Чужое гнездо

Вано сонно сощурился, бестолково разглядывая задёрнутые шторы. В голове перекатывалась тяжесть, во рту будто кошки насрали. Где-то возмутительно громко щёлкали секундной стрелкой часы. Вано приподнялся, поискал глазами циферблат и выдохнул: — Ну бля!.. Конечно, его не волновал сам факт прогула, пошла она в жопу, эта школа. Конечно, не было ничего удивительного в том, что он забыл выставить будильник: на бровях ведь вчера пришёл. (Кстати, правая бровь почему-то ныла, будто это всё было в буквальном смысле.) Но родители-то! Могли же разбудить, наорать и выгнать в школу, нет? А может, сейчас девять вечера? Вано взвесил эту мысль в и без того тяжёлой голове и вынужден был признать: нет, не может такого быть. В девять вечера в октябре тьма кромешная, а сейчас за окном серость, но — свет. Мать вчера не орала. А почему она не орала? Она должна. Она же мать, сама всегда так говорит. А папашка-то… Что он такое вчера пиздел? И тоже не орал — почему? А может, они оба куда-то испарились. Пропали. Нет их. А куда? Где? Дальше никакие логические цепочки уже не клеились. Вано с трудом поднялся, вступил одной ногой в неизвестно откуда взявшийся пустой тазик, заворожённо посмотрел вниз, ничего не понял и потащился на кухню, гонимый жаждой. На кухне нестерпимо воняло стылым кофе и жареным луком. Вано уже по этому запаху понял, что папашка сегодня выходной, но отступать было некуда. — Ты чего встал? — спросил папашка. Вано подошёл к посудному шкафу, в узкой зеркальной полоске на дверце мельком увидев себя: взъерошенного, заспанного, красноглазого, со ссадиной на брови. — Пить хочется. — Попей и снова ложись, — кивнул папашка. — Как голова? — Нормально. — Вано жадно опустошил стакан и наполнил его снова — из-под крана, хотя мать запрещала. Ледяная вода с привкусом хлорки ему всегда нравилась больше, чем тёплая и безвкусная из фильтра. — В школу надо. — Не надо, я маме сказал, что ты приболел, — заговорщически сказал папашка, и Вано сделалось совсем тошно. Не хватало ещё иметь с ним общие секреты! — Иди отдыхай, потом станет полегче. Дать таблетку от головы? — Не надо. Вано наполнил стакан в третий раз, но пить больше не стал, взял его с собой, чтобы лишний раз не сталкиваться с папашкой. Спать вроде бы не хотелось, но Вано всё же прилёг и закрыл глаза, чтобы подумать. Когда он проснулся, часы показывали полпервого. Голова немного гудела, но в остальном всё было вполне терпимо. Он встал, хлебнул воды, на автомате вытащил из шкафа чистую одежду и поплёлся в ванную. — Ну что, Вань, ожил? — бодро спросил папашка, когда он вышел, чтобы повесить полотенце на сушилку. — Угу. — Ну и хорошо. У тебя, считай, уже каникулы. — Папашка похлопал его по плечу, и Вано скривился. Вообще-то действительно получалось, что каникулы уже наступили: сегодня пятница, а он не на уроках. — Угу. Вано направился к себе, чтобы найти телефон и, во-первых, написать настоящему отцу, чтобы не волновался, а во-вторых, как-нибудь извиниться перед Кнюхом за проездной. По-идиотски всё вышло… Папашка потащился следом. Вано угрюмо оглянулся: — Чё? — Вань, я тебя перед матерью отмазал, — сказал папашка. — И в школу сообщил, что ты болеешь, чтобы не было проблем. — И? Папашка выразительно молчал, и Вано брезгливо уточнил: — Чё, я перед тобой типа в долгу? — В долгу ты сам перед собой, Вань, — вздохнул папашка. — Пошёл и напился неизвестно чего… — Известно — водки, — возмутился Вано. Папашка закатил глаза, и Вано понял, что его ждёт лекция о вреде алкоголя. — Да ладно, я и так всё понимаю, — без особой надежды сказал он. — Не трать слова. — Понимаешь? — задумчиво переспросил папашка и кивнул. — Это хорошо, что понимаешь. Сознательный. Вано выдохнул. — Значит, у нас с тобой осталось только одно незаконченное дело, — добавил папашка и расстегнул ремень. — Укладывайся.