Проклятье колдуна (Sorcerer's Bane)

Копыта лошадей застучали по булыжникам, когда они въезжали в город Бардербрейт. Проезжавшие мимо люди и повозки расчищали улицу от снега, а горожане разожгли огромные жаровни, чтобы отогнать сгущающуюся тьму. Люди спешили по своим делам, стремясь укрыться от пронизывающего ветра. Рыцари из Камелота, вероятно, были достаточно обычным зрелищем в здешних краях, проходя мимо с патрулями. Теперь, без плаща, ничто не выделяло Артура как особенного, так что они не привлекали пристальных взглядов. Если уж на то пошло, то единственным, на кого бросали странные взгляды, был сам Мерлин, закутанный в полдюжины ярко-красных плащей и всё равно дрожащий. Шипение боли вырвалось у него, когда он слезал с Лайлак, каждый сустав протестовал, а ноги онемели от холода. Его пальцы возились с пряжками на подпруге, и он тихо выругался, прежде чем Артур похлопал его по тыльной стороне запястья. — Пусть этим займутся конюхи, — приказал он, покачав головой, когда Мерлин открыл рот, чтобы возразить. — Ты еле держишься на ногах, как и все мы. У нас достаточно денег, чтобы позаботиться обо всём, включая лошадей. Кроме того, тебе потребовалась бы вся ночь, чтобы расчесать и покормить их. Мерлина так и подмывало заметить, что если он не проведет за этим всю ночь, то это сделают конюхи, но он придержал язык. Трое парней выглядели довольными тем, что их оставили присматривать за такими прекрасными созданиями, и были в восторге от монет, которые передал Артур. Он велел им ухаживать за каждой лошадью и натирать их, уделяя особое внимание ногам и копытам, и кормить их лучшим овсом. — Они хорошо поработали, доставив нас сюда до бури, — сказал он, забирая сумки Мерлина, прежде чем тот успел дотянуться до них сам. Артур взвалил их на плечи рядом со своими, прежде чем пойти к таверне. — А теперь давайте посмотрим, найдутся ли у них для нас комнаты, или нам придется делить сеновал с лошадьми. Переступив порог, Мерлин вздохнул, когда его окутало тепло, распространяемое по комнате огромным, ревущим камином. Многие столики были пусты, хотя, похоже, несколько местных жителей, несмотря на непогоду, решили выпить по кружке-другой. Женщина за грубо отесанной стойкой одарила их лучезарной улыбкой, приветственно подняв руку. — Добро пожаловать, милорды! Хотите чего-нибудь выпить? — Возможно, через некоторое время, — ответил Артур, его ладонь ударила Гвейна в грудь, прежде чем он смог принять предложение женщины. Мерлин спрятал усмешку, когда Гвейн проворчал что-то, но Артур был прав. Им не нужно было, чтобы он напивался и затевал драку: только не в том случае, если они хотели получить крышу над головой сегодня вечером. — Нам нужны комнаты, если они у Вас есть. — У нас есть, хотя осталось всего три, если Вы не против поделиться? — Она потянулась к поясу за ключами, передавая их Артуру в обмен на серебро. — Вы также можете получить ужин и завтрак, — объяснила она. — Ванны стоят дополнительно, если вам это нужно. Как и эль. — Её глаза понимающе блеснули, без сомнения, уверенная, что сегодня вечером она заработает кучу денег по крайней мере на одном из них. — Следуйте за мной. Я покажу вам дорогу. Она повела их вверх по широкой лестнице и указала на три смежные двери, улыбаясь, когда рыцари выразили свою сердечную благодарность. Комнаты внутри были опрятными и чистыми, а кровати, по крайней мере для Мерлина, роскошными и мягкими, со свежими матрасами, набитыми соломой, и толстыми одеялами. Для Артура они, вероятно, были скромными по сравнению с его пухлым чудовищем, но он не произнёс ни слова жалобы, когда остальные принялись решать, кто где будет спать. — Мы с Мерлином будем делить одну комнату. Остальные из вас разберутся с этим между собой. В номере по две кровати, поэтому кому-то нужно будет сложить спальные мешки на полу. — Не Ланселот, — добавил Мерлин, неопределенно указав на свой висок, чтобы указать на рану на голове рыцаря. — Он должен быть в постели. — Как и тебе следовало бы, — заметил Ланселот. — У тебя такой вид, будто ты вот-вот упадешь. — Я выясню, не сможет ли хозяйка гостиницы организовать для вас двоих ванну, — решил Артур. — Во всяком случае, тебе нужно смыть кровь со своих волос. Все остальные справятся. Мерлин, оставайся здесь. Отдохни немного. Это был приказ, плохо замаскированный под просьбу, и Мерлин подавил вздох, когда Артур поспешно вышел из комнаты, намереваясь убедиться, что он и рыцари устроены и за ними ухаживают. Он слышал, как остальные разговаривали и смеялись между собой, снимая кольчуги. Артур оставил дверь открытой. Мерлин не преминул бы приказать рыцарям присматривать за ним во время его краткого отсутствия, но он не мог заставить себя беспокоиться. Было больно так, что не имело ничего общего ни с ранами, ни с лихорадкой. Боль пронзила его, из выдолбленного отверстия в центре тела хлынула кровь. Всякий раз, когда он тянулся к своей магии, это было похоже на попытку ухватиться за воду. Сила снова и снова утекала сквозь его пальцы, оставляя ему лишь несколько кристаллических капель, которые можно было использовать. Мерлин не мог вспомнить, когда в последний раз чувствовал себя таким слабым, и это приводило его в ужас. Если бы кто-нибудь сейчас набросился на Артура, он был бы бессилен защитить его. Со стоном он плюхнулся на ближайшую к двери кровать, поморщившись, когда ноющие мышцы получили некоторую передышку. Виноватый голос в глубине его сознания шептал, что он должен быть на ногах, помогая остальным снять доспехи, убедившись, что они накормлены, напоены и им удобно, но он не обращал на это внимания. По крайней мере, он не думал, что сможет принудить своё усталое тело к чему-то подобному. Даже мысль о том, чтобы встать и принять обещанную ванну, казалась слишком тяжёлой. Скрип половиц заставил его вздрогнуть, и он приоткрыл один глаз, когда теплая рука взъерошила его волосы: слишком нежно, чтобы быть Артуром. Ланселот присел на корточки у его постели, глядя на него тёмными, добрыми глазами. — У тебя всё хорошо получается, — пробормотал он. — Если ты и паникуешь, то это незаметно. Мерлин хмыкнул. Он должен паниковать. Секрет, который он годами старался скрывать, был раскрыт. Правда, которая вполне могла стоить ему жизни, была известна одному из людей, которые обладали властью применять всю жестокую силу закона, но у него не было сил беспокоиться. Честно говоря, если бы Артур передумал и отрубил ему голову, это было бы почти благословением. По крайней мере, тогда ему больше не пришлось бы беспокоиться об этом прискорбном беспорядке. Однако вслух он этого не сказал. Последнее, что ему было нужно, это чтобы лицо Ланселота омрачилось и помрачнело от беспокойства. — Со мной всё в порядке, — пробормотал он вместо этого. — А остальные?.. — Он прикусил губу, не уверенный, что хочет это знать. Все рыцари казались добрыми и поддерживающими, но это не означало, что у них не было никаких сомнений. — Дай им время привыкнуть к этой мысли, — улыбнулся Ланселот. — Во всяком случае, я думаю, что они впечатлены, но я подозреваю, что там тоже может быть здоровая доза страха. Особенно после того, что случилось с Киррикэрном. Ты был не совсем тактичен, мой друг. Мерлин скорчил гримасу. — Я сделал это не нарочно. Хотя, может быть, это ещё хуже. Я не знаю. — Артур рассказал нам об этом: ошейник и цепи, клеймо. Неудивительно, что твоя магия встала на твою защиту. — Ланселот почесал висок, поморщившись, когда потревожил рану. Свежее пятно крови заставило Мерлина сесть, свесив свои тяжелые ноги с края кровати и протянув руку, чтобы рассмотреть поближе. — Наверное, не помешало бы наложить швы, — решил он. — Ты должен был сказать. — А ты смог бы продеть нитку в иголку, если бы я сообщил? — Ланселот схватил его за запястье. — Большую часть вчерашнего дня ты был без сознания, и вдобавок у тебя была лихорадка. Даже сейчас ты дрожишь, как лист на ветру. Я воспользуюсь своим шансом. Кроме того, Гвиневра находит шрамы очаровательными. — Она говорит это только из вежливости. — Мерлин ухмыльнулся, зная, что не сможет отрицать прямолинейные замечания Ланселота о его силе. — Просто следи за чистотой, ладно? Шрам — это одно, но мы не хотим, чтобы он испортился и испортил те крохи мозгов, которые у тебя есть. Ланселот рассмеялся ярким, радостным смехом. — Мне не нужны мозги, Мерлин. Вот для чего ты у нас есть. А теперь пошли. Артур что-то говорил о ванне. Он рывком поднял Мерлина на ноги, положил ладони ему на плечи сзади и вывел из комнаты. Хозяйка гостиницы встретила их в коридоре с распущенными волосами и раскрасневшимся лицом. — Две ванны, как и было приказано, милорды. — Она указала на ближайшую дверь, и Ланселот пробормотал слова благодарности, прежде чем проводить Мерлина в соседнюю комнату. Влажный воздух обволакивал его кожу, и он глупо моргал, глядя на защитный экран, преграждающий путь вперёд. — Иди налево, — посоветовал Ланселот, закрывая за ними дверь. — Я пойду направо. Поговорим, пока будем мыться. Артур убьет меня, если ты заснешь и утонешь. — Поговорим о чём? Ланселот издал саркастический звук, прежде чем скрыться из виду, немного повысив голос, чтобы его услышали. — Я не знаю, Мерлин. За последние несколько дней произошло так мало примечательного! — Ты говоришь, как Гвен. — Мерлин улыбнулся про себя, подумав о своей подруге в Камелоте, и вспышка вины пронзила его за то, что он держал её в неведении. — Она будет в ярости на меня. — За то, что обладаешь магией? — За то, что скрывал это от неё. Когда Ланселот залез в ванну, раздался всплеск, и Мерлин нахмурился, осознав, что он даже не начал раздеваться. Его пальцы вцепились в подол туники, и он поморщился, пытаясь прикрыть ею клеймо. Его обнаженную грудь покрывали синяки, и он поморщился, поняв, что бинты придется снять. Это значительно замедлило его движение, и он раздраженно фыркнул, принимаясь распутывать полоски ткани, теперь испачканные как путешествием, так и кровью. — Она поймёт, — пообещал Ланселот. — Во всяком случае, она будет больше похожа на Артура. Он не столько возмущен твоей скрытностью, сколько глупостью. Требуется особое мужество, чтобы рисковать так сильно, как ты это делаешь ежедневно в Камелоте. — Не то чтобы у меня был выбор. — Тебе не обязательно использовать свою магию. Для тебя это опасно, и всё же ты никогда не колеблешься. Не тогда, когда на карту поставлена чья-то безопасность или благополучие. Ты ставишь их потребности выше своих собственных. Это то, что расстроит Гвен, и это будет вызвано страхом за тебя больше, чем чем-либо ещё. Мерлин бросил грязные бинты поверх своей одежды, бросив взгляд на раны, прежде чем осторожно войти в ванну. Вода была слишком горячей, и он зашипел, погружаясь в неё, его царапины и порезы саднили от соприкосновения. И всё же, только когда вода попала на клеймо на его руке, он вскрикнул и выругался, его зрение затуманилось от неожиданных слез от остроты боли. — Мерлин? - Из-за ширмы донесся всплеск, и Мерлин что-то проворчал, надеясь успокоить Ланселота, прежде чем тот побежит голый, как в день своего рождения, проверять, как дела у Мерлина. — Просто больно, — выдавил он, сделав глубокий вдох, затем другой, прежде чем осмотреть рану более внимательно. Обугленная и опухшая, неповрежденная кожа, окружающая клеймо, была теплой на ощупь. У Гаюса случится настоящий припадок, когда он это увидит. Не то чтобы Мерлин мог винить его. Кровоточащие раны можно было бы остановить и зашить; сломанные кости можно было бы вправить. С ожогами вариантов было меньше. Это были не те травмы, которые им приходилось лечить часто, и знания Мерлина были в лучшем случае обрывочными. Он знал, что должен содержать его в чистоте, но от мысли о том, чтобы погрузить его в горячую воду, у него скрутило живот. Даже это небольшое обливание было таким, словно железо снова прижималось к его коже, и у него не было никакого желания повторить. Тяжело сглотнув, он накрыл клеймо правой рукой, потянувшись к своей магии, как будто пытался приблизиться к дикой птице, боясь, что она взлетит. Большая часть силы оставалась вне пределов его досягаемости, запертая крепко, но крошечная струйка тянулась к нему, мягкая, как солнечный свет. — Benn ābīd drȳġ. Ему потребовалась вся его сила, чтобы закрепить заклинание, сплести его вместе над ожогом. Всего несколько дней назад его магия была инстинктивной. Теперь это было похоже на тяжелую борьбу даже с самыми простыми вещами. Его магия работала не так, и он старался не паниковать из-за страха, что это изменение может оказаться необратимым. Как он мог вот так защищать Артура? Наконец, заклинание сработало и Мерлин, набрав полную ладонь воды и собравшись с духом, плеснул ею на клеймо. Вместо того чтобы соприкоснуться, капли разлетелись в стороны, и он вздохнул с облегчением. По крайней мере, он мог привести себя в порядок, не борясь постоянно с болью, и быстро принялся за работу, не уверенный, как долго продлится передышка. — С твоей головой всё в порядке? — крикнул он, осознав, что уже некоторое время ничего не слышал от Ланселота. — У меня шишка размером с гусиное яйцо, но могло быть и хуже. Что меня ударило? — Обух топора. — Тогда, полагаю, я должен быть благодарен, что это был не клинок. Что насчет тебя? Есть какие-нибудь травмы, о которых мы не знаем? Я видел, каким неуверенным ты был по дороге сюда. Это из-за твоих ребер? — Один или два удара пришлись мне по правой стороне. — Он наклонился, прижимая костяные скобки, и поморщился, когда понял, что они торчат больше, чем до начала путешествия. Но ничего не было сломано, и боль была просто ещё одной из многих. — Клеймо — это самое худшее. Он намылил царапины на том месте, где были кандалы, осторожно, чтобы не потревожить нежную корочку. Вымыть волосы было облегчением, и вскоре вода приобрела розовый оттенок из-за засохшей крови, которую он смыл. К тому времени, как он очистился настолько, насколько собирался, некоторые из его болей сошли на нет, и медленное, кружащее по кругу истощение, которое мучило его весь день, начало своё наступление. Единственное, что заставило его выбраться из ванны, было осознание того, что, если он не пошевелится, один из рыцарей возьмет на себя смелость вычерпать его и вытащить, одетого или нет. — Ой, — проворчал он, поднимаясь на ноги, стараясь не расплескать воду, когда потянулся за полотенцем, которое было оставлено для него. Обычно он наслаждался ванной: в конце концов, это была редкая роскошь для такого слуги, как он, но, стоя рядом с ней, и дрожа от холода, он решил, что оно того не стоило. Теперь он чувствовал себя в два раза слабее, чем раньше, и, хотя он мог быть чист, усилия истощили его. Он вполне мог бы свернуться калачиком на полу и оставаться там всю ночь. — Похоже, кому-то удалось раздобыть для тебя запасную одежду, — крикнул Ланселот, держа сверток за ширмой. — Это даже к лучшему. Я не думаю, что твоя старая одежда на многое способна после того, через что ты прошёл. — Спасибо. В любой другой день Мерлин захотел бы узнать, откуда они взялись и как он может отплатить своему неожиданному благодетелю, но сейчас он слишком устал для подобных любезностей. Туника и бриджи были хорошо выстиранными и поношенными, но в хорошем состоянии, и он надел их поверх своего нижнего белья, радуясь избавлению от слабого, затяжного запаха дыма и крови, который преследовал его старую тунику. Он был слишком утомлён, чтобы перевязывать какие-либо из своих ран, и вместо этого собрал грязные бинты и одежду, чтобы разобраться с ними завтра. Всё это могло подождать до рассвета, начиная с его травм и заканчивая его неправильной магией. Он слишком устал, чтобы обращать внимание на аромат сочного рагу, витавший в воздухе. В голове у него снова загрохотало, и он, пошатываясь, обошёл защитные экраны, морщась от света фонаря. — Почему ты выглядишь хуже? — спросил Артур, недоверчиво пыхтя, когда Мерлин, спотыкаясь, вошёл в дверь их комнаты. Мерлин моргнул, глядя на него, когда он сбросил одежду и упал на кровать, которая, как он решил, принадлежит ему. — Мне нужно поспать, — выдавил он хриплым горловым голосом. Артур вздохнул. На первый взгляд, это звучало как его обычное наигранное раздражение из-за необходимости иметь дело с Мерлином, но сквозь его полуоткрытые глаза Мерлин мог видеть беспокойство, хмурые брови Артура и сжавшийся рот в квадратные линии. Дайте ему смелое спасение или зверя, которого нужно убить, и Артур был бы совершенно счастлив. Однако это, по-видимому, выходило за рамки его компетенции. — Вставай, — пробормотал Артур, пересекая комнату и толкая Мерлина в бок. — С таким же успехом ты мог бы залезть под одеяло. Мерлин что-то проворчал, но позволил себя подтолкнуть, пока, наконец, тяжёлое шерстяное покрывало не накрыло его тело, удерживая тепло его тела и заключая его в удобный кокон. Подушка накрыла его ноющую голову, и он глубоко вздохнул, его глаза закрылись, когда он свернулся калачиком на матрасе. Он едва заметил руку, убиравшую волосы со лба, и сухую ладонь, проверяющую его кожу на предмет лихорадки. Нежные слова Артура погрузили его в дремоту: нежный свет во тьме. — Приятных снов, Мерлин.