***
Утро встретило его зашторенными окнами, поэтому Джисону пришлось искать взглядом хоть какие-то часы, чтобы понять, что делать дальше. Цифры на экране телефона приближались к полудню, что было довольно удивительно, ведь за две недели работы в компании он привык просыпаться по будильнику, и даже по выходным вставал не позже десяти часов утра. Дезориентировано покрутив головой в попытках придумать, как ему провести этот день, Джисон заметил аккуратно сложенный лист бумаги, лежащий на соседней подушке. На внешней стороне ничего не было написано, как будто его здесь бросили случайно, но вот внутри обнаружился очень аккуратный и геометричный почерк одного из директоров. «Доброе утро, Джисон. Прости, что оставляем тебя одного. В офисе надо уладить некоторые дела, чтобы потом у нас всех было больше свободного времени. Минхо вчера привёз контракт, он лежит на кухонном столе: прочитай его и подпиши, если всё устраивает. Там же лежит твоя кредитка — ей уже можно пользоваться. На сегодня весь день в твоём распоряжении, но пока из дома не выходи, твой ключ будет готов только вечером. Завтра у тебя записи к врачам с 10 утра, надо будет пройти полное обследование, поэтому готовься морально и физически (подсказка: напиваться нельзя). Если будут какие-то вопросы — звони, не стесняйся. Увидимся вечером.» Джисон тяжело вздохнул и потёр глаза. Он прекрасно понимал, что его ночная истерика была спровоцирована выбросом гормонов, которые не нашли себе выход, но некоторые нерациональные мысли всё же зацепились за его сознание тонкими корешками и потихоньку начинали прорастать. Чтобы отвлечься от самокопания, Джисон решил ещё раз осмотреться. На кухне обнаружились круассаны, разрезанные вдоль и набитые помидорами, ветчиной и поджаренным яйцом, больше похожие на кулинарную Вавилонскую башню. Они, конечно, уже остыли, но всё равно оказались очень вкусными, особенно в сочетании с мыслью, что их приготовили специально для Джисона, что о нём позаботились, а не просто кинули кредитку в зубы со словами «сам купи». Явно новая и явно дорогая кофемашина таращилась на Джисона со столешницы, а Джисон напряжённо таращился на неё в ответ, пока они оба не пришли к выводу, что время для их знакомства пока не наступило. Джисон ещё не ощущал себя хозяином в этом доме, поэтому эксперименты с техникой решил не устраивать, чтобы ненароком ничего не сломать. Чай казался ему более безопасным вариантом. Договор и конверт с кредиткой тоже отрастили глаза и сверлили парня взглядом всё то время, пока он игнорировал их существование и наслаждался приготовленным ему завтраком за чашкой свежезаваренного чая. Джисон решил, что вернётся к ним через пару часов, потому что спросонья буквы всё равно не складывались в слова, да и торопиться ему вроде как некуда было. За первой от прихожей дверью, не считая довольно скучный гостевой туалет, оказался рабочий кабинет, который Джисону обещали переделать в его личную комнату. Вчера он сюда не заходил — только заглянул мельком в приоткрытую дверь, не хотел отставать от Чана, поэтому сейчас решил оценить конкретно масштаб трагедии. Стол, вполне логично стоящий посреди комнаты, был довольно пустым — как ему и сказали, большинство дел решались в офисе компании, а домашний «кабинет» существовал скорее для галочки, потому что не было больше идей, на что пустить лишнюю комнату. Строгие тёмные обои не сильно сочетались с представлениями Джисона о комнате его мечты, но в принципе с этим можно было работать. Возможно, проблема была даже не в обоях, а в общем вайбе комнаты, в стеллажах, забитых книгами о строительстве, дизайне, проектировании, менеджменте, финансах, бизнесе и управлении им. Тут даже стояли два кресла, похожие на те, что были в компании, но на поверхности подушек можно было заметить тонкий слой пыли, как будто их совсем не использовали и даже ради приличия не протирали. Джисон приземлился в одно из них, пощёлкал выключателем торшера, нависающего над его головой, ещё раз окинул взглядом комнату, составил в голове примерный список своих хотелок и пошёл дальше. Комната Минхо, в которой он сегодня спал, на первый взгляд была довольно скучной. Да и на второй тоже. Джисон не ожидал от тридцатилетнего мужчины кучи постеров на стенах, полное собрание Гарри Поттера на специальной полочке или целую коллекцию конструкторов лего, но надеялся, что в комнате Минхо будет больше самого Минхо. В шкафу были только офисные костюмы и простая свободная одежда для прогулок и спорта, даже никаких кринжовых футболок с логотипами известных рок-групп. Разочарованно закрыв шкаф, Джисон полез по ящикам прикроватной тумбочки. В первом лежал ночной крем для лица, провода от мелкой техники, очередная книга — на этот раз из жанра художественной литературы — и небольшая стеклянная шкатулка с серебристыми украшениями внутри: несколько пар серёжек, цепочки, простые кулоны, штук пять колец. Второй ящик Джисона смутил своим содержимым, хоть оно оказалось вполне логичным, учитывая семейное положение Минхо: целая россыпь презервативов в цветастых упаковках и три разных тюбика со смазкой. Джисон тут же захлопнул ящик и боязливо оглянулся, как будто его кто-то мог застукать за чем-то очень неприличным. В ванной Минхо, куда вела дверь из его комнаты, было уже поинтереснее: очень много уходовых средств, разные тонеры, сыворотки, маски для лица, скрабы, пенки, пиллинги, кремы, патчи, лосьоны — тут отпали все вопросы, откуда у него такая кожа, несмотря на его тяжёлую и стрессовую должность. Под зеркалом на маленькой полочке расположился флакон парфюма — дорогой и прекрасно сочетающийся с собственным запахом Минхо. Покрутив его в руках с минуту, Джисон решил всё-таки, что обливаться с ног до головы чужим ароматом это не самая хорошая идея. А вот крупную банку соли для ванн с хвоей и апельсином приметил на будущее. Следующей жертвой Джисона стала комната Чана, и по сравнению с комнатой Минхо, минималистичной на грани аскетизма, в ней будто жил подросток. Джисон не ожидал увидеть ни разноцветную подсветку по всему периметру потолка, ни игровой компьютер, ни стеллаж, заставленный фигурками, статуэтками, фотографиями, дисками с играми и музыкой. На каждой горизонтальной поверхности что-то стояло, всё было на виду, даже двери шкафа с одеждой не закрыты. Из закрытого была только прикроватная тумбочка — такая же, как у Минхо, но туда Джисон решил не лезть от греха подальше. Вдоволь насмотревшись на пластиковые фигурки персонажей из аниме и видеоигр, Джисон заглянул в ванную Чана: там было намного скучнее, не было самой ванны, только душевая кабинка, меньше уходовой косметики для лица, больше для волос — несколько средств от их выпадения, что напомнило Джисону о возрасте альфы. И пусть ему было не намного дальше за 30, чем Минхо, последствия стрессовой должности отпечатались на нём сильнее. Наконец, обследовав всю квартиру, Джисон вспомнил про контракт. Он вернулся на кухню, внимательно прочитал все страницы, каждый пункт, и с удивлением для себя отметил, что ему не к чему придраться. Ему почему-то казалось, что найдётся в этом деле какой-то спорный момент, который ему захочется обсудить, но в итоге весь контракт оказался абсолютно таким же, как его и обсуждали, только лишь составлен он был деловым языком. Быстро поставив свою подпись, Джисон решил, что уже успел проголодаться, поэтому пора приготовить что-нибудь поесть, заодно проявив заботу в ответ. Следующие несколько часов оказались не такими уж интересными: Джисон гремел на кухне сковородками, кастрюлями и ложками, спасался от плюющегося масла и ловил убегающий кипяток, перепачкал почти всю посуду в доме, но приготовил что-то очень даже съедобное и убрал за собой. Потом решил понежиться в ванне с морской солью, набрал с собой все самые приятно пахнущие маски и лосьоны, пролистал все видео в тиктоке, поменял ник в твиттере, поведал друзьям новости из своей жизни, сделал несколько фоток на будущее и твёрдо решил сегодня вечером хоть кого-нибудь соблазнить. Поэтому потратил не меньше часа, самозабвенно выбривая до гладкости всё, на что хватило фантазии и длины рук, натёрся своим любимым лосьоном для тела, оделся в розовую пижамку, подаренную Феликсом (ту самую, с надписью «Babygirl» на футболке в обтяг и с короткими шортами), и завалился на диван в гостиной, сразу включившись в сюжет романтической дорамы по телевизору. На звук открывающейся двери Джисон бросился со всех ног, как верный пёс, с разбега запрыгнув на первого попавшегося — Чана — и обхватив его всеми конечностями, яростно зацеловал его щёки, нос, лоб, глаза и губы, потом слез и уже кинулся в сторону Минхо, но его остановили мёртвой хваткой. — У него сегодня начался гон, так что давай поспокойнее, — строго, но с улыбкой сказал Чан. Джисон чуть не заскулил от обиды: на это он совершенно не рассчитывал. Впрочем, его целеустремлённость была нерушима. Он сделал шаг в сторону Минхо, глядя ему в глаза, и осторожно приблизился к его губам. В нос сразу ударил запах полевых цветов и горячей от солнца скошенной травы, глаза заслезились, колени превратились в желе. Джисон беспомощно вцепился в плечи Минхо, который тут же подхватил его под локти, улыбнувшись довольным котом и не прерывая зрительный контакт. — Ну и кто же твой истинный, Джисони? Джисон снова заскулил, не в состоянии вымолвить ни слова, приподнялся на цыпочках, пытаясь удержаться на трясущихся ногах. — Ребята, я считаю до трёх, — голос Чана, как и голос разума, потерялся где-то на задворках сознания. — Кто? — повторил Минхо, будто издеваясь над Джисоном, не способным дать ему хоть какой-то вразумительный ответ. — Один… Минхо подался вперёд первым, потому как Джисон мог только плавиться в его руках и постепенно стекать на пол, столкнул их губы, запустив маленький Апокалипсис, и тактично — тактически — замер. — Два… Джисон осторожно шевельнул губами, углубляя поцелуй на жалкие, но такие желанные несколько миллиметров, в ответ почувствовал такое же движение и короткое касание языка. — Три… Когда Джисон уже был готов приоткрыть рот и повиснуть на шее у Минхо, чужие руки обхватили его поперёк живота и мягко оттащили от него назад, вызывая разочарованный всхлип. Чан крепко прижимал его спиной к себе и невесомо целовал в шею, возвращая в сознание. Минхо глубоко дышал, держась за стену. — Ну, пожалуй, на сегодня хватит. Все в порядке? Оба кивнули. Джисон начинал понимать, откуда пошли все правила. Конечно, он не мог отвечать за Минхо, но был уверен, что у них в головах не осталось никаких мыслей, кроме одной — насколько сильно они друг друга хотят. И, если бы не Чан, они бы не остановились никогда и ни перед чем.***
После ужина, когда все успокоились, за беседой об интересах Джисон узнал, что коллекцию фигурок Чан начал собирать ещё в детстве и стоимость их варьируется от одного доллара до нескольких тысяч. У Минхо тоже оказалось хобби — расставленные по всему дому цветы в горшках это его рук дело. История отношений Чана и Минхо оказалась долгой, тяжёлой, но от этого только более интересной: на самом деле они познакомились ещё на начальных курсах университета, а не на последних, поначалу недолюбливали друг друга, конкурировали и конфликтовали, потом случайно переспали, на утро чуть не подрались из-за этого, не общались ещё полгода, за это время поняли, что на самом деле влюблены, долго пытались принять это и понять, взаимны ли их чувства, потом боялись реакции друзей, знакомых, родителей, ссорились, расставались, снова сходились, но в конечном счёте решили, что друг без друга не могут. — Почему вы не целуетесь? — вдруг спросил Джисон, перебив рассказ Чана. — В смысле? — альфы недоумённо смотрели на него, как будто он заявил, что Земля плоская. — Ну, я никогда не видел, чтобы вы целовались. — А ты хочешь шоу? — Минхо вскинул бровь. Ему очевидно не требовалось ни согласие, ни отказ, ни вообще хоть какой-то ответ Джисона, потому что сразу после этого он притянул Чана в поцелуй, перестав сдерживать феромоны. По гостиной начал распространяться запах луговых трав, заставляя глаза слезиться, но Джисон смаргивал влагу и продолжал смотреть. Ни одна дорама, ни один фильм не могли бы похвастаться такими поцелуями. В нём не было кого-то очевидно_доминирующего, инициатива передавалась между двумя, как эстафетная палочка. Была страсть, была нежность, была сила и слабость, блестящие от слюны смятые губы и сплетённые языки, руки на щеках, сбившееся дыхание и тихий, клокочущий в горле рык. Джисон не заметил, как подобрался поближе, схватился за бедро Чана и выглядел, наверно, как потерявшаяся на улице болонка, выпрашивающая кусок ветчины. Только его ветчина не интересовала. Чан оторвался от Минхо, поймал жалобный взгляд Джисона, подхватил его как пушинку и усадил к себе на колени. Он целовал Джисона так же ошеломительно, как и вчера, только теперь в его действиях было больше контроля и сдержанности: руки не бродили по всему телу, а ненапряжно покоились на талии, пальцы не сдавливали до боли в мышцах, сам темп поцелуя был спокойнее, хотя с Минхо Чан явно не сдерживался. Хотелось топнуть ножкой и крикнуть «перестань!». Хотя Джисон понимал, что Чан не без причины так себя ведёт, всё равно организм, его внутреннее животное требовало большего. Закончив поцелуй, Джисон перевёл взгляд на Минхо. Тот следил, как хищник в засаде: его чёрные глаза ловили каждое движение, каждый вздох, каждую секунду. Его феромоны разлетелись по всему дому, они были в каждом вдохе Джисона, прилипли к нёбу, стекали по гортани, осели в лёгких, оттуда — в кровь, к сердцу и в мозг. Вокруг перестал существовать весь мир, кроме губ Минхо, таких красивых от природы и раскрасневшихся от поцелуя с Чаном, хотелось лишь прильнуть к ним, ощутить их мягкость и тепло. Джисон чуть не упал, когда потянулся им навстречу, но его удержали крепкие руки Чана, и парень перестал думать вообще о чём-либо. У Минхо было то, чего сейчас не было у Чана — желания, выплёскивающегося через край осторожности, и пусть Минхо сам по себе был спокойнее, ему намного легче давался самоконтроль, но бешеные псы всё так же рычали на цепях. Джисон приоткрыл рот, наконец впуская язык Минхо, и наслаждался нежностью и сдержанной силой, которая волнами исходила от альфы. Движения его губ были плавными, неспешными, и на их фоне более резкие рывки, выбивающиеся из-под контроля, ощущались отчётливее. Ладонь Минхо приземлилась на бедро Джисона чуть выше колена, сжимая его по-хозяйски крепко, пока пальцы Чана ненавязчиво поглаживали поясницу, заставляя выгнуть спину в молчаливом приглашении соскользнуть чуть ниже и сжать аккуратные круглые ягодицы, обтянутые тонкой розовой тканью. Джисон снова поплыл, как и вчера на кухне, ощущая себя беспомощным существом, готовым доверить своё тело кому-то более сильному и надёжному. Цепкие пальцы на бедре сжимались всё сильнее, начиная доставлять боль, Джисон жалобно проскулил, распахнув глаза от неожиданности, когда мягкие губы Минхо вдруг пропали. Альфа выглядел так, будто сам испугался, что неосознанно причинил боль, хотя это был пустяк, скорее всего даже синяков не останется. — Прости, нам не следовало..., — он поменялся в лице, сжав челюсти, вскочил с дивана и практически убежал в свою комнату, хлопнув дверью. Джисон перевёл непонимающий взгляд на Чана, уже приготовившись умолять не бросать его снова в одиночестве, но это не помогло. — Прости, это не твоя вина, — он с привычной лёгкостью пересадил Джисона на диван. — Я бы тоже хотел, чтобы ты к нам присоединился, но пока не стоит торопиться, так будет лучше для всех. Дверь комнаты Минхо захлопнулась уже за Чаном, а Джисон так и остался сидеть на диване в одиночестве. Он снова не мог понять, почему он не заслужил всех тех прикосновений, которые альфы сейчас делили между собой, почему он согласился на эту пытку и когда же настанет его очередь быть любимым. Он соскользнул с дивана и подполз к закрытой двери, прижавшись виском к дереву. Сквозь декоративную вставку из матового стекла Джисон мог различить силуэты людей, хотя ему это не требовалось — откровенные стоны и скрип кровати всё говорили за себя. Захотелось выть, скулить, царапаться в дверь, как преданный пёс, побитый, но верный. Слёзы катились по щекам, Джисон рыдал в голос и громко всхлипывал, сидя на холодном полу. Он утратил само понятие времени, он не знал, сколько прошло — пять минут, полчаса, час или три, может, целый день, пока всё не прекратилось. Дверь открылась, выпуская мокрого от пота Чана, и Джисон невольно поднял на него заплаканные глаза. Он даже не думал, насколько жалко сейчас выглядел, сидя под дверью в ожидании, когда люди по ту сторону утолят свою животную страсть, или в бессмысленной надежде, что его всё-таки впустят, жадно вдыхая пропахший луговыми травами воздух. Вопреки ожиданиям Джисона, Чан не скривился от отвращения при виде него, а наоборот — погладил по голове, подобрал с пола судорожно всхлипывающий комок, принёс в свою комнату, уложил на кровать и уже собирался куда-то уйти снова, но Джисон вцепился в его руку мёртвой хваткой, которой сам от себя не ожидал. — Не уходи, пожалуйста… Чан присел на край кровати и снова погладил по волосам. Джисон прильнул к ладони, не желая прерывать контакт. — Мне надо в душ. Я ненадолго. Джисон не разжимал пальцев и продолжал смотреть умоляющими глазами, не понимая ни слова из того, что ему говорят. — Пожалуйста, — повторил он, притягивая пойманную руку ближе к себе. Чану не оставалось делать ничего другого, кроме как смириться со своей участью и лечь позади парня большой ложечкой, прижав его к себе. Но у Джисона была цель, и он к ней стремился. Долго они так не пролежали: Джисон начал вилять задницей, сначала — как будто бы случайно, потом всё настойчивее, потихоньку перемещая руку Чана, обнимающую его, ниже по животу. Он ждал реакции, он жаждал её — в голове была пустота, только пульсирующее желание. — Джисон, — выдохнул Чан ему в шею, но омега даже не дал договорить. — Сделай что-нибудь, — проскулил и качнул бёдрами назад. — Джисон, у тебя завтра обследование, — Чан предпринял последнюю попытку остановить парня. — Что-нибудь, пожалуйста, — протянул Джисон и прижал руку альфы к своему члену через ткань, тут же толкнувшись в ладонь. Чан рвано выдохнул, оттянул резинку шорт, нырнув под неё пальцами, и обхватил изнывающий без внимания член. Этого было мало, всего лишь прикосновение, но Джисон, который ждал этого два дня, вздрогнул, выгнулся и застонал, ещё плотнее прижимаясь задницей к альфе. Чан несколько раз провёл сжатой ладонью по члену, каждым движением вызывая очередной стон, заставляя от удовольствия дрожать и сжиматься в комочек. — Нет, малыш, так не пойдёт, — это всё, конечно, было очень мило, но в какой-то момент стало просто неудобно. Поэтому Чан, прижав Джисона покрепче, перевернулся на спину, усаживая его на себя как в кресло, разводя его ноги своими коленями, раскрывая шире. Теперь у него была идеальная возможность не просто дрочить — он будто играл на инструменте. Пробежавшись пальцами по члену, Чан скользнул ниже, к трепещущему колечку мышц, мокрому от вытекающей из омеги естественной смазки, дразняще обвёл его подушечкой по контуру, немного надавливая, но не погружаясь внутрь. Вдоволь наигравшись, поднялся на пару сантиметров выше и надавил. Джисон не знал, что способен издавать такие звуки. Не знал, что может так реагировать. Не знал, что до простаты вообще можно добраться таким путём. Возможно, он был так сильно возбуждён из-за того, что последний день его течки, пусть и был самым слабым из всех, совпал с гоном Минхо. Возможно, всему виной были феромоны, витающие в воздухе и прилипшие к Чану — от него так сильно пахло лугом, будто он специально купался в них, хотя Джисон прекрасно знал, что они там делали. Возможно, это была скрытая способность Чана — разбить человека на мелкие осколки одним лишь прикосновением, и абсолютно таким же простым прикосновением собрать заново. Потому что Джисон чувствовал себя оголённым нервом, он трепетал и стонал, не успевая дышать, рассыпался на песчинки, на молекулы, терял связь с реальностью, пока Чан снова и снова всего лишь надавливал пальцами на одну и ту же точку, стимулируя крохотный орган внутри парня. Джисон ягодицами чувствовал возбуждение альфы, как тот рефлекторно, не сдержавшись, вскидывал бёдра в унисон движениям пальцев, проезжаясь членом от копчика до поясницы. Джисон наконец-то чувствовал, что его хотят, и от одной только мысли о том, как бы этот член ощущался внутри, в глазах потемнело, дыхание перехватило, и парень задрожал от оргазма в руках Чана. Прошло несколько долгих минут, пока Джисон приходил в себя, а Чан целовал его в плечо и щекотно поглаживал по животу. — Ты испачкал футболку. Джисон приоткрыл глаза: белёсые капли спермы доставали до груди. — Снимай, я закину в стирку, поспишь пока в моей. Чан выкарабкался из-под Джисона, выудил из шкафа футболку и бросил на кровать. — А где я буду спать? — голос был непривычно хрипловатым и уставшим. — А где хочешь? — Хочу с тобой, — не задумываясь ответил Джисон. — Значит, со мной. Только никаких лишних телодвижений, — Чан начал раздеваться по дороге в душ, и Джисону пришлось отвести взгляд, чтобы не пялиться самым наглым образом на следы засосов и укусов на его мускулистой спине. Когда в ванной зашумела вода, он всё-таки поменял футболку, бросил свою в корзину для грязной одежды и отрубился почти в ту же секунду, как его голова коснулась подушки. Лишь сквозь сон почувствовал знакомые руки, обнимающие со спины и поцелуй в плечо.