***
— Вет, может на тулупе поднимешь руки? Тебе задачу не сильно усложнит, а прыжок выглядит эффектнее, — предлагает Даниил Маркович. Тутберидзе одобрительно качает головой: — Да, попробуй. Ясова кивает. Разгоняясь, скользит назад на внутреннем ребре правой ноги, затем резко отталкивается левой с внешнего и, поднимая руки, выполняет четыре оборота, приземляется на тоже ребро правой. Тулуп выполнен. Затем исполняет ойлер, после тройной сальхов. Фигуристка подъезжает к тренерам. — Тебе не тяжело будет так прыгнуть в конце программы? — уточняет Этери Георгиевна. — Нормально. — Значит оставляем так. Виолетта соглашается и отъезжает от тренеров, возвращаясь к отработке прыжков. Олимпийский лёд приятно хрустит. Ясова скользит на внутреннем ребре левой ноги, после идёт тройка вперёд, толчок, 4 оборота с поднятыми руками и идеальное приземление флипа. Многие элементы девушка исполняет с риппоном, так с детства пошло. «Маленькая Виолетта первый раз тренируется за 2 недели. «Сколько занятий пропустила из-за этой глупой простуды!» Мама не хотела отпускать ее на каток, считала, что девочка не до конца выздоровела, но дочь убедила ее в обратном, поэтому сейчас, шмыгая носом, Ясова покоряет лёд. — Вета! За тобой родители пришли! — зовёт ее тренер. Девочка расстроенно оборачивается: — Я ещё столько всего не сделала! Мне нужно остаться, — и продолжает катиться. Вошедшая женщина растерянно смотрит на дочь. — Гляди, что умею! — смеётся Виолетта, завидев маму. Начинающая фигуристка разворачивается, пытается ехать на внутреннем ребре и, пошатываясь, отрывается ото льда, делая в воздухе два оборота с поднятыми руками — тренер говорил, что ей так проще будет — приземляется на обе ноги и неуклюже падает на колени. Флип не удался. Мама ахает и закрывает лицо руками. Наставник подъезжает к ученице и поднимает ее со льда, отряхивает. — Виолетта, мы продолжим на следующем занятии, сейчас тебе уже пора домой, — мужчина берет ее за руку и они катятся к ограждению.» В прочем с осью — из-за которой Виолетта и разучивала двойные прыжки с поднятыми руками — проблем у Ясовой уже нет, только привычно уже. Красиво и несложно, почему нет? Фигуристка улыбнулась воспоминаниям из детства, ее первом тренере. Долго после того падения Виолетте пришлось упрашивать маму вернуть ее на лёд… А когда она руку сломала в 13 лет… Так у женщины и закрепилось мнение, что спорт убивает ее дочь. Хотя Виолетта понимала, что травмы могли быть куда серьезнее, ее это никогда не останавливало. Спортсменка разгоняется по дуге и прыгает четверной лутц, затем четверной сальхов с риппоном, прогоняет хореографическую дорожку шагов, после заходит на каскад тройных прыжков — риттбергер + лутц. Его репетицию Ясова специально отложила на последок, чтобы убедится, что сможет его исполнить усталой. Хоть и стоит он у нее в середине программы, но во время выступления сил тратится, как ей казалось, ещё больше, чем на тренировке. Разгон — прыжок — приземление. Толчок — приземление. Чисто! Ещё раз… Верно. И ещё… Простительный недокрут на втором элементе, меньше четверти. Сказалось утомление. «Да-а-а!» — Виолетта победно улыбается. Наконец она покорила каскад. Уже наверняка. Уже на Олимпийском льду. Не зря фигуристка проводила на льду по несколько часов больше положенного, не зря изнурительно тренировалась… «Ну значит в середине программы точно исполню! Главное не переволноваться.» Ясова тягостно катиться к Этери Георгиевне сообщить об успехах и завершении утреннего занятия. — Молодец, Ясова! Пекин на тебя хорошо действует, — улыбается. — Это радует. Главное, чтобы выступление было не хуже. — Ну если лёд таким же будет! — смеется фигуристка. Качество льда действительно превосходное. Мягкая, приятная замёрзшая вода помогала демонстрировать свои удивительные умения фигуристам, ее шуршание под лезвиями успокаивало. Попрощавшись до вечера с тренерами, спортсменка направляется к бортику. Ани на скамье почему-то нет… Только с краю лежат Виолеттины чехлы от коньков, которые по обыкновению ей подавала Аня. Она завершала свою тренировку всегда чуть раньше и ждала свою подругу, чтобы вместе пойти куда-то. Ясова, нацепив защитные на лезвия, осматривается. Щербакова стоит у выхода в коридор. И… с кем-то говорит? Фигуристка, несуразно топая в зачехленных коньках, подходит к подруге и ее собеседнику. — Привет, — машет Виолетта кому-то, но заглянув за спину Ани, растерянно пятиться. «Что он здесь делает?» Вид Семененко непроизвольно заставляет вспомнить Вету свой недавний сон… Как он нежно обнимает ее, дарит цветы… «Стоп!» — прерывает поток мыслей стремительно краснеющая Виолетта и отходит к стене отдышаться. — Привет, — Женя пытается заглянуть за Щербакову, та отходит, чтобы не мешать. Ясова отворачивает голову в другую сторону, пытаясь скрыть румянец, который никак не мог сойти с щек девушки. — Тот каскад твой, лутц-риттбергер, так прекрасно исполнен, — добивает ее парень и, замечая, что она заливается ещё большей краской, усмехается. — Спасибо… — выдыхает Виолетта, все ещё пытающаяся справиться с эмоциями. — Ну, мне надо бежать. — прощается Женя. — Может встретимся сегодня вечером? С меня кофе. — Я за, — соглашается Аня. — А ты, Вет? — Я…я… — заикается. — Знаете, сегодня не смогу, — выдает Ясова и поспешно отходит дальше, уже краснея не от стеснения, а от злости на себя. «Дура…» — проносится в голове. — «Дура, дура, дура!» Собрав последние силы Виолетта все же оборачивается, чтобы помахать любимому из сна, и видит разочарованный взгляд Семененко в пол. Заметив, что фигуристка смотрит, он улыбается ей и, махнув на последок, разворачивается: — Ну, ладно… В следующий раз как-нибудь. Уходит. «Я ненормальная…» — Объяснишь? — шепчет удивлённая Щербакова. — Все хорошо. Ясова хватает с лавки сумку, спешно направляется в их номер. Щербакова в недоумении плетется следом.***
Зайдя в их квартиру — девушки долго упрашивали, чтобы их заселили вместе, — кидает свою сумку в гостиную, направляется в ванную комнату, но, вспомнив, что она не одна, интересуется у подруги: — Тебе надо? — Да нет… Не медля, Ясова закрывается на защёлку. Включает воду и смотрит в зеркало. «Что со мной не так? Он просто зовёт меня из вежливости куда-то, а я уже надумала себе…» Виолетта умывается, тушь растекается по лицу. «Чёрт!» Она спешно стирает макияж. Зло смотрит на себя. «Или не из вежливости… Если я хочу, почему не могу согласиться!?» «Нужно успокоится! Ничего не надумывать себе, тогда будет всё замечательно!» Ведь правду говорят, на Олимпиаде эмоции ощущаются в три раза сильнее. Особенно когда он теперь постоянно перед ее глазами.