Проклятье колдуна (Sorcerer's Bane)

— Ланцелот! Артур вскинул голову, его глаза расширились, когда он уставился на заснеженный мир. Его сердце бешено заколотилось под ребрами. Отчаянный крик Мерлина, казалось, раздался отовсюду сразу, и Артур сглотнул, чтобы не пересохло в горле, когда он рванулся вперед. — Эй, принцесса! Подожди, подожди! — Гвейн… — Он вздрогнул, когда его кольчуга, так недавно сброшенная, чтобы уберечь его от холода металла, упала ему на голову. Тяжесть легла ему на плечи, когда он с трудом влез в нее. Другие рыцари делали то же самое, надевая доспехи, какие только могли, с лихорадочной быстротой людей, которые знали, что время дорого. Они ослабили бдительность по приказу Артура, и теперь Мерлин и Ланселот расплачивались за это. — Если мы примчимся туда неподготовленными, то ничем им не поможем, — пообещал Гвейн, его темные глаза были полны решимости. — За мной, — приказал Артур, подхватывая свой меч и сжимая рукоять до побелевших костяшек пальцев. Ветер налетел на него, заставив пошатнуться в тот момент, когда он вышел на улицу, но он собрался с духом. Солнце село, и тьма сгустилась вслед за ним. Тот скудный свет, который там был, казался глазу плоским, превращая мир в пергамент. Артур, прищурившись, смотрел вперёд, едва различая какие-либо детали в свежевыпавшем снегу. — Сюда, — позвал Персиваль, указывая налево, где быстро исчезали следы Мерлина и Ланселота. Артур мог себе это представить: они вдвоем идут бок о бок, спокойно и не торопясь, прогуливаясь по лесу. — Они пошли этим путем. Артур кивнул, пригибаясь ближе к земле, и двинулся вперёд, осматривая стволы деревьев в поисках каких-либо признаков жизни. Кружащийся снег создавал в своих завитках призраков, и он отметал это, как не что иное, чем плод воображения. — Они направлялись всё глубже в лес, — пробормотал Элиан, понизив голос на случай, если кто-нибудь ещё услышит их неуклюжее продвижение. Даже если тихий звон их доспехов и не выдавал их присутствия, то хруст снега под ногами выдавал наверняка. — Что это? — Гвейн похлопал Артура по плечу, прежде чем жестом указать вперёд. Проследив за его указывающим пальцем, Артур остановился, вытягивая шею, чтобы получше рассмотреть. Сначала ему показалось, что это всего лишь игра света и танцующего снега, но мгновение спустя он узнал: красная вспышка, трепещущая на ветру. Плащ из Камелота. — Быстрее, — поторопил он, низко пригибаясь и устремляясь вперёд, одним глазом поглядывая на окружающие деревья, пока двигался к фигуре. С каждым шагом звук становился всё отчетливее, и у него перехватило дыхание, когда он увидел распростёртое тело Ланселота. Элиан выругался, доверяя остальным прикрыть его спину, когда вонзил острие меча в землю и зубами сорвал перчатку. Мгновение спустя его тёмные пальцы прижались к горлу Ланселота, и все они, затаив дыхание, в неуверенности ждали его вердикта. — Жив, слава богам. Судя по всему, он получил удар по голове. — Элиан потряс Ланселота за плечо, его губы сжались в тонкую линию, когда рыцарь не отреагировал. — И это недавно, — Персиваль осторожно прикоснулся к ране на виске Ланселота. — Она всё ещё кровоточит и теплая, несмотря на холод. — Что это у него в руке? — указал Артур, не отрывая глаз от теней вокруг них, в то время как его пульс бешено колотился в панике. Его ноги болели от необходимости двигаться, выслеживать свою добычу и прочесывать лес, пока он не найдет Мерлина в целости и сохранности, но даже сейчас у него была ответственность перед своими людьми: ответственность, от которой он не мог отказаться, как бы сильно ему ни хотелось иного. — Ну? Элиан вытащил клочок пергамента, его губы беззвучно шевелились, пока он просматривал слова. Персиваль оглянулся через плечо, и у Артура кровь застыла в жилах, когда он увидел, как они обменялись медленным, обеспокоенным взглядом, прежде чем повернуться в его сторону. — Что там? — Записка с требованием выкупа для короля Утера, — Элиан сглотнул. — За благополучное возвращение наследного принца Камелота. Артур нахмурился, его голова дернулась в сторону, когда он попытался осмыслить это. — Что? — Мерлин был в твоём плаще. Артур вздрогнул, мягкое объяснение Леона резануло его, как нож. Его плащ, которым он, не раздумывая, обернул дрожащее тело Мерлина и туго натянул под подбородком. Его плащ, который выделял его среди своих рыцарей. Его плащ, который для бандитов, никогда в глаза не видевших настоящего принца, был достаточным доказательством того, что Мерлин был ценным заложником. Он выругался, и новая волна страха сжалась у него внутри, когда он умоляюще протянул руку, ожидая, когда Элиан отдаст записку. Один быстрый просмотр заставил Артура понять его нежелание. Указанная сумма была смехотворной, гораздо больше, чем королевская сумма. Его отец заплатил бы это за возвращение своего единственного наследника, но не отдал бы столько золота без боя. А что касается Мерлина? Утер не счел бы его достойным ни единой монеты, как и его совет. Как Артур постоянно напоминал своему вероломному сердцу, Мерлин был слугой, не более того. — Это значит, что он в безопасности, не так ли? Они не причинят ему вреда, пока думают, что это выгодно для них. — И как долго это продлится, Перси? — спросил Гвейн, качая головой. — Всё, что нужно, это чтобы один из них узнал, как на самом деле выглядит Артур, и правда выплывет наружу. Они забьют Мерлина до смерти и покончат с этим. — Он провёл рукой по волосам, переминаясь с ноги на ногу, как лошадь на старте забега: к чёрту темноту и опасность. — Нам нужно спасти его до того, как они во всём разберутся. Рыцари вокруг него начали спорить, переругиваясь между собой. Артур слушал вполуха, проводя руками по лицу и осматривая местность в поисках любого намека на то, куда бандиты могли увезти Мерлина. Снег был истоптан, раздавлен чем-то, что выглядело как десятки ног. Тогда это была значительная группа: Ланселот и Мерлин не были побеждены несколькими счастливчиками. Небольшое пятно чего-то темного привлекло его внимание, и Артур пошевелился, наклоняясь, чтобы потрогать покрытый розовыми пятнами лед. Кровь слишком далека от крови Ланселота, чтобы принадлежать ему. Там, сразу за ним, видны следы потертостей, белая корка снега вскрылась, обнажив лесную подстилку под ней, быстро заполняющуюся свежими хлопьями. — Они пошли на северо-запад, — крикнул он, и его резкий голос прорвался сквозь перебранку рыцарей. Он поджал губы, вспоминая карты местности, которые у них были: скудные в деталях, но были некоторые ориентиры, которые врезались ему в память. Он вспомнил заброшенную крепость: идеальное убежище для головорезов и наемников, ищущих место для лагеря. — Если мы последуем за ними сегодня ночью, то потеряем след в темноте. — Элиан указал на небо над головой. — Луны не будет. Никаких звёзд. Ничего не видно. — Если мы подождём до утра, свежий снег заметёт все их следы, — запротестовал Артур. — У меня есть хорошая идея, куда они могли направиться, но нам нужно проследить за ними, чтобы быть уверенными. Вы с Персивалем отведете Ланселота обратно в пещеру: захватите дрова, которые они собрали для костра. — Он указал на большое количество разбросанных поблизости палочек. — Оставайся в тепле, сделайте всё, что сможете, для его головы и присмотрите за лошадьми, пока Гвейн, Леон и я не вернемся с Мерлином. — А если вы этого не сделаете? — спросил Персиваль, скрестив свои огромные руки на груди: упрямый до последнего. Он может быть кротким великаном для своих друзей, но он был непоколебим, как гора, когда хотел быть таким. — Это опасно, милорд. Они без проблем одолели Мерлина и Ланселота. Что заставляет тебя думать, что ты сможешь победить их? — Мы не можем и не собираемся этого делать. — Артур встретился взглядом с Гвейном, радуясь его твердому кивку в знак согласия: они были едины во мнении. — Мы проникнем туда и вытащим Мерлина. Как только мы вернемся в Камелот, мы сможем послать туда достаточно людей, чтобы они пожалели об этом дне. Уверенность, которую он не испытывал, подчеркивала каждое слово. Он не мог позволить себе проявить слабость, не сейчас. Не имело значения, что его сердце сжималось и трепетало под ребрами, или что ледяные пальцы страха холодили его так же сильно, как ветер, который бушевал вокруг них. Он не мог позволить сомнению поселиться в нём. — Мы вернёмся к рассвету. Элиан и Персиваль выглядели так, словно хотели возразить. Обычно Артур приветствовал бы вклад своих избранных рыцарей: людей, которым он доверял не из-за обстоятельств их рождения, а из-за стойкости их действий. Однако теперь время поджимало, и альтернативы, которую он мог бы принять, не было. Он не оставил бы Мерлина в лапах бандитов ни на минуту дольше, чем это было необходимо, даже ради его собственной безопасности. Кроме того, из всех, кого они могли бы захватить, Мерлин был самым беспомощным. Хотя сейчас он не был таким тощим, каким был, когда впервые появился в жизни Артура, ему все еще не хватало того объема, которым могли похвастаться многие рыцари. Артур не мог сказать, что когда-либо видел Мерлина в настоящем бою. Знал ли он вообще, как нанести удар, не сломав себе руку? Мог ли он что-нибудь сделать, чтобы защитить себя, или он был во власти отчаявшихся преступников, которые похитили его? — Гвейн, Леон, за мной. Артур двинулся вперед, все еще не вынимая меч из ножен, следуя по широкой, неглубокой тропинке в снегу. Если бы он был бандитом, он бы оставил несколько человек здесь, чтобы посмотреть, не придет ли кто-нибудь за Ланселотом, но, возможно, у них не было его стратегического дара. Либо это, либо им было все равно, уверенные в своей крепости и численности укрывшихся внутри. Желание наказать их горело в его венах, обжигая кожу, но так продолжаться не могло. Нет, если у них есть надежда вытащить Мерлина целым и невредимым. Хороший рыцарь знал, когда следует сражаться, а когда отложить клинок и прибегнуть к другим средствам. Это был один из тех случаев, независимо от того, как сильно он жаждал увидеть страх и осознание в глазах врагов, когда он предавал их мечу одного за другим. — С ним всё будет в порядке, — пообещал Гвейн, хватая Артура за левое запястье и ободряюще сжимая: возвращая его к настоящему моменту. Гвейн всегда был самым выносливым из своих рыцарей, готовым обнять или похлопать по спине. Год назад Артур отшатнулся бы от этого. Теперь это успокоило его, сняв самую сильную грань его страха. — Ты говоришь так уверенно. — Мерлин, может, и дерьмово обращается с оружием, но у него быстрый ум. Я видел, как он с помощью разговоров выпутывался из неприятностей. Он, наверное, уже обводит их вокруг пальца. — Гордость в голосе Гвейна нельзя было не заметить, и Артур приподнял бровь. — Мерлин не может лгать, чтобы спасти свою жизнь. — Нет, он не может тебе солгать, — ухмыльнулся Гвейн. — И своим друзьям. Он паникует. Любому другому — без проблем. — Я поверю тебе на слово. — Артур сделал паузу, указывая на еще большее количество крови на земле. Капля-другая, не больше, но этого достаточно, чтобы бросаться в глаза даже в сумерках. — Так вот почему они его ударили? Чтобы заставить его замолчать? — Возможно. — Веселье Гвейна исчезло, затерявшись под грозным хмурым взглядом. — Или чтобы помешать ему затеять драку. Может быть, ваша репутация опережает вас? Возможно, они не знают, как ты выглядишь, но слышали, что ты хороший воин? — Будем надеяться, что нет. Мерлин не смог бы соврать, пройдя через испытание. Он был бы мёртв через несколько секунд. — Они не станут рисковать, причиняя ему вред. Не принимая во внимание цену, которую они запросили за его возвращение в целости и сохранности. — Леон провел рукой по своим кудрям. — Большинству лордов было бы трудно выделить такую сумму даже для своего единственного наследника. Артур ничего не сказал. Его раздражала мысль о других, оказавшихся в подобной ситуации, вынужденных разорять свои земли, чтобы расплатиться с беспощадными бандитами. И сколько из них выполнили свою часть сделки? Сколько из них взяли монету и отпустили своих заложников? Он знал о нескольких знатных семьях, которые потеряли сына или дочь, пожертвовав умопомрачительными суммами за их возвращение только для того, чтобы получить взамен тело. Боги. Что, если Мерлин уже мёртв? Ужас нахлынул на него из теней разума, сковав ребра льдом и заставив его дыхание свистеть. Белые вспышки замелькали на периферии его зрения, и он покачал головой, отчаянно пытаясь собраться с духом. Это было не то беспокойство, которое можно было встретить на поле боя. Это был мрачный, незыблемый страх: свинцовый и тяжелый. Это чувство было острее, жестче: сбежать было невозможно. Он был беспомощен, раздавленный его тяжестью, когда пытался постичь невообразимое. — Артур! — Гвейн схватил его за плечи и хорошенько встряхнул. — Хватит об этом думать, Принцесса. Достаточно. Непочтительное прозвище Гвейна заставило его поморщиться — рефлекторный спазм раздражения, позволивший ему глотнуть воздуха. Весь жар гнева покинул его, и теперь его тело дрожало под покровом доспехов, промерзшее до костей. — Я в порядке, — отрезал он, качая головой и с трудом открывая глаза, чтобы взглянуть на недоверчивое выражение лица Гвейна. — Нет, это не так. Ты напуган до полусмерти. Я тоже. Не из-за себя, а из-за Мерлина. Слова дрожали между ними, ситуация стала более реальной благодаря тихому признанию Гвейна. Артур глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться — пытаясь восстановить силу, которую он вообще не должен был терять, но она все равно ускользала из рук. — Мы найдём его, милорд, — пообещал Леон, его присутствие успокаивало Артура тяжестью руки на правом плече. — Мы вернём его домой. — А если мы не сможем? — прохрипел он. Откуда взялся этот страх? Как он нашёл на него, резкий и внезапный? Его отец был бы потрясён, увидев, что он так ошеломлён потерей простого слуги. Вот только Мерлин был чем-то большим. Несмотря на протесты Артура о невозможности этого, Мерлин стал его другом и доверенным лицом. Он вырос из зануды и раздражителя, превратившись в человека, без которого Артур не мог обойтись. Он не мог потерять остроумие Мерлина и его острый язычок, а также его непринужденную беседу и солнечные улыбки. Он не мог потерять эти темно-синие глаза и непоколебимую преданность Мерлина. Артур вздрогнул и сделал глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки. Всё должно было пойти совсем не так. Бандиты опережали их едва ли на четверть световой отметки. Леон и Гвейн были правы; они вернут Мерлина и проклянут любого, кто встанет у них на пути. Он рванул вперёд, его осторожность ослабла, поскольку лес вокруг них оставался безмолвным. Здесь, где деревья были самыми густыми, снег лежал на земле тонким и нежным слоем. Это облегчало каждый шаг, но также означало, что след становился все более расплывчатым. Им приходилось полагаться на едва уловимые признаки, которые легко было не заметить в темноте, например, сломанные ветки и примятую траву. Земля была слишком холодной, чтобы на ней оставались отпечатки ботинок, и отчаяние охватило Артура по мере того, как исчезали красноречивые следы пребывания разбойников. — Здесь. — Леон указал вперед, и Артур прищурился, пораженный таким острым зрением. Он бы прошел мимо, но теперь смог разглядеть странный маленький предмет, свет которого отражался под странным углом в окружении. Присев на корточки, он поднял плетеный кожаный ремешок, до боли знакомый. Оно украшало запястье Мерлина каждый день с тех пор, как он впервые увидел его: простое украшение, слегка потертое временем. Не порванный, понял Артур, а расстегнутый, как будто его владелец специально уронил его. — Мерлин, ты гений, — пробормотал он, и его губы дрогнули от облегчения. — Похоже, они ударили его не слишком сильно. Он оставил нам подсказки. — Потому что они остановились. — Гвейн провел рукой по куче листьев. На некоторых по краям серебрился иней, но другие лежали раздавленными и мокрыми под ногами. — Колебались. Возможно, переговорили между собой, прежде чем направиться в ту сторону. — Он указал налево, и Артур судорожно вздохнул, все его подозрения подтвердились. — Они отвезли его в Киррикэрн. Он был заброшен еще до того, как мой отец взошел на трон. Это единственное место поблизости, где можно было бы приютить группу из их числа. — Дюжина или больше, судя по следам. — Леон вложил меч в ножны с мрачным выражением лица. — И это только те, кто забрал Мерлина. В старом замке может скрываться в пять раз больше людей. Артур сделал паузу, заставляя себя успокоиться, потянувшись к источнику спокойной уверенности глубоко внутри себя. Он должен был отбросить свои страхи и похоронить свои сомнения. Ему нужна была стратегия, которая могла бы незаметно провести их в самое сердце гадючьего гнезда. — Это опасная территория. Они будут вынуждены защищаться от конкурентов, не говоря уже о рыцарях из Камелота. Мы должны перехватить и вывести из строя один из их патрулей. С их доспехами мы сможем проникнуть в крепость, не вызывая подозрений. — Артур окинул взглядом выражения лиц Гвейна и Леона, не ожидая их согласия, но все равно радуясь, что оно есть. — Оказавшись внутри, мы должны иметь возможность свободно передвигаться. Мы понятия не имеем, где они могут держать Мерлина. — Подземелья — хорошая ставка, — ответил Гвейн. — Но это не гарантировано. Мы ничего не принимаем на веру. — Рука Артура рассекла воздух. — Давайте двигаться. Лес вокруг них поредел, а снег снова просачивался сквозь голые ветви. Он образовывал странные белые узоры на темной земле, сгущаясь с каждым шагом, пока последнее укрытие не исчезло вдали и перед ними не замаячил Киррикэрн. Разрушенный монумент из серого камня, он возвышался над землёй: единственный холм на многие мили вокруг. В высшей степени защищенный, он сохранял свой зловещий вид, несмотря на то, что был заброшен на большее количество десятилетий, чем Артур мог сосчитать. Он больше не стоял пустым. Свет факелов мерцал в его окнах без стекол — многообещающие маяки. Из его внутреннего двора поднимался дым, а широкая дорога, ведущая к его подъемной решетке, была изношенной и изрядно заезженной, снег лежал на разбитых старых булыжниках. Здесь обосновалась армия бандитов, и среди них? Мерлин.