На своём месте

Гэвин будто оглох. На периферии его сознания ещё всплывали отдельные звуки из окружавшей его действительности: переговоры коллег, чьи-то смешки и вздохи. Но он не сумел бы сказать, о чём они говорили; звуки доносились словно сквозь толщу воды, только сердце бухало где-то в горле тревожно и нервно. Недоверчиво. Каждым ударом выстукивая отчаянное: этого просто не может быть. Не здесь. Не вот так. Не он. Не тогда, когда Гэвин наконец-то… Может быть, он не заметил? Может быть, он ничего не понял? Такое ведь было возможно! Гэвин годами сидел на подавителях, подчистую уничтожающих его запах, что означало, что даже его гипотетический Истинный альфа мог не уловить его аромат. По крайней мере, не сразу. Но у Ричарда глаза потемнели, сделавшись цветом как грозовое небо, и судорожно раздулись ноздри. И это могло означать только одно. Это было… блядь, это было… — …вин? — его потрясли за плечо, и, очнувшись, он обнаружил встревоженно хмурящегося Коннора. — Всё в порядке? — В полном, — солгал Гэвин, часто и неглубоко дыша: от сандала его начинало подташнивать. Или дело было в ошеломляющем и неожиданном открытии? — Я… (хочу провалиться сквозь землю и утащить туда за собой твоего проклятого братишку я убью его клянусь, я убью его) хотел бы поговорить с Ричардом. И — с нажимом, напряжённо, практически ненавидяще: — Наедине. Ричард Стерн, оборвавший стандартную приветственную фразу на середине и не проронивший с того мгновения ни слова, вскинул брови. Окинул Гэвина пристальным, недоверчивым, почти снисходительным взглядом — ещё один пунктик в копилочку причин, по которым Гэвин проделал бы в нём пару новых дырок. Но после непродолжительной паузы кивнул и даже сказал обеспокоенному Коннору: — Думаю, нам с детективом Ридом в самом деле стоит обсудить некоторые детали нашего дальнейшего… сотрудничества. Гэвина передёрнуло от этого слова, показавшегося ему унизительным намёком. Он отвернулся, неопределённо мотнув головой, двинулся из помещения прочь — достаточно медленно для того, чтобы это не походило на позорное бегство; достаточно быстро для того, чтобы поскорее избавиться от забившего ему ноздри и рецепторы запаха альфы. Его. Ёбаного. Истинного. Альфы. Его новоиспечённого напарника, от которого у Гэвина не получится отказаться, которого не выйдет проигнорировать. Сука, сука, сука! Ну почему, почему подобное дерьмо должно было произойти именно с ним? Какой там процент встречи с этим ебучим Истинным, девять к девяносто одному? — Элайджа был счастлив до усрачки со своей этой Хлоей, которая его Истинной не была. Почему Гэвин не мог тоже никогда в жизни не встречать эту ублюдочную Идеальную Пару, уготованную ему природой? Почему это должен был быть младший брат Коннора Стерна? Почему — его напарник? Почему, почему, почему. Торопливо шагая по узкому коридору по направлению к курилке, он лихорадочно размышлял над тем, что теперь делать. Самые радикальные варианты — вроде того, чтобы в самом деле пристрелить Ричарда или самому сигануть в Детройт Ривер — Гэвин с тяжёлым сердцем отмёл сразу же. Это было глупо и по-детски, а кроме того… А кроме того, подумал он с бессильной яростью, я вовсе не собираюсь сдаваться без боя. Я не позволю этому напомаженному хлыщу разрушить всё, чего я с таким трудом добился. Ни за что. Это самую малость его успокоило, вроде как напомнило о том, как многое стояло на кону. И, когда дверь курилки скрипнула, и в небольшом помещении появился Ричард Стерн, немедленно заполнивший собой, своими плечами, серыми глазами и ебальником отмороженного говнаря, всё пространство, Гэвин даже нашёл в себе силы и стойкость не броситься на него с кулаками сразу же. Пока что. Но вот мужества для того, чтобы начать разговор, в нём не нашлось, и он лишь беспомощно и тупо уставился на проклятую кудряшку, один в один повторяющую кудряшку Коннора. Боже, Гэвин ещё никогда в жизни с такой силой не жаждал общества Коннора. Уж лучше он, чем… — Итак, — медленно и очень тихо произнёс Ричард, когда молчание затянулось. — Мне сказали, что моим напарником будет бета. Он шагнул к Гэвину, а Гэвин отпрянул и больно вписался лопатками в железную перекладину. Ричард остановился, поднял обе ладони в воздух, будто пытаясь показать, что не собирается причинять ему вреда. Точно жалел его. Изумление, неверие, злость на себя, на него и на весь мир в целом, до поры до времени копившиеся в Гэвине, переполнили его, нашли свой выход в эту минуту. Получилось — на чистых рефлексах, гнев придал сил, а может, сработал элемент неожиданности… Ствол его пистолета уткнулся Ричарду, которого Гэвин толкнул к стене, в горло, в аккурат под подбородком, у самого кадыка. Гэвин щёлкнул предохранителем. — Ты никому, — его голос ломался и сбивался, как бы Гэвин ни старался его контролировать, — никому, блядь, об этом не расскажешь. Даже Коннору. Ты будешь молчать. Сука, ты будешь молчать о том, кто я и кто ты для меня. Или я… (разорву тебя голыми руками) — Что, выстрелишь мне в голову? — насмешливо осведомился Ричард, на лице которого не дрогнул ни один мускул. — В самом деле? И столько было чего-то снисходительного в его тоне, столько практически не сдерживаемого веселья, что Гэвин немедленно возненавидел его за это. Гэвин вдохнул. Выдохнул. Улыбнулся — вышел звериный оскал. — Нет, — ответил он мягко, практически с нежностью, и глаза Ричарда, наверняка не ожидавшего от него подобного тона, чуточку расширились. — Не в голову. Пистолет, который он едва не выронил от волнения и ярости, теперь упёрся Ричарду в ширинку. Это, судя по всему, произвело на того впечатление — Ричард свёл брови и осторожно, будто успокаивая взбесившегося пса, начал: — Гэвин, мы можем просто поговорить, как взрослые лю… — Для тебя — детектив Рид! — рявкнул Гэвин, вдавив ствол в его пах сильнее, и Ричард дёрнулся и сжал зубы. Его лицо, холодное и невыразительное, не изменилось, но в глазах блеснула сталь, а линия челюсти стала твёрдой и жёсткой, каменной даже на вид. — Как скажете, — ровно согласился он. — Как скажете, детектив Рид. А теперь, будьте так любезны, уберите пистолет и выслушайте меня. — Не раньше, чем ты мне пообещаешь, — прорычал Гэвин, посекундно всё больше и больше теряющий самообладание. — Не раньше, чем ты, блядь, поклянёшься, что ни одна живая душа не узнает… — О том, что мы Истинные? — перебил его Ричард с потрясающим спокойствием. — Или о том, что ты омега? Гэвин отшатнулся. Этой секундной заминки оказалось достаточно, чтобы Ричард, казавшийся таким расслабленным ещё мгновение назад, рванулся вперёд, схватив его за горло, и больно приложил его щекой об стену. Навалился сзади, выкрутил запястье, вынудив дрогнувшие пальцы разжаться, и пистолет упал на пол. — Какого ху… — практически заорал Гэвин, но на его рот немедленно легла чужая ладонь, жёсткая и холодная, он представил, как больно она способна ударить, а сзади навалилось тяжёлое твёрдое тело, Гэвин завозился, зарычал, пытаясь выбраться и уйти от этой нежеланной, неправильной, пугающей близости, близости, которая дразнила его рецепторы и заставляла чувствовать то, чего он… — Как насчёт встречного предложения, детектив? — осведомился Стерн, удерживающий рыпающегося Гэвина с обидной и непростительной лёгкостью. — На моих условиях? — Пошёл ты! — выплюнул Гэвин, дёрнув головой и освободившись от чужой ладони на губах. — Пошёл ты на хуй, ублюдок, немедленно отпу… — Замолчите, детектив Рид, — выдохнули ему в самое ухо, вышло практически интимно, Гэвин не хотел этого и мотнул головой, но его тело, его блядское тело, никогда прежде его не подводившее, откликнулось на чужой жаркий выдох стаей мурашек и… И — несомненно — Ричард это почувствовал. — Очень хорошо, — теперь в его тоне была насмешка, за которую Гэвин без раздумий перерезал бы ему горло. — Вот теперь, когда ты слегка успокоился… «Слегка успокоившийся» Гэвин, собравший в кулак все свои силы, заехал ему локтём в солнечное сплетение, и Ричард пошатнулся. Ослабил хватку. Этого оказалось достаточно для того, чтобы Гэвин вывернулся из его захвата и оттолкнул его, создав между ними дистанцию в один шаг. Один удар. Один… — Ты, блядь, нарвался, — процедил он одними пересохшими губами, с ненавистью вглядываясь в холёное холодное лицо Ричарда. — Ты охуительно нарвался, мальчик. — Гэвин, — начал Ричард, поднимая ладони вверх. Этого «Гэвин» хватило для того, чтобы его перемкнуло. — Детектив Рид, сука! — заорал Гэвин, бросившись к нему и схватив за грудки. — Детектив Рид: советую это запомнить! Меня не интересуют твои ёбаные условия, меня не интересует твоё ёбаное мнение, меня не интересует твой ёбаный… — Вы ведь на препаратах, не так ли? — тихо и вкрадчиво осведомился Ричард. Гэвин побледнел. Ублюдок торжествующе усмехнулся и добавил: — Теперь, когда мы оказались в столь… щекотливой ситуации, подавители могут перестать корректно работать. По крайней мере, мой запах они не заблокируют. — Я всегда могу перейти на другие, помощнее, — выплюнул Гэвин, и этот аргумент показался неубедительным даже ему самому. — Можете, — легко согласился Ричард. Согласился — и белозубо улыбнулся, хотя в его ледяных серых глазах не мелькнуло ни намёка на веселье. — Кто вам запрещает? Обзаведётесь бесплодием, гормональным сбоем, возможно, наберёте вес, обеспечите своей печени дополнительную нагру… — Заткнись! — рявкнул Гэвин и тряхнул его за отвороты пиджака. — Заткнись, блядь! Не тебе рассказывать мне о побочках этого дерьма! — Я лишь хочу, детектив Рид, — подчёркнуто сухо произнёс Ричард, выделив его звание так, будто издевался над ним, — чтобы вы поняли, что я тоже не ожидал этой встречи. И не могу сказать, что склочные истеричные омеги, норовящие отстрелить мне яйца в первые пять минут знакомства, когда-либо были пределом моих мечтаний. Но факт в том, — теперь он почти шептал, не сводя с Гэвина странного напряжённого взгляда, — что это произошло, и разбираться с последствиями придётся нам обоим. Поэтому в ваших же интересах, детектив Рид, сэр… завалить ебало хотя бы на пять минут. Гэвин так опешил от этой неожиданной грязной вставки, совсем не вязавшейся с образом Стерна, что застыл, тупо уставившись на него и лихорадочно обрабатывая информацию. — Замечательно, — прохладно прокомментировал это Ричард. И аккуратным движением снял пальцы Гэвина со своего пиджака. Поморщился. Потёр переносицу. — Просто замечательно. Гэвин, не находивший в происходившем ни-хе-ра замечательного, возмущённо набычился, но Ричард уже отвернулся от него и будничным тоном констатировал: — Итак, вы хотите, чтобы я сохранил в тайне вашу сущность и нашу… ситуацию. Ситуацию, подумал Гэвин с беспомощной злой иронией. Да уж, лучше и расплывчатей и не скажешь. Он кивнул, совсем не подумав о том, что Ричард не мог увидеть этого движения, а потом, спохватившись, хрипло выплюнул: — Да. Да, именно этого, мать твою, я и хочу. — Понимаю, — невыразительно откликнулся Ричард, не поворачиваясь к нему лицом. — Полагаю, вы также захотите свести к минимуму наше взаимодействие. — Это было бы просто охуительно, — подозрительно согласился Гэвин, не готовый к подобному аттракциону щедрости. — Мы можем это устроить, — всё тем же безразличным голосом произнёс Ричард. А потом обернулся — и Гэвин едва не отпрянул от того, как потемнели его глаза, жуткие и безжалостные, почти убийственные. — Но скажите-ка мне, детектив Рид, что мы будем делать с нашей реакцией друг на друга? Гэвин открыл рот, намереваясь резко ответить… и — с шумным клацаньем захлопнул его. — Вы не знаете, — с лёгкостью интерпретировал его замешательство Ричард, скрестивший руки на груди. — Хватит разговаривать со мной как с дебилом! — вспылил Гэвин, ощутивший потребность оправдаться. — Уверяю тебя, придурок, ты не такой уж и крышесносный, и я с удовольствием буду держаться от тебя пода… — Предлагаете мне положиться на вашу силу воли? — Ричард вскинул брови, и весь его вид сделался до омерзения снисходительным. — Думаете, она окажется сильнее инстинктов и зова природы? Гэвин сумел устоять на одном месте и не броситься на Ричарда с разъярённым воплем лишь благодаря своей титанической выдержке, не иначе. — Ну и что ещё ты мне предлагаешь? — раздражённо спросил он, когда первый порыв приложить Ричарда красивым суровым ебалом об пол поулёгся. — Рассказать всему участку о пикатной новости и ходить с тобой под ручку, играя в до усрачки счастливую парочку? Или, может, уволиться и стать домохозяйкой, как подобает порядочному оме… — Я не предлагаю вам отказываться от того, чего вы добились, — снова перебил его Ричард, странно дёрнувший щекой. — Как и прекращать пить блокаторы. Это ваше здоровье и ваш выбор, детектив Рид. А кроме того… — уголки его губ насмешливо дрогнули, — сомневаюсь, что из нас бы вышла счастливая парочка. Гэвин, иррационально и неправильно ощутивший себя задетым последней его фразой, сжал руки в кулаки и прорычал: — Что тогда? — Я мог бы… помочь вам, — после паузы отозвался Ричард. И нахмурился — так, будто не одобрял собственное предложение. — Ты шутишь? — Гэвин расхохотался ему в лицо. — Помочь мне? Каким это образом? Жопу тебе предложишь подставить? Меня не интересует секс с альфами, меня не интересует секс с малолетками, меня не интересует секс с тобой, и… — Мне двадцать четыре, — ледяным тоном сообщил ему Ричард, будто из всего его прочувствованного монолога услышал только это. И — холодно усмехнулся: — Если вкратце — то да. Я предлагаю вам… как вы там выразились… подставить мне жопу. И раньше, чем опешивший от такой наглости Гэвин успел набрать достаточное количество воздуха в лёгкие, он продолжил будничным тоном профессора, читающего лекцию безмозглым студентам: — Бушующие гормоны и нереализованные инстинкты рано или поздно подтолкнут кого-то из нас к поступку, который мы не сможем оправдать и исправить. Вы знаете это не хуже меня. Природа не терпит увиливаний от её воли, и даже двойная доза блокаторов, — тут его губы дрогнули, будто он прочёл мысли Гэвина, лихорадочно размышлявшего сейчас об увеличении количества таблеток, — не сможет справиться с требованиями вашего тела. Не думаю, детектив, что вы хотите, чтобы кто-то из ваших коллег стал свидетелем шокирующей сцены вашей внезапно начавшейся течки. — У меня нет… — жалким голосом начал Гэвин, почувствовавший себя в этот миг так, словно кто-то с силой заехал ему по селезёнке кулаком. — Пока нет, — сухо согласился Ричард. — Но это лишь вопрос времени. Ежедневное нахождение рядом со мной всё равно однажды вас спровоцирует. И будет лучше — в первую очередь для вас самого, — если мы будем к этому готовы и сумеем предотвратить неприятные сюрпризы. — Будет лучше, — прохрипел Гэвин, не узнавая собственных интонаций, — если ты съебёшься из моего участка. Ричард вскинул брови и ответил тоном, которым можно было заморозить целое озеро: — Боюсь, этот вариант мы не рассматриваем. Гэвин зажмурился, пережидая волну отчаяния, злости и чего-то смутного, пока ещё подавляемого таблетками, но совершенно очевидно готового перерасти во влечение. Вдохнул. Выдохнул. И — едва не заорал, когда на его плечо легли чужие пальцы. — Гэвин, я вам не враг, — спокойно, будто во всём творившемся сейчас параде абсурда не было ничего странного или пугающего, произнёс Ричард. — Я не стану никому рассказывать о том, кто вы, или об этом разговоре. Но я настоятельно рекомендую вам обдумать моё предложение. Его ноздри снова судорожно расширились, будто он пытался уловить то и дело ускользающий от него аромат, а после Ричард отступил от него на шаг, поморщившись, как от боли или дискомфорта, и выплюнул, не глядя на Гэвина: — Сегодня вам лучше уехать домой. Я сообщу, что вы плохо себя чувствуете. Гэвин открыл рот, намереваясь поспорить с этим — Господи, блядь, он ненавидел чувствовать себя слабым, — но Ричард не стал дожидаться его ответа. Скрипнула дверь, и Гэвин остался в курилке один. И только теперь, когда Ричард Стерн наконец-то соизволил свалить, Гэвин ощутил, что почти не дышал в последние минуты. Он застонал, прислонился горячим лбом к железной перекладине, оперся на другую — дрожащие, будто ватные ноги отказывались держать его… Отлепиться от конструкции и поднять с пола пистолет он сумел лишь долгие минуты спустя. Уже возвращаясь домой и жадно дыша свежим, чистым, никем не пахнущим воздухом, Гэвин мрачно поклялся себе в том, что никогда, ни за что, ни при каких обстоятельствах не согласится трахаться с Ричардом Стерном. Сердце, глупо, бессмысленно и лживо трепыхнувшееся у него в рёбрах на слове «Ричард», соглашаться с этим обещанием отказывалось.