Инкуб эмоциональной поддержки

Цзецзе не только оставила ему знания о дозировках и симптоматике, но и много информации о том, как правильно вести отношения с подопечным. Местные целители действительно не придерживались безличного подхода, но это подразумевало определенный навык в том, чтобы направлять отношения в нужную сторону и безболезненно завершать их. Юаня эта перспектива до сих пор иногда остро страшила. Отпускать? Завершать?! О нет, Шень Цзю не способен думать мысли без причинения себе тяжких телесных! У него до сих пор иногда проскакивало! Тогда Хэ требовалось глубоко вздохнуть и повторить себе, что когда они завершат, они будут готовы завершить. Диди будет в порядке и способен к жизни в дикой природе как никогда. Именно такова его обязанность. Это будет значить, что Юань все правильно сделал. Так и надо. Просто пока что а-Цзю сражался за то, чтобы думать без болезненных вывихов. В любом случае, жизнь продолжилась. Они с бывшим злодеем вернулись к обсуждению Ло Бинхэ и всей плеяды проблем, которые тот вызывал в душе бывшего злодея. Шень Цинцю банально не мог найти равновесие между виной перед своей жертвой и гневом на обидчика. Плевое ли дело — простить мерзавца, который отрезал тебе конечности и пытал десять лет, мотивируя это справедливой обидой! Ах, и уничтожил все, что тебе дорого, включая семью, дом и весь знакомый мир. И еще было убийство того невинного мальчика в этой жизни. Они вместе погрузились в тяжелые размышления о том, что есть вина и где кончается справедливость мщения, и прочую философию. А-Цзю глубоко изучал эти вопросы, и Юань вместе с ним. У него были свои обиды на отдельных индивидов и мысли о мести. Инкуб не спешил перескакивать к предательству Юэ Цинъюаня. Там был большой свежий нарыв, и лучше было обождать, пока острота переживаний не пройдет. Фактически, они сейчас разгребли бездну самых острых и опасных проблем, которые мешали Шень Цзю соединить себя (ребенка-раба Цзю) с нынешним лордом Шень Цинцю. Помогли вырасти. Теперь они работали над правильным заживлением ран, чтобы шрамы зарубцевались. Требовалось время. Диди следовало выдохнуть и осознать изменения в мышлении, которые закономерно появились, стоило расчистить завалы. Отделить неслучившуюся прошлую жизнь от этой. А уже оттуда было возможным прийти к разбору их отношений с братом. Может, все проблемы этой парочки вообще сами отфильтруются, едва голова на место встанет хотя бы у одного! Каждую неделю всплывали новые мелкие вопросы, которые стопорили излитие гноя. И они с а-Цзю снова играли с маленькими камешками, ощущая невероятную легкость. После говнопарада предыдущих месяцев это походило на курорт, однако, не являлось менее важным элементом лечения, нежели большая и грязная часть с раскопками. Сколько лет еще пройдет, прежде чем перекопанные и облагороженные ими земли зацветут? Но хоть не будет риска отхватить лучевую болезнь, если кто-нибудь однажды вздумает полежать на той травке! Спустя полгода Юань, глядя на а-Цзю, даже подумал, что может таким безопасно оставить диди и не бояться по возвращению найти хладный труп. Как бы ему ни хотелось остаться и убедиться, что его подопечный в порядке, присмотрен и обласкан, он не мог и не должен был идти на поводу у своих хотелок. Приходило время дать диди пожить самостоятельно и в свое удовольствие. Найти себя. Освоиться. Он не мог тут помочь ничем существенным. Даже наоборот. А еще подходил срок выпустить мэймэй в мир. Его маленький архивчик наелся и мигал о своей готовности выстрелить в любой момент. Не прошло и двух лет. Растить гуайгуай в Павильоне вблизи от секты совершенствующихся Юань все еще не хотел. Поэтому он дождался, пока Шень Цзю обретет стабильность и придет к миру со своими самыми крупными демонами (виной и страхом), и лишь потом известил, что уходит на юг через две недели, и последующая сессия будет их последней, пока Юань не вернется. Лицо, которое сделал бывший злодей, разбило Юаню сердце. Оно беззащитно дрогнуло от горького расстройства, а потом расслабилось. Будто Юань сказал что-то давно ожидаемое. Разумеется, его бросили снова. Две последних встречи Юань посвятил обстоятельному обсуждению их расставания. Для начала, что он не исчезает, его можно найти в храме любви. Секта Чженьдин знакома? Вот в том городе есть храм для мирян. Диди — всегда желанная компания, если решит навестить. Их лечение еще не закончено, так что Юань вернется после отпуска (декретного), и они продолжат. А пока а-Цзю мог завести дневник, отдохнуть, найти новые знакомства, упрочить существующие и заняться, чем душа подскажет… Шепотки лягушки в капюшоне ситха все же следует продолжать игнорировать. Они обстоятельно обговорили стратегии проживания их расставания, возможные проблемы и способы борьбы с ними. Диди плакался и жалился, будто наступал конец света. Увы, нет. Юань был уверен, что состояние а-Цзю не настолько плачевно, как тот пытался нарисовать. Он же сам прокалывался и себе противоречил, что ему надо и без чего он точно умрет. — Я знаю, что ты очень хочешь, чтобы я осталась, — признал Юань вслух, и а-Цзю виновато съежился. — Это нормальное переживание и очень понятное. Но у меня есть дела, и я должна уйти. Это не значит, что я люблю тебя меньше, диди, или что мы расстаемся навсегда. Мы просто два существа, живущих свои жизни. Иногда приходит необходимость заняться своими делами отдельно друг от друга. К тому же, не надо так убиваться. Я вернусь, когда закончу дела в гнезде. А ты пока что можешь научиться новым вещам, чтобы было что мне рассказать при встрече, хорошо? Комочек в его руках шмыгнул и несчастно закивал. — В этот раз ты в хорошем месте, — Юань растер печаль на его лице. — Посмотри, у тебя есть целый Павильон любящих сестер и племянниц. В секте у тебя есть дети, которых надо обучать и направлять. Коллеги на твоей горе ожидают новые начинания. Картины, что надо создать, книги — прочитать. Стихи — написать и покритиковать. Надо только не забиваться под камень, а оглядеться в поисках возможностей. На мне не сходится свет клином. — Я останусь спать с тобой сегодня, — сообщил ди, сжимая его в плотном кольце рук. — Можно? — Конечно, сладкий, — удивился Юань и просиял. Вот что отчаяние животворящее с цундере делает! А-Цзю до сих пор очень редко отваживался просить о ласке и близости. Внимание требовать — легко. Прикосновение же было явлением на совершенно ином уровне. И принимал он его с благоговением каждый раз, когда оно случалось, будто в его ладони упала золотая монета вместо медяка… и раздражался, ведь он получался грязный попрошайка, раз получал подачку! Он все никак не мог найти свое понимание. Но это была проблема для будущих-них. — Не делай такое лицо, никто не умирает, — бережно посмеялся Юань и отпечатал поцелуй на лбу мужчины. У диди явно были возражения, но он промолчал. Утром Хэ распрощался с людьми и Павильоном. Девочки заранее грустили, но понимали необходимость лечения. Юань много раз объяснял, как пострадал в столкновении с демонами. Они были свидетелями, как он чуть ли не себя грыз и на стенки лез от голода, который не мог утолить. Так что мэймэй, как никто другой, понимали важность визита к умелым родственникам для него. Тем более он обещал вернуться через год-другой! Шень Цзю же проводил его погасшими глазами и крепко обнял напоследок, и сердечно поблагодарил. Выделил денег на дорогу в виде премии. Юань не стал отказываться. — Навести меня, милый, если будет время, я буду рада тебя увидеть, — прижался к нему Хэ, стараясь запомнить запах. Бывший раб всегда был очень безжалостен к любым намекам на запахи, опасаясь «пахнуть бедностью». Юань уже знал все его лаконичные парфюмерные масла, горечь нервозности и кислоту страха. Демон считал это сочетание исключительно вхарактерным… Впрочем, когда запахи не были вхарактерны? Люди не умели следить за этим так, как делали более чуткие на нос демоны. Он надеялся, что диди проявит сознательность и навестит… Однако, покажите, когда Шень Цзю делал то, чего отчаянно хочет? Они встретились лишь через год. Юань как раз воровал энергию у смертных под видом богини любви. Ради науки, не подумайте! Боже, в этой новой жизни чего он только не делал в научных целях. Наставницы послали его делать пилюлю от шизофрении, при этом никто не собирался откладывать его уроки и прочие обязанности, а сдачу результатов назначили уже через неделю!... Что ему еще оставалось делать?! Юань обратился к мелкому воровству. Он знал, что брал больше, чем было правильно, вгоняя жертв в глубокий сон на несколько дней своим визитом. И очень по этому поводу стрессовал! Шутка ли, забираться в чужие окна, чтобы взять их ци несоразмерно предоставленным услугам! Это было некомфортно близко к насилию, и Юань как мог прикидывался прекрасным видением, разводя своих жертв на щедрые абстрактные разрешения. Но когда его, сидящего на заднице и хищнически делающего массаж уже дремлющей жертве, настиг строгий кашель а-Цзю, инкуб подпрыгнул и перепугался. И навернулся в кровати. Перед глазами пролетела вся жизнь и зачем-то бедная суккуба, которую поймал Ло Бинхэ. — Только не шлепай по попе! — выставил руки вперед Хэ. — То есть, это не то, что ты подумал. Я пишу дипломную. Растянулся на полу и тяжко вздохнул. Был ли в жизни позор больше? Хорошо, что он уже был женщиной. После беременности его иногда кидало в женскую ипостась. Это было несколько смущающе, когда случалось бесконтрольно или бессознательно. Ситуация как сейчас вполне могла стать триггером. — Просто убей меня, диди. Сделаем вид, что этого не было. Шень Цинцю прыснул и засунул меч обратно в ножны. Он выглядел как всегда прекрасно. А в одеянии лорда Цанцюн для полевых операций и вовсе… Юань горестно вздохнул. Кто из них был демоном-соблазнителем? Точно не он. — Рассказывай, — велел культиватор. Юань понятливо разлился соловьем про обучение Цзянь и про то, чему научился. За него взялись в частном порядке старшие инкубы гнезда и составили по его нуждам узкую программу, сфокусированную на изучении человеческой психики, исцелении терапевтическом и медикаментозном. В основном его натаскивали на психологию, в то время как полная программа Цзянь включала и психиатрию. Параллельно, он учился алхимическим приемам для создания таблеток, практиковал в храме любви и растил мэймэй! Мэймэй! Едва начав, Юань разлился об успехах своей гусенички: Сюя отлично освоила общую базу (снова) и только приступила к обучению целительскому искусству. Но уже делала успехи! Цзянь были очень довольны тем, какие они оба старательные. И какая его малышка прелесть, не передать — только увидеть! Шень Цзю помрачнел слегка почему-то, но Юань легко отвлек его рассказами о пилюлях, которые научился делать. Натаскивая его, Цзянь какие только таблетки не задавали делать! Человек на кровати зашевелился. И они оба замолкли, испуганно ожидая, когда тот затихнет. Место было неподходящим, это точно! — Окей, — Юань встал и отряхнулся. На нем были расфуфыренные одежды жрицы любви — он же богиней местной притворялся. В местном храме такой атрибутики было навалом. Согласно городской легенде сама богиня посещала иногда смертных в обличиях желанных мужчин и женщин. Ну, э… не слишком креативно, конечно, зато удобно. Когда смертный обнаруживал прекрасную незнакомку на своем окне, он не визжал об ограблении, а надеялся на хороший перепих. В крайнем случае, гнал «шутника» метлой, сетуя на падение нравов. Учитывая, как часто в этом городе орудовали суккубы храма, собирая энергию на свои нужды, было принято не воровать у владельца добро физическое — только ци в здоровых пределах. Что на регулярной основе работало как своеобразная культивация, укрепляя энергетику и, тем, здоровье смертных. Что только укрепляло веру смертных, что впустить незнакомого разумного к себе в дом — это хорошая идея. Плюс, этой легендой давно пользовались не только суккубы, но и влюбленные. Ах, что может быть романтичнее, чем влезть в окно к своей зазнобе?! Только быть принятой за саму богиню любви, разумеется! Юань подозревал, что громкий скандал, который они устроят его поимкой, послужит многим хорошим уроком, что не надо впускать кого попало. Цзянь жаловались, что трюком стали пользоваться настоящие воры, и это грозило стать репутационной проблемой для их религиозно-заклинательского бизнеса. В своем же городе не мочь угомонить каких-то вшивых жуликов! Тц, он не знал, что из него сделают козла отпущения, да еще пригласят диди провести публичную порку. Но звучало очень в их духе. Он подбоченился и проверил пульс своей жертвы. Выровнял небольшую неустойчивость брошенной ци и забрал последнее, что ему требовалось. Впрочем, ему понадобится еще нескольких людей обчистить на этой неделе, или жалобно выпросить у совершенствующегося с золотым ядром. Юань бросил оценивающий взгляд на а-Цзю и смягчился. Даже за кучей дел, он скучал по своему младшему. — Пойдем в монастырь, — тепло пригласил он, — сдашь меня с поличным. — Прости, что? — а-Цзю купился на тон, но споткнулся на смысле сказанного и взвился. — Ах, иди ко мне, на ушко секретик расскажу, — лукаво улыбнулся инкуб и в последний момент превратившись в мужчину, прошептал отчетливо мужским тенором: — Вся секта Чжэньдин — из наших. И лизнул ухо. А-Цзю отпрыгнул от него с визгом барышни, чьи трусы нечаянно разглядел японский школьник. Юань покатился со смеху, даже снова превращаясь в женщину. А-Цзю выглядел готовым взорваться на месте и броситься в драку. — Идем, — примирительно жестикулировал Хэ, возвращая свой мужской облик, — отнесешь грязного воришку на честный суд. Честь тебе и хвала будет за поимку опасного демона. Оставишь меня в местных застенках, сам останешься переночевать у коллег. А вечером я к тебе прибегу — поболтаем обо всем. Познакомлю с Сю-эр. Шень Цинцю был глубоко возмущен: — Я не лягу спать в гнезде демонов! — покраснел он пятнами. — Мы спали вместе столько раз в моей постели, — зажалился инкуб. Лицо а-Цзю сменило несколько цветов. — Я по тебе так скучал! Ну пожалуйста, должен же я показать тебе мэймэй. Я ее с нуля вырастил! Она мой дорогой мяу-мяу. А-Цзю задрал голову, взывая к богам и прося дать ему терпения, мученически вздохнул и согласился. Юань издал довольный звук — вот и славно! — И монастырь Чжэньдин — это культиваторская секта, занимающаяся исцелением смертных и бессмертных от сердечных демонов всех тяжестей, — с охотой пояснил инкуб. — Я тебе там все-все покажу за кулисами. Это очень интересно! Где ты еще увидишь настоящее гнездо?! Шень Цзю отчего-то выглядел очень недоверчивым и буквально настороженным. Вероятно, сказывался их большой перерыв. — Что не так? — тихо спросил Юань. — Это потому что я тут людей понадкусывал? Я тщательно следил, чтобы никто не пострадал. Я знаю, что воровать нехорошо. А-Цзю. Но это на лечение. Мужчина неохотно позволил взять себя за руки и заглянуть в глаза. Тем не менее, продолжал выглядеть некомфортно и отводить глаза. — Ты теперь мужчина, — выдавил он, будто это все объясняло. — Но… я всегда был инкубом? — неуверенно указал Юань. — Это буквально ничего не меняет. Но если хочешь… Он сменил пол обратно на женский. И взглянул на диди, мол, так лучше. Тот сжал губы в тонкую нить. Юань протянул руки, предлагая неуверенно объятия. Их а-Цзю принял, и они надолго застыли. Спина мужчины была напряжена до дрожи, лопатки сведены. — Я скучал, — признался он очень тихо. Его голос дрожал от чувств. — Я тоже, дорогой, — сочувственно ответил Юань, прижимаясь щекой и тщательно обнюхивая мужчину. Его запах был тем, по чему он больше всего скучал. Запахи всегда были тем, по чему скучаешь сильнее всего. — Ну что, готов к представлению? Отнесешь меня в Чжэньдин с помпой, подыграешь немного, — лукаво спросил он после того, как они расцепились. — Где там моя демоническая энергия? Ра-аргх! Шень Цинцю без затей создал дезориентирующий и громкий взрыв ци и ударил его в нос. Несильно, но пока Юань пытался понять, чем так прилетело, заломил руки талисманом и закинул на плечо уже в полете. Инкуб смог только осмотреться, вися как мешок картошки, да пожевать задницу, вызвав совершенно недостойные звуки. — Прекрати валять дурака! — угрожающе прикрикнул а-Цзю, стараясь не демонстрировать всему городу в кривом полете, как его кусают за зад. — Ты только что заслужил парализующий яд в задницу, потому что не нацепил на меня намордник, — пожаловался Юань на хромающую технику безопасности. — Вот так бесславно и умирают бравые культиваторы. Почему ты всегда забываешь, что я ядовитая? — Считай, надел, — лениво ответил горный лорд, встряхнув ношу. — Окей. Но не забывай циркулировать кровь, я ведь пахну возбуждающими феромонами. — Не пахнешь, — плоско ответил Шень Цзю. Даже не понюхал. — Я могла бы! — Буду иметь в виду, — вздохнул мужчина. — Какие еще сюрпризы? — Я бы уже выпуталась из талисмана, — высокомерно задрал нос Хэ.— Никогда не связывай суккуба ци — это так же бесполезно, как связывать человека веревками из лапши! Я дала себя обезоружить неожиданностью. Ты предал мое доверие, напав практически со спины! И ты заплатишь мне за разбитый нос. У меня кровь пошла! Юань показательно пошмыгал на диди, делая это максимально противно и осуждающе. — Я везу тебя на своем горбе, — вместо извинений возмутился а-Цзю, сгружаясь с меча. — Я практически на руках тебя несу, тебе даже ножками двигать не надо! И ты еще причитаешь, что я должен за что-то там платить! Это меркантильность, Юань-эр! Это продажность! Нельзя такой быть! Хэ задавил счастливый смех. Из Шень Цинцю получился бы такой хороший суккуб! Ах, он так скучал по нему! — Извини, а-Цзю, время шоу, — тихо предупредил Юань, чтобы не напугать друга. И заголосил: — Ты тащишь меня на мою погибель, проклятый культиватор! И говоришь мне о благочестии! Бесстыдный лицемер, вы поглядите! Что такого эта слуга сделала! — Сожрала энергию четырнадцати здоровых мужчин да восьми женщин, оставив их в глубоком непробудном сне! Подлый демон! — воскликнул Шень Цинцю так же громко. Очень натурально хмурился. — Они заслуживали это! Они были вкусными! — вредно заголосил Юань, принижая айкью всей улицы. Пиар идеи, что демоны — тупые, важен. Окей? На их концерт у ворот монастыря уже собралась толпа зевак. Ночью проснулись и выбежали на крики самые разнообразные господа. Они недовольно шевелились и говорили сонное «бу-у-у» на пленницу. Кто-то был в ужасе от вида демона. Юань даже продемонстрировал демонические клыки, дернувшись кого-то тяпнуть, и издал самый лучший рык, достойный тигра. Некоторые зеваки в ужасе отшатнулись. Большинство же столпившихся людей пытались просто понять, кто зачем орет, да хотели поучаствовать в движухе. Кто-то даже смело оценил: — Вот это девка! Как же жаль, что демоническая потаскуха! Уж я б такую! Хэ чуть не издал одобрительный свист тому ценителю прекрасного. Этот комплимент был от самого сердца. Но он из образа не выходил и сначала ругал своего «победителя» на потеху полуночной публике, потом жалился ему же и несерьезно пытался убежать. Шень Цинцю бросил на говорившего смельчака взгляд «ты грязь под моими ботинками», отворил двери с помпой на одной только силе и торжественно их за собой захлопнул. В монастыре также собиралась толпа из дежурных стражей да праведно разбуженных с фонарями и в ночных одеяниях. Все были, видимо, такими натуральными в своей игре, что а-Цзю неуверенно остановился и сжал бедра Юаня. Его запах приобрел нотку неуверенности. Убедившись, что за ними уже раскрыли врезанные в стены артефакты конфиденциальности стражники, Юань бровями подал знак, мол, безопасно говорить, кивнув на Шень Цзю. Стражи непонимающе на него сощурились. Мол, какого черта он имеет в виду. На всякий случай один из них сделал успокаивающий жест, вроде, все будет хорошо, не волнуйся. Юань выдохнул и обвис на Шень Цинцю макарониной. — Он свой, — объявила Куайгань Цзянь громко. — Фух, боже, я уже занервничала, что он нам ее не отдает, — тут же вышла из образа глава секты и сделала жест «отбой»... кому-то. Юань подозрительно огляделся, но ниндзя в засаде не нашел. Хорошие специалисты, видимо. — Тьфу, — к ним подошли стражники. — Я думал, ты нервничаешь, будут ли тебя спасать уже. А-Цзю вздрогнул и обернулся на приблизившихся демонов, начиная пахнуть нервозностью. Вся секта уже расходилась, поняв, что тревога ложная. Юань легко освободился от пут ци, поцеловал нервничающего мужчину в макушку и сполз с плеча на пол. Он успокаивающе обхватил диди поперек тела. — Они совершенно не ощущаются как демоны, — растеряно пробормотал культиватор, оглядываясь на окружающих. — И не должны, — успел ответить Юань. Местные суккубы отлично умели притворяться смертными и даже культиваторами. А человеческие суккубы в целом не пахли демонической энергией. Это Юань особенный. — Второй горный лорд Цанцюн, — с чувством воскликнула Мадам-жаньмен. — Сяо Мадам Хэ, а получше ты не могла найти никого? Побезопаснее? Волки в лесу дружелюбнее, согласно слухам, чем владыка Цинцзин! Вот кому пальцев в пасть не клади. — Глава Цзянь, — пробормотал Шень Цзю, не зная, как реагировать, и нервничая. — Он хороший ребенок, — подошла вместе с ней Куайгань-цзе. — Ты на репутацию не смотри. Он только с виду страшный. — Он очень страшный, — защитил друга Юань. В среде демонов, даже суккубов, надо было быть страшным, чтобы не сели да ножки не свесили. А-Цзю принял, наконец, решение и сделал представительный вид, выпрямил спину и выпустил Юань из объятий. Согнал румянец током ци. Немного поклонился, приветствуя главу дружественной секты, которая не ровня Цанцюн. — Тц, какой вкусный, — по-суккубски оценила его разгон ци глава. Такие маленькие жесты силы действительно выглядели вкусно, как если бы человек помахивал конфеткой. Юань охотно согласился, но быстро принял невозмутимый вид, когда Шень Цзю поднял на него бровь. — Ладно-ладно, не буду надоедать своим старческим брюзжанием, — вздохнула Мадам Цзянь. — Чувствуйте себя как дома, лорд Шень, ничего не бойтесь. Инкуба выглядела как все совершенствующиеся на неопределенные двадцать. И ее причитания на невежественный взгляд выглядели смешно. Однако, в культуре долгожителей это была вполне нормальная манера. Официально Главе Цзянь была почти сотня лет, и она уже «на ладан дышала». В такой маленькой сомнительной секте-монастыре даже у главы секты могло не быть золотого ядра, а вознесение и вовсе не было гарантировано никому. Так что не было ничего удивительного, если периодически глава монастыря торжественно и трагично умирала, и ее место занимали «заместители». Так-то демоница стояла во главе семьи семь столетий и помирать не собиралась. — Он со мной ляжет, — вызвался Юань. А-Цзю бросил на него благодарный взгляд, хотя порозовел и скрылся за веером. — Вот и славно, меньше мороки, — оптимистично воскликнула Мадам Цзянь. — Сама проследишь, чтобы мелкие не совали любопытные носы. Юань кивнул. В любом гнезде всегда были «мелкие», которым только дай нос сунуть и развести на дармовые вкусняшки гостя. А учитывая, как быстро среди Цзянь многие получали инкубскую степень, то тут крутилось множество мальчишек, щеголяющих «боевой удалью» друг перед другом. — Если будут вопросы, обращайтесь, — кивнула Мадам Зи для а-Цзю. — Если нужна помощь — просите. Люди у нас в том крыле спят. Не советую освобождать пациентов без согласования с их лечащими целителями. Что еще… В подвалы заходить можно, но там ничего интересного. Мы простой монастырь. Шень Цинцю иронично фыркнул за веером и покачал головой открыто. Ну да, ну да, «простой» — только из одних демонов. Да только Юань мог заверить, что самый что ни на есть обычный. Только большинство персонала из демонов. В остальном это был примерный монастырь при храме. Тут даже готовили еду для человеческой части населения. Тут спали, учились и веками работали гнездо Цзянь. Все как в обычном монастыре. Даже секс-подземелий захудалых не завалялось! Только несколько секс-комнат! Но какой храм их не имеет! — В чем смысл был заманивать меня сюда, если работала одна из ваших? — оскорблено поморщился лорд. — Твоей зазнобе обучение срок пришел заканчивать, вот и позвали тебя, чтобы домой отвез с удобством и в целости, — без экивоков прищурилась довольным котом Куайгань-цзе. — Уже? — удивился Юань искренне. Ему год назад продемонстрировали такой большой список «минимально необходимых» тем для изучения, что у него глаза на лоб полезли. Он думал, так еще несколько месяцев пахать, как минимум! Шень Цинцю скорчил лицо на идею, что его можно использовать как бесплатного извозчика таким бесстыдным образом. И вообще-то да. Юань повторил. Что они себе позволяют? Диди — занятой человек! — Недельку дожуешь свою таблетку, покажешь ее цзецзе, и свободна, — похлопала невпечатленно его по макушке Мадам Зи. — Эта уж не думала, что мальчик твой такой резвый. Выследил-то как, и нескольких часов не прошло… Пускай теперь красоты местные смотрит да отдыхает в наших умиротворяющих садах. Хорошенько все исследуйте, благородный господин, у нас, говорят, призраки водятся в колодце. По ночам таинственные стоны слышатся в коридорах. Глава многозначительно пошевелила бровями. Шень Цзю сделал титаническое усилие, чтобы не допустить румянца на щеки. Чуть искажение не словил от усердия. — Мадам Зи, — укоризненно, но без особого усилия сказал Юань. Что толку журить одну из древних прародительниц их рода в этом мире. Инкуба засмеялась, прикрывшись рукавом, да и отвернулась, сочтя дела завершенными. К ней тут же поспешил один из, якобы, телохранителей, подавая локоть. Игра не заканчивалась никогда. Старушка нуждалась в помощи, чтобы переползать с места на место. Ибо сохраняя изо всех сил молодость, она упустила из виду суставы. Ах, как порочно бывает тщеславие! О горе ей, горе! — Такие маленькие крошечки, — оживленно делилась она с братом, шаркая прочь со двора и тихо охая от вполне реальной боли в суставах, хоть и не такой сильной, как заявляла. — Такие сладкие пельмешечки. Ах где моя романтическая юность? Куда подевалась пылкость кавалеров? — Трудно быть таким уж пылким, госпожа, когда тебе семьсот. Хочется больше самому полежать да кости на солнце погреть, — отвечал тот с глубоким пониманием. — И не скажи… Шуты. Престарелые. — Держу пари, ты не такого ожидал, — покосился инкуб с иронией. — Больше голых или… Он красноречиво пожамкал свои сиськи. А-Цзю покраснел и отшатнулся. — Бесстыдница! Все сборище суккубов Цзянь вслед за Мадам стремительно рассосалось, и вот уже последние стражники встали хмурыми тенями на постах — не шелохнутся. Двор опустел и стих на ночь, как прежде. Людям со стены объявили, что демонюку заперли в темнице и вскорости казнят. И впредь остерегайтесь гостей в окно приходящих! Шень Цинцю проследил за этим задумчиво. — Почему сами демоны это поддерживают? — Тогда на демонов никто не подумает, — просто ответил Юань, беря его за локоть и принимаясь брести в сторону комнат длинной дорогой. — Таков порядок в этом мире, добрых демонов он не признает. Только хорошо спрятавшихся. Если появятся, то Цзянь первыми переоденутся. — Культ богини любви довольно древний, хоть и не получил широкого распространения, — заметил а-Цзю, внимательно оглядывая мозаики стены монастыря, мимо которых они проходили. Еще бы! Юань гордо сощурился, раскланиваясь машинально со встречающимися сестрами и братьями. Он взял ладонь диди, который невольно сжимался. Его продолжали сбивать с толку дружелюбие нелюдей и отсутствие демонической энергии. Потому что Хэ Юань был самым демоническим элементом в окрестностях. — А то как же. Одна из древнейших построек суккубов в человеческом мире. Тут все так же, как в гнездах на демонической стороне, только с поправкой на местные реалии. Здесь страже не нужен оборонительный отряд от диких животных или могущественных маньяков. Но часть с пациентами все еще самая защищенная. Лабиринт, чтобы не сбежали. — Хм. Добыча сама ложится в их койки, — недовольно пробормотал а-Цзю с отвращением к идее. Юань хмуро покачал головой. — Завтра сходишь, познакомишься. Сюда приходят с о-очень серьезными мозговыми гремлинами. Не то что у тебя. У тебя, считай, были мягкие неприятности. Тут есть люди с расколотыми личностями, маниями, одержимостями без призраков и прочее. По сравнению с демонами люди — просто кладезь головных болячек. Та таблетка, которую я делаю — это как раз для лечения женщины, у которой расколотая душа с двумя личностями. Лабиринт действительно нужен, чтобы пациенты не сбежали. Но по-другим причинам, чем ты думаешь. Демоны тут не самое страшное. Шень Цинцю невпечатленно хмыкнул. Наивный. Он просто не видел. Сюда приносили тяжелые запущенные случаи на длительное лечение. — Гэгэ! — воскликнула Сюя и выбралась из окна с объятиями. А-Цзю положил руку на меч, услышав громкий возглас, но быстро одернул. Юань тут же поцеловал мэймэй в макушку, приняв мужскую ипостась. Сюя была удобного размера, чтобы обнимать ее именно так. Женская ипостась была немного ниже, и это было уже не то. — Знакомься, моя мэймэй, — гордо представил Юань, вибрируя от гордости на всех метафорических частотах. — Та самая. Моя малышка, знакомься, Шень Цинцю, второй лорд Цанцюн. Мужчина выпрямился и вежливо поклонился, проецируя, что не впечатлен знакомством. И звать его Шень Цзю нельзя. Сюя не закатила глаза, но очень хотела. Она много слышала о диди. И уже его недолюбливала. Она отчего-то считала, что культиватор лелеял коварный план воспользоваться доверчивым Юанем для своего лечения, а потом бросить. Кто он, влюбленная наивная барышня, а? — Приятно встретить мастера Шеня! — все же улыбнулась и вежливо поклонилась девушка. — Эта так много слышала о вас, что будто почти знакома. Вы продолжите лечение здесь? — Нет, — немного неловко ответил а-Цзю. — Этот слышал, вы обучаетесь здесь? «Ав, его младшие делают первые шажки навстречу друг к другу», — ворковал Юань мысленно. На это было больно смотреть. Сюя при всех своих достоинствах не была особенно сговорчива. И могла быть весьма упряма, если что-то решила. — Так и есть, только в отличие от Мадам Юань я пока не выбрала конкретную специальность, — фальшиво улыбнулась мэймэй. — Эта не будет портить вам долгожданную встречу. Она села обратно на окно, чтобы вернуться в комнату. — Когда я закончу Шентьи Пиньцзин, мы покинем гнездо раньше запланированного, — сказал ей Юань. Сюя остановилась и нахмурилась. — Ты останешься здесь или пойдешь со мной в Красный Теплый Павильон? — предложил он. Потому что мэймэй уже как несколько месяцев сходила на охоту и считалась взрослой достаточно, чтобы принимать свои собственные решения. — Тут останусь, — высокомерно задрала нос суккуба, все еще хмурясь. — Здесь интереснее, чем под горой. Что я там не видела! Юань кивнул. Было жаль расставаться, но свою родительскую функцию он уже выполнил. Сюя ее проскочила как все «рожденные в милости» — со свистом. Только практика и потребовалась, а потом девочка освоилась с воспоминаниями. Она больше к правилам чужого гнезда привыкала — вот где Юаню пришлось немного породительствовать. Но даже это больше напомнило ему о времени, когда они дурачились с мэймэй на первых вылазках, чем о собственном ребенке. Родительство суккубов оказалось куда менее прикольным, чем ему представлялось. Слава богу, наверно, но остатки человечности Юаня были как-то расстроены скорым вылетом из гнезда. Он был даже в чем-то обижен. Столько работал, а где именно его детище? Впрочем, мэймэй все еще была его любимой гусеничкой и даже больше, чем прежде, потому что ему повезло стать свидетелем всех основных шагов в становлении маленькой суккубы. Он оставил на Сю-эр пяток поцелуев прежде, чем девчонка со звонким смехом убежала. Беззаботная, как и все дети. Инкуб покачал головой, глядя ей вслед. Иногда ее личность казалась нетронутой с прошлой жизни, а иногда казалось, что она никогда не была Юн-юн. — Ты всерьез бы взял ее с собой жить в Павильон? — нахмурился Шень Цзю. Выглядел снова некомфортно. Юань принял женское обличие. Это начинало ему надоедать и требовалось как-то решать. А-Цзю чуть расслабился от женского лица, потом спохватился и наежился заново. — Да, это дитя моего гнезда. Она Хэ, а не Цзянь, хоть и учится тут. И она точно будет меня часто навещать. «Едва она станет инкубом — будет старейшиной» — гордо подумал Юань. Мэймэй была живым умом и непосредственной личностью. Даже смерть это не исправила. Хотя новая жесткость, проявлявшаяся в дочери время от времени, вселяла надежду, что девочка пробивная и будет процветать в любых условиях. Вместо обыкновенной милой маленькой сестрички, Сюя также могла использовать образ холодной загадочной девы, когда выглядела серьезно. Шень Цзю кивнул, но все еще не выглядел успокоенным. Юань уже даже не знал, что ему предложить, а потому просто повел на небольшую экскурсию до человеческой кухни, а потом — спать. А-Цзю успокоился только после того, как узнал, что повара люди и увидел одного лично. Это было уже не смешно. Юань надеялся, что это только с непривычки. Суккубы даже не едят человечину! Только надкусывают. В постели диди перестал вертеться только после того, как Хэ Юань клятвенно заверил, что не будет превращаться в мужчину.