватор без выражения. — Это Цзянь Куайгань, она опытный целитель, которая прибыла, чтобы лично оценить нашу ситуацию… Шень Цинцю уже открыл дверь: — Ваши услуги не требуются. Хэ Юань прекрасно справляется сама! Счастливого пути обратно, — и закрыл ее, повесил талисман обратно. Сел за стол. Ни дать, ни взять бунтующий подросток. Еще и руки скрестил. Юань иронично улыбнулся на такую демонстрацию, но покачал головой. Он подрезал линии ци и заново открыл дверь (куда тише). Цзецзе все еще была там, приветливо улыбаясь. Ее нисколько не задела резкость диди. — Нам потребуется чуть больше времени, кажется, — виновато улыбнулся Юань с неудобством. Цзецзе проделала такой путь, а Цзю-эр встал в ослиную позу! — Все в порядке, сяо Мадам, — легко отмахнулась инкуба и похлопала молодого Хэ по макушке. — Мастер Шень имеет полное право отказываться от моего участия в его лечении. В конце концов, это была твоя инициатива, а не его. Если я понадоблюсь, я буду на ступенях. Крайне любопытно наблюдать, как изменились и не изменились брачные танцы людей с тех пор, как я имела честь наблюдать их лет — м, не соврать бы — двадцать назад! И с этим она покинула их. А-Цзю даже вышел, чтобы посмотреть, как демоница и правда ушла к лестнице. Высокомерно фыркнул, будто не очень-то и хотелось, и захлопнул дверь, упрямо налепив на нее новый талисман от прослушивания. Юань же бездействовал, переваривая слова целительницы. Она была права. Он банально забыл спросить диди. — А-Цзю, я могу попросить тебя передумать? — негромко обратился он к мужчине. — Я не потерплю, чтобы она приходила и вмешивалась в то, чего даже не понимает! — отрезал Шень Цзю с ноткой загнанности в угол. — Ты помогаешь мне достаточно хорошо и не должна сомневаться из-за того, что эта женщина наговорила тебе! Ах, вот в чем дело!.. Юань мысленно оставил на нем кучу поцелуев… А знаете что! — Наклонись-ка, диди, — велел он, и когда а-Цзю с недоумением осторожно сделал это, поймал его лицо и поцеловал его темную макушку. Тот вырвался, шокированный вероломным нападением до красных щек. — Все не так, как ты думаешь, сладкий мой, — тепло поправил Хэ Юань. — Это я пригласила ее, и я попросила ее взглянуть на тебя… Не потому что она что-то мне внушила, а потому что это действительно так. А-Цзю. Мастер Шень, я знаю, что не мастер исцеления. Я не училась этому и не имею практики в этом. Не надо спорить. Я так чувствую. Это Шень Цинцю заткнуло. Оспорить чувства, он знал, нельзя. Они много обсуждали это. И он много боролся с этим, не желая принимать. Юань видел, как мужчину плющило, и он пытался не начать агрессивно спорить. Инкуб благодарно улыбнулся, когда Шень Цзю успешно справился с позывом, взял руки человека в свои. Тот сглотнул, прекрасно, как и Юань, зная, что тактильный контакт делал его в разы сговорчивее и податливее к воздействию и внушению. — А-Цзю, я очень ценю тебя и твое здоровье, твое благополучие. И хочу, чтобы у тебя было самое лучшее. — И у этого все есть! — горячо втиснулся цундере. — Я рада, что ты так чувствуешь. Но я хочу убедиться, что мы с тобой на верном курсе. Что мы делаем все верно, и ты не получишь потом осложнений. Я знаю, что я не мастер. И я хочу, чтобы мастер-целитель осмотрела тебя и выслушала. Может быть, нам надо будет подобрать другой подход, или она сможет посоветовать упражнения лучше тех, что мы делаем сейчас. Я не отказываюсь от тебя. Но я хочу помогать лучше. Поэтому я очень прошу тебя согласиться на осмотр у госпожи Цзянь. Поговорить с ней, как со мной, честно ответить на ее вопросы, как на мои. Юань отметил, какие холодные у диди стали ладони, и как несчастно он моргал. — Я не хочу ей ничего рассказывать. Я ей не верю, — уязвимо признал он. Как тут было не подтаять. Юань легко пригласил обняться и уверенно обхватил диди. Тот вжался, как замерзший пингвиненок, протирая мокрые глаза. Всего на голову выше, а как неудобно. Инкуб сделал пометку подрасти, как будут средства. — Я знаю, милый. Но она вряд ли будет спрашивать что-то глубокое о прошлом. Она только расспросит по поводу моих методов и твоего мнения. Как ты думаешь и как ты чувствуешь. Есть ли проблемы. Может быть, что-то описать? И мне важно, чтобы ты отвечал очень правдиво, хорошо? Чтобы она могла нам лучше помочь. Он наглаживал узкую спину мужчины, и тот смягчал дыхательный ритм. Его тело ощущалось тяжелее по мере того, как он расслаблялся. — Кроме того, я думаю, она может прописать и сделать тебе препараты, если увидит в этом необходимость. Мне кажется, тебе надо. Ты так долго жил между своими состояниями, что твое тело просто не имеет понятия, как должно быть. Обговорите с ней это, пожалуйста. Она будет здесь не больше месяца-двух. Давай используем эту возможность по максимуму, а потом цзе свалит на свой юг. А мы останемся и продолжим работать с новой информацией. Лучше, чем прежде. Мужчина выслушал его с напряженным вниманием. — Насколько ты ей доверяешь? — колюче буркнул он. — Цзянь Куайгань — мать моего да-гэ, — честно признал Хэ. — Это хорошая линия. Он выучил меня всему, что я знаю об искусстве культивации, и был хорошим честным человеком, то есть, личностью. Так что я бы полностью на нее положилась. — Где гарантия, что она не… не расскажет ничего, как ты? А-Цзю совершенно не собирался просто так сдавать позиции. — Ну, она все же практикующий целитель, она знает, как такие дела делаются, — доверительно шепнул Юань. — К тому же ей… лет шестьсот. Она таких как мы видит каждые двадцать лет. Мы нисколько не особенные и не ценные, а наши страшные тайны для нее все как секретики трехлеток. Но если хочешь, то можешь договориться с ней о каких-нибудь клятвах молчания. Я почти уверена, что она согласится без проблем. Шень Цинцю долго молчал, лишь дыша в тишине помещения. Юань не торопил, замерев в его руках. — Хорошо, я обговорю с ней это. Пригласи ее, — они расцепились. — Спасибо, а-Цзю, — Юань сердечно сжал подопечного. — Только не ври ей, хорошо? Если что-то не нравится, так ей и скажи. Она мне не скажет ни слова. Так же, как я не скажу ей личные подробности того, чем ты делился. — Мне все нравится, — уверенно задрал нос а-Цзю. Хэ укоризненно на него посмотрел. Ага-ага. А Юань предпочитает женщин. Кто они, идеальные соулмейты, что ли? Так даже таким ссориться приходится. — Ты можешь не любить то, что я делаю, или какие решения принимаю. И озвучивать это. Я не стану любить тебя меньше, диди. Не делай такое лицо, это правда. Любовь не зависит от одобрения или удобства… Во всяком случае, не должна, но все легко путают. Юань отпечатал еще один поцелуй на макушке культиватора. — Спасибо, милый, что согласился. Это очень важно мне, чтобы ты был в порядке, и я не вредила тебе, — «своими эгоистичными действиями», не закончил Юань. Он старался отдавать себе отчет, что его желание начать терапию и тяжелые раскопки без степени в археологии, было сугубо его личным желанием. Ему остро требовалось отвлечься от своей боли, поэтому он воспользовался шансом и напрыгнул на Шень Цинцю. Если бы Ло Бинхэ был жив, он бы взялся за выращивание мальчишки с тем же энтузиазмом. Но он не хотел, чтобы за этот эгоизм платил диди. А-Цзю независимо выдернул подбородок из захвата и вернулся за стол. Юань поспешил привести Цзянь, которая пребывала как раз там, где обещала быть, с интересом разглядывая людей в главном зале. Инкуба без стеснения легла на пол и подставила руку под голову в вольготной позиции. Ну точно телевизор на диване смотрела. — Сяо Мадам, — отметила она. — Уговорила своего мальчика? Юань вспыхнул как красная лампочка. — Он не мой, — сдавленно проворчал он. — И он вас ждет. Аккуратнее с ним, он не такой непробиваемый, каким выглядит. Куайгань-цзе хихикнула. — Эта прекрасно знает. Еще и врать, небось, будет, — довольно прищурилась она. — Ах, вы действительно то, что вам обоим сейчас нужно! Юань гордо приосанился, скрывая смущение, и убежал на кухню, принести чай и десерты, чтобы скрасить тот вал шипения и острот, которые диди несомненно приготовил для бедной госпожи Цзянь. Встреча… прошла нормально. Главное, никто не умер. Юань записал это как победу. Шень Цзю даже остался странно умаслен и более благосклонен к обществу инкубы в долгосрочной перспективе. Ка-ак? Куайгань-цзе только смеялась и отмахивались, мол, проще простого. «Очень сговорчивый ребенок», — охарактеризовала она. Юань расслабился. Да, диди таким был. Хорошо, что заметили. Сам Хэ получил описание: «ласковый глупыш», и был странно с ним неохотно согласен. Он и правда такой. Госпожа Цзянь даже смогла выцыганить еще встречу с а-Цзю, дабы решить насчет медикаментозного лечения, пока Юань получал от нее краткий курс по их созданию и предписаниям, чтобы мог сам прописать-сделать успокоительные и отрегулировать прием в будущем. Хэ Юань спохватиться не успел, как старая целительница подготовила препараты и уложила диди на двухнедельный отпуск в «стационар». Лорд Цинцзин пафосно объявил на своей горе, что удалился в уединение отшельничать, желая преодолеть узкое место в своей культивации, а сам поселился в комнате инкуба в Павильоне. Получал медицинские чаи и пилюли по расписанию, проводил время с семьей и Юанем, который временно снял с себя обязательства целителя и стал ему просто другом. Поскольку у Хэ была своя терапия и смены в Павильоне, а также уроки с цзецзе о том, что ему надо знать прямо сейчас и на ближайшее будущее, им оставалось куда меньше совместного времени, чем хотелось бы. Но а-Цзю не был обижен вниманием. Наоборот, он залоснился точно кухонный обласканный кот: пребывание в дружелюбном окружении было ему исключительно благотворно. А еще эффекты от таблеток кикнулись. Из песни слов не выкинешь. Шень Цинцю надежно успокоило и седатировало. Он проводил добрую часть суток в спячке или в заторможенном благостном тумане. Острота ума притупилась. Агрессивность ушла в ноль. Он был как пресловутый кот. Покладистый, приветливый. Следовал за мэймэй на кухне, проигрывал в вейцзы Юаню, но даже не кривился. Только недовольно супился. Чтобы скрасить его растущее возмущение, Юань взялся рассказывать мужчине сказки. Выбирал истории из прошлой жизни, сюжеты, которые хорошо помнил, и составив полноценный пересказ, адаптированный к местным реалиям, делился им с людьми. Даже мэймэй приходили послушать. Шень Цзю полюбил сказки на ночь всем сердцем, как человек, которому никогда в жизни не читали ни в постели, ни где-либо еще. А уж засыпать потом с мэймэй ему вдвойне нравилось. После окончания курса Шень Цзю вернулся на свою гору слегка пришибленным и даже в чем-то неуверенным. Он будто не знал, как себя ощущать, познав то, что множество людей принимало за данность каждый день. Чувство безопасности. Уверенность в завтрашнем дне. Принятие окружения. Внутренний покой. Уже через неделю Юань отметил, насколько спокойнее тот стал. Просто небо и земля. Количество панических эпизодов и тревожности снизилось колоссально! Первая неделя прошла без происшествий! Это был просто вау-эффект. Как же он обожал эти сянься чудо-средства! Всем бы так! — Теперь я знаю, к чему должен стремиться, и многие тревоги кажутся… просто излишними, — недоверчиво прокомментировал а-Цзю и надолго замолчал со стеклянными глазами. Не стоило надеяться, что это длительный эффект, впрочем. Диди найдет, о чем понервничать. Но это был хороший старт. И Юань теперь мог по необходимости выписывать щадящие версии успокоительных. Цзецзе пробыла с ними практически два месяца, уделив время занятиям с ними обоими. А-Цзю наотрез отказался признаваться, о чем они с ней говорили, что было довольно ожидаемо, но немного расправился и встал увереннее. Юань, разумеется, заверил его, что это абсолютно нормально — он не обязан говорить, а то отказ сдаваться вызвал в мужчине острое неудобство. Диди недоверчиво нахохлился только и остался в замешательстве, как и всегда, когда его границы соблюдались. Инкуб, конечно, лопался от любопытства дознаться, говорили ли они о нем, но воздержался от давления. Границы диди напоминали сейчас по крепости полупрозрачную рисовую бумажку, особенно для Юаня, и давить на такое было некорректно. Здоровые примеры и все такое. Куайгань-цзе также занималась и Юанем. Буквально все остальное время! И лишь убедившись, что он выучил все необходимое и способен снова взять на свои плечи вес обязательств, она решила прощаться. Все к ней так привыкли… и вместе с тем легко было ее отпустить. Шень Цзю даже тайно спустился с горы на внеплановую ночевку, чтобы проводить ее. — Какие же вы толковые детки, — довольно посетовала демоница, протягивая ладони к щекам младшего инкуба и заклинателя. — Смотреть приятно! — Спасибо, уважаемая мастер Цзянь, — терпеливо ответил а-Цзю, который уже смирился со статусом «детки». Это все равно было неисправимо в глазах полутысячелетней демоницы. — Это честь познакомиться с вами. Куайгань-цзе демонстративно покачала головой. — Ай, как на моего первого мужа стал похож, — встрепенулась она мечтательно. — Такой славный человек был!.. И такой вкусный. Хэ Юань и Шень Цзю вытаращили глаза и сделали одинаковые лица. В смысле, «вкусный»? Они переглянулись, проверяя, так ли услышали. — Как эта барышня его любила! — продолжила ностальгически восхищаться Цзянь, прикладывая сложенные лодочкой ладони к щеке. — Вот только он был смертным, а потому его срок жизни подходил к концу. И когда старость была готова отобрать его, я забрала его первой. Молодость-молодость… Весна жизни и пора большой глупой любви. Все у вас еще впереди! Сяо Мадам, однажды и ты надумаешь съесть своего мальчика. А он и согласится, глядишь… Юань скорчил сомневающуюся рожицу, вызвав снисходительный смех цзецзе. Хэ тайно закатил глаза для а-Цзю. Тот всецело согласился. — Не будьте так самоуверенны! — ласково посоветовала инкуба, похлопав их обоих. — Ах, вы все же такая гармоничная пара. Это всегда такая редкость! Буду с нетерпением ждать вашего визита в храм. Сяо Мадам, помни о том, что тебе всегда рады. Будем ждать на обучение. — Спасибо, что уделила время, цзецзе, — поклонился с уважением Юань. На том и распрощались. Госпожа Цзянь, рассеяно улыбаясь, растворилась в рассветной мгле, провожаемая взглядами инкуба и культиватора. — Старые демоны такие странные, — поделился правдивым мнением Юань. — Кажется, будто ты их понимаешь, а на самом деле у них абсолютно другая логика, и все они напрочь чокнутые. Однако, чего не отнять, так это мастерства. Шень Цзю пристально смотрел на Хэ. — Не могу не согласиться, — негибко кивнул он с достоинством своей публичной персоны. И они продолжили дальше сами.