Проклятье колдуна (Sorcerer's Bane)

Рынок Камелота гудел от торговцев, продававших свои товары. Восточные ворота были одним из самых оживлённых мест в городе, и даже Артура в толпе было не разглядеть. Горожане привыкли видеть своего принца как в доспехах, так и без них, и не обращали на него внимания, кроме вежливых поклонов. В отличие от своего отца, который держался обособленно от толпы, Артур всегда любил двигаться среди своего народа. Теперь он был благодарен за то, что его присутствие было таким обыденным. Это означало, что никто не посмотрит на него или его спутников дважды. — Ты что-нибудь видишь? — спросил он Ланселота, который стоял по правую руку от него, положив ладонь на бедро рядом с рукоятью меча. — Кто-нибудь, кто похож на нашего человека? — Друидам запрещён вход в Камелот, сир, — напомнил ему Гаюс, жестом указывая на широкий проём огромных дубовых ворот. — Возможно, Эйвор хочет сбежать по формальным причинам и ждёт нас за стенами? — Такой поступок может привлечь больше внимания, чем смешение с толпой, — заметил Ланселот, окинув толпу внимательным взглядом. — Мы хоть что-нибудь знаем о человеке, которого ищем? Как мы узнаем его, если увидим? — К счастью, сэр рыцарь, Вас и принца легко заметить, — прокомментировал ровный, мягкий голос. Артур повернулся и уставился на незнакомца, который стоял и ел свежую варёную булочку, подслащенную смородиной. — Эйвор? — спросил он, стараясь не выдать своего удивления, когда мужчина отвесил короткий поклон в знак признательности. Он не был таким, каким он ожидал увидеть друида. Он хорошо знал, что не все они были мудрыми старцами, но этот казался не намного старше его. Бледные светлые волосы, почти белые, были убраны назад в кий, а глаза цвета ручья сверкали на его лице. Однако на его коже было очень мало линий, обозначающих следы жизни. Его руки, заметил Артур, были длиннопалыми, изящными и испачканными чем-то похожим на чернила. В его голове кипела дюжина вопросов, но один возвышался над кипящей массой, позолоченной отчаянием. — Ты можешь помочь Мерлину? Эйвор не попросил разъяснений и не изобразил никакого замешательства. Вместо этого он окинул взглядом троих мужчин, переходя от Гаюса слева к Ланселоту справа, его выражение лица было напряжённым, словно он пытался решить, как сообщить неприятные новости. — Боюсь, что ситуация не так проста, Ваше Высочество, — пробормотал он наконец, жестом указывая на близлежащую таверну с грубыми скамьями у внешней стены. — Присядем? — предложил он. — Я сделаю всё возможное, чтобы дать вам ответы, которые вам нужны. Артур стиснул челюсти, его зубы стали баррикадой для гневных, раздраженных обвинений. Слабая искра надежды на то, что в руках Эйвора они найдут лекарство для Мерлина, затрепетала. Он тяжело сглотнул и бросил судорожный взгляд назад, в сторону замка. — Тогда быстрее. Я хочу вернуться к Мерлину, а ты, я не сомневаюсь, желаешь удалиться в безопасное место своего лагеря. — Спасибо, — добавил Гаюс, опустившись на скамью, его старые кости защёлкали. — Ты очень рисковал, придя сюда, Эйвор. Мы не станем тебя задерживать. — Хотел бы я прийти с лучшими новостями, — пробормотал Эйвор, усаживаясь рядом с Гаюсом. — Мы поняли, когда Эмр — когда Мерлин сдался. Мы слышали его крик, чувствовали его боль. Старейшины моего клана были единственными, у кого были ответы. У них были слабые воспоминания из их детства об испытании, которое предлагалось колдунам. Если бы они справились, их сила была бы отточена и усилена, но неудача… Эйвор склонил голову. — Это было слишком тяжело. Едва ли один из ста выживал после этого. К моменту Чистки он вышел из употребления. Это был дар, больше не предназначенный для нас, и реликвия была утеряна. Это была тяжелая вещь, стела высотой примерно с бедро. — И этот предмет позволил начать суд? — спросил Гаюс. — Старая магия. Древнее, чем все наши воспоминания. Но когда старейшины почувствовали, что Мерлин страдает, они узнали его зов, хотя не слышали его много лет. — Мерлин заболел, когда его заключили в ошейник. — Артур протянул руку к собственной шее, вспоминая болезненную полосу, прочертившую свой путь по горлу Мерлина. — Там не было реликвии, только оковы. Эйвор наклонил голову. — Как и многие предметы во время Чистки, сокровища были потеряны, украдены, переплавлены или перепрофилированы. Мы подозреваем, что стелу постигла такая же участь. Даже в ритуале она отделяла колдуна от его силы. Легко понять, как такие качества могли бы понравиться тем, кто боится магии: способ ослабить всех, кто обладает такими способностями. Я полагаю, что ошейник и цепи, сковавшие Мерлина, были сделаны из стелы. Возможно, они единственные. Может быть, есть и другие. Они сохранили свои первоначальные качества, даже будучи испорченными в своей цели. — Как знание этого поможет Мерлину? — спросил Ланселот со своего места, не сводя глаз с толпы. — То, что вы видите, болезнь, которую он переносит, — это физический эффект испытания. — Эйвор глубоко вздохнул, его широкая грудь вздымалась. — Я хотел бы сообщить тебе радостную весть, но лекарства нет. Ни зелья, ни мази не способны принести ему облегчение. Он должен сражаться в одиночку. Если он пройдёт испытание, всё будет хорошо. Он проснётся и поправится. — А если нет? — спросил Артур, закрыв глаза, так как единственным ответом Эйвора было мрачное, скорбное молчание. — Мы ничего не сможем сделать? Задумчивый тёмный взгляд окинул их. — Как давно Мерлин был закован в цепи? Когда он впервые коснулся металла? Артур колебался, мысленно считая в обратном порядке. — Девять дней? Может быть, десять? — Он пожал плечами, сложив руки на груди. — На закате будет пять дней с тех пор, как он заболел, — пробормотал Гаюс. Он выглядел маленьким, сидя рядом с Эйвором, его плечи сгорбились. — Я не знаю, сколько ещё выдержит его тело. — Так или иначе, испытание скоро закончится. — Эйвор протянул руки ладонью вверх в знак извинения. — Мои старейшины могут сказать только одно: Мерлин — самый сильный из нас. Если у кого и есть шанс пройти через это испытание, так это у него. Возможно, он ввязался в него неосознанно, но он не отвернётся от испытаний. Это не в его характере. Артур тяжело сглотнул. Эйвор принёс им не так уж много: горсть ответов и проблеск надежды — вот и всё. Ему приходилось напоминать себе, что это лучше, чем ничего, но всё равно он чувствовал себя неудачником. Мерлин был его: его слуга, его друг. За его благополучие отвечал Артур, а он стоял здесь, не в силах ничем помочь. Если Эйвор был прав, то им оставалось только ждать. — Спасибо, — наконец произнес он, протягивая руку, чтобы поднять Гаюса на ноги. — Жаль только, что я не могу сделать больше. — Эйвор протянул руку и сжал пальцы Артура в своей тёплой хватке. — Теперь ты должен верить в Мерлина. Я уверен, что это не напрасно. Он пробьет себе дорогу обратно к Вам, Ваше Высочество. — Вы так уверены. Впервые глаза Эйвора смягчились. — Здесь его место. Дыхание Артура остановилось в горле, но прежде чем он успел спросить, что Эйвор имеет в виду, мужчина исчез, направляясь прочь из города, который с такой мстительностью ненавидел его род. — Я надеялся, что у него найдется для нас что-то ещё, — пробормотал Гаюс, поднимая подол своей мантии, чтобы она не запачкалась в грязи, пока они шли обратно к замку. — И всё же, возможно, я смогу провести дополнительные исследования. Где-то в книгах должно быть упоминание о стеле, которая избежала Чистки. — Одно очевидно, — пробормотал Ланселот. — Если друиды правы, то Лаз понятия не имел, чем на самом деле обладает Проклятие колдуна. — Почему ты так уверен? — Судя по тому, что Вы сказали, сир, Лаз планировал продать Мерлина работорговцам. Я сомневаюсь, что он понимал, что Мерлин заболевал из-за какого-то «испытания». Бандиты полагаются на репутацию друг друга. Должно быть, он не думал, что ошейник не только сдержит… способности Мерлина. Артур покачал головой, сдерживая быстрые, горячие слова. Ему было всё равно, во что верил Лаз. Главное — Мерлин и то, что с ним будет дальше. И Гаюс, и Ланселот решали проблему по-своему, в равной степени ища знания и ответы. Однако Артура волновал сам юноша, который с каждым часом угасал, борясь с силами, которых Артур не понимал. — Суд, — начал он, обращаясь к Гаюсу, когда они вошли во двор замка, стараясь говорить потише, чтобы их не подслушали. — Это больше, чем просто болезнь, не так ли? Эйвор говорил об этом как о каком-то испытании. Гаюс огляделся по сторонам, его взгляд упал на нескольких кухонных служанок у колодца. К счастью, молодые женщины были слишком заняты болтовней между собой, чтобы обратить на них внимание. — Да. Единственный, кто может рассказать нам больше — это сам Мерлин, но я не удивлюсь, если он не так прост, как кажется. Многие друиды ищут возможности погрузиться в сон, когда их разум покидает тело и блуждает без привязи. Возможно, Мерлин наткнулся на нечто подобное. Артур провёл рукой по волосам, когда они вошли в тенистый коридор замка. Он бросил быстрый взгляд в сторону тронного зала, желая скрыться от внимания отца, и рысью направился к лестнице, оставив Ланселота и Гаюса следовать за ним в более медленном темпе. Желание снова оказаться рядом с Мерлином гудело по его коже, пробегая вдоль позвоночника. Он ушёл только из-за надежды, что у Эйвора есть лекарство: что-то, что могло бы избавить Мерлина от мучений. И вот он здесь, с пустыми руками, не имея ничего, что могло бы облегчить страдания Мерлина. Огибая угол, он едва не столкнулся с Элианом, который, увидев его, чуть не потерял сознание от облегчения. — Артур, идём скорее! Где Гаюс? — Позади меня. Что случилось? — Мерлин. Тебе нужно попасть к Мерлину. Артур не стал дожидаться дальнейших объяснений Элиана. Он пустился в бег, мчась по коридорам и лестницам, направляясь к своим покоям. Не один широкоглазый слуга уклонился с его пути, но он не обращал на них внимания. Даже неодобрительная фигура отца не могла заставить его остановиться, не то что неистовые слова Элиана, звучавшие в его ушах. Никто не караулил у дверей, и он навалился на них всем весом, ввалившись в комнату и устремив взгляд на кровать. В окно дул прохладный ветер, и кто-то погасил огонь. Свежий зимний воздух с привкусом льда вился по комнате и пускал гусиные мурашки по рукам Артура. И все же он не мог думать о собственном комфорте, когда Гвен и Моргана склонились над Мерлином, промакивая салфетками его брови. Гавейн стоял у стола, разбирая склянки с лекарствами, которые Гаюс дал Артуру, когда всё началось, и в отчаянии проклинал себя. — Что случилось? — потребовал Артур. — Что происходит? — Он горит. — Моргана в страхе раскинула руки. — Такое ощущение, что он в огне. Я никогда не встречала такого пылающего на ощупь человека! — Нам нужно охладить его, но ничего не помогает. — Гвен прижала ладонь к щеке Мерлина и прошептала что-то похожее на молитву. — Пожалуйста, скажите, что Гаюс с вами? — Элиан и Ланселот ведут его. — Артур протянул руку, прижал тыльную сторону ладони к брови Мерлина и поморщился от обжигающего жара. Казалось, будто Мерлин несколько часов подряд сидел перед кузницей, его кожа обгорела и высохла. Глаза под хрупкой пеленой век слезились, а пот прилип к волосам на висках. Болезнь Мерлина сопровождалась постоянной лихорадкой, но ничего подобного не было. — Когда это началось? — Не прошло и половины свечи после твоего ухода, — ответил Гавейн, отложив пузырек и опираясь на ладони, склонив голову. — Мы пытались охладить его, но… — Ивовая кора, — огрызнулся Гаюс, ковыляя в комнату так быстро, как только мог, его голубые глаза пылали срочностью. — Зелёная бутылка. Быстрее! — Он выхватил её из рук Гавейна, подошёл к кровати и влил щедрую порцию резкой настойки в губы Мерлина. Его шишковатая ладонь легла на лоб Мерлина, а затем опустилась на быстро мерцающий пульс на его шее. — Это переломный момент, — объяснил он. — Самое опасное время любой болезни — это пик перед тем, как лихорадка спадет. — Что мы можем сделать? — Отведите его на крышу. Если понадобится, я раздену его до трусов. — Гаюс, там холодно, — Артур жестом указал на широко распахнутое окно, где густые облака застилали небо, угрожая снегом. — Да, сир. В этом-то и дело. От холодных ванн сердце может разорваться от шока, но если повезёт, холодный воздух вернёт Мерлина с края пропасти или, по крайней мере, поможет ему преодолеть это последнее препятствие. Артур поджал губы, желая обрести уверенность Гаюса. Мерлин выглядел так, словно одно резкое движение могло убить его, и мысль о том, чтобы выставить эту стройную фигуру на улицу, внушала ему ужас. Откуда им было знать, что ему не станет хуже? Как они могли быть уверены, что это сработает? — Сир? — Мягкий голос Гаюса прервал его панические мысли. — Боюсь, мы достигли точки «убить или вылечить». Поверьте, я бы не стал причинять Мерлину такой вред, если бы думал, что другие действия приведут к его выздоровлению. Артур проглотил свою неуверенность и повернул голову в сторону двери. — Гавейн, проследи, чтобы коридоры были пусты. Если понадобится, мы придумаем объяснения, но я бы не хотел, чтобы нас кто-то задерживал. — Ты можешь нести его? Артур кивнул, просунув одну руку под колени Мерлина, а другой обхватив его за плечи. Эта длинная, долговязая фигура была скорее неудобной, чем тяжелой, и Артур перенёс вес Мерлина, прежде чем направиться к двери. Позади он услышал, как Моргана и Гвен собирают плащи и одеяла и спешат за ним, а Гаюс бежит рядом. Рыцари придерживали открытые двери и следили за тем, чтобы путь был свободен. Не раз они предлагали ему понести Мерлина, но он не мог заставить себя отпустить его. Вот так, положив голову Мерлина себе на плечо, он чувствовал неровное дыхание Мерлина, шепчущее ему в горло, — тонкий намёк на жизнь в теле, пылавшем, как раскалённый уголь. Его конечности стонали в знак протеста, когда он поднимался по лестнице, потея под лишним весом Мерлина. И всё же он упорствовал, задыхаясь, когда холодный воздух на парапете ударил в него, как таран. Артур содрогнулся с головы до ног, а Мерлин застонал во сне: вялые мышцы превратились в камень, когда его тело попыталось спрятаться от укусов зимы. Его руки плотнее обхватили тощую фигуру Мерлина, и он посмотрел в сторону Гаюса, пытаясь прочесть эмоции в чертах его лица. — Ты уверен в этом? — Я уверен настолько, насколько могу быть уверен, — пообещал Гаюс, вглядываясь в черты лица Мерлина. — Нам просто нужно дать ему время. Четверть свечи, не больше. Артур хмыкнул, оглядел парапет и направился к одному из более укромных мест. Прохладный воздух по-прежнему давил, но ветер не мог их достать. Он осторожно опустил Мерлина на камень, сел позади него и устроил его на своих бедрах, обхватив руками плечи и грудь Мерлина. Это напомнило ему о том, как он был в Киррикейрне и в пещере после этого. Он не мог сказать, утешило ли Мерлина беспокойное объятие Артура, но ему стало легче — он почувствовал себя полезным. Как будто он был не просто сторонним наблюдателем страданий Мерлина. — Что тебе нужно? — потребовал Гавейн, рысью двигаясь за Морганой и Гвен с Персивалем на буксире. — Леон вмешивается, чтобы отвлечь твоего отца, — объяснил Персиваль, привалившись к боку Мерлина и опустив огромные плечи. — Элиан и Ланселот следят за тем, чтобы все наши обычные обязанности были выполнены, но должно же быть что-то ещё, что мы можем сделать? — Помоги мне разобрать постель принца и привести его комнаты в порядок, — решила Гвен, выпрямляя спину и передавая Моргане сверток с одеялами и плащами. — Мерлину понадобятся свежие простыни и теплая комната, когда он почувствует себя лучше. Миледи, проследите, чтобы никто больше не простудился. Холодный воздух может помочь Мерлину, но мы не принесем ему пользы, если все будем лежать в постели. — Конечно, — пообещала Моргана, грустно улыбнувшись Гвен, словно зная, чего ей стоило оставить Мерлина. Одним движением руки она накинула плащ на спину Гаюса, а другой накинула на плечи Артура. Она быстро сжала его руку, в её зелёных глазах светилась отчаянная надежда. Дверь захлопнулась за Гвен и Персивалем, оставив их компании только свист ветра и беспокойные шаги Гавейна. — Давай, Мерлин, — прошептал Артур, положив ладони на костяшки пальцев Мерлина и переплетая их, словно мог каким-то образом увести его с той грани света и тени, где он сейчас находился. Он наклонил голову и прижался щекой к макушке Мерлина, не заботясь о том, что его волосы спутанные и солёные от пота. — Вернись к нам. — Сир? Лилейный тон голоса Гаюса заставил Артура моргнуть, и он последовал за указывающим пальцем старика к рукам Мерлина, обнажённым из-за закатанных рукавов. Сначала он не увидел ничего необычного, и его уставшему мозгу потребовалось слишком много времени, чтобы понять, чего не хватает. — Они исчезли. Следы исчезли! Артур выпрямился, переместив вес Мерлина, чтобы осмотреть горло и щёки в поисках следов ужасных, ползучих лоз тьмы. Ничего не было найдено. Кожа Мерлина была безупречной, бледной, если не считать лихорадочного румянца. — Что это значит? — спросил Гавейн, складывая руки, когда Гаюс покачал головой. — Это хорошо, или…? — Я не могу сказать наверняка. — Гаюс опустился на колени рядом с Мерлином. Если холод камня и ранил его кости, он не подавал никаких признаков этого. Его пальцы задержались сначала на запястье Мерлина, а затем во впадинке под челюстью, считая биение жизни. Артур смотрел, пытаясь уловить на лице старика повод для надежды или отчаяния, но тот ничем не выдал себя. — Вставай, мой мальчик. Думаю, ты уже достаточно долго спишь, — прохрипел он, откинувшись назад и окинув Мерлина критическим взглядом. — Теперь открой для меня глаза. Не было никаких признаков того, что Мерлин услышал приказ Гаюса. Полные губы не шевелились, оставаясь слегка приоткрытыми при каждом вдохе. На его лице не было ни одной линии осознания. Если бы не его жар, Артур почти поверил бы, что Мерлин — это статуя, неподвижно застывшая в покое. Он был единственным, кто находился достаточно близко, чтобы заметить, как сбилось дыхание Мерлина, как изменился ритм на мельчайшие доли. Едва уловимое напряжение охватило тело в его руках, намёк на приближающуюся жизнь там, где раньше были лишь слабые намёки на выживание. Тёмные ресницы дрогнули, и Артур крепче сжал руки, безмолвно умоляя Мерлина проснуться, когда над головой тяжёлые грозовые тучи выпустили первые хлопья снега. Наконец, спустя, казалось, целую вечность, Мерлин открыл глаза. — Арт’ур? — пробормотал он, нахмурившись в замешательстве, когда Гавейн вскрикнул, а Моргана вздохнула, и напряжение покинуло её. Гаюс криво усмехнулся, обхватив Мерлина нежными руками и пробормотав успокаивающие заверения. — Что случилось? — Ты заболел, — смог вымолвить Артур, но слова пытались захлебнуться в его горле. Облегчение потоком пузырьков бурлило в его груди, яркое и головокружительное. Мерлин всё ещё выглядел ужасно, но он был бодр и смотрел на Артура так, словно держал в ладонях все ответы. Пусть эти голубые глаза были затуманены остатками лихорадки и отголосками боли, но они всё равно радовали глаз. Теперь всё закончилось. Он посмотрел на Гаюса в поисках подтверждения. — Он идёт на поправку? — Думаю, да. Мерлин медленно моргнул, словно человек, выходящий из края оборванных снов. Будет время узнать больше, узнать об испытании, о котором говорил Эйвор, и о тех тайнах, которые их ожидали, но пока Артур мог только благодарить богов. Мерлин жил, и сердце Артура больше не казалось, будто может разорваться на части.