Start of Something Good

      Утро для Дина проносится довольно быстро. Одно из его любимых преимуществ владения спортивным залом заключается в том, что он может заниматься всем понемногу, и это ему нравится, потому что заскучать практически невозможно. Сначала он переодевается в шорты и футболку, чтобы помочь паре новичков в тренажёрном зале, обязательно показывая им, как правильно пользоваться оборудованием. Затем он встаёт на беговую дорожку, чтобы совершить двадцатиминутную пробежку, присматривая за всеми, кому нужна помощь.       Почувствовав жажду, он делает десятиминутный перерыв, чтобы выпить воды, а затем идёт к стойке регистрации, чтобы встретиться со своим клиентом для индивидуальной тренировки.       Он видит, что это Грег, с которым он познакомился на прошлой неделе. Грег — крупный парень, и он работает над снижением веса, чтобы держать свой диабет под контролем. Ему определённо нужен персональный тренер, потому что он понятия не имеет, как правильно заниматься, но тем не менее он чертовски любит спорт, и когда они вместе составляли расписание после первичной консультации на прошлой неделе, Грег несколько раз заставил его рассмеяться. Дин с нетерпением ждал встречи.       Всё прошло примерно так, как он и предполагал. Ему пришлось много демонстрировать, исправлять положение Грега и изменять упражнения так, чтобы Грег вообще мог их выполнять, но стоит отдать парню должное — он ругался на него всего несколько раз. К концу 50-минутного занятия они оба вспотели и тяжело дышали (Грег в большей степени, чем Дин), но он почти уверен, что Грег вернётся на следующей неделе, чему он очень рад.       Дин вытирает большую часть пота своим полотенцем и надевает пару спортивных штанов поверх шорт, прежде чем отправиться вниз, чтобы проверить Клэр.       Первым делом он заглядывает к Эллен, чтобы узнать, сможет ли он выманить у неё обед. Эллен была другом семьи, сколько он себя помнит, и для него не было проблемой нанять её в качестве повара для детей в детском саду. Он просовывает голову внутрь и чувствует запах спагетти. — День спагетти! — восклицает он.       Она поворачивается, чтобы одарить его насмешливым взглядом. — Я полагаю, ты хочешь тарелку? — Да, чёрт возьми, я хочу тарелку! — Дети, — произносит она себе под нос. — Я принесу твою вместе с остальными через десять минут. — Ты лучшая! — Да, да. Давай, иди доставать кого-нибудь другого, Винчестер, — улыбается она. — О, но ты же мой любимчик, — поддразнивает он, прислонившись к дверному косяку. — Ммм… Не думай, что я не знаю, что ты всем так говоришь, — отвечает она, приподняв брови. — Попался, — усмехается он. — Спасибо, Эллен!       Он всё ещё улыбается, когда входит в комнату для малышей. Его мама и ещё один работник находятся внутри, и Дин осматривается в поисках Клэр. Он находит её, сооружающую что-то из деревянных кубиков, и подходит, чтобы сесть рядом с ней на ковёр. Она поднимает глаза, и её лицо сразу же озаряется. — Ди! — улыбается она, хлопая своими крошечными ладошками. — Привет, дружок. Отличная у тебя башня, — говорит он.       Она протягивает ему кубик, а затем снова делает что-то странное со своими руками. Одну она выставляет вперёд, ладонью вверх, а другую сжимает в кулак, большим пальцем наружу, поверх ладони. Она вскидывает руки вверх и вниз, с тревогой глядя на него. — Извини, малыш, я понятия не имею, что это значит. Хочешь, я помогу тебе с башней?       Она снова повторяет движение, и Дин протягивает руку, чтобы осторожно поставить свой деревянный кубик на вершину башни перед ним, проверяя выражение её лица, чтобы убедиться, что это то, чего она хочет. Она улыбается ему, а затем ставит ещё один кубик рядом с его. Они играют несколько минут, прежде чем Дин вспоминает, что должен написать Касу. — Эй, Клэр, подойди на секунду, — говорит он ей. Он достаёт телефон из кармана и разводит руки в стороны, чтобы она могла прыгнуть в его объятия. Он смеётся над её энтузиазмом и открывает приложение камеры, в то время как Клэр сидит у него на коленях. Переключив телефон в режим селфи, он поднимает его вверх, чтобы показать Клэр. — Хочешь сделать снимок и отправить его папе? — Па! — взволнованно говорит Клэр. — Ладно, блонди, посмотри на экран и широко улыбнись. Готова? Скажи «сыр»!       Клэр, очевидно, делала это раньше, потому что она наклоняет голову так, что она прислоняется к голове Дина, смотрит прямо в камеру и очаровательно улыбается. Дин легко улыбается в ответ и делает снимок. Затем он высовывает язык, и Клэр разражается хихиканьем («щёлк»), а затем высовывает свой собственный язык («щёлк»). Дин смеётся и просматривает свою галерею, чтобы пролистать фотографии. Клэр смотрит и показывает на экран. — Ди! — говорит она, указывая на него. — Да, это я. Мы чертовски милые, не так ли? — улыбается он. — Итак, ребята. Время уборки! Обед готов! — сообщает Мэри нараспев, зажигая свет, чтобы привлечь всеобщее внимание. — Слышишь, дружок? Обед готов! Давай уберём эти кубики, хорошо?       Клэр сразу приступает к делу, собирая кубики и складывая их в ведро рядом с собой, а Дин помогает ей, убрав свой телефон. В мгновение ока комната приведена в порядок, и Дин помогает Клэр занять её место.       Затем он забирается на столешницу рядом с раковиной и достаёт свой телефон, чтобы набрать сообщение Кастиэлю, пока ждёт, когда Эллен придёт с едой. [ДИН]: Не знаю, как сообщить тебе об этом, но мне кажется, что Клэр совсем не веселится сегодня утром.       Дин улыбается про себя, видя, как на экране почти сразу же появляются маленькие точки, говорящие о том, что Кастиэль набирает ответ. [КАСТИЭЛЬ]: Что ты имеешь в виду? С ней всё в порядке? Её беспокоят уши?       Дин ухмыляется, набирая ответ. [ДИН]: Это ты мне скажи.       Затем он отправляет первую фотографию, на которой он и Клэр улыбаются друг другу. [КАСТИЭЛЬ]: Я не знал, что могу так быстро кого-то возненавидеть, но вот он я. Ненавижу тебя.       Дин смеётся. [ДИН]: Да ладно! Мы очаровательны! Только посмотри на нас!       Он отправляет фотографию, на которой у него высунут язык, а Клэр смеётся, и ещё одну, сделанную в тот момент, когда у них обоих высунуты языки. [КАСТИЭЛЬ]: Ты ужасно влияешь на мою дочь. [ДИН]: Перестань. Я классный! И, кажется, я пропустил ту часть, где ты соглашаешься со мной насчёт того, какие мы с Клэр очаровательные? [КАСТИЭЛЬ]: Очень сомневаюсь, что тебе нужно, чтобы я и дальше подпитывал твоё эго. [ДИН]: Это просто подло. Я выделил время из своего напряжённого графика, чтобы проведать твоего ребёнка исключительно ради тебя, а ты даже не хочешь сказать, что я очаровательный? [КАСТИЭЛЬ]: Ладно. Но я делаю это в знак протеста. [КАСТИЭЛЬ]: Ты очаровательный. [КАСТИЭЛЬ]: И при этом всё ещё каким-то образом сексуальный.       У Дина отвисает челюсть. Это появилось как бы из ниоткуда! Не то чтобы он жаловался… [ДИН]: Вот об этом я и говорю: P [КАСТИЭЛЬ]: Прости. Это было, наверное, неуместно. [ДИН]: Не с моей точки зрения. [КАСТИЭЛЬ]: Я действительно благодарен тебе за то, что ты позволил мне увидеть, что у Клэр всё в порядке. Даже если сначала у меня случился сердечный приступ. [ДИН]: Я могу быть немного придурком :P [КАСТИЭЛЬ]: Тогда ты определённо обманул меня. Ты кажешься невероятно добрым. [ДИН]: Я сделаю скриншот этого сообщения, чтобы использовать его против тебя позже, когда ты поймёшь, какой я хрен. [КАСТИЭЛЬ]: Я думал, что уже дал это понять, но мне вроде как нравятся хрены.       Дин фыркает. [ДИН]: О, ладно, теперь всё стало понятно. Я как-то упустил из виду, что у тебя довольно дерзкий язык ;) [КАСТИЭЛЬ]: Ну, я обычно не в лучшем расположении духа в три часа ночи. Или в половине восьмого. Или когда отвожу свою дочь в первый день в новый детский сад. [ДИН]: И всё же тебе удалось получить мой номер, чтобы пофлиртовать со мной ;) [КАСТИЭЛЬ]: Хм. Может, мне стоит попробовать быть таким почаще :) [ДИН]: С нетерпением жду этого!!! А вот и мой обед. Увидимся при сборе! [КАСТИЭЛЬ]: Передай Клэр привет от меня. И спасибо тебе, Дин. [ДИН]: :) — Кто этот мальчик? — спрашивает его мама, принося ему тарелку со спагетти и прислоняясь к стойке рядом с ним. — А? — переспрашивает Дин. — Мальчик, который заставляет тебя так улыбаться, — уточняет она, слегка подталкивая его. — Никто. Я писал Кастиэлю, отцу Клэр, чтобы он знал, что с ней всё в порядке, — он накручивает на вилку большую порцию спагетти и сразу же запихивает её в рот. — Ага. Мне показалось, что я видела, как вы двое занимались трахом глазами, — ухмыляется Мэри.       Дин едва не давится. — Фу, мам! Не говори при мне о сексе! — Шшш, — она подавляет смех, быстро оглядывая класс, чтобы увидеть, не направлены ли в их сторону чьи-нибудь маленькие личики. — Ты ведь не забыла дать Клэр её лекарство? — спрашивает Дин. — Это не первый мой рабочий день, малыш, — улыбается она, и Дин слегка краснеет. — Очень мило, что ты написал ему о Клэр. Похоже, ей пока что весело. — Что это за штуки с руками, которые она делает? — интересуется Дин, откусывая кусочек чесночного хлеба.       Мэри приподнимает брови. — Детский язык жестов? — говорит она, как будто он должен знать, что это такое. — Серьёзно, милый? Ты владеешь спортзалом с лицензированным детским садом и не знаешь, что такое детский язык жестов? — Похоже, что нет, — пожимает он плечами, ничуть не смутившись. — Но ведь она слышит, не так ли? — О, да. Она прекрасно слышит. Но немного отстаёт в развитии речи, поэтому её педиатр рекомендовал использовать язык жестов. Клэр очень умная. Она, наверное, знает больше жестов, чем я, — объясняет Мэри. — Сколько ей? Год? Как можно отставать в речевом развитии в годовалом возрасте? — хмыкает Дин. — Ей почти полтора года. Она довольно миниатюрная для своего возраста, — говорит она в ответ на удивлённый взгляд Дина. — Обычно её ровесники могут говорить гораздо больше и даже связывать пару слов вместе, но в её карте написано, что сейчас она может произнести только два слова. — Уже три, поскольку она говорит «Ди» вместо «Дин», — усмехается Дин. — Правда? — Мэри смеётся. — Один день с ней, и ты умудряешься выудить из неё целое слово. Почему я не удивлена? — Не странно, что Кас выглядел таким взволнованным по этому поводу. Ты знаешь, что это значит? — он копирует последнее, что Клэр сделала руками.       Мэри хмурится. — Я бы предположила, что это её версия просьбы о помощи, хотя на самом деле это выглядит вот так, — говорит она, складывая руки таким же образом, но поднимая их к подбородку, а не подпрыгивая вверх-вниз.       Дин кивает. — В этом есть смысл. — Я могу прислать тебе ссылку на сайт с кучей других жестов, чтобы ты мог попробовать разобраться в некоторых из них, если хочешь? — Я не знаю… — Если ты собираешься проводить с ней время, а кажется, что ты собираешься, судя по сексу глазами с её отцом, о котором ты не хочешь, чтобы я упоминала, то я бы рекомендовала это сделать. Тебе же не хочется, чтобы она чувствовала, что ты игнорируешь её потребности, — мягко говорит Мэри.       Дин вздыхает. — Да, ладно. Не могу гарантировать, что смогу выучить их лучше, чем делал это в школе, но, думаю, я могу попробовать.       Она отвешивает ему звонкий шлепок по груди. — За что? — спрашивает Дин, обидевшись. — Ты! Не смей так говорить о моём сыне, — говорит она, её взгляд становится строгим. — Да, да, — ворчит он, слыша это уже в тысячный раз. — Ты только посмотри, — Мэри жестом показывает в сторону Клэр. — Похоже, Клэр любит спагетти.       Дин разражается смехом, когда видит соус для спагетти на её лице вплоть до самых бровей. Он ставит свою тарелку на столешницу и спрыгивает вниз, приседая рядом с ней. — Эй, Клэр, — говорит он, поднимая телефон, чтобы сделать ещё один снимок. Он быстро фотографирует её и снова смеётся, а затем поворачивает телефон, чтобы показать ей. Её глаза загораются, и она улыбается ему. — У тебя что-то на лице, — поддразнивает он, постукивая по её носу, и её улыбка становится ещё шире, а затем она обеими руками набрасывается на спагетти. Он посмеивается и возвращается к своему обеду, чтобы отправить фото Касу. [ДИН]: Кто-то любит спагетти! [КАСТИЭЛЬ]: Слава богу, мне не придётся это убирать! [ДИН]: Я должен поскорее вернуться наверх, пока мама не заставила меня помогать. [КАСТИЭЛЬ]: Твой секрет в безопасности со мной :)       Мэри издаёт горловой хмыкающий звук. Дин бросает на неё взгляд, и она ухмыляется. — Что? — спрашивает он. — Никогда не думала, что увижу, как ты интересуешься кем-то с ребёнком, — говорит ему Мэри. — Почему нет? — спрашивает Дин. — Ты никогда не говорил, что хочешь детей, — осторожно отвечает Мэри.       Дин хмурится. — Я гей. Это не совсем то, что легко даётся паре парней, знаешь ли. — Тем не менее, есть способы, — настаивает она.       Дин пожимает плечами. — Для протокола, я никогда не говорил, что он мне нравится. — Конечно, милый.       Он решает, что может задать неловкий вопрос прямо сейчас, раз уж она его уже дразнит. — Эй, а во сколько он должен за ней заехать?       Мэри слегка приподнимает брови, прежде чем ответить: — Между 16:30 и 17:00.       Дин кивает, набивая полный рот спагетти, чтобы пресечь любую возможность для дальнейшего разговора, а затем ставит свою тарелку обратно на тележку, куда, как он знает, отправятся и остальные. Он не забывает попрощаться с Клэр, затем возвращается наверх, чтобы встретиться с Джесс и узнать своё расписание на вторую половину дня. Когда он сообщает ей, что хочет быть с детьми с 16:30 до 17:00, она не спрашивает его об этом, хотя и поднимает брови, как его мама, когда переставляет несколько пунктов в расписании.       Дин проводит час в своём кабинете, просматривая электронную почту и аккаунты в социальных сетях. Он проводит около десяти минут на сайте детского языка жестов, который прислала ему мама, в поисках знаков, которые, как он видел, Клэр уже использовала. Он узнаёт «молоко», «ещё», «да» и «помоги». Его мама права — Клэр умный ребёнок. Взглянув на часы, он быстро идёт в уборную, прежде чем начать очередную тренировку в 14:00. После этого он проводит две получасовые тренировки на велотренажёре в 15:00 и 15:45. Он планировал быстро принять душ, прежде чем спуститься вниз в 16:30, но ему чертовски трудно отвязаться от одного из своих постоянных клиентов, который любит слишком много болтать в конце занятия. Теперь, на десять минут позже, чем он хотел изначально, он натягивает свои спортивные штаны и спешит вниз на игровую площадку так быстро, как только может. — Я уже на секунду подумала, что ты струсил, — говорит ему мама, когда он вбегает в двери. — Бекки, — объясняет он, и его мама смеётся. — Ага. Тогда понятно.       Он знает, что на сегодня Бентли уже ушёл, поэтому вместо него он оглядывается в поисках Клэр и, наконец, обнаруживает её в песочнице. — Как она сегодня? — спрашивает Дин у мамы. — Отлично! Она хорошо выспалась, съела все свои закуски и обед. Никаких капризов. Кажется, она чаще играет одна, а не с другими детьми, но она вполне довольна, и это не редкость для детей такого возраста, особенно для тех, у которых нет братьев и сестёр, — Мэри делает паузу, быстро оглядывая его. — Ты довольно потный, милый. — Вот это да, мам, спасибо большое. Я и не заметил, — говорит он, снова вытирая лицо рукой. — Пришлось провести две спиннинг тренировки подряд, — он внутренне колеблется, прежде чем спросить: — Я что, провонял всё вокруг?       Мэри смеётся. — Не могу сказать.       Очевидно, Дин успел как раз вовремя, потому что когда он слышит, как на парковку въезжает машина, он поднимает глаза и видит, что это Кастиэль. Теперь, после того как Кастиэль прямо-таки флиртовал с ним, он немного нервничает, ожидая встречи, особенно когда он потный и в трениках. Ему уже очень давно не было интересно познакомиться с кем-то в таком плане. Он пытается отряхнуться от нервного напряжения и идёт за Клэр. Он подходит к песочнице и приседает перед ней. — Привет, блондиночка, — говорит он, улыбаясь. — Твой папа пришёл забрать тебя.       Клэр так быстро вскакивает на свои маленькие ножки, что чуть не опрокидывается обратно. К счастью, Дин вовремя протягивает руку, чтобы поймать её, подхватывая и подбрасывая в воздух так же, как он делает это с Бентли. Она издаёт громкий, заливистый смех, которого он ещё не слышал, и это заставляет его смеяться вместе с ней. Она чертовски очаровательна. — Вперёд, дружок. И не забудь его крепко обнять, ладно? — шепчет он.       Когда Кастиэль приближается к воротам, Дин опускает Клэр на землю, чтобы она могла подойти к нему. Глаза Кастиэля на секунду задерживаются на Дине, но потом он смотрит только на Клэр, которая несётся к нему с распахнутыми объятиями. Он подхватывает её, крепко обнимает и быстро целует в щеку, а Дин вдруг ухмыляется так широко, что кажется, его лицо может расколоться.       Чёрт. Он так, так влип.       Дин берёт с крючка на стене маленький рюкзак Клэр с Элмо, давая себе несколько секунд, чтобы собраться с мыслями, а затем подходит к Кастиэлю. Он замечает, что его мама наблюдает за ними, но она не вмешивается, что он очень ценит. — Итак? Как прошёл её первый день? — спрашивает Кастиэль, приближаясь к нему. — По словам моей мамы, она отлично справилась. Перекусила, и ты видел, как она ела и измазывалась своим обедом, а ещё она хорошо спала во время дневного сна. Так что, надеюсь, она больше не будет мешать нам спать ночью, — добавляет он с улыбкой. — Это обнадёживает, — улыбается Кастиэль. — Как прошёл твой день?       Дин немного удивлён такому вопросу, не ожидая, что его спросят о нём самом. — Думаю, никаких жалоб, кроме потливости, — отшучивается он. — Я не собирался упоминать об этом, — отвечает Кастиэль, слегка смутившись, — но ты действительно сильно вспотел.       Дин фыркает. — Ага. Хотел бы я посмотреть на тебя после двух спиннинг тренировок подряд. — Спиннинг? В смысле кружиться? — спрашивает Кастиэль, звуча озадаченно. — Нет, чувак. Спиннинг в смысле на велотренажёре. — О, — смеётся Кастиэль. — В этом есть смысл. И я согласен, вряд ли я выглядел бы так привлекательно, как ты, весь в поту.       Дин чувствует, как на его щеках появляется немного румянца. — Ты снова флиртуешь со мной, Кас? Да ещё и с ребёнком на руках? — поддразнивает он.       Кастиэль очаровательно краснеет, и Дину вроде как хочется его поцеловать. — Я не хотел, — признаётся Кастиэль, глядя себе под ноги. — Я не знаю, почему это продолжает происходить, когда ты рядом. Я даже не могу ни с кем встречаться. Не то чтобы ты был заинтересован или что-то в этом роде, — быстро продолжает он. — Да? Почему? — спрашивает он. — Потому что… я — это просто я… отец-одиночка с ребёнком и кучей багажа… а ты — владелец бизнеса, и умный, и весёлый, и… просто… посмотри на себя! — говорит Кастиэль, делая размашистый жест рукой в сторону тела Дина.       Дин пытается сжать губы в линию, чтобы не рассмеяться, но он знает, что ведёт заведомо проигрышную борьбу. — Кас, я польщён. Серьёзно польщён. Но я имел в виду, почему ты вообще ни с кем не можешь встречаться?       Кастиэль опускает голову в знак поражения, и на этот раз Дин всё-таки начинает смеяться. — Ну, вот и всё. Теперь мне придётся уехать. Я найду новый детский сад и снова перееду, только чтобы никогда больше не встречаться с тобой.       Дин не может остановить свой смех, а Клэр хлопает в ладоши от восторга. — Это здорово, правда. Если тебе от этого станет легче, я тоже думаю, что ты довольно горячий, — признаётся Дин с ухмылкой. — Именно поэтому мне было интересно, почему ты сказал, что не можешь с кем-то встречаться. Не то чтобы мне это было интересно, — поддразнивает он. — Ээ. Вау. Ладно. Позволь мне, хм, усадить Клэр на её место и посмотреть, смогу ли я заставить мысли в моём мозгу снова обрести смысл, — говорит Кастиэль, явно смущаясь, и Дин снова разражается смехом. У Каса необычное чувство юмора, это уж точно. Он старается не пялиться на задницу Кастиэля, когда тот нагибается, чтобы усадить Клэр в её автокресло, но она совсем рядом, и Кас даже не видит его. А у Каса отличная задница. Дин задаётся вопросом, чем он зарабатывает на жизнь, чтобы ему разрешили носить джинсы на работу, но в основном он сосредоточен на этих идеально округлых полушариях, которые двигаются из стороны в сторону, пока Кастиэль перемещается. Чёрт. Он слишком давно не трахался, если так реагирует на горячего парня в джинсах.       Он опускает взгляд на землю, пытаясь думать о чём угодно, только не о том, чтобы прижать свой член к выпуклости задницы Кастиэля, но затем снова поднимает взгляд, услышав, как закрывается дверь машины.       Кастиэль засовывает руки в карманы и смотрит Дину прямо в лицо, когда говорит: — Я не могу ни с кем встречаться, потому что я отец-одиночка. У меня нет ни друзей, ни семьи, которые могли бы мне помочь, и после того, как я и так не могу видеть Клэр сорок часов в неделю, пока работаю, я не чувствую себя комфортно, оставляя её с няней. Особенно не для того, чтобы тратить своё время, пытаясь познакомиться с ещё одним симпатичным мужчиной, который в итоге всё равно разобьёт мне сердце.       Дин коротко кивает, пытаясь подавить свой гнев и разочарование. Он уже слышал подобное от мужчин. Поскольку у него симпатичная мордашка, он непременно годится только для того, чтобы потрахаться, а потом свалить. Они всегда полагают, что он не может хотеть чего-то настоящего. Нет, видимо, Дину это не дано. — Похоже, ты меня раскусил, да?       Его тон, должно быть, выдаёт больше, чем он намеревался, потому что глаза Кастиэля слегка расширяются. — Я не имел в виду… — Нет, знаешь что? Думаю, так оно и есть. Не в первый раз слышу, — раздражённо говорит ему Дин. Он качает головой и наклеивает на лицо фальшивую улыбку. В конце концов, он на работе, нужно держать себя в руках. — Никаких обид и прочего, ладно?       С по-прежнему широко распахнутыми глазами Кастиэль сглатывает и кивает.       Дин обходит Кастиэля и протягивает руку, чтобы постучать по окну машины. Клэр поднимает голову, Дин улыбается и машет ей. Она машет в ответ, и Дин уходит, не сказав больше ни слова.       Мэри смотрит на него и спрашивает: — Дорогой, ты в порядке? — Я в порядке, — лжёт он. Он наклоняется, чтобы быстро поцеловать её в щеку. — Увидимся завтра. — Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится, — настаивает она. — Конечно. До скорого, мам.

//--//

      Дин проводит вечер дома, в одиночестве. В который раз. Обычно он ничем не занимается по вечерам в понедельник, поэтому не понимает, почему вдруг чувствует себя таким одиноким и угрюмым.       Ну, это ложь.       Он знает, почему. Он просто не хочет в этом признаваться, потому что это глупо.       Двадцать четыре часа назад он даже не знал, кто такой Кастиэль, за исключением того, что он был чуваком с растрёпанными волосами, живущим по соседству, но теперь… теперь он чувствует, что потерял свой шанс с хорошим парнем только потому, что какой-то другой придурок трахался за спиной Кастиэля. И это дерьмово. Но он не собирается вступать в отношения с Кастиэлем или даже пытаться ходить с ним на свидания, зная, что тот, судя по всему, будет только того и ждать, чтобы Дин облажался. Даже Дин не настолько глуп, а это уже о чём-то говорит.       Он смотрит старые эпизоды «Теории большого взрыва», когда в 20:30 на его телефон приходит сообщение. Он протягивает руку, чтобы взять его с тумбочки рядом с собой, и хмурится, когда видит, что это Кастиэль. [КАСТИЭЛЬ]: Мне очень жаль :(       Дин закатывает глаза и пытается убедить себя, что он ничуть не смягчился от трёх коротких слов и грустного эмодзи на экране. Он собирается не отвечать, но открывает сообщение, чтобы Кастиэль видел, что он его прочитал. [ДИН]: Проехали. Извинения приняты. [КАСТИЭЛЬ]: Мне очень стыдно. За последний день ты был добрее ко мне, чем кто-либо за очень долгое время, а я позволил собственной неуверенности все испортить. [ДИН]: Не волнуйся об этом. Мы едва знаем друг друга. Мы ничего не потеряли.       Дин не знает, кого он пытается убедить — себя или Кастиэля. [КАСТИЭЛЬ]: Для тебя это, наверное, не будет сюрпризом, но мне довольно трудно заводить… друзей. Особенно таких, которые добры к моей дочери. Я знаю, что было бы очень легко притвориться, что мы никогда не встречались, учитывая то, как я себя вёл, но я не хочу этого делать. [КАСТИЭЛЬ]: И я надеюсь, что ты тоже этого не хочешь.       Дин долго смотрит на свой телефон. Кастиэль прав. Вероятно, должно быть легче всего сделать вид, что он не заинтересован в нём больше, чем в ком-либо другом в течение долгого времени. Но опять же, он сидел здесь сегодня вечером, пытаясь убедить себя, что не расстроен из-за этого, в то время как он совершенно очевидно расстроен. Так что, возможно, всё не так просто. Может, так и не должно быть.       Хотя Дин не знает, в чём дело с такой внезапной переменой настроения. Несколько часов назад Кастиэль сказал ему, что он всё равно не может с кем-либо встречаться. [ДИН]: Какая разница, чего я хочу, если ты всё равно «не можешь ходить на свидания»? [КАСТИЭЛЬ]: Я не принял во внимание, насколько это может быть удобно, учитывая, что у нас общая стена. [ДИН]: Я не совсем понимаю? [КАСТИЭЛЬ]: Например… Клэр сейчас спит, и мне нечего делать до тех пор, пока я тоже не решу лечь спать. Это происходит со мной каждую ночь. [ДИН]: То есть… ты хочешь сказать, что у тебя будет время узнать меня получше, пока она спит? [КАСТИЭЛЬ]: Я говорю, что это один из вариантов, когда мне не придётся нанимать няню или быть вдали от неё, и у меня всё равно будет время, чтобы побыть с тобой. Если бы я действительно был тебе интересен. Гипотетически.       Дин улыбается. [ДИН]: Что ж, чисто гипотетически, конечно, я бы, наверное, немного опасался начинать что-то с кем-то, кто только и ждёт, чтобы я причинил ему боль. [КАСТИЭЛЬ]: Возможно… если ты захочешь, «кто-то» сможет помочь тебе понять, почему «он» так себя повёл.       Дин снова смотрит на свой телефон, зажав губу между зубами. Хочет ли он этого? Хочет ли он узнать Каса настолько, чтобы пойти на такой риск? Учитывая, что Кас записал Клэр в его спортзал, а сам стал его соседом, всё может очень быстро испортиться. К тому же, во всё это будет вовлечён ребёнок, а это уже само по себе довольно неприятно.       Ни одна из этих мыслей не может объяснить его действия. [ДИН]: На этот раз тебе лучше надеть рубашку.       Затем Дин поднимается на ноги, идёт к квартире Кастиэля и стучит в дверь.       Кастиэль открывает её с застенчивой улыбкой на лице, и Дин улыбается в ответ. Наконец, Кастиэль делает шаг назад, давая Дину возможность пройти. — Это будет либо очень, очень глупой идеей, либо одним из лучших рисков, на которые я когда-либо шёл, — произносит Дин вместо приветствия. — Что ж, это точно не оказывает на меня никакого давления, — отвечает Кастиэль. — Я не знаю, что в тебе такого, приятель. Я сидел в своей квартире и думал о том, насколько всё это запутано, и почему это ужасная идея, но не успел опомниться, как оказался на пути сюда. — Я действительно рад, что ты пришёл, — серьёзно говорит Кастиэль. — Могу предложить тебе что-нибудь выпить, прежде чем поделюсь историей своей жизни?       Дин шумно выдыхает. — Полагаю, у тебя нет пива?       Кастиэль улыбается. — Пиво у меня есть. Присаживайся, я сейчас вернусь.       Дин кивает и садится на диван, снова и снова задаваясь вопросом, была ли это глупая идея или нет. К счастью, Кас возвращается довольно быстро, держа в каждой руке по бутылке с уже откупоренными крышками. — Ты ведь ничего не подсыпал мне, не так ли? — шутит Дин, когда Кастиэль протягивает ему пиво.       Кастиэль смеётся и садится рядом с Дином. Ближе, чем Дин ожидал. — Нет, у меня только что закончился запас рогипнола. — Это именно то, что ты бы сказал, если бы у тебя был рогипнол, — замечает Дин. — Туше, — отвечает Кастиэль. Он протягивает своё пиво и говорит: — За разговоры о тяжёлом дерьме.       Дин гримасничает, но сталкивает свою бутылку с бутылкой Кастиэля. — Звучит чертовски ужасно, но раз уж ты так говоришь, то я, пожалуй, выпью за это.       Каждый из них отпивает из своей бутылки, и Кастиэль спрашивает: — Итак, насколько глубоко я должен зайти?       Дин фыркает. — Это то, что он сказал.       Кастиэль наклоняет голову и одаривает его насмешливым взглядом. — Ты первый взрослый, от которого я слышу подобные слова.       Дин кивает в знак согласия, широко улыбаясь. — Вот такой я взрослый, — легкомысленно говорит он, всё ещё посмеиваясь над собственной шуткой. — А если серьёзно. Что бы ты ни хотел мне сказать, Кас, я хочу это услышать.       Кастиэль проводит рукой по волосам. Может быть, именно поэтому они всегда в таком беспорядке. — Честно говоря, часть меня боится, что если я слишком углублюсь, ты вообще не захочешь меня узнавать.       Дин пожимает плечами, ничуть не обеспокоенный этим. — Если я такой человек, не лучше ли тебе узнать об этом сегодня, чем через шесть недель?       Кастиэль делает глубокий вдох. — Думаю, можно сказать, что всё началось с моих родителей. Весьма банальная история. Они чрезвычайно религиозны и всегда принимали активное участие в жизни своей церкви. Конечно, они были в ужасе, когда узнали, что их единственный сын — гей. Был такой скандал. Они были непреклонны в том, что моя ориентация — это выбор. Причём до такой степени, что им даже удалось убедить меня в том, что мне нужно молиться из-за этого, пока мне не исполнилось двадцать лет, — беззлобно смеётся он. — Наверное, это было отстойно, — честно говорит Дин. Не было ни одной секунды, когда бы он сомневался, поддержит ли его мама — она просто это сделала. — Что случилось, когда тебе стукнуло двадцать? — Я встретил Артура, — просто говорит Кастиэль. — Он казался… идеальным. Он был красив, на несколько лет старше меня, богатый и опытный. У него даже был британский акцент, — добавляет Кастиэль с полуулыбкой. — Мы сразу же влюбились, а потом полюбили друг друга, и мне вдруг показалось, что это самая простая вещь в мире — просто отвернуться от своей семьи. Мы съехались через три недели после знакомства, и менее чем через пять месяцев после этого он попросил меня выйти за него замуж. Мои родители полностью отреклись от меня, — он делает паузу, чтобы отпить пива. — Мы были знакомы едва ли год, когда заключили брак в здании суда с Миком, лучшим другом Артура, в качестве единственного свидетеля. И какое-то время всё было в основном хорошо. Мы были счастливы… ну, думаю, я был счастлив. Или мне так казалось. Мы были вместе уже два года, когда заговорили о детях, и Артур буквально за несколько месяцев нашёл для нас донора и суррогатную мать. Мы бросили монетку, чтобы узнать, кто сдаст сперму для нашего первого ребёнка, и я выиграл. — Маленькое благословение, — слышит Дин свои слова.       Кастиэль кивает, делая большой глоток из своей бутылки, прежде чем продолжить рассказ. — Артур, казалось, поддерживал и радовался перспективе появления ребёнка, но как только Клэр родилась, и он понял, сколько усилий требует младенец, он почти полностью отстранился. Я оставался с ней дома, пока он работал, но даже когда он приходил домой, что со временем становилось всё реже и реже, он ничем не помогал. Я начал чувствовать себя родителем-одиночкой, живущим с чужим человеком. Мы даже почти не разговаривали, не говоря уже о том, чтобы делать что-то ещё, — говорит Кастиэль, многозначительно глядя на Дина. — Я должен был догадаться, что он куда-то уходит, встречается с кем-то другим ради того, что раньше получал от меня, но я был абсолютно измотан, постоянно заботясь о Клэр в одиночку. Я… я даже не задумывался об этом. О… нём. О сексе с моим мужем. Совсем, — Дин даже не знаком с этим ублюдком Артуром, а уже хочет его убить. — Я думал только о себе, — тихо произносит Кастиэль. — И о своей дочери, — вклинивается Дин. — Ты не должен был быть единственным, кто заботился о ней или о себе. Семья так не устроена, как и отношения. Ты не можешь просто бросить парня, воспитывающего вашего ребёнка, только потому что он не в состоянии удовлетворить какие-то твои потребности. Это неправильно. Ты должен это понимать.       Кастиэль качает головой. В его глазах блестят непролитые слёзы, и Дин осознаёт, что на самом деле он этого не понимает. Совсем нет. — Однажды Артур оставил свой телефон дома, — продолжает Кастиэль. — Я услышал, как он звонит, и подумал, что это он пытается его найти, понимаешь? Поэтому я пошёл посмотреть… а там были… фотографии. От Мика, — то, как он это произносит, не оставляет у Дина никаких сомнений в том, что это были за фотографии. — Я начал прокручивать страницу назад и увидел, что там было действительно много фотографий. Фотографий сексуального характера. Даже не все от Мика. Некоторые были… явно чужими, — выдыхает он и делает ещё один глоток. У Дина чешутся руки, чтобы прикоснуться к нему, попытаться как-то утешить. Он выглядит таким грустным. — Артур вернулся за своим телефоном, и я спросил его о них. Он даже не стал отрицать. Я стоял там с нашей дочерью на руках, а он продолжал объяснять, что мы никогда не договаривались о моногамных отношениях. Он заставил меня почувствовать, что я был настоящим идиотом, полагая, что наших брачных клятв достаточно, — с горечью говорит Кастиэль, и сердце Дина разрывается, когда скатывается первая слеза. — Поэтому, когда он вернулся на работу, я ушёл. Собрал рюкзак с пелёнками для Клэр, сумку с вещами для себя, перевёл все деньги, которые смог раздобыть, на свой личный банковский счёт и уехал. У меня не было ни машины, ни работы, ни одного друга или члена семьи, который бы мне помог. Мне было 25 лет, у меня был трёхмесячный младенец на руках, и мне было некуда идти. — Кас… — шепчет Дин. Он даже не уверен, что именно собирается сказать, но всё равно хочет как-то исправить ситуацию.       Кастиэль качает головой и перебивает его: — Я в общем-то… украл у него достаточно денег, чтобы поначалу всё было в порядке. Какое-то время останавливался в дешевых мотелях. Затем устроился на работу. Я смог найти действительно хорошую работу, но мне впервые в жизни пришлось быть вдали от Клэр. Это было невероятно тяжело. В конце концов, я снял дешёвую двухкомнатную квартиру, подал на развод, и всё это время справлялся в одиночку. Артур ни разу не попросил о встрече с Клэр. Когда я заговорил с ним об этом, он сказал, что она с самого начала никогда не была его, — Кастиэль с горечью качает головой. — Но я смирился с этим, как только оправился от первоначальной обиды. Я даже был благодарен ему за то, что он не удочерил её, как мы с ним договаривались. И в целом, всё шло неплохо. Я уже привык к тому, что всё приходилось делать с Клэр самому, так что это мало чем отличалось от того, что было раньше, не считая работы.       Кастиэль запускает ладони в волосы и смотрит в потолок, а затем продолжает: — Прошло девять месяцев, и всё повторилось снова. Я встретил парня в кафе неподалёку от своей работы и начал с ним встречаться. Вскоре после этого я познакомил его с Клэр, которой на тот момент был почти год. Даже сейчас, оглядываясь назад, я всё ещё думаю, что он отлично с ней ладил, когда я был рядом. И я ненавижу это, — говорит он. — После нескольких месяцев совместной жизни он начал иногда присматривать за ней, если мне нужно было работать, а ему нет. Именно тогда я его и застукал.       Кастиэль делает ещё один глоток из своей бутылки. — Я неожиданно вернулся домой во время обеденного перерыва, чтобы сделать им обоим сюрприз. По дороге заехал за обедом для него, чтобы поблагодарить за то, что он так много помогал мне с ней. Когда я вошёл в дом, у входной двери стояла обувь, которую я не узнал, и я услышал плач Клэр, хотя и совсем слабый. Я пошёл на шум и нашёл её в детской комнате, дверь была закрыта, она лежала в своей кроватке. Её вырвало из-за сильного плача… и подгузник был мокрым насквозь. Очевидно, она пролежала там долгое время. Наверное, всё утро, — Кастиэль вытирает слёзы с лица, но они продолжают течь. — Сначала я действительно сильно испугался за Уилла. Я думал, что с ним случилось что-то ужасное, понимаешь? Но потом я увидел, что дверь в мою спальню закрыта. И когда я открыл её… он был в моей постели с другим мужчиной. Там… там на моей прикроватной тумбочке валялись наркотики. Иглы. Они оба были в отключке. Голые. Оба покрыты спермой. Нигде не было, ну, ни одного презерватива, — он издаёт небольшой всхлип, прежде чем прикрыть рот. Ещё больше слёз льётся по его щекам, и он делает глубокий вдох. — Я не знаю, почему эта часть до сих пор кажется мне такой оскорбительной, но боже, — он тяжело дышит. — Я вызвал полицию, и их обоих арестовали. Мне пришлось оставаться в своей квартире — в той квартире — на протяжении трёх месяцев, пока не закончился срок аренды. И всё, о чём я мог думать в течение очень долгого времени — что, если бы в тот день я не пришёл домой на обед? А Клэр? Что могло с ней произойти?       Кастиэль делает несколько глубоких вдохов, явно пытаясь успокоиться. Дину приходится держать себя в руках, чтобы не потянуться к Касу. — Но я с этим справился. Смог пройти через это. И с тех пор я не проводил время ни с кем из мужчин или женщин вне работы. Мне не хотелось. А неделю назад я переехал сюда и встретил тебя, когда не хотел никого встречать, — продолжает он. Прочищает горло и впервые с начала разговора встречает взгляд Дина. — Разве ты не видишь? У меня… была жизнь и ребёнок с человеком, который даже не думал о моногамных отношениях со мной ни одного дня за весь наш брак, и я даже не подозревал об этом. У меня… у меня возникли настоящие чувства к другому мужчине, который оставил мою дочь в кроватке, чтобы принимать наркотики и заниматься сексом с кем-то другим. Я думал, что они хорошие парни, Дин. Я не могу… мне не следует давать шанс, чтобы узнать кого-то ещё. Очевидно, мои решения ужасны, и я должен думать о Клэр, а не о себе. Я уже принёс ей столько боли и разочарований… — Можно тебя обнять? — спрашивает Дин, его собственный голос огрубел от эмоций. — Ты выглядишь таким чертовски грустным, Кас, и я просто очень…       Но это всё, что он успевает сказать, прежде чем Кас прижимается к его груди. Дин чуть не опрокидывает своё пиво, но ему удаётся подхватить его и поставить на журнальный столик, прежде чем он обхватывает Каса руками. Кас утыкается лицом ему в грудь и всхлипывает, всё его тело сотрясается от рыданий. И единственное, что может сделать Дин, это просто держать его. Так он и поступает, прижимает его, слегка раскачивая взад-вперёд. Он проводит рукой по его спине, по густым волосам на затылке и просто утешает его так, как, наверное, не утешал никого уже очень давно. — Мне так жаль, Кас, — говорит Дин, когда Кастиэль немного успокаивается. — Я знаю, что ты, наверное, не хочешь этого слышать, но мне очень жаль, что всё это случилось с тобой. Ты не заслуживаешь этого. Ты не заслуживаешь ничего из этого, и Клэр тоже. Боже, — ругается он, поражённый. — Вы оба такие замечательные. Клэр настолько умный и хороший ребёнок. И ты… ты тоже хороший, Кас. Я понимаю, что не знаю тебя достаточно близко, или вообще не знаю, на самом деле, и понимаю, что это безумие, но я просто… я знаю, что ты такой, чувак. И ты не заслужил ничего из этого.       Кастиэль сдавленно фыркает в его объятиях. — Я чувствую… иногда мне кажется, что это моё наказание. За то, что я гей. За то, что отвернулся от своей семьи. — Чушь полнейшая. По-моему, это твои родители отвернулись от тебя из-за того, что ты такой, какой ты есть.       Кастиэль издаёт водянистый смешок. — Это то, что я обычно говорю себе, когда не рыдаю на груди у незнакомцев. — Эй, ты только что рассказал мне историю своей жизни. Теперь ты никак не можешь называть меня незнакомцем, — мягко говорит Дин, и Кастиэль снова посмеивается, прежде чем отстраниться. Он берёт несколько салфеток, вытирает лицо и сморкается. — Прости. Я не ожидал, что буду так сильно плакать. Это первый раз, когда я рассказываю обо всём этом, не считая разговора с полицейскими, — объясняет он. — Ты никогда не должен извиняться передо мной за свои чувства, — обещает Дин. — Я очень рад, что ты рассказал мне, и рад, что ты позволил мне обнять тебя. Похоже, тебе это было нужно, и я просто убивался, не имея возможности помочь.       Кастиэль мягко улыбается. — Теперь ты понимаешь, почему я не хотел знакомиться с тобой поближе? — Да, теперь предельно ясно, — честно отвечает Дин. — Чего я не понимаю, так это почему ты пройдя через всё это, всё же позволил мне вернуться сюда сегодня вечером.       Кастиэль запускает руку в волосы. — Я не знаю. Я пытался убедить себя, что это потому, что ты не можешь быть настолько плохим, поскольку работаешь с детьми, со своей мамой и владеешь успешным бизнесом. Но, честно говоря, всё так, как ты сказал раньше. Я не знаю тебя, но я просто каким-то образом уверен, что ты… ты хороший. Я понимаю, что уже думал так раньше и ошибался, но в этот раз это не просто мысль. Это чувство, — Кастиэль застенчиво смотрит на него. — Теперь ты, наверное, думаешь, что я не только неудачник, но ещё и сумасшедший. — На самом деле нет, — уверяет Дин. — Я в курсе, что это ничего не значит, учитывая то, через что ты уже прошёл, но послушай. Я не знаю, что будет с тобой и со мной. И будет ли что-нибудь вообще. Я не знаю. Мне бы хотелось пообещать тебе, что я никогда не причиню тебе боли, но однажды я могу сделать это по ошибке, поэтому не стану давать обещание, которое не смогу сдержать. Но я могу обещать тебе, что несмотря ни на что, я не обманываю людей. За всю свою жизнь я никому не изменял и никогда не изменю. Я даже дам тебе имена и фамилии моих бывших, чтобы ты мог убедиться в этом, если захочешь, — в шутку предлагает Дин, и Кастиэль улыбается ему в ответ. — Я просто не такой человек. И более того, я бы ни за что на свете не обидел Клэр. Да и вообще любого ребёнка. Но особенно не её. Я знаю, что у тебя нет причин мне верить, и я это понимаю, но если ты хочешь продолжать проводить со мной время и узнавать друг друга лучше, я могу доказать тебе, что ты можешь мне доверять. Мы можем — ну, вероятно, скорее должны, на самом деле — двигаться супер, супер медленно. До тех пор, пока ты не поймёшь, что я не сделаю ничего, что могло бы причинить тебе такую боль, с которой тебе уже приходилось иметь дело. — Ты… ты всё ещё хочешь узнать меня получше? — озадаченно спрашивает Кастиэль. — Конечно, хочу. Я думаю, что ты довольно крут.       Кастиэль хмыкает. — На самом деле нет. — Может быть, ты позволишь мне самому судить об этом, а? — Кастиэль медленно кивает. — Думаю, сегодня нам обоим есть о чём подумать. Что скажешь, если я приду завтра вечером, и мы сможем поговорить ещё немного? Может быть, я смогу рассказать тебе историю своей жизни? — Думаю, мне бы это понравилось, — улыбается Кастиэль. — Несмотря на тяжёлую тему, мне была приятна компания. Твоя компания, — поправляет он. — Хорошо. Рад, что я в этом не одинок, — Дин поднимается на ноги, и Кастиэль оказывается рядом с ним, чтобы проводить его на то короткое расстояние до двери. — Ничего, если я снова тебя обниму? — спрашивает Дин.       Кастиэль придвигается и обхватывает Дина за шею. Дин ненадолго опускает руки ему на бёдра, затем они скользят к пояснице и притягивают его так, что их тела оказываются вплотную друг к другу. Кастиэль чуть ниже ростом, однако его лицо совершенно идеально вписывается в пространство между шеей и плечом Дина. Дин прижимается щекой к его голове, делает глубокий вдох, чувствуя аромат его шампуня, и улыбается, когда улавливает запах мёда. Каким-то образом это кажется правильным.       Кастиэль сжимает его в последний раз, прежде чем разорвать объятия и отойти на несколько шагов. — Спасибо, что был так добр ко мне, — говорит он. — Ты не должен благодарить меня за это. Увидимся завтра, — Дин не может удержаться, чтобы не поднять руку и не провести большим пальцем по щеке Кастиэля. Кастиэль мягко улыбается ему. — Больше не плачь сегодня, хорошо? Ты хороший отец. Хороший человек. И у тебя замечательный ребёнок. Теперь у тебя всё будет хорошо. Я обещаю.       Глаза Кастиэля становятся влажными, но улыбка остаётся на его губах. — Спасибо, Дин.       Дин улыбается и опускает руку. — Спокойной ночи, Кас, — отвечает он, после чего возвращается в свою квартиру, чтобы приготовиться ко сну.       Чуть позже, лёжа в своей кровати и глядя в потолок, он обещает себе, что сделает всё возможное, чтобы позаботиться о том, чтобы у Каса не было ни минуты душевной боли до тех пор, пока он будет частью его жизни. Кас уже слишком много пережил, и ему никогда не хотелось сделать чью-то жизнь счастливее и легче, чем сейчас, когда он хочет этого для Каса и Клэр.       Он просто должен показать Касу, что ему можно доверять, и что он готов не торопиться, чтобы добиться этого.