Легенда о свадьбе Солнца и Луны

      Когда Люэру становится лучше, его вдруг хочет навестить добрая треть аристократии Небесного царства. Он слышал, что резиденцию Великого Мудреца пришлось оцепить целому отряду солдат, чтобы поддерживать порядок, а от ворот и дальше по всему двору до самых покоев простилалась огромная очередь. Боги и нимфы, разного ранга чиновники, воеводы — кто только не пришел справиться о здоровье Луны. Честно, их энтузиазм немного пугал.       Макак, полностью одетый в один из лучших чаншань из предоставленных ему в здешний гардероб, чинно восседал на кровати под аккуратно заправленным одеялом. «Лунный избранник все еще соблюдает постельный режим», — тараторили слуги новым лицам. Кстати, о них…       Он знал от силы с десяток, вся остальная масса была представлена ему сегодня раз за разом так, что все имена уже смывались из памяти новыми. Они улыбались, кто-то низко кланялся, кто-то лишь кивал, были и те, кто явно не хотел здесь находиться, но все равно пришел. В руках они несли дары — одежду, ткани, кувшины, украшения, жемчуг, золото, редкие травы или цветы, книги и свитки — кто чем был богат.       — Приятно видеть Вас в добром здравии.       — Спасибо, — кивал Люэр.       Гость кланялся, отходил. Тут же из проема выныривал следующий, по пути оставляя свой гостинец, и подходил к кровати на расстояние десяти шагов. Какой-то чиновник, проводивший запись за их столом, называл имя пришедшего и титул или звание.       — Хвала Будде и Вашему лекарю, все очень рады Вашей поправке.       — Благодарю, — вновь кивал Мак. — Вы очень участливы.       Поклон, уходящая спина, новое лицо, и все по кругу. Мак потерял счет, сколь много гостей посетили его за это утро, но факт того, что писарь заканчивал уже третий свиток, говорило о многом…       Его хвалебный «лекарь» стоял неподалеку и болтал с какими-то другими старцами. Иногда к нему лично подходили и благодарили за то, что он спас избранника и ритуал, а Лао-Цзы и был доволен слышать эти сладости. Но это к лучшему, остальным лучше даже не догадываться кто на самом деле вылечил Михоу.       Вновь вспомнив то, что происходило в этих стенах на этой самой кровати, Макак почувствовал уже знакомый жар на ушах, щеках и шее, даже метка начинала чесаться. Механизм работы этой «помощи» оказался даже слишком прост. Люэр вспоминает — Люэр краснеет, и прилив теплоты успокаивает его ледяную инь. Настолько просто и примитивно, но все же надежнее любой пилюли. Просто смешно…       Укун не был рядом, что одновременно и радовало, и печалило. Он был где-то в других комнатах, разбираясь со всей этой кучей гостей вместе с мастером Суботи и Чанъэ. Наверняка, он вне себя от радости из-за всего этого добра, внезапно привалившего их обезьяньей братии, и сейчас разглядывает каждый гостинец. Михоу вздыхает, стараясь не думать обо всем этом фарсе как о сборе приданного или подарках на свадьбу.       Очередной гость, раскланявшись, неторопливо уходит в коридор, и по тому, что взамен появляется Цзуши, Макак понимает — этот был последний. Хвала Небесам…       — Прием окончен, прошу всех покинуть комнату, — заключил Суботи.       Оставшиеся в покоях писарь и другие чиновники и мудрецы медленно потянулись к выходу. Все, кроме Лао-цзы, оставшегося стоять недалеко от кровати.       — Вы тоже, Мудрец, — настойчиво проговорил учитель.       — При всем уважении, я являюсь личным врачом Лунного избранника, по просьбе самого Императора и…       — Я знаю кто ты, — взмахом руки прервал его Суботи. — Но твоя работа здесь окончена, можешь идти к Нефритовому Императору за новым поручением. Дальше мы сами.       Маку стало интересно, слышит ли он тоже скрежет зубов лекаря, который улавливают шесть его ушей. Мудрец явно собрал последние силы, чтобы без потери гордости медленно покинуть покои, даже не взглянув и не попрощавшись ни с одним из двух оставшихся.       — Гусь так и будет гусем, хоть павлином назови, — угрюмо бросил Пути Цзуши, когда перестали быть слышны удаляющиеся шаги.       Люэр усмехнулся, расслабляясь на подушках, наконец сняв с себя напряжение. Все-таки, дворцовая жизнь со всеми этими официальностями и любезностями была не для него.       — Я не большой любитель долгих вступлений, поэтому перейду сразу к делу.       О-ой, что-то в этом тоне Макаку совсем не понравилось.       — Вы смешали свои энергии самостоятельно, я прав?       Звук, изданный Шестиухим, был совершенно идентичен испуганному стрекотанию обезьяньих детенышей, когда их что-то напугало. Инстинктивно он дернул одеяло на себя, скрывая от учителя свое абсолютно красное шокированное лицо. Суботи вздохнул.       — Нет нужды стыдится теперь, я спрашиваю не затем, чтобы потешить свое любопытство. Мне нужно знать, чтобы изменить наши занятия.       — Изменить? — показывается из-под одеяла Мак.       — Раз вы с Укуном успешно смешали свои энергии, и они прижились вместе, то нужно переходить к новому этапу тренировок, где должно стабилизировать новый баланс.       Люэра немного успокоило как невозмутимо и повседневно вел себя Цзуши, хотя они буквально обсуждали их с Укуном личные дела в этой же самой спальне. Уши ощутимо обожгло.       — Именно об этом и говорю, — резко вставил Суботи, показывая на свои. — В тебе теперь беспокойно плещется энергия ян и мешает добиться стабильного баланса, который мы и ищем. Как силы вернутся, я договорюсь о тасиньтун.       Групповая медитация. Опасное занятие, если подойти к нему безответственно… Погодите-ка.       — Вместе с Укуном?       — Да, если он к тому времени перестанет считать ворон и выпадать посреди разговоров как сегодня. Твоя инь делает его заторможенным.       Точки в голове у Мака постепенно соединялись между собой, будто звезды, складывающиеся в одно созвездие. Смешение энергий… Ян как жар в теле, инь как леденящее безразличие… Их перемена… Ох, вот оно что. Видимо, весь этот мыслительный процесс отразился и на его лице, потому как, прежде чем Люэр заговорил, Суботи уже выглядел по-учительски довольным.       — Все это… только ради того, чтобы дать названия людским чувствам? — недоверчиво спросил Шестиухий. — Так трудно признать, что смущаешься, любишь или мучаешься беспокойством? Обязательно нужно усложнять все этими энергетическими терминами?       — У животных и демонов все много проще, — улыбнулся учитель. — С какой-то стороны это даже благословление — иметь возможность так честно и просто жить своими чувствами. Людской уклад не таков, а Небесный и подавно. Мы ими не живем, мы стараемся их понять, объяснить, контролировать.       Он понял. Люэр понял абсолютно все, чего от них добивались. Мудрого заставить денно и нощно анализировать собственные чувства, а безумного — жить ими. Так, довести их до точки кипения уже не составит большого труда, чтобы вырвалось наружу то, что они так трепетно скрывают — взаимная влюбленность. И, конечно же, пережив… подобное, их чувства будут в беспорядке, пока они не приведут свои отношения к обоюдному согласию. Свадьбе, в данном случае, тогда инь и ян придут в гармонию.       Макак взглянул на Суботи. Хитрая, но добродушная улыбка не сходила с его лица, пока он приглаживал свою длинную белесую бороду.       — И… все знают, что стоит за этими «тренировками энергий»?       — О, конечно нет, — хохотнул старик. — Не думаю, что кто-то кроме меня и леди Чанъэ видит все столь же ясно, так и ты. Лао, может быть, догадывается, но он слишком закостенел в своих трактатах и учениях, чтобы не смотреть на все это как на формулу для смешения веществ.       Оглянувшись, Суботи придвинул к себе стул и присел неподалеку у письменного стола. Разговор будет долгий.       — Видишь ли, ритуалу уже сотни тысяч лет, ведь он берет свое начало от союза настоящих солнца и луны. Тот момент из ныне живущих помнит, наверное, лишь Гуаньинь. Это была самая первая свадьба в цикле, со второй же начались воплощения. Леди Чанъэ знает, ведь сама была в роли Луны однажды.       — Она была Луной?! — встрепенулся на кровати Мак.       — Была, — кивнул Цзуши. — Потому она прекрасно знает все, что с тобой происходит. Я же был привлечен к ритуалу много-много раз для укрощения одержимых, меня уже ничем не удивить. Остальные же… простые вещи обросли множеством традиций в попытке подстелить себе соломку. Ритуал не был так сложен в прошлом, часто все проводилось день в день прямо на затмении. Но страх неудач заставил подсуетиться, и постепенно мы пришли к кому, что есть сейчас.       — То есть… мы не обязаны были жить здесь, на Небесах?       — Совсем нет, вам это ни к чему. Но, согласись, так удобнее следить, что вы никуда не денетесь перед затмением.       Да, как обезьянки в клетке. Макак сжал одеяло в кулаках, рискуя порвать еще одно, вновь ощущая внутри одно из только недавно вернувшихся обратно чувств. Злость.

Связь Луны и Солнца тонкой прозрачной лентой соединяла двух существ на фундаментальном, космическом уровне. В какой судьбоносной книге были сделаны эти записи? Чьи божественные руки связывали нити их судеб? Потянется одна рука — за ней поднимется вторая. Одна печаль на двоих, одна радость. Одна жизнь.

      Укун действительно сидел в куче подарков, но не так, как это себе воображал Макак. Да, первое время он действительно с пылким интересом перебирал один дар за другим — такие диковинки видишь не каждый день! Вот, к примеру, это ханьфу замечательно сядет на Люэра вот с этим веером, а этот золотой пояс он точно прикарманит себе любимому. Все изысканные яства и сладости обязательно нужно будет попробовать, прежде чем слетать к горе, чтобы поделиться ими с собратьями, и заодно… А.       Хах. Его ведь не отпустят отсюда.       Он упустил тот момент, когда слуги перестали приносить новые порции подарков, а коридоры затихли. Внезапно, Король осознал, что солнце из круглых окон светит алым, явно приближаясь к закату. Сколько он так просидел в этой комнате?..       — Великий Мудрец?       И как он мог не почувствовать появления этого слуги?       — Распорядиться об ужине? — поклонился он.       — А… нет, не сейчас, — хмурясь, он поднялся на ноги и вышел из всей этой груды вещей. — Люэр у себя?       — Мне передали, что после того, как вышел господин Суботи Шестиухий Макак тоже ушел.       — Куда?!       Разве ему уже можно было вставать? Какого черта он вылез из кровати?! Внезапная ярость Короля обезьян тут же повалила слугу лбом в пол, чтобы не нарваться на гнев.       — Т-тренировочные площадки, господин, — сквозь испуг пролепетал он. — Ваш избранник ушел к боевым ар-ренам!       — Да бл…!       Вспыхнуло яркое зарево, и все взорвалось золотым. Развеивая густые облачные клубы, заполнившие всю комнату, на деревянный пол ступила большая меховая лапа. Слуга, чуть ли не плача и молясь всему сущему за свою жизнь, спешно отполз к стене, пропуская к выходу огромного оранжевого тигра, тяжело ступающего, скрежетающего когтями по дереву. Морда его оскалилась и, пригнувшись вниз, животное в прыжке рвануло наружу в открытое крыльцо через двор.       Мощное гибкое тело неслось через сады и террасы, вырывая задними лапами куски земли, роняя глиняную черепицу после прыжка с крыш, сбивая хвостом все, что не успевало или не могло уйти с дороги напоследок. Укун никогда не мог ясно думать в этой форме. Была цель. Был путь к этой цели. Поэтому он бежал вперед.       На арене было людно. Тигр ворвался на круглую площадку, тут же разойдясь грохочущим рычанием. Три… пять… восемь перепуганных воинов сиюсекундно направили все свое оружие на зверя, медленно делая шаги назад. Еще больше раздражая. Хищник широко оскалился, опасно пригибаясь перед прыжком, который моментально окончит несколько жизней.       — Ну, что за концерт ты тут устроил, — произнесла внезапно выросшая тень.       На морду и загривок опустились две ладони. Тигр бы тут же оторвал их одним мощным движением клыкастой пасти, но что-то на уровне инстинктов остановило. Запах, наверное.       — Успокойся, я в порядке.       К этим рукам захотелось льнуть, что зверь и сделал, позволяя им почесать мягкую густую шерсть под мордой. Сильный хвост несколько раз стукнул по каменной площадке, поднимая пыль. Приятно. Так приятно, что грозный рык медленно перерос в утробное мурчание.       — Господин Макак…       — Уходите тихо, но быстро, не тревожьте его сейчас.       Ловкие ладони сместились вверх, почесывая между ушей, вызывая тем самым еще больше урчащих звуков. Потребовалось еще несколько минут непрерывных почесываний загривка и шеи, прежде чем огромная кошка окуталась золотистым свечением и пуф — стала обезьяной с невозможно сконфуженным лицом. Макак, держащий это самое лицо в ладонях, утомленно выдохнул.       — Ты понял, что сделал?       — Прервал твою тренировку, — промямлил Король.       — И распугал всех моих оппонентов в придачу, — закачал он головой. — Чтоб ты знал, все было нормально, я просто разминался. Так я быстрее прихожу в форму.       Тут Укун вывернулся из его рук, упираясь в Люэра взглядом, полным горящего волнения.       — Ты только вчера жаловался мне, что не можешь ходить, а сегодня уже спокойно размахиваешь оружием?!       — По чьей вине, кстати, я не мог встать с постели, м?       У-у… Ну почему у него всегда был будто заготовлен ответ на любое слово Суня? Мак всегда побеждал любых в спорах, не изменил традиции и теперь. Черная обезьяна снова театрально выдохнула, отойдя в сторону, поднимая с площадки, наверное, отброшенный в спешке из рук посох. Деревянный. Не то его фиолетовое оружие, сплетенное из теней, которое он обычно использовал в битве. Это действительно была обычная разминка. А Укун был последним придурком.       — Эй, — позвали его.       Король обезьян успел среагировать и поймать в руку прилетевший в него такой же деревянный посох, как и у Люэра. Тот стоял чуть поодаль, довольный, что Укун поймал его. Он и правда выглядел лучше, живее. Как обычно. Ухмыляясь, Мак провернул свой посох в руках, делая несколько шагов спиной в сторону, ненавязчиво подбираясь к известным только ему слепым пятнам Укуна. Рыжий удивленно вскинул брови, но игриво заплясавший хвост уже поймал настроение.       — Как насчет заменить моих оппонентов, раз уж ты виноват в их побеге?       Сунь Укун усмехнулся, подкидывая посох в руке, чтобы схватить поудобнее. В своей жизни он никогда не игнорировал ничей вызов, тем более тот, что исходил от его Луны. То, с каким игривым выражением лица Люэр наблюдал за каждым самым малым движением Укуна, как расчерчивал в воздухе по кругу свое оружие — ему нельзя было отказать. Его ноги в низких тренировочных тапочках ступали тихо, но твердо, выглядывая из прорезей его одежд. Серебристый чаншань с цветками магнолии и черные хлопковые штаны. Неужели он всегда был так сексуален?..       — Хочешь спарринг? — нарочито отвернулся и потянулся Король, разминая спину. — Или потренируем какую-нибудь связку?       — Как насчет сделать новую?       О, это было самое лучшее развлечение, которым они старались не злоупотреблять слишком много. Когда вы оба искусные войны, связанные так же сильно, как они, то бой становился чем-то настолько… веселым, что нельзя было не испытывать этой искрящейся радости от стука оружия.       — Для такого нужна компания, — пожал плечами Укун и вырвал с затылка пучок шерсти.       Стоило лишь подуть и развеять его, как арена вспыхнула золотом и заполнилась его копиями с деревянными посохами, окруживших двоих обезьян плотным кругом. Не скрывая, Укун был счастлив вновь испытать друг друга, все-таки, Макак всегда так красив и яростен с оружием в руках, будто был рожден для этого.       Он начал, грациозно спрыгнув в свою тень. В груди что-то кольнуло холодом, тело само сделало шаг и разворот от стороны, куда тут же приземлился Мак, вылетевший из портала сверху. Ох. Это было чем-то новым. Обычно они не стояли в битве так близко друг к другу, но сейчас Мак прижался своей спиной к Королю, не беспокоясь об опасной близости партнера к оружию. Укун быстро понял почему.       Копии, сделанные лишь с одной целью — атаковать — ринулись в бой. Макак, будто приклеенный к спине своего Короля, остался на месте, вскидывая посох, чтобы встретить первого, кто его достигнет. И Укун, пытаясь подражать этой новой игре, приготовился защищать с противоположной стороны.       Два хлестких удара. Они сделали это практически одновременно, снеся первую линию нападавших по обеим сторонам. Прыжок. Макак оттолкнулся вверх, перекатываясь по спине пригнувшегося Укуна, меняясь местами. Черные тени метнулись вслед за своим хозяином, вырываясь вперед ударной волной вместе с его посохом, откидывая еще пачку. Король не отставал. Его посох только и успевал врезаться в тела копий, развеивая их облаком. Он все еще плохо контролировал силу, хорошо хоть эта деревяшка пока что не ломалась. С цзиньгубаном такой проблемы не было.       Как и не было проблем с их стойкой. Укун неожиданно чувствовал все движения Люэра будто свои собственные, любой его выпад и прыжок отзывались в теле моментально. Они реагировали друг на друга насколько слаженно, что действовали без передышки, делая что-то невероятное. Не издав не единого звука, Мак выбрасывает в сторону руку, которую тут же крепко хватает Укун, швыряя его в толпу позади. И тот врезается в них как бурав, сверкая своими ледяными глазами. Они еще никогда не танцевали с такой легкостью и непринужденностью, и это вызывало на лице практически безумную счастливую улыбку. Собственные копии летели во все стороны, взрываясь золотыми вспышками, будто фейерверк. Их не остановить. Никому.       Вот, Макак прыгнул сальто назад, легко уходя от чужого посоха, противник метнулся за ним, но в лицо ему прилетел нокаутирующий удар Солнца.       — Укун! — крикнул Люэр.       Как команда. Тот тут же обернулся и побежал прямо к нему, запрыгивая на уже приготовлено сложенные руки. Михоу стиснул зубы и напряг плечи, вскидывая своего партнера вверх, через мгновение уже откидывая вновь подскочивших противников серией мощных ударов ноги. Укун обернулся через плечо, наблюдая за всем этим сверху, но он знал, что Мак справится один. Тем более, что он не заставит себя ждать. Крутанувшись как юла, Укун замахнулся тренировочным посохом так широко, насколько ему позволяли мышцы и обрушил свой сокрушительный удар на арену. Будто метеорит.       Порыв ветра, который он создал, разнес по всей тренировочной площадке золотую пыль и клубы облаков от лопнувших копий. И, может быть, совсем немного его шерсти. Укун глубоко отдышался, взглянув на свою руку, и отбросил в дребезги разбитый кусок деревянного посоха на потрескавшийся камень арены. Да, тут определенно нужен цзиньгубан.       Переполненный эмоциями на адреналине, Укун с разбега подскочил к только поднявшемуся Макаку и, не успел тот даже пикнуть, как Король ловко схватил его за талию и поднял, кружась с ним из стороны в сторону.       — Люэр, это было великолепно! — заливался он счастливым смехом. — Что это было?!       — Ха-ха, не знаю! — так же радостно ответил ему Мак. — Просто почувствовал, что мы сможем.       О, Укун знал — они могут что угодно. С ним Король мог бы расколоть горы и перевернуть Небеса. Ничего в этом мире не было невозможным, когда его Луна улыбалась так счастливо и беззаботно до ямочек на щеках, с яркими звездами в глазах. Прекрасный, он был его и больше ничей. И было же одно какое-то слово, которое лучше всего подходило выразить это…       «Сунь Укун!», — прогремело рядом, а затем воздух разгорелся розовым огнем. Все еще держа Люэра на руках, Король моментально отпрыгнул вместе с ним на пару метров, и вскоре огненный шар развеялся, являя обезьянам нарушителя их драгоценного момента.       — Третий Принц Лотоса, — нараспев поприветствовал Укун. — Что, уже поправились?       Ответом стал хлесткий удар лентой, расшибивший и так уже пострадавший за сегодня камень с того места, откуда ловко отшагнул Король обезьян.       — Друзьями мы не стали, — прошептал он Маку.