Twisted mess

      Кто сказал, что будет легко? Чонгук вздохнул, в который раз ругая собственную самонадеянность и оптимизм. С Чимином было очень хорошо, но только в день, что им удалось провести вместе. Дальше он будто снова его потерял: они общались намного больше, но лишь онлайн. Проклятый график, съемки, встречи, интервью… Чонгук смотрел на любимого человека через экран монитора и до безумия скучал.       В порыве вдохновения и тоски, он даже записал парочку мелодий и слов, из которых, впрочем, пока не вышло ничего путного. Такое было стыдно принести Намджуну, а уж тем более Юнги, и он прятал черновики на ноутбуке, мыслями рассыпаясь в миллионе переживаний, как будто делал это впервые. Впрочем… писать что-то самому, вдохновляясь от человека, который находился на пике славы — такого в жизни Чонгука и вправду не случалось.       Но рано или поздно всё должно было устаканиться: они, наконец, договорились о встрече, и с нетерпением ждали общую поездку в Пусан на целых три дня. Сокджину разрешили присоединиться к ним лишь на сутки, и на это время ребята запланировали нечто вроде кемпинга на берегу Восточного моря, в часе езды от центра города.       Чонгук приехал в Пусан первым, Чимин обещал появиться чуть позже, и его пришлось дожидаться у родителей. Разумеется, оригинальная идея о каминг-ауте перед родственниками теперь казалась весьма бредовой, да и Чимин, кажется, не был от неё в таком уж сильном восторге, поэтому Чонгук молчал. Он не был столь уж безрассудным, как в самом начале карьеры: жизнь с ребятами его многому научила, в частности ответственности за всех, кто тебя окружает. Слова и поступки оказывали как прямое, так и косвенное влияние, и то, что Чонгук творил раньше, сильно отразилось на ребятах, за что теперь было жгуче стыдно. Но он твёрдо решил двигаться вперёд, не забывая и не повторяя ошибок прошлого.       Когда Чимин, наконец, приехал, они отужинали сначала у его семьи, а затем поехали к родителями Пака. Их, конечно же, встретили с распростёртыми объятиями, но Чонгука постоянно преследовало ощущение, что он где-то облажался. Казалось, будто что-то идёт не так, и от этой скребущейся, назойливой мысли, он становился неуклюжим и часто отвлекался, отвечая невпопад.       Чимин, разумеется, заметил это и уже после ужина, когда они отправились в комнату, приготовленную его мамой на ночь, принялся осторожно расспрашивать и выяснять, что не так. От этого стало ещё паршивей: Чонгук сам себе обещал, что станет тем, кто будет заботиться, а переживали, выходит, снова о нём.       — А ты говорил, что я хороший ученик, — он вздохнул.       — Что? Когда я такое сказал? — Чимин рассмеялся от столь неожиданного заявления.       — Это о выражении чувств словами… — Чонгук осторожно покосился на прикрытую дверь в их комнату и взял Пака за руку. — Чувствую себя глупо.       — Из-за ужина с моими родителями? Я сам себя так чувствую. Столько вопросов… Но они давно не видели нас вместе.       Кажется, Чимин на мгновение подумал о чём-то другом. Чонгуку захотелось как можно скорее обнять и поцеловать его, но проклятая дверь… Не хватало ещё устроить шоу перед его родными!       — Нет, твоя мама разговорчивая, но в хорошем смысле. Дело не в этом, — он вздохнул, собираясь с мыслями. — Я по тебе скучал.       — Я тоже, — легко и быстро ответил Пак, а затем, словно читая его мысли, быстро встал с кровати и закрыл дверь на замок.       — Это ничего, что мы… — смутился Чонгук.       — Мера предосторожности, — Чимин махнул рукой, — я знаю, что мои никогда бы не зашли без стука. Негласное правило со времён старшей школы.       — Но всё же…       — Не волнуйся, — Пак надавил на его плечи и повалил назад, на мягкое покрывало.       Чонгук хотел бы не волноваться, чтобы поток мыслей в голове легко перекрывался сладким поцелуем, которого он на самом деле ждал так долго, но не вышло.       — Эй, — Чимин навис над ним, прищурившись в подозрении.       — Всё хорошо, — пришлось успокоить не то себя, не то их обоих.       — Что тебя тревожит?       — Мы, — вырывалось у Чонгука. — То есть… Я просто думал обо всём этом…       — О чём? — Чимин слез с него и сел рядом, скрестив ноги по-турецки.       Некстати пискнули уведомлением их мобильники: кто-то написал в общий чат.       — У тебя было так много дел в последние дни, а я всё также торчал дома с перерывами на фотосесии для рекламы, — Чонгук подсел к Чимину вплотную, отзеркалив его позу. Их колени столкнулись. — Мне было грустно, что я не мог тебя увидеть… А приехать просто так я тоже не мог, поэтому… переживал, будто всё не по-настоящему. Будто мне привиделось, что было между нами.       — Быстро летит время, — Чимин грустно улыбнулся. — Для меня — будто разок моргнул и уже прошла целая неделя. Это потому что я был так занят. Но я ведь тоже о тебе думал.       — Да? — У Чонгука зашлось сердце.       Он редко так сильно нервничал, но в последнее время чаще, наверное, осознавая важность момента, ведь не перед кем не открывался так сильно. Ещё никогда чей-то отказ не значил для него так много. Равносильно смерти.       — Я думал, как организовать встречу и надеялся, что мы сможем поехать в Пусан вместе, как в старые добрые… Ребята просто… — Чимин запнулся, задумавшись.       — Нет, я не против ребят! — Чонгук выставил вперёд ладони и резко накрыл ими чужие коленки. — Я буду рад их видеть, мы ведь очень давно не собирались.       — Я тоже им рад, но я хотел провести больше времени с тобой, — Чимин улыбался так тепло, что Чонгук просто не мог оставаться таким же грустным.       — Мы сейчас вдвоём, — он неосознанно гладил его колени и бёдра, поднимаясь выше.       Пак потянулся вперёд и прижался к нему, от неудобства позы сползая куда-то вниз, к животу.       — Я так наелся, — Чонгук рассмеялся, когда Чимин прислонился к нему ухом.       — В тебе говорит мамина стряпня.       — Ты сильно устал?       Сопротивляться прикосновениям было выше его сил. Чонгук задрал чужую футболку и залюбовался татуировкой, осторожно проведя пальцем по каждой луне.       — Честно? Да, я почти на нуле, — Чимин лёг на живот, обнимая его ноги, и положил голову на бедро в опасной близости от паха.       «И что теперь делать?» — подумал Чонгук и вздохнул, запуская пальцы в чужие лохматые пряди.       Волосы у Чимина были очень мягкие, разумеется, если их касались руки целой ватаги стилистов. А кожа, как обычно, словно раскалённая. Чонгуку хотелось прижать его ближе, поцеловать, раздеть, медленно прикасаясь губами к каждому любимому участку тела… Но Пак действительно устал до такой степени, что едва расслабившись, уютно задремал у него прямо на коленках.       Ещё раз вздохнув и поёрзав на месте, чтобы поправить стоявший колом член, Чонгук осторожно уложил Чимина головой на подушку и накрыл его одеялом, устроившись рядышком.       Во сне Пак смешно выпячивал и без того пухлые губы, а без косметики выглядел трогательно невинно. Почти как ангел. Им хотелось любоваться не только на сцене, но и в жизни. Его глаза действительно умели улыбаться, и то тепло, которое он дарил другим… Откровенно говоря, Чонгук считал, что другие такого не заслуживали. Впрочем, как и он сам, наверное.       Чимин был рождён для славы, чтобы его носили на руках и восхищались. Чонгук хотел дать ему всё это, хотел быть тем, кому Пак доверяет все страхи и печали. Хотел стать сильнее, чем он есть.       Чонгук сжал ладони в кулаки и зажмурился, мысленно обещая всё это и даже больше.       Чимин наморщил нос и перевернулся на спину, откинув руку прямо на подушку напротив, в опасной близости от чужого лица. Чонгук подавил рвущийся наружу смех, подвинулся ближе и уткнулся в шею Чимина, надеясь, что уснёт быстро.       Так и вышло, за тем лишь исключением, что проснулся он засветло, от ощущения, как кто-то гладит его пах, проводя пальцами поверх ткани трусов. Спросонья, Чонгук ещё несколько секунд в панике соображал где он, затем открыл глаза и уставился в немигающий, потемневший от возбуждения, голодный взгляд Чимина.       — Выспался? — хрипло спросил он, и Пак накрыл его член ладонью. Шутить сразу расхотелось, Чонгук толкнулся в его ладонь, прикусив губу.       Намёк был понят без слов, Чимин приспустил ему трусы. Они придвинулись друг к другу вплотную, лаская почти одинаково. На ум вдруг пришло воспоминание-ассоциация, словно они опять в общежитии, семь лет назад, целиком и полностью поглощённые экспериментом и возбуждённые до предела.       — Гукки… я сейчас кончу, — выдохнул Чимин, стараясь стонать, как можно тише.       Опыт в этом накопился огромный, и Чонгук не переживал, что их могут услышать. Он и сам был на пределе, но сдерживался ровно до тех пор, пока не ощутил, как Чимин кончает к нему в ладонь, и спустил следом.       — Доброе утро, — ласково прошептал Пак, и они оба тихонько рассмеялись.       — Салфетки есть? — Чонгук не хотел отпускать его никоим образом, но им требовалось привести себя в порядок.       — Ты тоже вспомнил, как мы делали это в общаге? — спросил Чимин, когда они вытирались.       — И ещё много чего.       — Прости, что вчера так вырубился, — Пак выбросил грязные салфетки в корзину для мусора под столом. — Четыре утра, блядь.       — Ты устал, давай ещё поспим, — Чонгук вытянулся на матрасе.       — До восьми? — поинтересовался Чимин, обнимая его и уютно устраиваясь на груди.       — Ну, твоя мама сказала, что в это время завтрак.       Они замолчали, и Чонгук через какое-то время решил, что Пак действительно уснул.       — Мы ничего не будем им говорить? — вдруг тихо поинтересовался он.       — А? — Чонгук встрепенулся. — Ты молчал, вот я и решил, что это лишнее…       — Но ты хочешь сказать? — в голосе Чимина прозвучали нотки сомнения.       — Хочу, но не сейчас, — твёрдо ответил Чонгук.       — Мне хорошо и так, просто…       — Просто это не только о нас двоих?       — Именно.       — Я знаю, Чимин-и… Хотел бы я побыть эгоистом. Заявить всем, что люблю тебя…       — Я тоже тебя люблю, — Пак уткнулся в него носом, тихо смеясь.       Чонгук прижал его к себе крепче.       — Мы не можем подвести ребят. Они и так натерпелись от меня…       — Эй, почему только от тебя. Думаешь, Тэхён не вытирал мне сопли? — Чимин приподнялся на локте.       — Серьёзно? А я никого не спрашивал… дулся, как подросток… — Чонгук взъерошил чужие и без того лохматые волосы.       — Это ведь никому, кроме нас, не нужно, — Чимин поймал его ладонь и мягко переплёл их пальцы. — Может, переезжай лучше ко мне? Так будем видеться постоянно…       Чонгук удивлённо вскинул брови. Разумеется, он думал, что это произойдет, рано или поздно, но не ожидал, что инициатором окажется Чимин.       — У меня, конечно, не так много места… — тем временем, продолжал тот.       — Эй, — Чонгук остановил его. — Я с радостью!       — Здорово! Мы можем организовать тебе мини-студию там, где у меня сейчас библиотека…       — Кстати о студии! — Чонгук резко подорвался с матраса и потянулся за рюкзаком.       — Что? — Чимин остался лежать.       У него дрожали пальцы. Ноутбук едва не выскользнул на пол, но он всё же умудрился улечься и открыть его.       — Ого… Вот это заставка, — Пак заржал, отвернувшись носом в подушку.       — Да, я не шутил, когда говорил, что скучал, — Чонгук проигнорировал его смех, впрочем, попутно решая не менять это идиотское фото Чимина на заставке ещё очень долго.       — Что это? — тем временем, Пак всё же вернул свое внимание на экран.       — Тише… послушай.       Чонгук включил первую аудиозапись и замер в страхе от предвкушения.       — Это утро… — прошептал Чимин, и по спине парня разбежались мурашки. — Утро и что-то спокойное… Светлое.       — Я думал о том же самом, — Чонгук покосился на Пака, который уже слушал следующий трек, задумчиво сведя брови к переносице.       Затем его будто бы строгое лицо разгладилось, и он осторожно улыбнулся.       — Это ведь ты написал? — поинтересовался он.       — Что? Нет! Просто в интернете нашёл! — отмахнулся Чонгук и отложил ноутбук в сторону.       — Не ври, я тебя знаю, — Чимин вцепился в него и принялся щекотать рёбра.       — Перестань! — парень попытался не смеяться громко, ловко перехватывая чужие запястья.       — Это же ты, я почувствовал! — Пак уже уселся на него верхом.       Преодолевая небольшое сопротивление от захвата, он наклонился вперёд и внимательно посмотрел Чонгуку в глаза.       — Я услышал тебя, — серьёзно произнёс Пак.       — И как это? — парень сглотнул в нерешительности.       — Сильно, и, думаю, отражает несколько граней твоего характера. Первая часть на контрасте со второй.       — Я никому не показывал, — Чонгук отпустил запястья Чимина, и тот упёрся ладонями ему в грудь.       — Хочешь профессионального совета, покажи Юнги. Если понадобится помощь с лирикой, это к Намджун-и.       — Мне нужен совет от тебя, — Чонгук провел ладонью по волосам Пака, зачёсывая те назад.       — Я слишком предвзятый, — тот улыбнулся, подставляясь под прикосновение.       — Но мне правда важно, что скажешь ты. Первая часть о тебе.       — Эта… утренняя? — Чимин перекатился на бок и улёгся рядом с Чонгуком.       — Как сейчас, — тот улыбнулся и взял его за руку. — И точно также, как и шесть лет назад, в Токио, когда ты улыбнулся мне утром.       — Эй, ты чего с утра пораньше такой романтичный, — Чимин смутился, и это вызвало неконтролируемое желание продолжать.       — Я обожаю смотреть на тебя с утра, — Чонгук не сдерживал искренней, широкой улыбки.       Хотелось обнять весь мир, но он начал с человека рядом. Пак сперва пытался шутливо отмахиваться, но затем прекратил сопротивление, уютно засопев.       — Переедешь, и будешь смотреть на меня каждое утро, — пробормотал он.       — До самой старости, — рассмеялся Чонгук, утыкаясь носом в чужую макушку.       Через пару часов они всё же задремали и проснулись от уведомлений на телефонах, про которые совсем забыли.       — Парни ждут нас к одиннадцати, — Чонгук схватил мобильный первым.       — Ты говорил, что остался у меня? — Чимин задумчиво почесал голову, всё ещё находясь где-то в полусне.       — Да, но…       — Их это удивило?       — Пожалуй… мне придётся поговорить с Намджун-хёном.       Чонгук остался в постели, наблюдая за тем, как Чимин оделся и первым пошёл в ванную. Он откинулся на подушки, глубоко вдохнул и улыбнулся потолку. Страх и неуверенность отступали, ведь он теперь чувствовал себя целым.