Twisted mess

      Чонгук прекратил отстукивать по столу пальцами после того, как его ладонь накрыла чужая. Он вскинул голову, поймав обеспокоенный взгляд Чимина, который сидел напротив, и нахмурился.       — Слишком долго они там сидят, почему тянут? — Чонгуку происходящее совсем не нравилось, но его мнения никто не спрашивал.       Весь этаж наводнили полицейские, туда-сюда ходили какие-то люди в деловых костюмах, которых он видел впервые… Разумеется, всех запомнить невозможно, но такое скопление людей на этаже дирекции Хайба случалось редко.       Издалека послышался очередной звон колокольчика, оповещающий о прибытии лифта на этаж. Кто на этот раз? Сам президент почтит их визитом?       Чимина допрашивали, словно это он был преступником, а Чонгук чувствовал себя провинившимся школьником, который ждал друга, взявшего вину на себя. Он хотел помочь, но от бессилия сводило скулы. Они ничего не ели со вчерашнего вечера, а кофе напились уже на неделю вперед. Чимин изо всех сил боролся со сном, но всё равно нещадно зевал в кулак, стараясь отворачиваться.       В коридоре вдруг раздались оживленные голоса. Дверь в кабинет, в котором они с Паком ждали, была открыта, поэтому Чонгук обратил внимание на звуки. Сначала знакомый мужской голос заговорил по-корейски, а затем вдруг послышалась отчетливая английская речь.       Чонгук понимал английский гораздо лучше, чем говорил на нём, и ему стало любопытно, что за женский голос сейчас буквально послал нахуй одного из менеджеров?       — Кто это? — Чимин заинтересованно вытянул шею, но вставать не стал.       — Понятия не имею… — пробормотал Чонгук, но на всякий случай поднялся со стула, чтобы обойти стол и встать аккурат позади Чимина.       Так он чувствовал себя спокойнее. К тому же, так внезапная нарушительница спокойствия оказалась бы с ним лицом к лицу, что Чонгука более чем устраивало.       — Да что вы все так взъелись?! — голоса приближались. — Я вам уже сказала, что у меня есть допуск, где, блядь, ваш начальник?       Они перешли на корейский, но женщина намеренно говорила с менеджером в неуважительном тоне.       — Госпожа… Сонг-ним, вы сказали? Директор Шихёк-ним сейчас на совещании с начальником полиции.       — Сказать тебе, куда я ебала вашего директора?       — Но г-госпожа…       — Да пропусти ты уже!       Из-за угла показался помощник Шихёка, красный, как рак, вспотевший и слегка взъерошенный. Вслед за ним в помещение влетела девушка.       По голосу она показалась Чонгуку старше, но, оказывается, выглядела довольно молодо, хотя её взгляд выдавал совсем иную картину. За долю секунды эта нарушительница спокойствия словно просканировали его с головы до пят. То же касалось и Чимина, который решил встать.       — Так это ты… — выдохнула девушка и сразу же пошла к нему навстречу.       — Вопрос в том, кто вы? — Чонгук опередил Пака, и тот вынужденно оказался за его спиной.       Девушка замерла, посмотрев на него снизу-вверх. Росту в ней было от силы метр шестьдесят, но взгляд буквально уничтожал. Если бы Чонгук не был так зол сейчас, он бы, наверное, тоже стушевался, как и помощник, поправляющий лацканы пиджака с совершенно ошалевшим видом.       — ФБР, отдел анализа поведения, агент Мэри Сонг.       Девушка помахала перед его носом каким-то удостоверением: её ярко-рыжие волосы при этом опасно колыхнулись, и Чонгуку подумалось, что они вот-вот воспламенятся.       — Прекрасно, а что вы тут делаете? — он быстро выставил руку, в очередной раз не давая Чимину выйти из-за спины.       — Хочу спасти задницу вашего друга. У меня есть информация, которую сраная корейская бюрократическая машина не может переварить… Задыхается, кажется.       — Гукки… — Пак недовольно убрал его руку. — Извините за недоразумение… Я Пак Чимин.       — Я знаю, кто вы. Знаю о вас слишком многое, но мне нужно чуточку больше, чтобы прекратить наконец, этот цирк!       Чонгуку словно по ушам резануло. Он посмотрел на странную Мэри Сонг ещё раз, внезапно вспоминая, где слышал строки: «So high, too high at the carnival», написанные кровью на стене.       Это были строки из песни.       — Вы занимаетесь расследованием? — Чимин, тем временем, немного оживился.       — В некотором роде, да.       — Госпожа Сонг-ним, — помощник Шихёка пришёл в себя и устремился к девушке. — Вы не могли бы подождать в комнате для посетителей? Это совсем недалеко, здесь… Я провожу вас!       — Что они там делают? Сколько прошло времени? — возмутилась Сонг.       — Два часа, — вздохнул Чимин.       — Да я за это время успела бы всю базу перерыть! А они игнорировали мои сообщения… Идиоты…       — Какое отношение к происходящему имеет ФБР? — Чонгук немного расслабился.       Мэри Сонг казалась чуточку взбалмошной, но не выглядела враждебной по отношению к Чимину, и, кажется, всерьёз хотела им помочь.       — Мы можем поговорить об этом, пока я жду вашего начальника.       — Может, мы все отправимся в комнату для гостей? — предложил Чимин, и помощник Шихёка с благодарностью выдохнул.       Чонгук наблюдал за странноватой девушкой из ФБР с лёгким, но навязчивым любопытством. Она носила чёрные брюки, такого же цвета мотоциклетную куртку, и обувь, похожую на короткие берцы. Почему-то подумалось, что в таких, наверное, удобнее бегать. Помимо ярко-рыжих волос и модного скошенного каре, на её лице была ещё и тёмно-бордовая помада. Она вообще не походила на служителя закона, впрочем, на кореянку тоже, хоть и разговаривала без акцента.       — Садитесь, — властно заявила она, когда помощник откланялся, прикрыв за собой дверь.       — Спасибо, я сидел три часа на допросе, пожалуй, теперь постою, — Чимин прошёл в другой конец комнаты и замер у окна.       — Так что здесь забыли ФБР? — Чогнук не спускал с Мэри Сонг взгляда.       — Я проходила там обучение и практику, какое-то время даже работала, — девушка вдохнула полной грудью и задержала дыхание, словно притормаживая себя и собираясь с мыслями. — Я родилась в США, но моя мама с бабушкой эмигрировали из Кореи ещё в восьмидесятых. Поселились в Лос-Анджелесе. Но я решила вернуться.       — Всё ещё не вижу связи, — Чонгук был непреклонен в попытке получить ответы на вопросы. У него начала болеть голова, а домой уже хотелось нещадно.       — Я изучала серийных убийц, — Мэри Сонг прошла через всю комнату и остановилась рядом с Чимином, который смотрел на город из-под приподнятых жалюзи.       Чонгуку пришлось поравняться с ними, но встать между не получилось.       — Чимин-щи, — голос Сонг вдруг смягчился. — Кажется, вы столкнулись с одним из таких.       — Вы сделали этот вывод по двум убийствам? — тот ответил холодно. Видимо, сказалась усталость.       — Вы правы, чтобы дело отнесли в отдел серийных убийств, для начала должны произойти как минимум три случая, которые ещё нужно между собой связать по почерку.       — Почерку? — Чимин отвлёкся от созерцания пейзажа за окном.       — К примеру если всем жертвам перерезали сонную артерию или душили синей веревкой, которую убийца приносил с собой сам. Должна быть какая-то отличительная черта. Серию определить очень трудно. Особенно если жертв находят в разных районах или городах, потому что у Сеульской полиции нет чёткого сообщения между департаментами. То есть нет настолько хорошего сообщения, чтобы вычленить сходства в делах.       — Вы намекаете, что убийств было больше? — Чонгук нахмурился.       — У меня есть основания так полагать, но ваш директор сюсюкается с начальником Сеульской полиции вместо того, чтобы заниматься делом.       — Что вы обнаружили? — Чимин заметно напрягся.       — Вы же знаете, что не все ваши фанаты выдерживали безграничную любовь к вам? — Сонг вдруг достала из кармана пачку сигарет и закурила с невозмутимостью сфинкса.       — В каком смысле? — уточнил Чимин.       — За время вашей успешной карьеры произошло немало самоубийств, — заметила Сонг.       У Чонгука свело челюсти. Она сказала это так обыденно, словно речь шла о сущих пустяках.       — Иногда полиция занимается расследованием причин. Иногда родственники умершего решают, что причины лежат на поверхности и нечего тревожить безутешную мать… или отца.       — К чему вы клоните? — раздражённо прервал её Чонгук. — Полиция пытается узнать, сколько раз Чимин ходит в туалет, журналисты выдумывают небылицы про мстительного поклонника, наши родители ездят на работу под конвоем…       — Ценю ваши переживания, Чонгук-щи, — едко бросила Сонг. — Но если бы информация о том убийстве не просочилась в сеть, я даже не обратила бы на это внимание.       — Мне для вас чоль что ли сделать?!       — Гукки, прекрати! — резкий, хрипловатый голос Чимина выдернул Чонгука из гнева.       Мэри Сонг задумчиво перевела взгляд с него, на Пака и обратно.       — Пусанская школа искусств. Три года назад. Бэк Дживон. По сообщениям полиции повесился в тренировочном зале, обнаружен сторожем ранним утром.       — Эта история… я слышал об этом, — Чимин нахмурился. — Я ведь некоторое время там учился и сейчас жертвую деньги в фонд развития школы.       — Я в курсе, — Сонг затушила сигарету в кадку с цветами. — Бэк Дживон тоже там учился, и подавал большие надежды. Он занимался на том же направлении современного танца, что и вы.       — Соболезную. Вы его знали? — Пак обхватил себя руками, и Чонгук едва сдержался от порыва обнять его следом.       — Да, он был моим близким другом, — Мэри Сонг ответила уклончиво, но парень вдруг заметил, как поспешно она отвела взгляд.       — Вы поэтому… приехали? — Чимин погрустел ещё сильнее.       Его было жалко. Напуганный, уставший, но всё равно умудряющийся проявить сочувствие — он был таким всегда, и Чонгуку хотелось заслонить его собой, защитить. Утешить. Он ведь обещал, но пока было совершенно неясно от кого или от чего нужно это делать…       — Бэк Дживон не мог покончить жизнь самоубийством, — Сонг резко выдохнула. — Мне, разумеется, никто не поверил, а доказательств, что это было убийство, я в тот момент найти не смогла. Уже спустя время, что я училась в США и после того, как переехала в Сеул, меня взяли на работу в местную полицию, и я наконец-то добралась до материалов этого дела.       — И что вы обнаружили? — Чимин слушал очень внимательно.       — У Дживона был отрезан язык. А кровь, которая, видимо, образовалась из-за этого действа, была по всему тренировочному залу. На полу остались надписи… Я не знаю, каким образом полиция решила пропустить этот факт. Возможно, на этом решении настояли родители Дживона. Я не знала этих людей лично, но когда попыталась с ними связаться, поговорить не вышло.       — Первый убитый, о котором сейчас трубят в сети, — Чимин нахмурился. — Там тоже была надпись, но она касалась меня лично.       — Я полагаю, что за три года после случая с Бэк Дживоном, могло произойти ещё несколько убийств, о которых мы не знаем, — Сонг пожала плечами. — Я покурю ещё?       — Без проблем, — Чимин отошёл в сторону от дыма.       — Случай, о котором наш директор говорит с начальником полиции сейчас, — Чонгук решил вмешаться. — У убитого не оказалось рук, а надпись, сделанная на стене… Я знаю, откуда она.       — Что? — Чимин вздрогнул и встретился с ним взглядом.       — Это из песни. Мелани Мартинес, про карусель.       — Важный факт, — Сонг кивнула. — Хорошо, что вы заметили это.       — Зачем оставлять это… послание? — Чимин покачал головой. — И при чём здесь я?       — Многие видные учёные считают серийные убийства неосмысленными проявлениями тех видов душевных заболеваний, которых, по мнению других ученых, не существует в природе, — Мэри Сонг выдержала артистическую паузу. — Типичный серийный убийца — белый мужчина в возрасте от двадцати четырех до сорока лет. Может орудовать и с напарником, но, как правило, действует в одиночку. Верным признаком серии служат издевательства над жертвами. В качестве последних могут быть кто угодно, но, как правило, это представители одной и той же этнической группы, за редким исключением незнакомые убийце. Бытует мнение, что серийным убийствам всегда сопутствуют особые ритуалы. Эти ритуалы дают практически стопроцентную гарантию. И я вижу их в трёх делах, о которых мы сейчас знаем.       — Послания кровью? — Чонгук всё-таки не выдержал и подошёл ближе к Чимину.       — Отсутствующий язык, глаза и руки, — добавила Сонг.       — Госпожа Сонг-ним! — их беседу резко прервал появившийся в комнате Бан Шихёк. Он пришёл вместе с пожилым мужчиной в полицейской форме, вероятно, то был начальник Сеульской полиции.       — Мальчики, — Шихёк нахмурился. — Чонгук-а… Почему ты ещё здесь?       — Господа, — Пак вежливо поклонился, — эта девушка…       — Спасибо, я в состоянии представиться, — Сонг состроила кислую мину. Чонгук заметил, как на неё посмотрел начальник полиции.       — С вами мы поговорим в другом месте, — произнёс он, смещая фокус внимания на Чимина, — господину Паку нужно отдохнуть, не так ли?       Чонгук с трудом сдерживался, чтобы не начать орать. Его раздражала эта показная вежливость, впрочем, Мэри Сонг, кажется, его гнев вполне разделяла.       Она церемонно затянулась и выпустила под потолок тоненькую струйку дыма.       — Госпожа Сонг-ним… — жалобно пробормотал помощник Шихёка, — здесь нельзя курить.       — Чимин-а, — Шихёк, тем временем, подошёл к нему и Чонгуку поближе. — Езжайте домой. Ваша охрана ждёт внизу, возле автомобиля.       — Я могу доехать сам, — процедил Чон.       — Как скажешь… но я настаиваю, чтобы ты был в сопровождении службы безопасности, как и Чимин.       — Хорошо, мы обязательно так и сделаем, — согласился Чимин, слегка пихая Чонгука локтём в бок.       Они поклонились начальнику полиции и уже двинулись было к дверям, как вдруг их окликнула Мэри Сонг.       — Чонгук-щи! — она подошла к нему и как-то странно похлопала по талии, подозрительно открыто улыбаясь. — Я рада, что удалось с вами поговорить. Надеюсь, всё скоро разрешится! Я уверена в этом.       С этими словами, она отошла в сторону, а помощник Шихёка буквально выдавил их из кабинета в коридор.       Уже в лифте Чонгук непонимающе нахмурился и коснулся того места, где его зачем-то потрогала эта девушка. Внезапная догадка заставила его воскликнуть поражённое «О-о!», и Чимин вздрогнул.       Помощник Шихёка следил за ними во все глаза, поэтому Чонгук сделал вид, что просто гладит живот, сообщив, что проголодался.       На первом этаже Чимина сразу же окружили телохранители. Выглядело так, будто его пытались изолировать от всего мира разом. Заметив, что на него смотрят, Пак грустно улыбнулся.       Чонгук знал, что они встретятся дома, куда он попадёт немного позже. Его машина была припаркована на уровень ниже.       От охранника избавиться не удалось, и пришлось ехать к себе в квартиру. Вся эта ебаная конспирация дико раздражала, но бесить начальство в такой ситуации было себе дороже, поэтому Чонгук даже разрешил человеку из службы безопасности сесть за руль.       Он молча провожал взглядом утренних прохожих на улице, наблюдал, как они спешат на работу или по своим делам, и понятия не имеют, что происходит. Пока молчат журналисты, а в газетах рассуждают об очередной политической гонке, людям на них совершенно наплевать. Интерес проявляется, лишь когда раскапывают что-нибудь грязное.       Он опустил руку в карман ветровки и нащупал там пластиковую визитку Мэри Сонг. Чимин ещё не знал, что эта девушка не закончила беседу с ними, и, несмотря на её показную наглость, она была единственной, кто делал что-то не напоказ, как остальные.       Она действительно хотела им помочь, и Чонгуку становилось легче от мысли, что дело сдвинулось с мёртвой точки, как бы жутко это не звучало.       «Я дома, жду тебя», — прочёл он сообщение от Чимина.       «Потерпи, Мин-а, мне придётся немного посидеть в тени», — Чонгук вздохнул, добавляя к сообщению смайлик с поцелуем.       Утро, начавшееся так хорошо, какого-то хрена стало напоминать американские горки. День даже не наступил, но у Чонгука уже болела не только голова, но и всё тело.       По дороге он не мог избавиться от навязчивых размышлений о том, кем мог оказаться убийца. Однако кроме личной мести, на ум приходили только совсем уж фантастические сценарии. Тягостное предчувствие давило на мозги.       Квартира, в которой он прожил полтора года без Чимина навевала одну лишь тоску. И хотя именно здесь они помирились, решив быть вместе, Чогнуку всё равно не хотелось оставаться одному, а точнее, оставлять одного Чимина.       В холодильнике, разумеется, было пусто.       Он не знал, чем себя занять и слонялся из комнаты в комнату, постукивая по первым попавшимся под руку предметам. Конечно, оба привыкли к насыщенной жизни, к графику, к гастролям, к съемкам 24/7 в любом состоянии… Но даже такой, уже ставший привычным мир, трещал по швам, и Чонгуку было не по себе.       Совместная жизнь внесла коррективы, он строил планы, ему нравилось быть ответственным даже за мелочи. Просыпаться с Чимином и готовить ему завтрак, вместе заказывать еду, убираться и стирать вещи… Это напоминало ему о детстве, о времени, когда он жил в семье. Чимин тоже называл их семьей, и это невероятно грело душу. От мысли, что какой-то маньяк, возжелавший смерти его любимому человеку, находился на свободе, у Чонгука мерзко холодел затылок.       Ощущение перманентного бессилия сводило его с ума.