Разница между богами и демонами главным образом зависит от стороны, на которой вы находитесь. — Аргел Тал, капитан 7-й роты легиона Несущих Слово
*****
В день празднования Дня Имперских Святых все были заняты, особенно — моя мама. Нам следовало побыстрее позавтракать, привести себя в порядок и поспешить в храм на проповедь. Но из-за того, что я проспала и медленно завтракала, мама разозлилась. Так что мне пришлось побыстрее затолкать в рот ту безвкусную массу, которую нам приходилось есть на завтрак, обед и ужин, и поспешно переодеться в праздничную одежду. На самом деле праздничная одежда ничем не отличалась от повседневной: это была все та же шахтерская роба, просто более чистая. Мама подошла к входной двери и, широко открыв её, поторопила меня. Спустившись по лестнице, я увидела, что на улице собралось действительно много людей. В десятки раз больше, чем вчера на рынке. Огромная процессия из людей, одетых в одинаковые черные робы, неторопливо двигалась к храму. Дети и старики, мужчины и женщины — все население города, словно единый организм, заполонило улицы, монотонно шагая в сторону храма. В воздухе витал сильный запах ладана и еще каких-то трав, от которого я сразу же закашлялась. Громкоговорители на бараках надрывно кричали и механический голос постоянно требовал восславить всех девятьсот девяносто девять Имперских святых. Внезапно послышалось девять ударов храмового колокола, и каждый удар эхом разносился по всему городу. Это был сигнал к началу праздника. — О Трон, Майн, мы опаздываем! Скорее идём на главную улицу! Гюнтер, помоги ей. Папа недовольно поморщился, а затем высоко поднял и посадил себе на шею. После чего мы последовали с толпой на главную улицу. Оглянувшись, я заметила, как дети, их семьи и соседи появлялись один за другим из переулков и присоединялись к процессии. Храм, который можно было видеть с площади, представлял собой действительно огромное здание из камня и железа. Вблизи он выглядел настолько огромным, что казался насмешкой над теми бараками, в которых мы жили. И пусть это здание было большим и великолепным, но судя по его высоким узким окнам, расположенным высоко наверху, я могла догадаться, что изначально оно было построено как некая крепость. М-м-м, но нормально ли использовать такое здание в религиозных целях? Вероятно, во время войны представители религии тоже оказывают помощь. Вот только храм, использующийся в мирное время, скорее всего, должен был быть построен на пожертвования верующих… Тем не менее мои предположения основывались на тех знаниях, что были получены в Японии, а потому, к каким бы выводам я ни пришла, в итоге они могут оказаться ошибочными. Всё, что мне оставалось — это с интересом разглядывать храм и пытаться угадать, для чего он использовался, на основании того, как он построен. Перед ведущими в храм ступенями стояли стражники. Поверх своей одежды они носили упрощённую броню. Судя по хорошо отполированным блестящим доспехам, украшенным орнаментом, и красивой одежде, можно было сказать, что они тоже в парадном облачении. Толстые стальные двери на входе в храм были в десятки раз выше среднего взрослого человека, и на них были вырезаны рельефы. Пройдя через ворота, мы увидели перед собой огромный зал, также украшенный рельефами и скульптурами Святых. Входя в храм, ранее шумные и взволнованные люди замолкали. Но вместе с этим запах ладана и крики из громкоговорителей многократно усиливались, отчего у меня начали слезиться глаза и разболелась голова. Отец снял меня с плеч и поставил на землю. — Будь осторожна, впереди ещё ступени. Я опустила взгляд и сделала несколько шагов, после чего услышала за спиной скрип закрывающихся тяжёлых дверей. Я удивилась тому, что внезапно потемнело, и, обернувшись, увидела, как гротескная смесь человека и машины закрывает двери. Я невольно вскрикнула и схватила маму за руку. — Что это такое? — Майн, ты чего? Это просто сервитор, ну, не стой же, — подтолкнула меня мама. — Мы и так последние. Находясь в конце процессии, я подняла голову и с благоговением вздохнула. Потолок храма был высоким, даже слишком высоким для здания, построенном людьми. Пространство походило на атриум, а по обеим сторонам стен шли ряды толстых цилиндрических колонн, украшенных сложной резьбой и искусно выгравированными ликами Святых. На высоте около десяти этажей располагались высокие окна, из которых струился свет. Под потолком летало много существ, похожих на ангелочков херувимов, которые выглядели довольно мило, по крайней мере, с такого расстояния. Стены и колонны были украшены золотом, отчего окружающее пространство казалось ещё ярче. А весь интерьер изобиловал фресками и витражами. Атмосфера совсем не походила на японские святыни или храмы. Это также отличалось и от ярких цветов Юго-Восточной Азии. На внутренней стене от пола до потолка имелся сложный рисунок, выполненный с помощью разноцветной мозаики, а благодаря падающему на него свету он приобретал некую божественную ауру, а к внутренней стене вела лестница, и вдоль её располагались статуи. Возможно, эта лестница должна символизировать лестницу к небесам и Богу Императору? На вершине лестницы располагалась огромная статуя гиганта в массивных золотых доспехах. И поскольку она находились наверху лестницы, то, вероятно, это и был Император. В любом случае, он здорово выделялся на фоне других статуй. Несколькими ступенями ниже располагались еще десяток статуй поменьше. Хоть они все еще были огромными, они несколько уступали Императору. Вероятно, это были его сыновья. Еще ниже на ступенях стояло множество статуй, которые, как я подумала, и были теми самыми Святыми. Их размер варьировался от двух с половиной метров в высоту и до среднестатистического размера человека. — Майн, хватит витать в облаках, мы должны идти дальше. — А-а? Ой, прости. Процессия постепенно продвигалась вперёд, экклезиархи выстроились в ряд по обе стороны от алтаря. У меня возникло ощущение, словно они учителя, которые следили за нами, чтобы мы не болтали во время собрания. — Входит глава храма. Произнеся это, один из жрецов взмахнул посохом, и сбоку открылась дверь. Из неё выкатился старик в грязном белом наряде, украшенном золотой вышивкой и золотым поясом. Глава храма медленно двигался на гротескно выглядящем сервиторе, нижние конечности которого были заменены на гусеницы, а в спину была вмонтирована кафедра. Добравшись к алтарю, он осторожно положил на него то, что держал в руках. Ох, не может быть! Книга?! Чтобы убедиться, я потёрла глаза и присмотрелась вновь. Я отчётливо видела, как глава храма принялся медленно листать страницы. Это определённо была книга. Может быть, это была некая Библия или какой-то другой священный текст. Книга была в кожаном переплёте, а углы, которые было легко повредить, укреплены золотом и украшены. Я также заметила, что обложка была инкрустирована маленькими драгоценными камнями. — А-а-а-а! Я должна была прийти в храм раньше. Почему я не задумывалась об этом? Я такая идиотка! Я могла бы читать книги без лишних усилий! — Но, Майн, мы и так ходим в храм каждый год, — одернула меня мама. Она попыталась успокоить меня, прежде чем я стану слишком взволнованной. Но как я могла оставаться спокойной в такое время? — Познайте! Что на заре времен, когда звезды еще были молоды, а галактика погружена во тьму, именно Император принес в мир свет! — начал свою речь глава храма. Хотя глава храма и выглядел пожилым человеком, его голос был сильным и гулко разносился по всему храму. — Вознесите хвалу Императору нашему, ибо свет Императора — единственный свет! Вознесите хвалу святым, отдавшим жизни во имя Его! — продолжал вещать жрец. Поскольку моё сердце принадлежало книгам, я наклонилась вперёд и с благоговением слушала каждое слово. — …восславим же имя Галлуса Геродикуса, восславим Искандара Хайона, восславим Маслактикуса Десядона… Далее следовал еще длинный список имен всех девятьсот девяносто девяти Святых, из которых я едва ли запомнила и пару. Когда, завершив проповедь, глава храма закрыл книгу, я почувствовала, как мое сердце отчаянно заколотилось, а кожа покрылась обильной испариной. — Нет, — простонала я. — Опять… Только не сейчас. — Майн, что-то не так? Ты чувствуешь себя нехорошо? — Я в порядке. Я всё ещё… я всё ещё в порядке. Я смогу это вынести. Я зажала рот рукой и опустила голову. Мое лицо пылало, а на шее проявились вздувшиеся вены. Внезапно у меня закатились глаза, и в уголке рта показалась капля смешанной с кровью слюны. — Что? — прошипел отец. — О Трон, Майн! — вскричала мама, протягивая ко мне руки. — Гюнтер, лови ее! Вокруг на нас смотрела толпа встревоженных зевак, но они, к счастью, держались поодаль. Я завыла, и полный мучения вопль казался невозможно пронзительным для человеческого горла. Мелкие сосуды лопнули и наполнили мои глаза кровью, красные потеки протянулись из носа и рта. Издав пронзительный крик, у меня со страшным треском выгнулась спина. Я выпала из рук отца, бессильно царапая каменный пол храма, и потеряла сознание.