Twisted mess

      Обещанные Сонг три дня на поправку растянулись в пять. По настоянию Шихёка, их обоих продержали в больнице дольше: Чонгука — до тех пор, пока зашитый порез на бедре не затянется лучше, а Чимина — до момента, когда его анализ крови не станет близким к идеальному. В течение этого времени Чона представили новому психотерапевту. Им оказался среднего возраста мужчина, профессионал своего дела. Выговориться незнакомым людям обычно было не так-то просто, но в этот раз Чонгук постарался и даже начал замечать перемены.       Особенно это касалось их с Чимином отношений.       Окончательно Пак пришёл в себя только на вторые сутки пребывания в госпитале, но неизменно находился либо у врачей, либо отдыхал. Чонгук рассказал ему о похищении, и что полиция сработала на отлично, сумев найти убийцу и спасти Чимина в один день. Он честно признался, как все за него переживали, но умолчал о своей роли в произошедшем, потому что Пак и без того испытывал ненормальную тревожность. Он будто подозревал о чём-то, но не озвучивал мыслей вслух. Это тяготило, расположившись прямо на пути к выздоровлению Чимина, и мешало откровенности, о которой так просил психотерапевт.       На четвертый день после очередной сессии с врачом, Чонгук внезапно застал Пака бодрствующим с ноутбуком на коленях, но с абсолютно нечитаемым выражением лица.       — Как ты себя чувствуешь? — Чонгук поймал взгляд парня и кивнул на место на диванчике рядом. — Я составлю тебе компанию?       Когда он уселся, Чимин развернул к нему ноутбук с какими-то документами на экране. Парень бегло пробежался взглядом по тексту, определив в нём часть полицейского отчёта. Пак, видимо, успел каким-то образом пообщаться с Сонг.       — Это правда был ты?       — Да, это был я, — Чонгук кивнул и приготовился отвечать на вопросы, которых вдруг по какой-то причине не последовало.       Вместо этого Чимин отложил ноутбук в сторону, мягко притянул парня к себе и осторожно обнял. Не то чтобы им не разрешали близость — общая палата и приватность наоборот к тому даже располагали, но Чонгук беспокоился за здоровье своего парня, который сегодня впервые самостоятельно без его помощи принял душ. Его мокрые волосы щекотали шею: от них приятно пахло, но само тело ощущалось напряжённым, будто каменным.       — Я же знал, что всё не так просто… — Пак уткнулся в него носом и прерывисто вздохнул, крепко обнимая Чона за плечи.       — Всё позади… — прошептал он ему на ухо и прижал к себе в ответ, почти с блаженством прикрывая глаза. — Всё уже позади, ты в безопасности, а я рядом с тобой.       — Гукки… — Чимин всхлипнул, видимо, заново осознавая случившееся.       Психотерапевт сказал, что слёзы — это правильно, и от стресса лучше освобождаться таким образом, не накапливая.       — Гукки, боже… я это помню, — голос Пака сломался, и он продолжил хрипло, — я помню, что ты его бил. Помню, КАК ты его бил.       — Ты меня остановил, так что всё в порядке, — просто ответил Чонгук, продолжая ритмично и ласково гладить Чимина по выступающим лопаткам.       Его больше заботила чужая потеря веса и чтобы Пак как можно скорее начал нормально кушать, нежели факт, что он сам едва не лишил жизни другого человека.       Врач назвал это состоянием аффекта.       — Я ничего не соображал. Просто увидел тебя, как во сне, и очень сильно захотел быть рядом. Помню только это, — Чимин не отрывался от его плеча, продолжая говорить. — Доктор сказал, что потеря памяти — это нормально, но я так не думаю… И поэтому с утра позвонил Сонг. Она зашла почти сразу же, пока ты был на процедурах, и поделилась всем, что есть.       Чонгук понадеялся, что Мэри сделала это хотя бы на каплю тактичнее, чем он себе представил. Но, судя по всему эта несносная девушка просто свалила на бедного Чимина всё, что у нее было по расследованию.       — Ты спас мне жизнь, да? — Чимин запнулся.       — Мин-а, — Чонгук мягко отстранил его от себя, заглядывая в красные от слёз глаза. — Я бы сделал это ещё раз.       Лицо Пака исказила гримаса боли, и парень нахмурился, испугавшись, будто у него что-то болит. Но Чимин аккуратно погладил его по щеке. Потом ласково провёл ладонью по линии роста волос и вернулся обратно, кончиками пальцев ощупывая уже начавший рассасываться синяк. Он обвёл внимательным взглядом и другие повреждения на брови и возле губы. Наконец, остановил ладонь на бедре в месте предполагаемого ранения.       — Не болит. У меня ничего уже не болит, — Чонгук успокаивающе накрыл его ладонь своей и переплёл их пальцы.       Пак смотрел на него виновато, будто ему стоило стыдиться произошедшего, и это немного бесило. Чонгук не знал, как лучше выразить, что он чувствовал, когда очертя голову ринулся спасать Чимина. Он признался психотерапевту, что они давно состояли в отношениях, но тот лишь улыбнулся, заметив, что Чонгук превосходно справился с ролью спасителя, компенсируя тем самым страх оказаться отвергнутым. Но парень был уверен, что причины не только в этом.       — Такие события оставляют шрамы, — наконец, произнёс он. — Они могут сделать нас уродливыми, а могут стать уроком. Помнишь, как Юнги говорил? Лучше, если они превратятся в память на будущее, о том, чем стоит дорожить по-настоящему.       Он потянулся вперёд, к лицу Чимина и поцеловал его в щёку, прямо в зажившие следы от порезов. Разумеется, увидев их, Пак сильно расстроился, и Чонгуку стоило больших усилий свести переживания на нет.       — Мин-а, чёрт, я так сильно люблю тебя, что едва справился с собой. Меня нелегко довести, но в этот раз я поступил так, как считал нужным, и ты это знаешь. Не ищи в случившемся своей вины, я ответил за все свои действия перед полицией. И ответил за нас перед Шихёком.       — Теперь он в курсе? — Чимин едва заметно вздрогнул.       — Мне пришлось только подтвердить, — Чонгук кивнул. — Он сказал, что не идиот и давно всё понял. Тебя это волнует?       — Нет! — резко ответил Пак. — Сейчас меня куда больше волнует то, что происходит с тобой.       — А что со мной? — Чонгук удивлённо приподнял бровь.       — Ты плохо спишь.       Парень чертыхнулся, понимая, что даже будучи в полубессознательном состоянии Чимин слышал, как он шарился по комнате, просыпаясь от ночных кошмаров. Но психотерапевт сказал — это пройдёт, со временем.       — Малыш, я в порядке, — он поднёс его ладонь к губам тыльной стороной и поцеловал.       — Расскажи мне, что чувствуешь? — осторожно попросил Чимин. — Как мы уже делали… помнишь?       Разумеется, Чонгук помнил, как выговорился ему впервые — тогда это выглядело почти что подвигом, но теперь многое изменилось.       — Я тоже за тебя переживаю, — он тепло улыбнулся, глядя Паку в глаза. — Я хочу, чтобы тебе не было больно, хочу видеть твою улыбку. Тебе она очень идёт. Мне нравится делать тебя счастливым каждый день, и я рад знать, что ты считаешь нас с Бамом своей семьей. Я верю, что нужно защищать тех, кого мы любим, любой ценой и был готов эту цену заплатить. Вот так просто… — он неожиданно усмехнулся. — По-моему, это вообще очень просто, но люди всё вечно усложняют! Прячутся за намёками или, того хуже, прикрываются лицемерием… Ненавижу это. Мы с тобой — это самое важное, что есть в моей жизни, и я говорил ребятам, что не отступлюсь, даже если весь мир будет против. Они это приняли. Думаю, примут и другие… хотя какая разница? Ты для меня самый важный. Вот что я чувствую к тебе, Пак Чимин.       Тот смотрел на него, не моргая, и потому из покрасневших глаз одна за другой скатывались слёзы. Но его лицо больше не выглядело тревожным, напротив, на дрогнувших губах проступила робкая улыбка, которая переросла в нервный смешок и затем Чимин притянул его к себе за шею, рыдая уже по-настоящему. Хотя, кажется, вовсе не от боли или страха.       — Спасибо… спасибо, что ты есть в моей жизни, Гукки…       — Эй, я буду в ней и дальше, ещё успею надоесть, — тот слегка смутился собственной откровенности, от которой стало горячо в груди и сильно забилось сердце.       Это было и хорошо, и немного страшно одновременно, ведь любовь дарила не только силу, но и делала их обоих очень уязвимыми. Но, когда Чонгук думал обо всех моментах, которые дарил ему человек рядом за столько лет, что они были вместе — все сомнения отступали. Чувства Чимина всегда были по-настоящему волшебными — безвозмездными, такими, что вопреки обстоятельствам дарят надежду и веру в лучший исход. Он принимал его, как есть, даже отпустил однажды. Чонгук понятия не имел, чего Паку стоил такой поступок, ведь его любовь не угасала никогда.       В тот день после откровенного разговора они были рядом, практически неотделимые друг от друга в буквальном смысле этого слова. До самого вечера отдыхали в постели и общались с другими мемберами по видеосвязи. Позвонили, разумеется, всем, кому смогли. Сокджин был так счастлив, что едва сдерживал слёзы, а Хосок рыдал в открытую, не смущаясь сослуживцев на тренировочном поле. Юнги и Намджун были в студии, а Тэхёна звонок застал в странном месте, похожем на побережье пляжа, где Чонгук был с Чимином всего несколько дней назад.       Общаться, как они привыкли раньше, стало невозможно, но даже такие встречи дарили невероятную поддержку и силу, чтобы двигаться дальше. А ещё Чимин улыбался, и это было самое главное.       В этот же день, только вечером, к ним, наконец-то, прорвались родители. Всё это время Шихёк общался с ними лично, но в палату не пускал, уверяя, что Чимин примет, когда у него появятся силы. Оба были благодарны за это решение, зная своих мам, которые не смогли бы сдержать слёз, даже видя детей посреди палаты в больничных пижамах. Они вошли толпой и в просторном помещении мгновенно сделалось душно. Не было конца смеху и улыбкам, но больше всех шокировали не слёзы матерей, а отец Чимина, который вдруг ни с того ни с сего, войдя в палату, упал перед Чонгуком на колени.       Они с Паком и с братьями бросились поднимать мужчину, уговаривая прекратить, но тот был непреклонен в своём желании отблагодарить Чонгука за спасение жизни сына.       — Господин… — парень покраснел до корней волос. — Господин, не стоит…       — Чонгук-и… — мама ласково погладила его по голове, совсем, как в детстве. — Ты у нас, оказывается, герой.       Наконец, отец Чимина поднялся, отряхнувшись, и затем крепко обнял Чонгука, так сильно похлопав по спине, что из лёгких мигом вышибло весь воздух. Потом он сразу же переключил внимание на сына, но парень отметил, что его глаза стали красными, хотя мужчина не плакал. А вот его старший брат Чонхён, неожиданно шмыгнул носом и кинулся обниматься. Это было до смешного нелепо, с учётом его брутального образа, и Чонгук подавил в себе желание поприкалываться, как они любили в детстве. Младший брат Чимина, Джихён стоял поодаль, ближе к двери, будто хотел скорее уйти. Чонгук встретился с ним взглядом и постарался дать понять, что вполне разделяет неловкость ситуации.       — Мы всё знаем, — тихо заметила мама Чимина.       — Что? — тот вздрогнул, и они с Чонгуком переглянулись.       — Мы знаем, кто это был. Это ужасно… — Чон-старший покачал головой.       — Садитесь! — Чимин отступил в сторону и указал мамам на диван. — Садитесь, пожалуйста!       Женщины устроились на мягких подушках, но места было немного, и отцы решили остановиться позади. Братья, не сговариваясь, отошли к застеленной кровати Чонгука и уселись поверх.       Их семьи впервые встречались вместе, да ещё и в такой обстановке. О чём каждый из них думал всё то время, что они не могли увидеть их?       Как только Шихёку удалось сдержать ураган эмоций матерей?       — Мам, я правда в порядке, — Чимин медленно, но верно высвободил свою руку у женщины и отступил к Чонгуку, поймав его внимательный, но осторожный взгляд.       Между ними состоялся один из многочисленных безмолвных диалогов, навроде тех, что происходили на сцене, когда решение нужно было принимать незамедлительно.       Сейчас или никогда.       Чимин, кажется, хотел начать сам, и Чонгук едва заметно кивнул, понимая, что его откровенность и мастерство в выборе слов, пока не простирались так далеко.       — Простите, что заставили вас переживать, — начал Пак, едва заметно касаясь Чонгука плечом.       Тому очень хотелось положить руку на это плечо, чтобы поддержать или дать понять, что он будет рядом при любом исходе ситуации. Но пришлось выжидать подходящее время.       — Мне жаль, что я собираюсь сказать вам об этом при таких обстоятельствах, — Чимин покачал головой. — Но я хотел быть честным до конца. Господин Чон. Госпожа, — он кивнул его маме. — Я люблю вашего сына. Я благодарен, что он спас мою жизнь, и… пожалуй, буду благодарен, что вы вырастили его таким, вечно.       В палате повисло напряжённое молчание. Чонгук слышал, как сильно бьётся его сердце, переводил взгляд с одного родителя, на другого, пытаясь угадать их настроение, понять, что произойдёт дальше. Его старший брат удивлённо вскинул брови. Джихён, напротив, выглядел непрошибаемым, будто знал всё самого начала. Но потом это всё вдруг стало совсем неважно.       Каким бы не виделся исход за все года, что Чонгук думал об этом откровении — он оказался не важен. Искренних чувств между ними было достаточно, даже когда Чимин просто стоял рядом и молча ждал. Чонгук вдруг понял это и успокоился, взяв Пака за руку и улыбнувшись маме.       Та смотрела на него, не моргая. Выжидающе, но без тени упрёка.       — Мы живём вместе и, знаете, похоже мне придётся сообщить ещё кое-что, — добавил Чонгук, с предвкушением представляя, как сейчас удивится Чимин. — Я приобрёл участок под строительство. Через пару лет мы переедем в очень большой дом. У меня есть чертежи, хотя я думал сперва обсудить это с Чимином, но раз тут такие обстоятельства…       — Ты купил участок под дом? — Пак непонимающе на него уставился.       — Да, и я запланировал там зал для танцев тебе и тренажёрку. Ещё на участке есть запущенный лес, который можно привести в порядок. Часть холма, с которого стекает ручей. Но владельцы ничем не занимались, поэтому придётся делать почти с нуля…       — Участок на склоне? — вдруг поинтересовался отец Чимина.       — Да, там холм с восточной стороны, — ответил Чонгук, сжимая ладонь Пака крепче.       — Нужно учесть вероятные земляные работы… — проговорил мужчина. — Может, потребуется создавать подпорные стенки.       — Почву может размыть после сезона дождей, нужна система слива, — подхватил отец Чонгука.       — Да, я слышал, есть работы по оценке близости грунтовых вод, можно заказать бригаду…       — Мальчики, — мама Чонгука бесшумно поднялась с дивана. — Идите-ка сюда, — она крепко обняла их обоих.       — Боже, как я рада, что всё обошлось, — вслед за ней рядом оказалась и мама Чимина.       Чонгук заметил, что к обсуждению земельных работ на участке, присоединился его старший брат. Ситуация стала походить на комичную.       — Вы ужинали? — спросил он у женщин.       — Нет, но… — ответила было его мама.       — Думаю, это хорошая идея! — госпожа Пак хлопнула в ладоши. — Предлагаю продолжить вечер в ресторане, я зверски проголодалась! Пусть мальчики отдохнут!       — Вас скоро выпишут? — вдруг подал голос Джихён.       — Надеюсь… — Чонгук ещё не спрашивал об этом врачей и не знал, что ответить.       — Милый, мы в Сеуле надолго, не переживай. Ещё успеете покушать с нами! — мама снова обняла сначала его, а потом Чимина. — Поправляйтесь. Я рада, что всё хорошо.       Чонгуку хотелось спросить, что происходит и нормально ли, что их отцы уже заняты обсуждением строительства, но мама Чимина, заметив их общее замешательство, вдруг тихонько рассмеялась.       — Мин-а, — она погладила сына по плечу, — я думала, это станет для меня откровением, но в какой-то момент поняла, что всегда тебе верила. Верю и сейчас. Если ты говоришь, что у вас всё хорошо…       — У нас всё хорошо! — поспешил заверить её обеспокоенный Чимин.       — Тогда я могу только порадоваться, что мой сын в надёжных руках.       В тот вечер родители покинули их также стремительно, как и появились, оставив после себя несколько пакетов с гостинцами. Вспомнив об этом, Чонгук подцепил один из них пальцем и воскликнул удивлённое «Вау».       — Что там? — Чимин, не особо церемонясь, полез в сумки и принялся выкладывать на журнальный столик контейнеры с домашней едой.       — А нам точно это можно? — от запахов началось обильное слюноотделение, и Чонгук не удержался от искушения, хватая заботливо припасённые мамой палочки.       — Какая разница, ты посмотри, оно ещё тёплое! — Чимин забрался на диван с ногами и схватил контейнер с ароматно пахнущим мясом.       У них оказался даже термос с бульоном и аккуратно нарезанные фрукты.       — КАК ЖЕ ВКУСНО, — Пак набил рот едой, продолжив скомкано. — Попфобуй, пофалуйста.       Чонгук рассмеялся, подцепляя домашнее кимчи и заворачивая кусочек мяса в лист периллы.       Какое-то время они ели молча, наслаждаясь, и каждый, видимо, вспоминая родных. Впрочем, Чимин не выдержал первым, наспех вытерев рот салфеткой.       — Чон Чонгук, то есть ты хочешь построить нам дом?       — Да, а ты против? — он ответил на его дразнящий тон, с трудом сдерживая улыбку.       — Мог бы сказать… — Чимин слегка смутился. — То есть… я очень рад, но пребывал в таком же шоке, как и родители.       — Их это отвлекло, — парень рассмеялся. — Видел наших отцов?       — Ещё бы… — Пак подвинул к себе контейнер с жареной домашней курочкой. — Мой мечтал о таком всю жизнь. Он своего не упустит, того и гляди будет расхаживать по участку в строительной каске и делать вид, что главный прораб…       Чонгук с наслаждением смотрел на то, с каким аппетитом Чимин ест. Ему было приятно, что у Пака настолько хорошее настроение — тот забывал жевать и смешно чавкал, набивая рот.       — Аккуратнее, — он протянул ему салфетку, и парень вдруг смутился.       — Когда мы туда поедем?       — Можно хоть сразу после выписки. Только заберём Бама.       — А с кем он сейчас? — Чимин отложил палочки.       — Я думал оставить его с Намджуном, так как он очень ответственный, но инициативу неожиданно проявил Тэхён.       — На него это совсем не похоже… — Пак откинулся на спинку дивана.       — Сами увидим, когда поедем забирать, — Чонгук пожал плечами. — Ты наелся?       По счастливому лицу Чимина можно было с уверенностью заключить, что да. На его щеках, наконец, проступил здоровый румянец, и в эту ночь они оба спали, как младенцы. Чонгуку ничего не снилось, но, несмотря на тесноту полуторной больничной койки, он отлично выспался, прижимая вспотевшего Чимина к себе вместо подушки.       Наутро пришёл врач — они заверили его, что в полном порядке, и Чонгук рассказал Паку, что продолжит посещать психотерапевта. Тот, разумеется, горячо поддержал его инициативу.       После звонка Шихёка, оба собрались со скоростью света, лелея надежду, что их наконец-то отпустят домой, и оказались правы.       Директор обнимал их, как собственных детей, не сдерживая слёз. Благодарил и зачем-то желал счастья. Чонгук пошутил, словно он собрался с ними прощаться, и тот сказал, что в некотором роде счастлив этому.       — Я рад, что могу доверить вам принятие решений, и знаю, что вы никогда меня не подведёте, — он по-отечески похлопал Чонгука по плечу.       Разумеется, их нагрузили делами. Расписание скорректировали, но работу никто не отменял, и фактически, Хайб оставил им лишь ещё один выходной день, после которого надо было включаться в привычный ритм жизни.       Чимин всё ещё вёл себя немного отстранённо, размышляя о чём-то, когда ходил по их квартире. Чонгук наблюдал за ним, и сам понимал, что за прошлую неделю будто пережил целую жизнь. Эта трагедия изменила обоих, но в их руках было решить, как именно.       Они переоделись в удобную одежду, Чонгук позвонил охраннику и попросил водителя подогнать машину, в которой они обычно возили Бама.       Тэхён не отвечал на звонки, но спустя некоторое время написал, что они дома, и собака ждёт. Пак всю дорогу улыбался, предвкушая скорую встречу и сжимал в ладонях новый ошейник с поводком, который они купили по пути.       Дом Кима был особенным, как и он сам. Последний этаж, собственный садик на крыше, высокие потолки и вычурная мебель. Их встретила маленькая собачка по кличке Ëнтан, а следом, едва не сшибая с ног несчастного шпица, вылетел Бам.       Чимин успел присесть на корточки, но всё равно быстро оказался на полу, прижатым доберманом, который намеревался вылизать всё его лицо.       — Ëнтан, он тебя не обижал? — Чонгук наклонился погладить шпица.       — Он его строил! — из коридора выглянул счастливо улыбающийся Тэхён.       — Командир, значит? — усмехнулся парень, отвлекая внимание Бама на себя. Чимин в этот момент поднялся и пошёл в ванную, приводить себя в порядок.       — Как вы? — Тэхён остановился, облокотившись на стену.       — Прекрасно, — Чонгук наглаживал счастливому псу бока.       — Я рад, — Ви перехватил Чимина из ванной и притянул в объятия. — Я жутко рад, что всё хорошо.       — Эй, — Пак похлопал его по плечу. — Мы ненадолго. У нас последний выходной, надо ещё кое-куда съездить.       — Ладно, — Тэхён отреагировал с пониманием, взяв с них обещание встретиться и поужинать при первой же возможности.       Уже в машине Чимин смог-таки угомонить Бама, заставив его лежать на широком сиденье, и поймал взгляд Чонгука.       — Что? — тот удивлённо посмотрел на него в ответ. — Не поедем смотреть участок?       — Поедем! — поспешил ответить Чимин. — Я про другое… Кажется… Тэхён был не один.       — Тоже заметил, как легко он с нами распрощался? — Чонгук рассмеялся.       Он понял это почти сразу, по одному только взгляду, и оказалось совсем несложно связать одно с другим.       — Ви постеснялся нас с ней познакомить? — Чимин надул губу и снова принялся тискать собаку. — Думал, я не обращу внимание две зубные щётки и косметику в ванной?       — Дай ему время, — Чонгук незаметно достал мобильник.       «Могла бы выйти и сказать привет», — быстро напечатал он.       «Я была не одета!» — ответила Сонг и прислала ему смайлик, показывающий язык.       «С вас ресторан», — Чонгук спрятал телефон в карман и перевёл взгляд на счастливого Пака.       Тот трепал Бама за уши и дул ему на голову, беспричинно заливисто смеясь.