Чужое гнездо

Ни в какой буфет они, разумеется, не пошли. Матвей кое-как успокоил зарёванную Эльку, оставил её вместе со Снежкой на кафедре под присмотром лаборантки Любочки и убежал добывать сухую одежду взамен мокрой. Когда он вернулся, Элька сосредоточенно поглощала булку с маком и пила чай из огромной кружки. Видимо, чтобы было чем обоссать следующий комплект шмоток. Впрочем, вслух Матвей возмущаться не стал, а поблагодарил лаборантку за заботу и протянул Эльке пакет с обновками: — Давай скорее, нам ещё домой надо успеть. Элька, сосредоточенно сопя, напялила грубые серо-зелёные штаны из противной липучей синтетики, даже не пожаловавшись, что они не подходят к платью. Носки Матвей купить не подумал, и Элька всё так же безропотно сунула босые ноги в кое-как просушенные салфетками сапоги. — Всё, теперь побежали, — сказал Матвей. — Любочка, скажете группе, чтобы посидели тихо, хорошо? Автобуса, конечно же, не было целую вечность. Снежка ещё раз обделалась во время тягучего ожидания на остановке, и Матвей как раз собирался разложить её на скамейке, чтобы поменять подгузник, но закон подлости работал как часы: автобус сразу же появился на горизонте. Пришлось ехать в вони под возмущённые взгляды толпы. Дома оказалось, что Данила и Илья благополучно забыли про плавание и рубятся в какую-то идиотскую стрелялку. — Ну-ка бегом собираться, пока не опоздали! — прикрикнул Матвей. — Щас, мы только уровень пройдём, — флегматично отозвался Данила. Матвей прошагал к телевизору и встал, заслонив собой экран. — Собираться, я сказал! — Ну пап! — возмутился Данила, вытягивая шею и продолжая жать на кнопки. — Я вообще не хочу плавать, — надулся Илья. — Я сейчас сниму ремень, — пообещал Матвей, и пацаны тут же кинулись собираться. Это Матвея расстроило окончательно. Вот почему с ними никогда нельзя по-хорошему? И почему, в конце концов, нельзя их воспитывать ремнём, раз уж это так хорошо и просто получается? Из-за Руслана, вот почему. Ввалился в их жизнь со своими правилами, всё перевернул с ног на голову, а с последствиями кому воевать? Правильно, кому угодно, только не ему. Взбаламутил воду и свинтил. Удобно. Снежка привычно орала в люльке, и Матвей не сразу вспомнил, что её нужно переодеть. — Да помолчи ты, у меня не сто рук! — пробормотал он, вытряхивая из сумки памперсы и салфетки. — Помощи ни от кого не дождёшься… — От меня очень дождёшься, — возразила Элька. — Я тебе всегда помогаю, да, пап? — Угу, вот сегодня ты мне очень помогла, — ядовито откликнулся Матвей, но Элька сарказма не поняла и гордо выпрямилась. — Пап, я тебе ещё помогла, пока ты ходил за штанами, — скромно сказала она. — Да? — рассеянно откликнулся Матвей, пытаясь одной рукой зафиксировать Снежкины дрыгающиеся ноги, чтобы с минимальными потерями снять грязный памперс. — Да. Я этой тёте, которая нас ругала, написала, что она дура. — Какой тёте? — растерялся Матвей. — Моховой? — Да, Моховой, Моховой, — радостно закивала Элька. — Когда ты успела? Как? Ты что, в мой телефон без разрешения полезла? — забормотал Матвей, ослабив хватку. Снежка почуяла свободу и тут же брыкнулась от души. — Никуда я не лезла! — обиделась Элька. — Я ей фломастером на столе написала. Красным.