Проклятье колдуна (Sorcerer's Bane)

— Там! — Леон указал на дорогу, и выражение его лица помрачнело, когда в поле зрения появился бандитский патруль. Они не были рыцарями, это было точно. Они не держали строя и производили достаточно шума, разговаривая между собой, чтобы выделяться, как маяк в ночи: легкие мишени для засады. Артур стиснул челюсти, его взгляд метнулся обратно к вырисовывающемуся силуэту крепости. Они ждали своего момента, чтобы нанести удар, мучительное упражнение в стратегии против его собственного иссякающего терпения. Не более минуты назад в старом замке произошел какой-то переполох: грохот и крики. Внезапная тишина заставила воображение Артура буйствовать, вызывая в воображении десятки бесполезных, ужасных сценариев. Теперь, наконец, у них появилась возможность самим выяснить, что произошло. — Их всего пятеро. — Зубы Гвейна блеснули в темноте. — Мне нравятся наши шансы. — Ты бежишь на них спереди, мы с Леоном будем петлять сзади. — Артур наблюдал, как ухмылка Гвейна стала шире, более дикой и острой. Каждый из них беспокоился о Мерлине по-своему. Артур разрабатывал стратегию до абсурда, в то время как Гвейн замышлял кровавую месть. Только Леон сохранял видимость спокойного самообладания, но Артур видел, что даже это было всего лишь маской. Лицо Леона могло оставаться пустым и бесстрастным, но его глаза горели. Может, Мерлин и не был рыцарем, но он был одним из них. То, что его схватили, задело их всех за живое. — Подожди, пока мы займём позицию, а затем делай свой ход. Они с Леоном медленно продвигались вперед, прижимаясь к линии деревьев и ныряя за подлесок, чтобы обойти незамеченными. Помогло то, что этот патруль не спешил возвращаться к теплу. Закутанные в меха и передавая друг другу бурдюк с вином, они, казалось, были довольны своей участью. К сожалению, их вечер вот-вот должен был измениться к худшему. Почти в тот же миг, когда они с Леоном заняли позицию, Гвейн издал леденящий кровь крик, его глубокий голос резонировал сквозь падающий снег. Артур увидел, как патрульные заколебались, их шаги стали неуверенными. Мгновение спустя последовал первый удар, и один из бандитов сложился пополам, рухнув на ледяную землю, как детская кукла. Леон и Артур прыгнули, нанося удары сзади. Это была быстрая, кровавая работа. При других обстоятельствах Артур, возможно, почувствовал бы угрызения совести из-за внезапного нападения, но на карту было поставлено слишком многое, чтобы думать о таких вещах, как милосердие. Кроме того, эти люди уже показали, что не испытывают угрызений совести. Они были бандитами, и они похитили Мерлина. Они не заслуживали почётной смерти. — Вот дерьмо, — пробормотал Гвейн, когда упал последний. — Кажется, я испортил его доспехи. — Вот почему я целился в голову. — Леон указал на человека, который пал от его клинка, его висок был окровавлен, но одежда не тронута. — Не бери в голову. Я уверен, что мы сможем придумать три приличных маскировки из этой пятерки. — Тогда давай приступим к работе. — Артур вложил меч в ножны, наклонился и, кряхтя, перекинул одно из тел через плечо. — Оттащите их с дороги и снимите с них броню. — А как насчет того, что на нас надето? — Гвейн указал на кольчугу: хорошее камелотское железо. Артур поморщился при мысли о том, что придется оставить его здесь. — Мы завернем его в ткань и вернёмся за ним, если сможем. Давайте поторопимся. Он не позволял себе зацикливаться на болезненной природе надевания ещё тёплых доспехов другого человека. Бандиты носили кожу с усиленными пластинами: грубая форма защиты, но дешёвая и её легко носить в движении. Большая его часть знавала лучшие времена, и Артур сморщил нос от запаха, витавшего вокруг потрескавшейся и плохо обработанной шкуры. — Оставь меха, — приказал он. — Они слишком своеобразны. Они могут привлечь к нам больше внимания, чем нам бы хотелось. — Да, сир. У них тоже нет шлемов. Нам нужно будет не высовываться. — Леон скривился, потирая рукой в перчатке подбородок, прежде чем пристегнуть меч к поясу. Теоретически, их оружие было слишком прекрасным для таких бандитов, как этот, но Артур знал, что никто из них не расстанется со своими клинками. Даже не ради маскировки. — Мы справимся. Если повезет, бандиты слишком многочисленны и постоянно меняются, чтобы они могли быть знакомы со всеми в Киррикэрне. Ну же. Мы и так потратили впустую достаточно времени. — Он выбежал из-за деревьев, сбавив скорость, когда добрался до дороги, и посмотрел в сторону замка, воспользовавшись моментом, чтобы сориентироваться, прежде чем продолжить путь. Доспехи казались странными, плохо сидящими и слишком легкими, но он отогнал ноющее ощущение неправильности. Он имел дело и с худшим, и если это позволило им беспрепятственно проникнуть в Киррикэрн, то это стоило дискомфорта. — Вход будет усиленно охраняться. Высматривай боковую калитку, — призвал он. — Чем меньше людей мы встретим, тем лучше. — Он прикусил губу, желая быть более уверенным в том, с чем они столкнутся. Был ли Мерлин вообще в подземельях, как подозревал Артур, или бандиты посадили бы его поближе к себе, где они могли бы присматривать за предполагаемым принцем? Занимали ли они все комнаты в разрушенном замке, или некоторые из них были такими же заброшенными и пустыми, как выглядели? Столкнулись ли они с армией или не более чем с неуправляемой бандой? — Тогда ладно, — прошептал Гвейн, указывая на открытый дверной проем в одной из стен башни. — Давайте посмотрим, с чем мы столкнулись? Мерцающие факелы, болезненные и желтоватые, освещали порог, и Артур неторопливо направился к нему, излучая ту же уверенность, с которой он входил в тронный зал своего отца. Позади себя он слышал, как Леон и Гвейн не отстают. От желания идти маршем у Артура заболели колени, но это больше, чем что-либо другое, выдало бы их. Эти бандиты не были рыцарями; любая подготовка, которую они проходили, была давно в прошлом. Он должен был действовать так же, иначе все эти усилия были бы напрасны. Единственный часовой, прислонившись к стене, наблюдал за их приближением. Он не ожидал никаких неприятностей и, не раздумывая, расслабился. Артур мог бы проткнуть его насквозь в мгновение ока. — Всё чисто? — спросил он. — На дорогах никого. — Артур старался, чтобы его голос звучал хрипло, а слова были отрывистыми, но охранник, казалось, был увлечен беседой, его зубы сверкали в свете факелов. — Вы пропустили всё самое интересное, — радостно воскликнул он, хлопая Артура по плечу. — Принц сбежал. Только он не принц. Нисколько. Он чертов колдун! Артур замер, его мысли разлетелись, как стая взлетающих птиц. Колдун? Мерлин? — Он сбежал? — Голос Леона звучал хрипло, напряженно и тонко, но, по крайней мере, он говорил. Это было больше, чем Артур мог вынести, и он чувствовал, как взгляд Гвейна прожигает его кожу, ожидая реакции. — Боги, нет. Лаз держит его на поводке. Он пойдёт к работорговцам и получит хорошую монету. Не королевский выкуп, но достаточно близко. Он в камере. В последний раз, когда я его видел, он выглядел не слишком хорошо. — Он болен? Ранен? — Голос Гвейна звучал так, словно он говорил сквозь стиснутые зубы, и Артур придвинулся ближе в молчаливом предупреждении. — Не-а. — Бандит нахмурился, первая вспышка подозрения омрачила его черты. — Всё дело в ошейнике. Во всяком случае, это то, что я слышал. Он ещё какое-то время не умрёт; по крайней мере, не раньше, чем мы избавимся от него. Артур стиснул челюсти, глубоко вдохнул через нос и выбросил из головы все мысли о колдовстве. Возможно, это было недоразумение; возможно, это было правдой. В любом случае, с этим придется подождать. Всё, что имело значение, — это вытащить Мерлина и рыцарей отсюда целыми и невредимыми. После этого? Он хотел бы услышать правду из уст самого Мерлина, а не невежественные россказни какого-нибудь разбойника. — Пошли, — выдавил он, кивнув подбородком в сторону коридора. — У нас есть места и потеплее. — Он не извинился и не попрощался, просто прошёл мимо часового и свернул в узкий каменный коридор, его сердце колотилось в горле, а мысли кружились. — Артур? — прошептал Леон, дюжина вопросов уместилась в одном слове. — Не сейчас, Леон. Как только он будет в безопасности, мы… — Он замолчал. Он не осмеливался заглядывать так далеко вперёд. — Нам нужно вытащить Мерлина. Это всё, что имеет значение. — Нет, это не так. — Гвейн схватил Артура за запястье, резко дернув его вверх, его глаза горели. — Мы спасаем его только для того, чтобы положить на погребальный костер? Это Мерлин. — Которого продадут работорговцам, если мы его не освободим, — пробормотал Леон. — Но он всё ещё будет жив. Утер увидит, как он горит. — Я знаю! — Артур отдёрнул руку и провел ладонью по волосам. — Я знаю, но мой отец не является частью проблемы. Ещё нет. — Нет. — Рот Гвейна сжался в тонкую, ровную линию, — но как насчет тебя? — Гвейн… — голос Леона налился свинцом от предупреждения, но Артур смог только склонить голову. Если Мерлин был колдуном, то прятать его от королевского правосудия было бы государственной изменой, и всё же… — Остановитесь, — прохрипел он, переводя взгляд с одного на другого, видя на их лицах то же замешательство, боль и неуверенность, которые кипели в его собственной крови. — Мы ничего не знаем. Всё, что у нас есть, — это сплетни. — В Камелоте достаточно, чтобы осудить человека, — проворчал Гвейн. — Не для меня. — Это было всё, что Артур мог сказать в утешение. Встретившись взглядом с Гвейном, он завернулся в немногие оставшиеся клочья своей уверенности, как в плащ. — Я не буду слепо выполнять приказы моего отца. Ты же знаешь это. Наконец Гвейн склонил голову, всего один раз: мрачное признание того, что, несмотря на все недостатки Артура, он не был безмозглым в подчинении Утера. — Подземелья, вероятно, находятся в этой стороне, — сказал Леон, нарушая молчание, и указал на узкую, извилистую лестницу. — Нам бы не помешал факел. Артур взял один из них с ближайшей подставки, радуясь, что у него что-то есть в руках. Это помогало его чувствовать себя менее беспомощным, когда они медленно спускались по ступенькам, стертым с возрастом до предательского блеска. Здесь, внизу, сырость просачивалась сквозь камень, превращая затхлый воздух в ледяной. Гротескные тени вырисовывались на стенах, а пламя факела мерцало и подергивалось на ветру, который со свистом проникал сквозь каменную кладку. — Это место разваливается у них на глазах, — проворчал Гвейн, протягивая руку, чтобы нащупать путь к подножию лестницы. — Это всего лишь развалины с крышей. — Тихо, — прошептал Артур, склонив голову набок, когда до них донесся звук отдаленных голосов. — Слышал это? Это не было ни глумливым разгулом празднующей банды, ни пьяными шутками толпы, потерявшейся в своих чашках. Это было тихое бормотание, от которого по спине Артура пробежали мурашки, пробуждая его инстинкты. Леон осторожно выглянул из-за угла, прежде чем поманил Артура вперёд. — Охранники. Полдюжины или около того, хотя они кажутся не в своей тарелке. Они окружили маленький столик, идеально подходящий для игры в кости, но никто из них не сел играть. Вместо этого они разговаривали между собой, широко раскрыв глаза и размахивая руками. Один затачивал острый обломок ножа, склонив голову набок и прислушиваясь. — У Лаза всё под контролем, — сказал блондин с повязкой на глазу. — Всё улажено. — Тринадцать погибших. Шеи были сломаны, а головы разбиты от того, что их с такой силой швырнуло об окровавленную стену. — Темноволосый бандит потер пальцем переносицу и откинул со лба ткань, которой была обернута его голова. — Мальчик махнул рукой, вот и всё. Ты думаешь, это безопасно только потому, что так говорит Лаз? — Ты видел его. — с повязкой на глазу указал вдоль коридора позади них, узкой, затенённой пасти, вдоль которой тянулись камеры. — Он дрожит, как тонущая крыса. Он и мухи не обидит, не говоря уже о том, чтобы сделать что-нибудь кому-нибудь из нас. Не до тех пор, пока он связан. — А если он выберется? Насколько он разозлится? Что помешает ему сделать то же самое с остальными из нас ещё до того, как у нас появится шанс поднять наши мечи? — Я говорю, мы выпотрошим его сейчас же, — прорычал тот, у кого был нож, и яростный удар его клинка резко прекратился, когда Артур шагнул вперёд. Его сердце сильно заколотилось где-то в горле, когда на него устремились многочисленные взгляды, подозрительные и виноватые в равной мере. — Вы не сделаете ничего подобного, — отрезал он, зная, что его голос звучит слишком богато, слишком образованно по сравнению с этими головорезами, но не в силах остановиться. — Ни один работорговец не захочет иметь труп, даже мага. Мы должны проверить, как там заключённый. Приказ Лаза. Ты, — он указал на мужчину, который во время спора не произнес ни слова. — Принеси ему воды. Еды тоже. У кого ключи? — Ты бы пошёл к нему? — спросил человек с ножом, пожимая плечами и бросая ему ржавую связку ключей, которая звякнула, когда он поймал её. — Лёгкой смерти. — Кто-то должен проверить товар. — Ухмылка Гвейна была далека от дружелюбной. — Через железные прутья этого не сделаешь. Артур обменялся быстрым предупреждающим взглядом с Леоном. У них не было другого выбора, кроме как повернуться спиной к мужчинам, которые возобновили перешептывания между собой. Они прошли вдоль ряда пустых камер, и у Артура зачесались лопатки от воображаемого удара ножом. Остальные были не лучше. Он слышал их боевую готовность в каждом вздохе, слетавшем с их губ. Они не произнесли ни слова, пока не добрались до самой последней камеры и слабый свет факела не упал на фигуру внутри. — Боги! Голос Леона дрожал от сочувствия. Ответное напряжение сжало сердце Артура, и он сунул факел в руки Гвейна, повозившись с ключами, прежде чем отпереть дверь. Мерлин даже не пошевелился, когда Артур опустился на колени рядом с ним. Он дрожал там, где лежал: лихорадочная дрожь, от которой стучали зубы. Кровь залила его лицо и спутала волосы. Это стройное тело, обнаженное до туники и бриджей, сжалось в комок, словно пытаясь отразить еще один удар. И все же именно его остекленевшие, невидящие глаза заставили Артура остановиться. Не голубого, как он привык, а ярко-золотистого. — Мерлин? Он стянул перчатку, протянул голую руку, чтобы схватить Мерлина за плечо, и почувствовал, как холод плоти под ним просачивается сквозь поношенный рукав. Бледность лица делала его похожим на мертвеца, лишенного всех красок и жизни, которые Артур так хорошо знал. Всего несколько часов назад Мерлин был здоров и жизнерадостен. Видеть, как он стал таким… — Мерлин, ты меня слышишь? Его подбородок дернулся, как будто его ударили, и взгляд Артура привлек блеск металла. — Гвейн, поднеси факел поближе. — Это он?.. — Сапоги Гвейна зацокали по полу, и воздух наполнился горьким проклятием, когда он смог рассмотреть всё получше. — Боги, он дерьмово выглядит. Артур протянул руку, осторожно прикоснувшись кончиками пальцев к блестящему ошейнику, охватывающему горло Мерлина. Прохладный на ощупь, ничем не примечательный, но можно увидеть кровь, выступающую по краям, как будто он разрезал горло Мерлина с каждым вдохом. — У него и на запястьях. — Гвейн протянул руку, чтобы отвести кулак Мерлина от того места, где тот был прижат к его груди. Два наручника были соединены вместе короткой цепью, манжеты на обоих концах оставляли кровавый отблеск на бледной коже Мерлина. — Что они с ним делают? — прошептал Артур. Раздался тревожный крик, и Артур неловко развернулся, наполовину поднявшись на ноги, когда Леона швырнули в клетку, толкнув с такой силой, что все трое растянулись на холодном каменном полу. Факел погас, погрузив их в тень, но именно лязг открывшейся двери заставил Артура выпрямиться. Он оставил ключи висеть в замке, и теперь засов отодвинулся, оставив его задыхающимся, разъяренным и пойманным в ловушку. — Ну, что у нас здесь? — Крупный мужчина с лицом, испещренным шрамами, стоял в полумраке, рядом с ним стоял бандит, которого Артур послал за едой и водой. — Вы не из моих парней. — Его улыбка больше походила на оскал, когда Артур подошёл ближе к решетке, но у него хватило ума держаться подальше от меча. — Отпустите нас! — Нет, я не думаю, что смогу. — Лаз… — прошептал мужчина, указывая на оружие в руке Артура: не на само лезвие, а на рукоять, отмеченную отличительными цветами Камелота. — Смотри. Лаз, который, судя по кольцам на его пальцах и меху на плечах, должно быть был лидером, схватил ближайший факел. Он поднял его над головой, так что золотистый свет залил камеру. Он окинул Артура холодным взглядом, в уголках его глаз появились веселые морщинки, когда он оценивал его. — Похоже, сегодня мой счастливый день. Может быть, ты украл этот меч и эти туфли. — Он окинул взглядом удобные сапоги Артура для верховой езды, слишком ухоженные, чтобы принадлежать какому-нибудь хулигану. — Но ты не мог украсть этот нос или эту челюсть. Утер Пендрагон написан на вас, ваше высочество. Артур сглотнул, короткая мысль все отрицать всплыла у него в голове. Но даже когда это произошло, он понял, что это было бы бесполезно. Возможно, Лаз не знал его в лицо, когда забирал Мерлина, но, похоже, он знал Утера достаточно хорошо, чтобы заметить сходство. — Отпусти остальных. Это я тебе нужен. — И заставить их отправиться в Камелот и привести армию к моим дверям? Я думаю, что нет. Нет, я оставлю их себе. Они рыцари. Дворяне. У них будет семья, готовая заплатить за них хорошее золото. И есть ты. — Он почесал заросшую щетиной челюсть, облизал губы и вытащил что-то из кармана. Это было похоже на короткий металлический стержень, поблескивающий тем же блеском, что и цепи Мерлина. — Сын Утера, который осуждает любую магию как величайшее из зол, спешащий на помощь колдуну. Интересно, что бы сказал на это твой отец? Молчание было его единственным ответом. Артур не удостоил его ничем, кроме холодного, незаинтересованного взгляда. Его ладонь все еще лежала на мече, отчаянно сжимая рукоять в кулаке. Этот жест не ускользнул от внимания Лаза. Он пренебрежительно махнул рукой в сторону Артура. — Сдайте своё оружие. Все трое. — Почему мы должны это делать? — спросил Леон, делая шаг вперёд и становясь за плечом Артура. Мгновение спустя Гвейн сделал то же самое с другой стороны, представив упрямый, сплоченный фронт. Не говоря ни слова, Лаз наклонил палочку, свет факела заструился по её длине, пока он не повернул её вбок, уже не вертикально, а параллельно полу. Это казалось бессмысленным жестом, вплоть до того момента, когда следующий вздох Мерлина с шипением прервался. — Сделайте это, или он умрёт. Артур резко обернулся, наблюдая, как Мерлин хватал ртом воздух. Лента на его шее светилась льдисто-белым цветом, обведенная алым в том месте, где она впивалась в шею Мерлина. Его губы уже посинели. Остекленевшие глаза закатились в глазницах, их золотой блеск потускнел. — Хватит! Недоверчиво выругавшись, Артур просунул свой меч сквозь прутья решетки. Она скользнула по каменному полу, вращаясь вне пределов его досягаемости, когда он кивнул Леону и Гвейну, приказывая им сделать то же самое. — Хорошо, — промурлыкал Лаз, поправляя палочку и ухмыляясь, когда воздух наполнился звуком хриплого, нетерпеливого дыхания Мерлина. — А теперь, вы двое, встаньте там. — Он указал на правую сторону камеры, прежде чем щелкнуть пальцами в сторону Мерлина, который лежал в дальнем левом углу. — Ты, — приказал он Артуру, — подойди к своему питомцу. — Когда они заколебались, он многозначительно взмахнул палочкой. — Мне нужно вас заставлять? Попятившись назад, Артур сделал, как ему было сказано, встав между Лазом и Мерлином. Несколько мужчин шагнули вперёд, ожидая, пока Лаз повернёт ключ, прежде чем ворваться внутрь и не слишком нежно схватить Леона и Гвейна. Они попытались сопротивляться, но в тот момент, когда они начали сопротивляться, Лаз снова начал наклонять палочку, и Мерлин издал тонкий крик боли. — Идите спокойно. Вас далеко не уведут. Соседняя камера. Буду держать вас порознь. Берегите себя. — Он насмешливо посмотрел на Артура, снова запирая его, и с размаху сунул ключ в карман, прежде чем отвесить ему насмешливый поклон. — Что касается вас, ваше высочество, я оставлю вас с вашим колдуном. Похоже, он очень много значит для тебя, раз стоит всех этих хлопот. Его грубый смех эхом разнесся по коридору, когда он уходил, и Артур склонил голову, скрестив руки на груди, когда вся тяжесть его неудачи легла на его плечи. Он не должен был позволять себе отвлекаться на Мерлина, ни на его раны, ни на магию, которая сверкала в его глазах. И все же они были здесь, он и его рыцари — обезоруженные и обесчещенные. Резкий вздох Мерлина привлек внимание Артура. Их жалкую камеру почти не освещали: только факел на противоположной стене, но сам Мерлин, казалось, светился в темноте, его кожа была белой, как кость. Он должен был выглядеть угрожающе, его магия — если это вообще была его магия, а не иллюзия, созданная кандалами — была выставлена напоказ, но все, что Артур видел, — это слугу, который стал его другом. Молодой человек, который следовал за ним навстречу одной опасности за другой, не имея при себе ни меча, ни доспехов. Не является рыцарем, но самый храбрый из них всех. Мерлин был Мерлином, и Артур не мог отвернуться от него. Сев спиной к стене, он протянул руку, обхватив Мерлина под подмышки и притянул его ближе. Ни единого звука протеста не сорвалось с губ Мерлина. Знал ли он вообще, что происходит? Понимал ли он, что Артур и остальные пришли за ним, или он был заперт где-то в своем собственном сознании, став пленником другого рода из-за того, что Лаз сделал с ним? Раздвинув ноги, Артур устроил безвольное тело Мерлина между своих бедер, позволив этому стройному телу пьяно прислониться к его груди. Тяжесть Мерлина была дрожащей, хрупкой ношей. Он всегда был худым, но сейчас казался хрупким, как стекло, и Артур подавил свой страх. Мерлин был сильнее, чем казался. Он должен был в это верить. — Я здесь, Мерлин, — пробормотал он, обнимая дрожащее тело, прижимая его к своему колотящемуся сердцу и делясь тем немногим теплом, которое у него оставалось. — Я здесь.