//--//
В субботу днём Кастиэль продолжает донимать его вопросами об их свидании. [КАСТИЭЛЬ]: Что мы делаем сегодня вечером? [ДИН]: Позволь мне сделать для тебя сюрприз. [КАСТИЭЛЬ]: Что мне надеть? [ДИН]: Выгляди хорошо для меня ;) [КАСТИЭЛЬ]: НО ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ? [ДИН]: Расслабься, крикливый. Ты не должен надевать парадные брюки или что-то в этом роде, просто хорошие штаны и хорошую рубашку. [КАСТИЭЛЬ]: Галстук? [ДИН]: Ммм, уверен, что ты будешь отлично выглядеть с галстуком ;) [КАСТИЭЛЬ]: ДИН! Сосредоточься. [ДИН]: lol в любом случае это хорошо. Я не собираюсь надевать галстук, если это тебе поможет. Дыши. [КАСТИЭЛЬ]: Тебе легко говорить! Я даже ни разу не был на настоящем свидании! [ДИН]: Ха! Наконец-то я буду первым! И я собираюсь воспользоваться этим преимуществом :) Увидимся в 20:00. Мама Дина появляется без десяти восемь, и, когда Дин открывает дверь, она присвистывает. — О, да ладно, — усмехается Дин, смущаясь. — Милый! Посмотри на себя! Ты выглядишь таким красивым, — говорит она, протягивая руку, чтобы ущипнуть его за щеку. — Мааа, — жалуется Дин. — Расстегни ещё одну пуговицу, — предлагает она, потянувшись к нему. Дин отмахивается от её рук. — Что ты делаешь? — восклицает он сквозь смех. Мэри тоже смеётся. — Извини! Просто пытаюсь помочь! Я не видела, чтобы ты готовился к свиданию с тех пор, как ты учился в школе. — И я даже не представлял, как мне везло до этого момента, — сухо отвечает Дин, но всё же расстёгивает ещё одну пуговицу, как она и предлагала. — О, перестань, ты же знаешь, что я просто рада за тебя. — Уровень энтузиазма немного жуткий, мам, — говорит ей Дин. — Тебе так идёт красный цвет, милый, — говорит она, полностью игнорируя его. — Почему бы тебе не носить его почаще? Дин пожимает плечами. — Наверное, берегу его для особых случаев, — отвечает он, хотя на самом деле это не так. Просто это довольно яркий цвет, а ему не всегда хочется привлекать к себе внимание больше, чем обычно. Однако сегодня он хочет. Его рубашка красного цвета, брюки — чёрные хаки, облегающие его во всех нужных местах, и он чувствует себя отлично. Он заходит в ванную, чтобы в последний раз проверить причёску, берёт из холодильника единственную белую розу, которую он купил для Каса, и снова возвращается в гостиную. — Оооу, ты купил ему розу? — восторгается его мама. — Ага. Он сказал, что никогда раньше не ходил на настоящее свидание. Нужно выложиться по полной, — объясняет Дин. — Я чертовски хорошо постаралась с тобой, не так ли? — осознаёт она. — Пока никаких претензий, — с улыбкой соглашается Дин. — Сделаешь мне одолжение, когда мы туда придём? — Что именно? — Не нужно бросаться на него так, как ты набросилась на меня, — умоляет Дин. — Это неловко. Мэри вздыхает. — Ладно! Но я всё равно скажу ему, что он хорошо выглядит. — После того, как это сделаю я, — торгуется Дин. Мэри кивает. — Ладно, пошли. Дин хватает свою чёрную кожаную куртку, надевает её поверх рубашки и открывает перед мамой дверь. Кастиэль открывает дверь после стука, и у Дина сразу же пересыхает во рту. На нём синий свитер с V-образным вырезом, поверх которого надет светло-серый пиджак, и джинсы средней степени потёртости. Джинсы и пиджак идеально сочетают в себе непринуждённость и стиль, а то, как пиджак подчёркивает его широкие плечи и узкую талию, заставляет Дина сглотнуть, прежде чем он сможет хоть что-нибудь произнести. — Привет, Кас. Ты выглядишь… ну, я не могу этого сказать, когда моя мама стоит прямо за моей спиной, — говорит он, подмигивая. — Я тебя прекрасно понимаю, — отвечает Кастиэль, и Дин замечает, как тот с жадностью скользит взглядом по его телу. Отлично. — Это для тебя, — говорит Дин, протягивая ему розу. Глаза Кастиэля в считанные секунды превращаются из пылающих в мягкие, и Дин переступает порог. — Ты такой милый, Дин, спасибо, — тихо говорит Кастиэль и делает шаг вперёд, чтобы чмокнуть его в щеку. Затем он улыбается Мэри. — Добрый вечер, Мэри. Большое спасибо, что пришла. — С удовольствием, Кастиэль. Я очень рада быть здесь, — говорит Мэри с улыбкой, не предвещающей ничего хорошего. — Да, потому что как только мы уйдём, она отправит групповое сообщение всем, кого мы знаем, и расскажет обо всём, что произошло с тех пор, как она оказалась у меня дома, — говорит Дин. Кас поспешно уходит на кухню и возвращается уже без цветка, поэтому Дин предполагает, что он его куда-то убрал. — О, глупости, — отрицает Мэри, но Дин видит, как в её глазах пляшут смешинки. — Я полагаю, Клэр спит ночью так же хорошо, как и в детском саду? — Да. Она вообще почти не просыпается по ночам. А если и просыпается, то я обычно просто беру её на руки и успокаиваю минуту-другую, а затем она сразу же ложится обратно. — А ещё ей нравится музыка на её мобиле, которая помогает ей снова уснуть, — добавляет Дин, и Кастиэль смотрит на него так, словно удивлён, что он это сказал. — Извини, — говорит Дин, задаваясь вопросом, не перешёл ли он черту. — Нет, всё в порядке. Это правда, ей это нравится. Если ей понадобится новый подгузник или что-нибудь ещё, все принадлежности лежат на пеленальном столике в её комнате. Кроме того, я подготовил дополнительную пижаму, хотя она ей, скорее всего, не понадобится, — продолжает Кастиэль. — И если у тебя возникнут какие-либо проблемы или что-то ещё, просто позвони, и мы сразу же вернёмся. Мы будем меньше чем в десяти минутах езды, — говорит Дин. — Я уверена, что у нас обеих всё будет хорошо, но я без колебаний позвоню, если понадобится, — обещает Мэри. — Просто покажи мне, как пользоваться пультом от твоего телевизора, и всё будет в порядке. Дин смеётся и наблюдает за тем, как Кас показывает ей, как включать телевизор. Она находит «Бриолин» и говорит, что готова к этой ночи. — Мы не будем слишком поздно, — обещает Дин. — Не беспокойся об этом. Гуляйте столько, сколько захотите. Просто повеселитесь, — просит их Мэри. — Я могу это гарантировать, — говорит Дин, подмигивая Кастиэлю, отчего тот краснеет. И Дин никогда не сможет смириться с тем, насколько это очаровательно. — Пожалуйста, позвони, если что-нибудь произойдёт, — снова говорит Кастиэль. — Я обещаю, милый. Не волнуйся, хорошо? — Я постараюсь, — говорит Кастиэль, однако похоже, что он нервничает. Дин берёт его за руку так, что тот вынужден смотреть в его сторону, затем говорит тихо, чтобы его мама не могла услышать: — Если ты хочешь остаться здесь и посмотреть кино, а не идти куда-нибудь, я не обижусь. Я не буду злиться, расстраиваться или что-то в этом роде. Ты ведь знаешь это, правда? Кастиэль застенчиво улыбается и кивает. — Да. Я знаю. Я хочу этого, просто мне тяжело уходить, — признаётся Кастиэль. — Что я могу сделать, чтобы облегчить это? — спрашивает Дин. Кастиэль проводит рукой по отвороту его кожаной куртки. — Просто будь таким же, как обычно. Я в порядке, — решает он. Повернувшись к Мэри, он говорит: — Ещё раз спасибо, Мэри. — Рада помочь, — снова отвечает она. — А теперь веселитесь, дети! Дин берёт Кастиэля за руку и выводит его за дверь, после чего слышит, как тот делает долгий, глубокий вдох. — Мы ещё можем вернуться, — предлагает Дин. — Лучше отвлеки меня, — говорит Кастиэль, ведя его по коридору в сторону парковки. — Расскажи мне, что бы ты сказал, если бы твоей мамы не было рядом, когда ты открыл дверь. — Напрашиваешься на комплименты, Кас? — поддразнивает Дин. — У тебя ведь есть зеркало, верно? Ты выглядишь так, будто только что пришёл с фотосессии или чего-то в этом роде. Буквально никто не мог бы выглядеть хорошо рядом с тобой, — отвечает Кастиэль. — Ну, придётся с тобой не согласиться, так как сейчас ты выглядишь чертовски сексуально. Именно это я и сказал бы, если бы рядом не было моей мамы. Кастиэль смеётся. — Ты бы поприветствовал меня словами: «Ты выглядишь чертовски сексуально»? — Да. А что? — Ничего. Это очень в твоём стиле, — объясняет Кастиэль с улыбкой. Дин пожимает плечами. — Кстати, теперь я очень большой поклонник этой куртки на тебе. Дин ухмыляется, открывая дверь, чтобы Кас мог пройти. Он знает, что выглядит в ней хорошо. — Одно из лучших приобретений в моей жизни. — Странно ли говорить, что мне всегда нравился запах натуральной кожи? — спрашивает Кастиэль. — Нет, если только ты не скажешь, что это потому, что у тебя где-то запрятана куча хлыстов и флоггеров, — шутит Дин, и Кастиэль, кажется, слегка давится воздухом, прежде чем присоединиться к смеху. — Абсолютно точно нет! Не осуждаю ничьих предпочтений, но это точно не моё, — делится Кастиэль. — Значит, я не смогу пригласить тебя в БДСМ-клуб, как запланировал на сегодняшний вечер, — снова шутит Дин. — Я искренне надеюсь, что ты запланировал что-нибудь более ванильное, чем это, — отвечает Кастиэль. — Я просто дразню тебя. Такое больше подходит для третьего свидания? — Дин направляет смеющегося Каса к своей машине. — Не могу поверить, что наконец-то смогу прокатиться на твоей машине, — говорит Кастиэль с широкой улыбкой на лице. — Я, может быть, немного попускал слюни, когда припарковался рядом с ней в первый день после переезда. — Тебе нравится моя Детка? — спрашивает Дин. — Что может не нравиться? Она большая, гладкая и сексуальная, — говорит Кастиэль, осторожно проводя кончиком пальца по дверям, когда проходит мимо. — Чёрт, Кас, ты меня заводишь, когда говоришь так о моей машине, — говорит Дин, только наполовину шутя. — Получается, путь к твоему сердцу лежит через желудок, а путь в твои штаны — через разговоры о твоей машине? — спрашивает Кастиэль. Дин открывает перед ним дверь, и Кастиэль опускается на сиденье. — О Дине Винчестере в двух словах, — говорит он с ухмылкой. Он аккуратно закрывает дверь, затем переходит на свою сторону и устраивается за рулём. — Ты хорошо смотришься в этой машине, — говорит Кастиэль. Дин поворачивается к нему и улыбается. — Я могу сказать то же самое о тебе. — Теперь ты расскажешь мне, куда мы едем? — Ага. Мы едем в Сесил, — наконец говорит Дин. — Значит, ты всё-таки решил поужинать? — спрашивает Кастиэль. — Нет. Ну, если только ты не ел, в таком случае я могу угостить тебя ужином. Но по выходным у них живая музыка. Подумал, что было бы неплохо посидеть и послушать, пока мы выпиваем и делимся закусками или чем-то ещё, — несколько робко говорит Дин. — Я знаю, что это немного глупо, потому что мы, вероятно, не сможем много разговаривать, но с моей повреждённой рукой и невозможностью делать что-либо активное, это лучшее, что я смог придумать. — По-моему, звучит здорово! Я уже много лет не делал ничего подобного. Я даже не выходил из дома после восьми часов с тех пор, как родилась Клэр. Я в восторге, — заявляет Кастиэль, и похоже, что он действительно имеет это в виду. — Да? — Конечно! А что за живая музыка у них сегодня вечером, ты не знаешь? — спрашивает Кастиэль. — Ага, я позвонил и спросил, чтобы убедиться, что мы не застрянем с кантри, техно или ещё чем-нибудь в этом роде, — смеётся Дин. — До девяти у них выступает парень, играющий джаз на саксофоне, затем происходит смена, и у них есть группа, исполняющая каверы на классическую рок-музыку на струнных и ручном барабане. — Серьёзно? — повторяет Кастиэль, явно впечатлённый. — Это звучит фантастически! — Ты так думаешь? — спрашивает Дин. — Конечно! Я знаю, что на первых свиданиях обычно пытаются узнать человека получше, но мы это уже сделали. Я знаю тебя очень хорошо, несмотря на то, что мы познакомились всего две недели назад, и я рад возможности послушать с тобой живую музыку, даже если мы не сможем вести глубокую и содержательную беседу. Мне нравится твоя компания, и я думаю, что это будет очень весело. — Я уже говорил, какой ты идеальный? — спрашивает Дин, одаривая его улыбкой. — Говорит невероятно привлекательный мужчина, который просто сразил меня наповал, — отвечает Кастиэль, придвигаясь и кладя руку ему на колено. — Это работает? — спрашивает Дин. — Пока всё идет хорошо, — отвечает Кастиэль. — О! А что насчёт твоей головы? Как думаешь, шум по-прежнему будет влиять на тебя? — Нет, я устроил проверку, когда ты был на работе, и включил музыку, пока пытался подмести. Кстати, без полного использования ведущей руки это гораздо сложнее, чем можно подумать, — говорит Дин, посмеиваясь над воспоминаниями. — Как и большинство других вещей, — комментирует Кастиэль. — Чувак, ты даже не представляешь. С головой всё в порядке, и я взял с собой несколько таблеток на случай, если они понадобятся, но, думаю, со мной всё будет нормально. Вчера вечером, когда я был у Чарли, они мне не понадобились, а мои друзья не очень-то тихие, — говорит Дин. — Я рад, что ты весело провёл время со своими друзьями. Хотя должен признаться, что скучал по общению с тобой после того, как Клэр легла в постель. Я почти не знал, чем себя занять, когда тебя не было рядом, — говорит Кастиэль, его щёки слегка розовеют. Дин чувствует тепло во всём теле. — Я тоже скучал по тебе, — говорит он с мягкой улыбкой. Они продолжают разговаривать всю оставшуюся часть пути, и Дин находит место для парковки на стоянке за рестораном, объясняя Кастиэлю, что он более чем немного параноик в отношении того, что кто-то может стукнуть его своей дверью. Кастиэль, кажется, понимает, и они рука об руку преодолевают небольшое расстояние до ресторана. Дин придерживает для него дверь, когда они входят в помещение, и сообщает хостес, что у него зарезервирован столик. Их проводят в небольшую кабинку, и Дин удивляется, когда девушка кладёт оба меню на одну сторону стола. Должно быть, что-то отражается на его лице, потому что она говорит: — Ой, простите, а вы двое не… ? — Нет, так и есть, — быстро отвечает Дин. — Ладно, хорошо. Я просто подумала, что если вы сядете вместе, то оба сможете видеть музыкантов, — объясняет она. — Это очень мило, спасибо, — отвечает Кастиэль и садится рядом с ним. Как будто Дин будет возражать против того, чтобы быть ближе к нему. Он с удовольствием садится рядом с ним. — Ваша официантка подойдёт через несколько минут, — обещает хостес. Дин снимает пиджак и позволяет ему упасть на сиденье за ними, после чего тянется к меню с напитками. — Какое пиво ты любишь, Кас? Кастиэль пожимает плечами. — Я пью практически всё. Дин прижимает руку к груди. — Человек мне по сердцу. — А что нравится тебе? — Я привык к дешёвому дерьму, когда был моложе, поэтому могу пить всё, что угодно, но в последнее время мне нравится более качественное, — объясняет Дин. — Я думаю, что лучший вариант для меня — это Корона, — говорит Кастиэль. — Я могу его пить. Закажем парочку. Я буду только одно, может быть, два, в зависимости от того, как долго мы здесь пробудем, но я хочу, чтобы ты хорошо провёл время, ладно? — Не слишком хорошо. Мне всё ещё предстоит проснуться с ребёнком рано утром, — напоминает ему Кастиэль. — Ты сможешь поспать, когда она будет дремать утром, — замечает Дин. — Отличная мысль. Неудивительно, что ты мне нравишься, — говорит Кастиэль с небольшой улыбкой. Подходит официантка, и Дин заказывает каждому по Короне, а Кастиэль несколько застенчиво просит лайм. Дин наклоняется и целует его в щеку, потому что он чертовски мил, когда смущается, и Кастиэль яростно краснеет. Когда официантка уходит за их пивом, Кастиэль спрашивает: — Ты не испытываешь никакого сомнения по поводу публичного проявления привязанности? Дин пожимает плечами. — Не очень. Тебя это беспокоит? — Нет. Совсем нет. Просто я к этому не привык, — отвечает Кастиэль. — Артур был, можно сказать, занудным, когда речь шла о чём-то публичном. Он говорил, что это лишь вызовет косые взгляды и грубые комментарии. — Это правда. Такое может случиться. На самом деле, со мной такое уже случалось. Впрочем, меня это не особо волнует. — Это не вызывает у тебя дискомфорта? — Нет. Люди могут говорить всё, что хотят. Я нахожусь с единственным человеком во всём ресторане, которого я хотел бы видеть в качестве своего спутника, и ничто из того, что кто-то скажет, не изменит моих чувств по этому поводу, — заверяет его Дин. Если Кастиэль будет так загораться каждый раз, когда он делает ему комплимент, Дин вряд ли захочет остановиться. — Как ты это делаешь? — спрашивает Кастиэль. — Что делаю? — Ты постоянно говоришь именно то, что нужно, — уточняет Кастиэль. Дин хихикает. — Рад, что ты так думаешь. Я просто остаюсь самим собой. Кастиэль снова улыбается, и тогда они оба обращают внимание на лежащие перед ними меню. Они всё ещё погружены в обсуждение, когда официантка возвращается с их пивом, и Дин говорит ей, что они ещё не готовы сделать заказ. — Я до сих пор не могу поверить, что ты никогда не пробовал шпинатный соус, — говорит Дин Кастиэлю. — Там же шпинат! Зачем мне это есть? — Шпинат совсем не ощущается на вкус! — настаивает Дин. — Это сливочное, сырное совершенство. — Я тебе не верю, — смеётся Кастиэль. У Дина отвисает челюсть. — Ты что, называешь меня лжецом? Кастиэль добродушно пожимает плечами. — Я не сомневаюсь, что ты думаешь, что это сливочное, сырное совершенство, просто сомневаюсь, что я с этим соглашусь. — Что ж, теперь ты взял и сделал это. Очевидно, я закажу его, чтобы доказать, что ты ошибаешься. — Я не собираюсь ничего из этого есть, — говорит ему Кастиэль. — Ты попробуешь, и тебе понравится! — Дин притворно угрожает ему. — О, неужели? И что же мне за это будет? — спрашивает Кастиэль. Дин ухмыляется и приподнимает брови. — Только скажи, и ты получишь это, детка. — Ты всё время флиртуешь, — отвечает Кастиэль, снова краснея. — Ммм… Я без ума от тебя, помнишь? Я должен флиртовать. Кастиэль откидывает голову назад и испускает разочарованный вздох. — Как ты это делаешь со мной! Когда ты говоришь подобное, у меня внутри всё становится… каким-то мягким. Это неловко! Я чувствую себя подростком или что-то в этом роде, — говорит Кастиэль, смеясь над собой. — Вот чёрт, правда? Думал, это только со мной так, — Кастиэль наклоняет голову, как будто не верит ему. — Знаешь, сколько раз я задумывался о настоящих бабочках в животе всего две недели назад? Ноль. А сейчас? Каждый раз, когда ты смотришь на меня сквозь свои дурацкие длинные ресницы, — признаётся Дин. — Каждый раз, когда ты прикасаешься ко мне. И каждый раз, когда ты целуешь меня. — Дин, — тихо говорит Кастиэль. Затем Кас наклоняется и целует его прямо там, в ресторане. Дин ощущает вкус пива на его губах, и теперь, когда они ближе, он улавливает на коже Каса какой-то пряный аромат, которого обычно там не бывает, и ему приходится сосредоточиться, чтобы не начать поглощать его так, как ему хочется. Когда Кастиэль отстраняется, Дин прижимается к его щеке, намеренно вдыхая отчётливый запах его кожи. — Пахнет достаточно хорошо, чтобы съесть, Кас. Воспользовался чем-нибудь приятным для меня сегодня вечером? — Возможно, — отвечает Кастиэль. — Боже, ты восхитительный, — хвалит его Дин. — Прекрати! — говорит Кастиэль, из него вырывается небольшой смешок, который превращается в одну из этих его милых улыбок с морщинками у глаз. Дин вынужден опустить взгляд на меню, боясь выглядеть как эмодзи с глазами-сердечками. — Ладно, я собираюсь заказать шпинатный соус, а что возьмёшь ты? — Как ты относишься к кусочкам стейка, обёрнутых беконом? — спрашивает Кастиэль. — Просто охренительно, — быстро отвечает Дин, и Кастиэль смеётся. — Никакого давления. — В любом случае, это был мой первоначальный выбор. То, что ты так бурно на них отреагировал, — это просто бонус. — Стейк? Хорошо. Бекон? Хорошо, — говорит Дин, демонстрируя свою лучшую пародию на Джоуи из «Друзей». Кастиэль наклоняет голову. — Ты пытаешься изобразить пещерного человека? Дин фыркает. — Нет, чувак. Джоуи из «Друзей»? Когда Рэйчел облажалась с трайфлами? Кастиэль пожимает плечами. — У меня не было возможности посмотреть «Друзей» в детстве. Мои родители считали, что все они жили во грехе, поскольку так часто занимались сексом до брака. — Вау. Я не могу поверить, что ты мог смотреть «Друзей» всё это время, но вместо этого ты смотришь чёртовых «Девочек Гилмор», — ругает его Дин. — Лорелай Гилмор — смешная! Мне близки её отношения с мамой и то, что она — молодой родитель-одиночка, — защищается Кастиэль. — Люк — вот кто смешной. — Люк нужен только для того, чтобы придать комичности. Он должен быть смешным, — отвечает Кастиэль. — Ну и что? Что плохого в том, что он нарочно смешной? Половина из того дерьма, которое я говорю, должна быть смешной. — Но ты на самом деле смешной, — отвечает Кастиэль. — А Люк просто думает, что он смешной. Дин делает глоток пива. — Знаешь, мне кажется, что из-за этого ты мне нравишься чуть меньше. Кастиэль смеётся. — Вот так, да? Дин доволен, что тот понимает шутку. — Видимо, тебе придётся проявить себя с лучшей стороны, чтобы я снова был от тебя без ума. — Думал, я просто должен сделать это? — Кастиэль опускает взгляд на свои колени, а затем смотрит на Дина сквозь ресницы, застенчиво улыбаясь. Дин широко раскрывает рот от удивления и даже слегка подталкивает Кастиэля, когда до него доходит. — Ах ты, подлый сукин сын! Ты что, специально проделывал это дерьмо со мной? — спрашивает Дин, смеясь. Кастиэль присоединяется к его смеху и качает головой. — Большую часть времени — нет. — Большую часть времени?! — повторяет Дин, возмущаясь. — Не могу поверить, что ты прикидывался милым и невинным, и это, чёрт возьми, сработало! Ты… ты… — Дин подбирает подходящее слово. — … пёс! Кастиэль откидывает голову назад и смеётся так, как Дин ещё никогда не видел, чтобы тот смеялся, и у него что-то сжимается в груди от этого зрелища. — Скажи мне, когда ты делал это нарочно! — требует Дин. — Нет! — говорит Кастиэль, всё ещё посмеиваясь. — Я отказываюсь раскрывать тебе свои секреты обольщения. Дин продолжает качать головой. — Не могу поверить, что я недооценил тебя, маленький засранец. — О, конечно, — хихикает Кастиэль. — Ты можешь подмигивать мне, расстёгивать слишком много пуговиц на рубашке и водить сексуальную машину, а мне нельзя немного похлопать ресницами? Это несправедливо! — Моя мама расстегнула мою рубашку, большое спасибо. — Что ж, это довольно жутко, — отвечает Кастиэль. Дин фыркает и подталкивает Кастиэля своим плечом. — Я сказал то же самое! — Ну, вы двое выглядите так, будто нашли общий язык, — говорит официантка, подходя к ним. — Пожалуйста. Я только что узнал, что он пытался соблазнить меня последние две недели, — говорит Дин, и Кастиэль прячет лицо в ладонях, явно смущаясь. Дин настолько незрел, что считает это забавным. — Он симпатичный. Почему это должно быть плохо? — Эй! Он подлец, но он мой. Руки прочь, — говорит он, но подмигивает, чтобы она поняла, что он шутит. — Замётано, — отвечает она со смехом. — Уже решили, что будете есть, или ограничитесь пивом? — Нет, мы решили это ещё до того, как я узнал о его предательстве, — он слышит, как Кастиэль фыркает рядом с ним, и за это он ему нравится немного больше. — Мы будем шпинатный соус и мясо на шпажках. — Звучит хорошо. Мягкие или твёрдые чипсы к соусу? — Обычно я люблю твёрдые, но когда дело доходит до шпинатного соуса, я предпочитаю мягкие. Пожалуйста, — добавляет Дин, ухмыляясь. Официантка закатывает глаза, и он понимает, что она уловила смысл шутки. — От тебя одни неприятности, не так ли? — Так говорят, — соглашается Дин. — Это не займёт много времени. И Голубые Глаза? Присмотри за ним для меня, ладно? — говорит она через плечо. Он оглядывается на Каса, чтобы улыбнуться ему, и совершенно потрясён, увидев, что его плечи поникли, а голова печально опущена. — Эй, что случилось? — тихо спрашивает Дин. — Ничего, — отвечает Кастиэль. — Да, как будто я в это поверю. Я думал, мы хорошо проводим время, а теперь, похоже, кто-то пнул твоего щенка. В чём дело? — снова спрашивает Дин. — Ничего. Я просто смешон. — Может быть, ты позволишь мне судить об этом? — пытается Дин, обнимая его за плечи. — Ну же, Кас, поговори со мной. — Ты флиртовал с той официанткой, — говорит Кастиэль так тихо, что это почти шёпот. — Что? Нет, не флиртовал! Я пошутил чёртову гейскую шутку! Я попросил её отвалить и не называть тебя симпатичным, потому что ты мой! Кастиэль кивает головой. — Ладно, значит, она флиртовала с тобой. — Неважно, — отвечает Дин, и Кастиэль хмурится. «Ладно, может быть, не для него», — быстро осознаёт Дин. — Мне жаль. Может быть, она немного флиртовала, когда говорила, что от меня одни неприятности, но, скорее всего, она просто пытается получить чаевые. Должно быть, чертовски очевидно, что я гей. Не то чтобы я скрывал это от неё или что-то в этом роде. — Ты говорил, что иногда тебе нравятся девушки, — напоминает ему Кастиэль. — Практически никогда. И не сейчас. Сейчас мне нравишься только ты. Я не хочу никого другого. Я только что закончил рассказывать тебе, как я без ума от тебя, Кас. Ещё две минуты назад у меня было лучшее свидание в моей жизни с тобой, — говорит ему Дин. Кастиэль запускает руки в волосы. — Мне жаль. Ты был таким милым и весёлым, и мне тоже было хорошо. Я просто… часто мне кажется, что ты увидишь кого-то другого и он понравится тебе больше. Я увидел, как она смотрит на тебя, и сразу подумал… — Эй, — перебивает его Дин. Он кладёт ладонь ему на щеку и заставляет посмотреть на себя. — Я знаю, что тебе делали больно, Кас. Очень сильно. Я понимаю. Я не злюсь на тебя, не расстраиваюсь или что-то в этом роде. Я просто не знаю, что ещё могу сделать, чтобы показать тебе, насколько ты дорог для меня. Расскажи мне, как помочь. Что угодно, клянусь. Кастиэль закрывает глаза и наклоняется вперёд так, что их лбы соприкасаются. — Дело не в тебе. Дело во мне. Моя самооценка — полное дерьмо, — признаётся он. — Милый, нет, — говорит Дин, его сердце разрывается за него. — Ты даже не представляешь, как я ненавижу этих смазливых ублюдков за то, что они причинили тебе такую боль. Просто… просто разговаривай со мной, когда я делаю что-то, что заставляет тебя чувствовать себя как сейчас, хорошо? Если ты дашь мне шанс, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы изменить ситуацию. Я хочу помочь тебе увидеть себя таким, каким вижу тебя я. Кастиэль снова выпрямляется. Он по-прежнему выглядит грустным, но почти обнадёженным, словно ему до смерти хочется узнать, каким его видит Дин, поэтому Дин целует его в лоб и и позволяет всему этому выйти наружу. — Я смотрю на тебя и действительно не понимаю, как ты можешь быть охренительно сексуальным и в то же время таким очаровательным, что моё сердце тает, но это так. Я думаю, что ты очень смешной, когда позволяешь себе немного подурачиться, и думаю, что ты чертовски умён, поскольку знаешь обо всём понемногу. Мне нравится, что ты можешь принять шутку, не обижаясь на неё, и можешь соревноваться со мной в использовании сексуальных намёков во время игры в «Морской бой». Я считаю, что ты крут, потому что любишь рок-музыку, Pearl Jam и напеваешь Live своему ребёнку посреди ночи. И ты один из лучших отцов для маленькой девочки, которых я когда-либо видел. Часть меня чувствует, что я всегда искал кого-то похожего на тебя, и меня чертовски убивает, что ты не видишь того, что вижу я. — Дин, — произносит Кастиэль. — Никто… никто никогда не говорил мне ничего подобного. Никто никогда не считал меня смешным, или крутым, или умным, или хотя бы говорил, что я хороший отец. Спасибо. Огромное спасибо. — Это правда, и я буду говорить тебе об этом каждый день, если это поможет, — обещает Дин. — Я знаю, что не могу волшебным образом заставить тебя видеть себя таким, каким вижу тебя я, но ты хотя бы веришь, что я так думаю? Кастиэль закрывает глаза, но медленно кивает. — Я не совсем понимаю это, но не думаю, что ты лжёшь. — Ну, это уже хоть что-то, — мягко говорит Дин, пытаясь немного разрядить обстановку. — Мне так жаль, Дин. Мне жаль, что я испортил наше свидание, — грустно говорит Кастиэль. — Эй, нет, — не соглашается Дин. — Свидание не испорчено. Нам ещё даже не принесли еду. Просто подумай о положительной стороне. — Положительной стороне того, что я слишком остро отреагировал? — Ты не отреагировал слишком остро, — поправляет его Дин, сжимая его плечо настолько, насколько это возможно с шиной. — Положительная сторона в том, что мы можем за считанные минуты перейти от смеха и поддразнивания друг друга к серьёзному разговору и снова к веселью. Я никогда не мог говорить с кем-то так, как с тобой. — Да, это правда. Мне до сих пор нелегко говорить о своей неуверенности, но благодаря тебе я чувствую, что могу говорить об этом без осуждения, — соглашается Кастиэль. — Потому что так и есть. Должно произойти что-то чертовски странное, чтобы ты перестал мне нравиться, — говорит ему Дин. — К тому же, есть ещё один плюс — у меня появился повод обнять тебя и держать рядом с собой так, как мне больше всего нравится. Кастиэль опускает голову Дину на плечо. — Ты не представляешь, как мне приятно быть рядом с тобой вот так. Что ты купил мне цветы и открыл дверь машины. Я знаю, что ты будешь настаивать на том, чтобы заплатить за выпивку и еду сегодня вечером, сколько бы я ни предлагал. — Да, конечно, я заплачу, — соглашается Дин. — Никогда ещё никто не относился ко мне так хорошо. Мне действительно кажется, что ты просто сбил меня с ног, — признаётся Кастиэль. Дин снова чувствует бабочек в животе. — За исключением тех случаев, когда официантка заигрывает со мной, — говорит он. Кастиэль издаёт небольшой смешок. — Даже тогда. Не скажу, что могу упрекнуть её за вкус. — Жаль, что я счастливо занят. — Мне нравится, как это звучит. — Хорошо. Я никуда не денусь. В конце концов, у меня ещё три недели в этой чёртовой шине, — улыбается Дин. — При чём тут это? — Ну, я не могу ничего с тобой делать, пока у меня не работает моя ведущая рука, — объясняет Дин. — И лучше бы тебе не расставаться со мной до этого! Кастиэль посмеивается. — Приятно иметь цель, к которой можно стремиться. — Поверь мне, я отсчитываю минуты до того момента, когда смогу использовать свою правую руку, — Кастиэль фыркает, поднимая голову с его плеча. Дин пропускает это мимо ушей, но при этом улыбается, понимая, что Кастиэлю, должно быть, уже лучше. — Я даже не это имел в виду, извращенец. — Конечно, нет, — легко отвечает Кастиэль. — Ладно, я имею в виду, что не стану врать и говорить, что не жду этого с нетерпением, особенно когда ты меня постоянно возбуждаешь, но также было бы здорово снова иметь возможность делать все остальные вещи нормально. — Я тебя постоянно возбуждаю? — спрашивает Кастиэль, полностью игнорируя остальную часть того, что он только что сказал. — Я знаю, ты говорил, что твоя самооценка оставляет желать лучшего, но перестань, Кас. Не может быть, чтобы ты буквально не чувствовал этого, когда мы находимся рядом друг с другом, — смеётся Дин. — Мы даже не можем больше лежать вместе и не целоваться. И это правда. Кастиэль всегда предлагает им перенести всё в его спальню после того, как они немного посидят и поговорят, и за последнюю неделю они почти каждую ночь засыпали вместе. Кастиэль почти не теряет времени, прежде чем забраться на него сверху, и хотя они до сих пор не зашли дальше поцелуев, с каждой ночью становится всё труднее удержаться от этого. — Мне нравится целовать тебя, — признаётся Кастиэль, ухмыляясь. — И мне очень нравится, когда ты лежишь подо мной в моей постели. — Я заметил, и я определённо не жалуюсь, — отвечает Дин. — Не думаю, что за всю свою жизнь я провёл столько времени, целуясь с кем-то. Кастиэль подносит бутылку пива ко рту, и Дин не может не обратить внимания на то, как движется длинная линия его горла, когда он допивает то, что осталось в ней. — Да, но если бы ты не говорил мне, что стоит притормозить, пока всё не стало гораздо интереснее, у нас бы не было этой проблемы, — наконец говорит он. — Это не проблема, — не соглашается Дин. — И ты сказал, что, возможно, ещё долго не будешь ни к чему готов. Я стараюсь уважать твои желания или что-то в этом роде. Плюс! Рука, помнишь? — У меня есть две совершенно хорошие руки, более чем способные справиться с этой задачей. — Тогда забудь о еде. Давай уберёмся отсюда к чёрту, — предлагает Дин, шутя. Кастиэль смотрит на пустую бутылку пива в своих руках и смеётся. Он снова становится застенчивым, и теперь Дину интересно, искренне это или нет. В любом случае, он по-прежнему очарователен. — Ты знаешь, что заводишь меня, когда выглядишь таким милым и невинным, как сейчас, — поддразнивает его Дин. Кастиэль поднимает глаза, чтобы встретиться с ним взглядом, и Дин видит, что его щёки слегка порозовели. — Кстати, почему? Тебе нравится думать, что я какой-то краснеющий девственник или что-то в этом роде? — Мне действительно нравится, когда ты краснеешь. Но нет, мне не по душе эта тема с девственностью. Скорее наоборот, когда дело касается тебя. Мне нравится, когда ты кажешься таким застенчивым, а затем, когда целуешь меня, у тебя словно щёлкает переключатель, и ты становишься властным и берёшь всё в свои руки. Это чертовски сексуально. — О-о-о. Значит, мы вернулись к той суперсекретной покорной стороне тебя, о которой упоминала Чарли? — спрашивает Кастиэль, ухмыляясь. — Очевидно, теперь уже не такой и секретной, — сухо отвечает Дин. — Мне всё равно придётся убить её за это. — Я просто дразню тебя, Дин. Мы не обязаны говорить об этом, если это смущает тебя. — Меня это не смущает, — отрицает Дин, хотя это не совсем так. — Просто это что-то новое для меня. — Тебе нравится, как я беру всё под контроль, — говорит Кастиэль, и это даже не задаётся как вопрос. Просто констатация. На этот раз Дин чувствует, что его лицо слегка краснеет. — Да, вроде того. — Что ж, это меня вполне устраивает, поскольку мне нравится, когда ты отдаёшь мне контроль, — отвечает Кастиэль, улыбаясь. — Ты выше меня. Сильнее. И я прикасаюсь к тебе, а ты просто обмякаешь. — Во всяком случае, большая часть меня, — говорит Дин с ухмылкой, и Кастиэль смеётся. Дин замечает, что его глаза уловили что-то позади него, но прежде чем он успевает обернуться, Кастиэль наклоняется и захватывает его губы в быстром, но страстном поцелуе. Дин преследует его губы, чтобы чмокнуть ещё раз, довольный тем, что им удалось забыть о серьёзности предыдущего разговора. Затем он слышит, как официантка прочищает горло. — Извините, что прерываю, но я принесла ваши закуски, — говорит она. Дин снова смотрит на Кастиэля и видит, что тот активно избегает зрительного контакта с ним, что подтверждает его подозрения. Кас специально поцеловал его на глазах у официантки. В каком-то смысле заявил на него права? Он не знает, с чего вдруг Кас решил, что ему нужно это сделать после того, как он уже сказал официантке, что Кас — его, но он не расстраивается из-за этого. — Что кому достанется? — спрашивает она. — Мы поделимся, так что это не имеет значения, — отвечает Дин. — Ооо, нет, нет, нет! — перебивает Кастиэль, останавливая её на полпути. — Он возьмёт соус. Я не буду есть шпинат! — Ладно, тебе стейк, а шпинат — вот сюда, — говорит она, ставя закуски перед каждым из них соответственно. Дин решает подыграть Кастиэлю по поводу его собственнических замашек. — Спасибо. Можешь принести моему парню ещё пива, пожалуйста? — Будет сделано. Что-нибудь ещё для тебя? — Пепси будет достаточно, — отвечает Дин. — Сейчас вернусь. Когда она отворачивается, Дин смотрит на Каса и шепчет: — Быстрее, она ушла. Хочешь поставить мне засос, пока она не вернулась? — Ч-что? — отвечает Кастиэль, явно шокированный. — Ты хочешь, чтобы она знала, что мы вместе, верно? Поэтому ты поцеловал меня, как только увидел её? — Кастиэль густо краснеет, и Дину становится немного стыдно за то, что он дразнил его. — У тебя есть небольшая склонность к собственничеству, Кас? — Я… не был таким в прошлом, — он берёт пиво Дина и отпивает, что вызывает у Дина улыбку. Это мило, что он чувствует себя достаточно комфортно, чтобы пить из его бутылки, а также то, что он чувствует, что ему нужно выпить прямо сейчас. — Полагаю, сейчас я испытываю такое чувство, да. — Я тоже так подумал, — кивает Дин. Он берёт чипс из лаваша, окунает его в шпинатный соус, дует на него и откусывает. Оно горячее, но, как он уже говорил Касу, сливочное, сырное совершенство. — Поэтому ты назвал меня своим парнем? — спрашивает Кастиэль. Дин снова кивает, прожёвывая. — Решил подыграть тебе. — Извини, — говорит Кастиэль. — Никаких претензий с моей стороны. В любое время, когда захочешь поцеловать меня вот так, не стесняйся, — говорит Дин с улыбкой. — Ты не злишься? — спрашивает Кастиэль. Дин ненавидит то, что Кас так нервничает по поводу того, что он может всё время злиться. — Нет. Мы вместе. Я не против, если ты захочешь доказать это ей или кому-нибудь ещё, — Кастиэль, кажется, расслабляется рядом с ним, и он решает попытаться использовать это в своих интересах. — Вообще-то, если подумать, то я, пожалуй, немного обижен. Кастиэль сникает, и Дин чувствует себя мудаком. — Дин, мне правда жаль. — Хорошая новость: я знаю, как ты можешь загладить свою вину, — Дин обмакивает в соус новый чипс из лаваша и протягивает его Кастиэлю с широкой улыбкой на лице. Кастиэль ухмыляется и слегка качает головой. — Ты такой жестокий! Мне на секунду стало не по себе! — Я же говорил, что иногда могу быть немного засранцем. Съешь этот кусочек, Кас. Кастиэль хмурится, но берёт его. Он смотрит на него так, будто по нему ползают жуки. — Выглядит отвратительно, — он нюхает его и делает слегка удивлённое лицо. — Ладно, это не пахнет овощами. — Я же тебе говорил. Я не ем овощи ради удовольствия, Кас. Это на вкус как соус! Поверь мне. — Уф, — вздыхает Кастиэль. — Теперь ты выставляешь это так, будто если я не съем это, то не доверяю тебе! Дин только шевелит бровями. — Официантка была права. От тебя одни неприятности, — довольно ворчливо говорит Кастиэль. Он глубоко вздыхает и откусывает кусочек лаваша. Дин внимательно следит за его лицом, но не обнаруживает на нём никакого выражения. Кастиэль жуёт, глотает, а потом усмехается. — Сливочное, сырное совершенство. Согласен. — Ха! — Дин смеётся, весьма довольный собой. — Можно мне ещё? — Конечно, можно. Что моё, то твоё, — поддразнивает Дин. — Ты такой заботливый парень, — парирует Кастиэль, обмакивая свою надкушенную чипсину обратно в соус. — Я могу им быть, если хочешь, — предлагает Дин. — Хм? — отвечает Кастиэль. — Просто говорю. Я буду там, знаешь, когда ты будешь готов сделать этот шаг. Но никакого давления. Кастиэль кивает. — Не хочешь попробовать кусочек стейка? — Да, чёрт возьми, не откажусь, — соглашается Дин. Он наблюдает, как Кастиэль разрезает один из них пополам, затем накалывает часть на вилку и предлагает её Дину. Дин открывает рот, Кастиэль смеётся, но подносит вилку к его рту, чтобы Дин мог откусить. Дин обхватывает зубцы вилки губами и поднимает глаза вверх, чтобы посмотреть на Кастиэля сквозь ресницы. Кастиэль шумно вдыхает, а Дин ухмыляется настолько, насколько это возможно, медленно отводит губы от вилки и берёт стейк в рот. — Ммм, — стонет он, жуя, нарочно звуча довольно порнографично, и готов поклясться, что видит, как темнеют глаза Кастиэля. — Ты… это… — Кастиэль прочищает горло, и Дин пытается подавить смех, но не может. — Я знаю, что ты сделал это нарочно, но всё же… — Кастиэль смотрит вниз, на свои колени, и Дин понимает, что это означает, что он оказывает на него определённое влияние. — Ты не единственный, кто может хлопать ресницами, — напоминает ему Дин. — Ты слишком привлекателен, чтобы заниматься подобными вещами. — Эй, кто бы говорил, — произносит Дин. Затем он протягивает руку, забирает у Каса вилку, накалывает вторую половинку стейка и отправляет её в рот. — Очень вкусно, — говорит он с набитым ртом. — Я думал, ты хочешь произвести на меня впечатление? — замечает Кастиэль, сморщив нос на то, как Дин говорит с набитым ртом. — Хочу, — отвечает Дин, продолжая жевать. — Разве ты только что не видел этого представления с вилкой? — Ты неисправим, — отвечает он, но улыбается. — Я только-только устроился поудобнее и успел забыть, что ты самый привлекательный человек, которого я когда-либо видел за всю свою жизнь, а потом ты берёшь и делаешь что-то вроде этого, и я снова едва могу произнести хотя бы слово. — Да ладно. Это просто лицо, Кас. Оно есть у всех. Просто подумай о том, как я непривлекателен, когда говорю с набитым ртом. — Это помогает, но только на минуту, — отвечает Кастиэль. — Эй, смотри, — говорит Дин, кивая на сцену перед ними. — Похоже, чувак с саксофоном закончил. Они устанавливают оборудование для рок-музыки. — Саксофонист был великолепен, просто это не мой тип музыки. Я с гораздо большим нетерпением жду следующей части. — А ты играешь на чём-нибудь? — спрашивает Дин. — Я? Нет. Родители заставляли меня брать уроки игры на фортепиано, когда я был младше, но я сомневаюсь, что смог бы сыграть что-нибудь сейчас. Хотя я заметил, что у тебя в квартире есть гитара. Дин кивает. — Да, я люблю играть. В подростковом возрасте я думал, что к этому времени стану рок-звездой, — усмехается он. Кастиэль шумно выдыхает. — Вспоминая тебя в той кожаной куртке, я понимаю, как это могло бы сработать для тебя. Могу себе представить, как парни, так и девушки с лёгкостью бросаются на тебя. Дин фыркает. — Мне очень нравится играть. Я вроде как скучаю по этому из-за своей руки. — Может быть, когда-нибудь ты сыграешь для меня? — спрашивает Кастиэль. — Конечно, сыграю. Ничто не привлекает так, как исполнение любовной песни. Кастиэль вскидывает брови. — И часто ты это делаешь? — Неа. В старших классах, конечно. Но не в последние годы. Иногда я играю на вечеринках с друзьями или чём-то подобном. Это отстойно, но играть на гитаре на свежем воздухе, сидя у костра, — это практически моё представление об идеале. — Я никогда не ходил в походы, но это звучит неплохо, если забыть о жуках, — добавляет Кастиэль. — Подожди. Ты никогда не ходил в поход? — недоверчиво спрашивает Дин. — Никогда. С этого момента, если речь пойдёт о чём-то интересном, считай, что я никогда этого не делал. — Эй, это неправда. Через десять минут ты сможешь сказать, что видел концерт рок-музыки вживую, — напоминает ему Дин. Официантка возвращается с их напитками, и они ещё немного разговаривают, пока есть возможность. Они оба понимают, что в запасе у них есть лишь несколько минут до начала развлекательной программы, и оказываются правы. Когда на сцену выходит группа, Дин с удивлением видит четырёх очень молодых парней с волосами до плеч, одетых в рваные джинсы и футболки с логотипами разных рок-групп, со своими инструментами в руках. Он обменивается весёлыми взглядами с Касом и начинает беспокоиться о том, что произойдёт, если эти ребята окажутся полным дерьмом. К счастью, этого не происходит. Почти с первой же ноты становится очевидно, что эти парни просто великолепны. Дин и Кас совершенно по-разному смотрят друг на друга, когда узнают в первой песне «Богемскую рапсодию». В середине песни Дин снова обнимает Каса и замечает, что тот подпевает в такт музыке. Кастиэль приходит в восторг каждый раз, когда начинается новая песня, и хотя Дин узнаёт их все, Кастиэль каждый раз оборачивается к нему, чтобы сообщить название. Их музыкальные вкусы явно совпадают. Дин представляет себе, как они едут в его Детке, Клэр на заднем сиденье, из динамиков звучит музыка, на лицах всех троих — улыбки. Он смотрит на Каса, улыбаясь про себя, и внезапно едва может оторвать взгляд от его лица. Свет, освещающий сцену, отбрасывает тень на лицо Каса, и у него перехватывает дыхание, когда он видит, насколько великолепен его профиль. Он возвращается на землю, когда Кастиэль допивает своё пиво, и Дин предлагает принести ему новое. Сначала он направляется в уборную, затем заглядывает в бар и заказывает ещё одну Корону. Он достаёт телефон, чтобы написать маме и узнать, как дела у Клэр, и та почти сразу же отвечает, что она всё ещё спит и не проронила ни звука. В ожидании бармена он закатывает рукава до локтей и сразу же чувствует себя комфортнее. Он берёт пиво Каса и направляется обратно, чтобы присоединиться к нему в их кабинке. На лице Каса по-прежнему сияет счастливая улыбка, и Дин уверен, что никогда в жизни не видел никого и ничего столь прекрасного. Скользнув на своё место рядом с ним, он не может удержаться от желания прижаться к нему. Он целует Каса в щеку, затем за ухом и вниз, к шее, слегка покусывая её, вдыхая пряный аромат одеколона на его коже и чувствуя, как под губами возникают мурашки. Дин улыбается, отстраняясь, но Кастиэль притягивает его к себе за ворот рубашки и целует. Запах одеколона Кастиэля по-прежнему витает у него в ноздрях, и когда он чувствует, как язык Каса касается его губ, он раскрывается для него, погружаясь в поцелуй и наслаждаясь тем, как Кастиэль завладевает всеми его чувствами поочерёдно. Пиво, которое он может попробовать у него на языке. Скользкий язык Кастиэля, ласкающий его губы, и их губы, попеременно нежно прижимающиеся и жадно впивающиеся друг в друга. Он чувствует, как пальцы Кастиэля сжимаются на передней части его рубашки, притягивая его ближе, устраняя малейшее пространство, оставшееся между ними. Ощущает тепло тела Каса, прижавшегося к его боку, и жаждет большего. Он поднимает левую руку, чтобы скользнуть по его щеке и зарыться пальцами в мягкие волосы, и издаёт тихий стон, когда Кастиэль засасывает его нижнюю губу в рот, а затем зажимает её между зубами. Кастиэль заканчивает последний, затяжной поцелуй, но их лица по-прежнему остаются рядом. Они оба тяжело дышат, пытаясь подавить своё возбуждение, а в случае Дина — пытаясь не утонуть в этих прекрасных голубых глазах, затуманенных желанием. Кастиэль наклоняется и говорит Дину прямо в ухо: — Я очень хорошо провожу время. От его глубокого голоса в животе зарождается ещё большее желание. Кастиэль отстраняется, чтобы посмотреть ему в глаза, и теперь он может увидеть, что Кас широко улыбается. Он выглядит счастливым и беззаботным, и Дин понимает, что ему нравится видеть его таким. — Я тоже, — произносит Дин и наклоняется для ещё одного быстрого поцелуя. Начинается новая песня, и Кастиэль, взволнованный, снова оглядывается: — «Sweet Child of Mine»! Дин кивает, также узнав её. Он мысленно повторяет слова песни и улыбается.У неё глаза цвета самого синего неба,
Словно они думали о дожде.
Я ненавижу смотреть в эти глаза
И видеть хоть унцию боли.
Её волосы напоминают мне о тёплом безопасном месте,
Где я прятался в детстве
И молился, чтобы гром и дождь
Прошли мимо меня.
— Напоминает мне Клэр, — говорит он на ухо Кастиэлю. Кастиэль кивает. — Мне тоже, — произносит он в ответ. Затем выражение его лица меняется. — Мне следует проверить, как она там. Дин поднимает палец, достаёт из кармана телефон и открывает переписку с мамой, чтобы показать её Касу. Кастиэль быстро читает сообщения и кивает, наклоняясь, чтобы снова поцеловать Дина. — Спасибо. Музыка продолжает играть, и некоторое время спустя Дин ловит взгляд официантки и показывает ей пустую бутылку из-под пива Кастиэля. Она кивает и уже через несколько минут возвращается с четвёртой бутылкой для Каса, а также доливает Пепси Дину. По мере того как исчезает пиво, очевидно, исчезают и все оставшиеся у Кастиэля запреты на публичные проявления привязанности. Он не перестаёт прикасаться к Дину ни на секунду. Он целует его снова и снова — иногда нежно и сладко, а иногда с таким жаром, что Дин подумывает о том, чтобы забраться к нему на колени — он шепчет ему на ухо, уткнувшись носом в его шею так же, как делал это с ним раньше, сжимает его колено, когда ему нравится песня, напевает слова, а его рука постоянно блуждает в такой близости от его промежности, что Дин наполовину твёрд от предвкушения уже, кажется, целую вечность. Однако Кастиэлю явно весело, и он, чёрт возьми, не возражает против такого внимания, так что просто позволяет ему делать всё, что вздумается. Он заслуживает такого вечера, и Дин более чем счастлив дать ему его. Когда время близится к одиннадцати, он спрашивает у Каса, не хочет ли он выпить ещё пива, на что тот отвечает, что на сегодня с него хватит. В итоге Кас останавливается на пяти, и Дин видит, что он, как минимум, навеселе, и задаётся вопросом, каково это будет, когда он поднимет его на ноги. Дин уходит, чтобы оплатить счёт, а затем возвращается, чтобы сесть рядом с Касом. Кастиэль наклоняется к нему и задаёт вопрос прямо в ухо: — Который час? — Почти одиннадцать, — отвечает Дин, и Кастиэль удивлённо замирает. — Нам пора идти. Дин пожимает плечами. — Клэр по-прежнему спит. Я проверял. Мама сказала, что у неё тоже всё в порядке, и чтобы мы остались и повеселились. — Может быть, ещё несколько песен, — говорит Кастиэль с вопросом в глазах. Как будто Дин может ему в чём-либо отказать, когда его щёки так раскраснелись, а в глазах светится надежда. — Конечно, Кас. Всё, что захочешь. В итоге ещё несколько песен приводят к тому, что выступление подходит к концу, и уже 23:30, когда они возвращаются к машине Дина. Как Дин и предполагал, Кастиэль, очевидно, чувствует себя очень хорошо. Он смеётся так, что Дин мог бы назвать это хихиканьем, но его голос настолько низкий, что он не может заставить себя думать об этом подобным образом. — Я немного навеселе, — признаётся Кастиэль, когда они идут через парковку к Импале. — Я заметил, — отвечает Дин, ухмыляясь. — Ты такой милый. — Я возбуждённый, вот какой я, — заявляет Кастиэль, и Дин хмыкает. — Чёрт, никогда бы не подумал, учитывая то, как ты не можешь оторваться от меня сегодня. Дин достаёт из куртки ключи от машины, а в следующее мгновение Кас хватает его за плечи, разворачивает и толкает назад так, что его спина оказывается прижатой к дверям Импалы. Он чувствует, как его желудок скручивает от волнения при мысли о том, как легко Кас смог справиться с ним, и откладывает это в сторону, чтобы обдумать позже. — Воу, воу, воу, — говорит Дин, пытаясь остановить его, прежде чем ситуация выйдет из-под контроля, но Кастиэль надвигается на него, подобно льву на охоте. Он шагает в пространство между ног Дина и прижимается к его шее, на долю секунды присасываясь к ней, после чего скользит губами вниз, к участку кожи, обнажённому под расстёгнутой рубашкой. У Дина мелькает смутное соображение, что ему, вероятно, следует остановить его, но тут руки Кастиэля поднимаются вверх и движутся по его груди, большие пальцы касаются сосков, вызывая прилив возбуждения по всему телу, и все связные мысли покидают его разум. Когда он чувствует, как выпуклость растущей эрекции Каса упирается в него, он не может сдержать стон, и тогда Кастиэль придвигается к нему, подаваясь бёдрами вперёд и вверх. Дин понимает, что они не могут заниматься этим здесь, что он должен остановиться. Он открывает рот, пытаясь возразить, и, словно Кас догадывается, что именно он собирается сказать, его руки опускаются к нему на задницу, и он крепко сжимает его ягодицы. Голова Дина откидывается назад в наслаждении, прежде чем Кас притягивает его к себе, раскачивая их полутвёрдые члены вместе в совершенном ритме и заставляя Дина окончательно потерять рассудок. — Дин, — хрипит Кастиэль, голос грубый, как наждачная бумага, что вызывает дополнительный прилив возбуждения к его члену, в то время как Кас продолжает скользить своим горячим ртом вверх, целуя чувствительную кожу под подбородком Дина. Дин издаёт последний нуждающийся звук, прежде чем просунуть между ними свою здоровую руку и немного оттолкнуть Каса, по крайней мере, заставив его рот оторваться от своей кожи. — Ладно, горячая штучка, успокойся. Кастиэль стонет от разочарования и снова сжимает его задницу. — Я хочу тебя, — произносит он почти хныча. — Я это понял, поверь мне. Но мы не будем заниматься этим на парковке. Давай я отвезу тебя домой, хорошо? — Ммм, да. Домой. Я и ты в моей постели. Дин фыркает, ему удаётся вырваться из цепких рук Кастиэля и провести его к пассажирской стороне машины, чтобы открыть перед ним дверь и затащить внутрь. Как только дверь снова закрывается, Дину требуется секунда, чтобы сделать несколько глубоких вдохов воздуха, не пахнущего Касом. Этот парень станет его смертью. Он не имел возможности прикоснуться к себе уже больше недели (хотя и безуспешно пытался левой рукой), и, наверное, был твёрд с дюжину раз за это время, и Кас, сухо трущийся об него, блуждающий своими руками по всему его телу, заставил его быть несколько более возбуждённым, чем ему хотелось бы сейчас. Он поправляет штаны, насколько это возможно, своей здоровой рукой, а затем обходит машину и садится в неё. Дин слушает бормотание Кастиэля почти всю дорогу до дома. Он рассказывает о музыке, баре, пиве, еде и о том, как ему было весело. Дин не может стереть улыбку со своего лица. Видя, как счастлив Кас, он тоже становится до нелепого счастливым. Когда они возвращаются в квартиру Кастиэля, тот говорит: — Тебе даже не должно быть позволено носить эту куртку на людях. — Мне казалось, ты сказал, что тебе нравится моя куртка? — Да. Но то, что ты носишь её, даже сексуальнее, чем порно, — объясняет Кастиэль, и Дин смеётся. — Мне следует записать это, — отвечает Дин, в основном самому себе. — Когда ты в последний раз так напивался? — Много лет назад. Не думал, что смогу сделать это в ближайшие годы. Очень приятно хоть раз дать себе волю. — Ты очарователен. Такой улыбчивый, с порозовевшими щеками и смеющийся, — с улыбкой говорит ему Дин. — Ты всегда считаешь меня очаровательным, — замечает Кастиэль. — В этом ты не ошибаешься. — Ты действительно очень, очень хороший парень, Дин, — неожиданно заявляет Кастиэль. Дин слегка хихикает. Очевидно, Кас — сентиментальный пьяница. — Ага, ну, ты мне нравишься, знаешь ли. — Ты мне тоже нравишься. Очень сильно, — отвечает Кастиэль. Дин снова чувствует бабочек в животе и притягивает Каса ближе, чтобы обнять его, пока они преодолевают последние несколько шагов к его квартире. Дверь заперта, и Кастиэль достаёт свой ключ, чтобы открыть её. Дин удивляется тому, насколько уверенно он управляется с ключом и замком. Может быть, он не так пьян, как ему кажется? Они заходят в квартиру и обнаруживают его маму, свернувшуюся калачиком на диване, укутанную одеялом, с погашенным светом. Она только-только приподнялась, но вполне очевидно, что она спала. — Привет, ребята. Хорошо провели время? — спрашивает она, поднимаясь на ноги и складывая одеяло. — Мы прекрасно провели время, — отвечает Кастиэль. — Никаких проблем с Клэр? — Ни звука! — отвечает Мэри. — Извини, что задержали тебя допоздна, ма. Кас, судя по всему, становится тусовщиком, если его завести, — поддразнивает он. — Не беспокойся об этом. Я просила тебя повеселиться, и рада, что ты это сделал. Неважно, сплю ли я на диване Кастиэля или у себя дома, в конце концов, я всё равно сплю. Я увижу вас, мальчики, завтра за ужином, верно? — спрашивает Мэри у Кастиэля. — Что я могу принести? — спрашивает Кастиэль. — Свою очаровательную девочку и моего сына. — Могу и то, и другое. Ещё раз спасибо. Не передать словами, как приятно было вот так выбраться, — снова говорит Кастиэль. — В любое время. Я серьёзно, — она подходит к Дину и встаёт на носочки, чтобы поцеловать его в щеку. — Увидимся завтра, милый. — Спасибо, ма, — отвечает Дин. Затем она уходит, и они с Кастиэлем снова остаются одни. — Хочешь остаться? — спрашивает Кастиэль. — Совершенно уверен, что мы с тобой в твоей постели — ужасная идея, учитывая то, как ты недавно прижимался ко мне возле моей машины, — отвечает Дин. Кастиэль хищно надвигается на него. — Я хочу тебя. Дин делает ещё один глубокий вдох, надеясь, что это хоть немного успокоит пламя внутри него. — Я тоже хочу тебя. Ты даже не представляешь, насколько сильно я хочу тебя. Но не тогда, когда ты пьян. — Я не пьян, — отрицает Кастиэль. — Я чувствую себя довольно хорошо, но я не пьян. — Забавно, но именно это говорят большинство пьяных людей. Кастиэль закатывает на него глаза. — Неужели ты думаешь, что я приду домой к своей дочери и позволю единственному человеку, ответственному за её благополучие, быть неспособным позаботиться о ней? — Ну, нет, теперь, когда ты так говоришь, — отвечает Дин. — Я просто подумал, что, поскольку ты, знаешь ли, вёл себя немного развязно, это был алкоголь. — Это не так, — Кастиэль делает ещё несколько шагов по направлению к нему, пока не проводит пальцем по обнажённой коже у воротника его рубашки. — Ты мне очень дорог. Я чувствую к тебе сильное влечение, и я хотел заполучить тебя ещё до того, как узнал, какой ты хороший человек. У меня просто появилась такая возможность, и я ею воспользовался. Чем я и хотел бы продолжить заниматься в своей спальне, — отвечает Кастиэль. — Не знаю, Кас. Мне всё ещё как-то не по себе, знаешь, от того, что мы делаем что-то, когда ты немного выпил. Ты уже говорил, что… — Что я могу быть не готов ещё долгое время. Я не знал, что между нами так быстро возникнет связь. И, чтобы внести ясность, я не готов к сексу, но я готов уснуть с тобой рядом, не дожидаясь, пока у меня пройдёт эрекция. — Ох, — тупо отвечает Дин. — Я просто хочу быть с тобой. По-настоящему прикоснуться к тебе. Если ты… тоже этого хочешь. Кастиэль вдруг говорит немного робко и неуверенно, как будто думает, что Дин собирается ему отказать. — Мы можем пойти готовиться ко сну, — соглашается Дин и молча надеется, что завтра он не будет жалеть о том, что не смог сказать ему «нет».