Вещи редко таковы, какими кажутся. Судя по моему личному опыту, они обычно гораздо хуже.
— Инквизитор Титус Дрейк
*****
«Жарко, больно, душно. Ненавижу это…» — звучал прямо в моей голове детский голос, наполненный болью и страданием. Я понятия не имела, что делать, но со временем голос становился всё тише. В тот момент, когда я поняла, что больше не слышу голос ребёнка, я почувствовала, как моё сознание медленно проясняется. В то же время я ощутила жар и боль во всём теле. «Я тоже уже ненавижу эти жар и боль», — мысленно согласилась я с ребёнком, прежде чем мое тело скрутило судорогой. Сердце начало отчаянно колотиться, кожа покрылась обильной испариной, а в голове раздались призрачные вопли. Резкий спазм пронзил мозг, я сдавленно вскрикнула и зажмурилась от боли, но и перед закрытыми глазами вспыхивали ослепительно-белые огни. Желудок сжался в тугой комок, и я постаралась сосредоточиться на его содержимом, поскольку окружающий мир уже закружился перед глазами. С трудом дыша от спазмов и непроизвольно комкая тонкую простыню скрюченными пальцами, я стиснула зубы. Но боль взорвалась в мозгу мощной бомбой, и пламя этого взрыва пронеслось по нейронам и синапсам, опаляя кости черепа изнутри. В этот момент на меня обрушилась новая волна тошноты и боли. Внутренний огонь уже почти ослепил меня, глаза закатились, и опаляющий жар наполнил каждую молекулу моего существа. В немом вопле я приоткрыла рот и потеряла сознание. Меня разбудила жара. Медленно открыв глаза, я облизнула потрескавшиеся губы. Во рту пересохло, словно я не пила уже несколько дней. Было очень жарко, а потому я попыталась перевернуться, чтобы найти более прохладное место на кровати. Это помогло. Несмотря на бушующий в моем теле жар, кровать и все предметы в комнате были покрыты тонким слоем инея. Двигаться было сложно — возможно, причина была в лихорадке, но даже такое простое действие, как поворот тела на бок, стоило мне значительных усилий. — Где я? — вслух подумала я. Моё горло должно было болеть из-за болезни, но изо рта донёсся тонкий детский голос. Это был явно не мой собственный голос. Да и звучал он точно так же, как голос ребёнка, который я совсем недавно слышала в голове. Я хотела продолжить спать, поскольку из-за жара чувствовала себя вялой, но не смогла проигнорировать тот факт, что лежала на незнакомой кровати, а мой голос не был моим. Пусть и медленно, но я снова подняла тяжёлые веки. Лихорадка, похоже, была очень сильной, так как глаза наполняли слёзы, отчего зрение оказалось искажённым. — Что?! — не смогла сдержать я удивления. По какой-то причине я увидела перед собой маленькую, нездоровую на вид руку ребёнка. Странно, ведь моя рука должна быть больше. У меня руки взрослого, а не маленького, недоедающего ребёнка. Однако я могла двигать рукой ребёнка, как своей, сжимая и разжимая её. Вот только это тело, которым я могла управлять по своему желанию, не было моим. — Что произошло? Следя за тем, чтобы слёзы не текли из увлажнённых глаз, я перевела взгляд, сохраняя положение головы неподвижным. У меня не заняло много времени, чтобы заметить, что я не была в своей комнате. Кровать подо мной оказалась твёрдой и без матраса. Кроме того, подушки оказались сделаны из чего-то колючего и грубого. От грязного одеяла, накинутого на меня, странно пахло, и к тому же всё моё тело зудело, словно его искусали блохи или клопы. — Стоп, подождите… Где я? Моим последним воспоминанием было, как меня похоронило под лавиной книг, и вряд ли меня спасли в самый последний момент. По крайней мере, я не сомневалась, что ни одна больница в Японии не будет лечить пациентов на настолько грязной кровати. В чём дело? — Я… Я ведь умерла, да? С большим усилием я медленно приподняла голову и усадила своё пылающее жаром тело. Теперь, не обращая внимания на прилипшие к потной шее волосы, я могла осмотреть комнату, стремясь получить как можно больше информации. В комнате находились всего лишь несколько ящиков для хранения вещей и две, по-видимому, кровати, каждую из которых покрывали грязные одеяла. К сожалению, я не смогла увидеть книжную полку. — Я не вижу книг… Может быть, это какой-то кошмар? Кошмар после смерти? Если бог удовлетворил моё желание и реинкарнировал меня, то поблизости должны оказаться книги. В конце концов, я хотела продолжать читать книги после перерождения. Обдумывая подобные вещи своей замутнённой головой, я уставилась на гнездо паука, свисающее с тёмного потолка. Однако вскоре занавеска, заменяющая дверь, откинулась, и вошла женщина. Наверное, она услышала, что я двигалась, или, может быть, как я разговаривала сама с собой. Возможно, это была красивая женщина, однако она была очень грязной. Настолько грязной, что я бы предположила, что она бездомная, если бы увидела её на улице. На ней была рабочая куртка с шевронами в виде скрещенных кирок, простые рабочие штаны и ботинки. — Слава Императору, Майн, %&$#+$*+#%? — А-а-а-а! — закричала я и схватилась за голову от боли. В тот момент, когда я услышала непонятную речь женщины, мысленная плотина взорвалась, и воспоминания, которые казались знакомыми, но не являлись моими собственными, промчались сквозь меня. В течение нескольких мгновений накопленные за годы воспоминания, принадлежащие девочке по имени Майн, пронеслись в моём разуме, словно водный поток, и ударили по моему разуму. — Майн, ты в порядке? «Нет, я не Майн!» — хотела я запротестовать, но не могла. Я была ошеломлена неописуемым ощущением этой странной, грязной комнаты, но эти слабые, маленькие ручки стали мне знакомы. По моей коже поползли мурашки, поскольку язык, который раньше казался незнакомым, стал полностью понятным. Огромный поток информации привёл меня в панику, и всё, что я могла видеть перед собой, кричало лишь одно: «Ты больше не Урано! Ты — Майн!» — Майн? Майн? — взволнованно звала меня женщина. Но для меня она была чужой. Или она должна была. По какой-то причине мне казалось, что я её знаю. Мне даже казалось, что я её люблю. Эта любовь ощущалась странно и чуждо, словно не была моей собственной. Вот только я всё ещё не могла послушно признать, что женщина передо мной — моя мама. — Мама, — пробормотала я. — Как ты себя чувствуешь? У тебя болит голова? Я инстинктивно не хотела трогать её. Ту, что существовала в моих воспоминаниях и была той, кого я не знала, а потому упала на вонючую кровать, избегая её протянутой руки. Затем я закрыла глаза, чтобы полностью отрезать себя от того, что видела. — Да, голова болит. Хочу спать. — Ладно. Хорошо отдохни. Я подождала, пока мама выйдет из комнаты, и принялась размышлять, надеясь понять сложившуюся ситуацию. Мои мысли были беспорядочны от лихорадки, но я не смогла бы спокойно уснуть из-за той паники, которую ощущала. Я понятия не имела, что именно произошло, но считала, что куда важнее подумать, что же делать дальше, чем застревать в прошлом. Знание того, что именно случилось, не изменит факта, что теперь я должна была что-то сделать с той ситуацией, в которой оказалась. — Что же мне теперь делать? — задалась я вопросом. Из её воспоминаний я поняла несколько вещей. Во-первых, моя семья состояла из трех человек: я, моя мама Ева и мой папа Гюнтер. Кажется, что родители были шахтерами: я отчетливо помнила, как помогаю им в шахте, выполняя наиболее простую работу. Во-вторых, мы жили в чем-то вроде барака, с общим туалетом и кухней. А спальни были разделены тонкими перегородками. Однако самым шокирующим оказалось то, что этот мир не был моим. — Ха-а… На самом деле я просто хочу читать книги. Я чувствую, что моя лихорадка исчезла бы, если бы мне в руки попала книга. «Я могу выжить где угодно, пока у меня есть книги. Я выдержу всё что угодно. Итак, пожалуйста. Книги. Дайте мне книги, — подумала я и, приложив палец к подбородку, начала искать в своей памяти книги. — Интересно, где они здесь их прячут?» — Майн, ты не спишь? Как будто намеренно прервав мои мысли, в мою комнату вошел широкоплечий мужчина. Это оказался Гюнтер, мой отец. Из его головы торчало несколько грубых имплантов, а руки были усилены аугметикой для выполнения особо тяжелых задач в шахте. — Папа, не мог бы ты принести мне книгу? — Что? Книгу? О Трон, Майн, что ты говоришь? — похоже, мои слова разозлили отца. Он нахмурился и продолжил: — Знание порождает страх, а страх — путь к ереси! Чтобы я больше не слышал ничего подобного! Я лишь хотел сказать, что мы с мамой потратили все выходные дни на тебя. После завершения Дня Всех Святых нам снова предстоит выйти на работу. После этого отец покинул комнату, оставив пустоту в моем сердце. Неужели я не смогу читать? Похоже, система образования в этом мире значительно отличалась от привычной мне в Японии. Насколько я могла судить по своим воспоминаниям, Майн была маленькой слабой девочкой, которая часто страдала лихорадкой. Нередко Майн оказывалась прикованной к постели по несколько дней подряд. В воспоминаниях она почти всегда лежала в кровати и редко могла выходить на работу, что злило ее родителей. При этом она не ходила в школу или какие-либо подобные места. Я подумала, что если ничего не сделаю с тем, что меня окружает, то, вероятно, скоро умру. «Я всегда была достаточно ленивой, избегая ненужных хлопот благодаря удобной современной электронике. Я больше заботилась о чтении книг, чем о помощи маме. Смогу ли я здесь выжить?» Я покачала головой, чтобы выбросить эти мысли из головы. Нет, нет. Как я сказала, это чудо, что я вообще реинкарнировала. Мне следовало быть более позитивной. «Как повезло! Я могу читать книги, которых даже не существует на Земле! Если отец отказывается купить мне книгу, то надо просто использовать другие источники?» Ну ладно. Я снова полна энтузиазма. Теперь, чтобы сосредоточиться на чтении книг и ни о чём не беспокоиться, мне нужно было позаботиться о своём теле. Я медленно закрыла глаза, чтобы передохнуть. Когда моё сознание погрузилось во тьму, одна мысль доминировала в моем разуме: «Не важно какую, но я хочу прочитать книгу как можно скорее. Какой бы бог ни отправил меня сюда, пожалуйста, сжалься!».