Проклятье колдуна (Sorcerer's Bane)

Тишина давила на уши Мерлина, усиливая гул паники, пока он не стал слышать только ее. Как только Гвен положила мешочек на стол, он почувствовал то же самое маслянистое скольжение, которое окутало его, когда Лаз связал его. Она гудела по его нервам и наводняла его чувства, покрывая его лоб холодным, неприятным потом. — Гаюс прикасался к этому? — спросил он, щёлкая пальцами по безобидной коже, скрывающей предметы от глаз. — Я… я не знаю. — Гвен нахмурилась и покачала головой. — Он казался в порядке, когда передавал их мне. — Мне нужно поговорить с ним. — Стул Мерлина заскрипел по камням, когда он взял со стола мешочек, стиснув зубы от коварного страха, который закрался в него, когда он направился к двери. Заманчиво было побежать, промчаться через весь замок и ворваться в комнату Гаюса в башне, но здравый смысл возобладал. Он не хотел привлекать внимание к себе и к сумке, зажатой в его руке. — Ты боишься, что то, что случилось с тобой, может случиться с Гаюсом? Вопрос Артура заставил его вздрогнуть от неожиданности. Он и не заметил, что за ним следили, слишком увлеченный ползущим по коже отвращением, которое даже сейчас маршировало вверх и вниз по его руке. Конечно, он должен был знать, что Артур, по крайней мере, придет за ним. Возможно, он должен считать, что ему повезло, что за ним не следует целая свита рыцарей. — Он не переживет этого. — Мерлин сглотнул, покачал головой и улыбнулся одному из слуг. — Мы не можем говорить об этом здесь. Мне просто нужно убедиться, что с ним все в порядке. Может быть, я ошибаюсь? — Эта надежда, пусть и слабая, дала ему какое-то смутное утешение, и следующий вздох уже не казался ему копьем, вонзившимся между ребёр, когда он бросился вверх по извилистой лестнице к комнатам Гаюса. Дверь с грохотом распахнулась, когда он переступил порог, заставив Гаюса удивленно оторваться от ступки и пестика. — Мерлин? Всё в порядке? — Ты трогал это? — Он бросил мешочек на верстак и услышал музыкальный звон изнутри. Звук, с которым Артур закрыл за ними дверь, едва долетел до его сознания. Он был слишком занят, глядя на своего дядю, человека, которого он любил как отца. Он пытался представить Гаюса в жестоком мире суда, но его разум продолжал вызывать воспоминания о мертвых колдунах: всех тех, кто пытался сделать это до него и погиб. — Да, я изучил несколько. — Гаюс поднял бровь, и Мерлин тихо выругался, опустившись на ближайшую скамью и положив голову на руки. — Что все это значит? — Мерлин считает, что они сделаны из Проклятья Колдуна. — Артур говорил со всей спокойной властностью короля на своем троне, мягко, но твердо. — Я не «считаю», я знаю. — Воспоминание об ошейнике затянулось на его шее, сделав следующий вдох хрипом, и он прочистил горло, чтобы прогнать призрачное стеснение, грозившее задушить его. — Артур рассказал мне то, что сказал Эйвор: о том, что когда-то существовала стела, с помощью которой друиды и колдуны получали доступ к испытаниям. Кто знает, сколько еще предметов было сделано из того же металла после того, как его переплавили? А эти, чем бы они ни были? Гаюс, в этом нет сомнений. — Хмм. — Гаюс одарил Мерлина кривой, задорной улыбкой, подошел к своему столу и открыл ящик. Он порылся в нем, вынимая бумаги, затем вытащил фальшивое дно и извлек старую, испачканную водой книгу. Ее потрескавшийся корешок рассыпался, а страницы выглядели так, словно могли распасться от сильного ветра. Только за книгами по магии так плохо ухаживали, оставляя их гнить и разрушаться, если их не сжигали. — Мне удалось отвлечь Джеффри и пробраться в тайную комнату в библиотеке, — объяснил Гаюс, его глаза озорно блестели. — Ту самую, в которую ты просил меня больше никогда не заходить? — спросил Мерлин, вздохнув, когда его дядя лишь раздраженно махнул рукой. — Я мог бы сказать, что просто заблудился в поисках чего-то по медицине, Мерлин. Тебе удается выглядеть подозрительным даже тогда, когда ты невиновен. — Погоди. — Артур нахмурился. — Какая тайная комната? — Я не знаю, как она ускользала от внимания твоего отца все это время, и я бы не хотел уличать никого из членов двора, но… — Гаюс наклонил голову на одну сторону. — Джеффри Монмутский — человек, который верит, что написанное слово ценно, независимо от темы. Я подозреваю, что он воспользовался маленькой комнатой за стеной библиотеки, чтобы спрятать несколько бумажек, уцелевших после Чистки. — Он прижал кончики пальцев к пострадавшему тому в своих руках. — По крайней мере, для данного значения «выживших». За ними не очень хорошо ухаживали, и в комнате сыро, но это все еще может многое рассказать. — Что это? — Мерлин наклонился вперед, когда Гаюс поставил его на стол, чувствуя гул магии за его глазами. Заклинание было старым, но сохранило часть своей силы и делало все возможное, чтобы убедить его в том, что объем, лежащий перед ним, не является чем-то необычным. Он, конечно, мог видеть сквозь нее, и его сердце забилось в груди, когда он потянулся к обложке. — Книга об уходе за лошадьми? — спросил Артур, звуча озадаченно. — Гаюс, при чем тут это? — Мерлин, не окажешь ли ты мне честь? Это было похоже на попытку распутать нити липкой паутины. Магия лежала на страницах десятилетиями и не желала ослаблять свою власть. Любой волшебник, включая Гаюса, мог увидеть сквозь иллюзию скрытую под ней истину, но только когда Мерлин распутал последние узлы силы, Артур втянул воздух и осознал. — Подождите, это не та же самая книга! — С нее просто сняты все защитные чары. Тот, кто спас ее, похоже, считал ее достаточно важной, чтобы спрятать на виду у всех. Любой человек без магических способностей увидел бы что-то доброкачественное, например, руководство по уходу за лошадьми. Они не стали бы смотреть дважды, — объяснил Гаюс. — На самом деле это сборник: книга о магических артефактах и их назначении. А здесь… — Он открыл книгу, осторожно перелистывая страницы, пока не дошел до интересующей его. — …это стела, о которой упоминал Эйвор. Мерлин чувствовал, как Артур опирается на его плечо, и они вдвоем в унисон вчитывались в размашистый почерк, собирая все, что могли. Тот, кто писал книгу, уже говорил о стеле в прошедшем времени и описывал ее судьбу в руках безымянного кузнеца, который переплавил ее и переделал в различные предметы. Из того, что написано в книге, следует, что человек, ответственный за ее разрушение, не осознавал ее магических свойств. Похоже, он просто считал, что это редкий вид железа: метеоритное. То, что упало с небес. — Драгоценный материал, — пробормотал Артур. — Из него получаются потрясающие мечи. — И оно держит чары лучше, чем любое другое вещество. Магия на этой стеле должна была быть исключительной: не человеческой, если я могу предположить, — объяснил Гаюс. — Если бы это было так, сила должна была бы исчезнуть, когда металл был переплавлен. Вместо этого она осталась. — Что ты имеешь в виду? — Артур ткнул Мерлина в плечо, побуждая его подвинуться, чтобы он мог сесть рядом с ним. — В мире много волшебных существ: разумных, с собственными сердцем и разумом. — Как сидхе? — Да. — Мерлин посмотрел на Артура и пожал плечами. — Они просто одни из многих. Их сила отличается от колдовской, она сильнее и более элементарна. — Большинство духов и богов старой религии — действительно существа или люди, владеющие магией, — сказал Гаюс. — Большинство из них уже ушли из этого мира, но часто их так называемые дары остаются. Я подозреваю, что эта стела могла быть одним из таких предметов. Нечто, подаренное нам в какой-то момент в далеком прошлом. Когда она была переплавлена в полезные предметы, такие как колодки, похоже, люди заметили более непосредственный эффект ослабления магии, но знания об испытании были утеряны. — А это? — Мерлин щелкнул пальцами по мешочку. — Что это? — Пуговицы и шпильки, такие, которыми можно украсить уздечку или пояс. Они обладают легкой способностью отражать заклинания, если верить клочку пергамента, который я нашел вместе с ними. Я не почувствовал ничего плохого. Один, подаренный каждому из рыцарей, мог бы обеспечить некоторый элемент защиты. — Он вздохнул и посмотрел на Мерлина с озадаченным выражением лица. — Ты уверен, что они одинаковые? — Да, абсолютно. Я никогда не чувствовал ничего подобного до того, как Лаз заковал меня в цепи, но у них такие же… — Он махнул рукой, не зная, какое слово подобрать. Ближайшее слово, которое он смог придумать, было «вкус», хотя то, что он почувствовал, не имело ничего общего со вкусом. — Они созданы из одной и той же стелы. Гаюс хмыкнул про себя, видимо, не обращая внимания. — Ты был в этом ошейнике некоторое время, и Лаз воздействовал на него с помощью жезла, который держал в руке. Твоё воздействие на металл и содержащуюся в нем силу было длительным и насильственным. Читай дальше и скажи мне, что там написано. Глаза Мерлина забегали по пергаменту, и он поморщился, пытаясь расшифровать его. Кто бы ни писал на пергаменте, он делал это в спешке, и его аккуратный почерк рассыпался на мелкие каракули. — Это, гм, о том, что участники испытания сидели в бдении у стелы от одного восхода солнца до другого. — Вероятно, они прижимали руки или лбы к камню, поддерживая постоянный контакт, — объяснил Гаюс. — Демонстрация решимости и преданности. Рыцари делают нечто подобное со своими мечами перед принесением клятвы. Мерлин почувствовал, как напрягся Артур, и спрятал улыбку. Корни традиций легко потерять с течением веков, но многие из старых способов, которые до сих пор использовались в Камелоте, были основаны на магических ритуалах. — Я прикоснулся к нему не более чем на мгновение. Я сомневаюсь, что мне грозит опасность быть втянутым в испытание. Я бы также усомнился в том, что столь малая часть стелы сохранила эту особую силу, хотя точно сказать невозможно. Мерлин провел рукой по волосам, недоверчиво глядя на кожаный мешочек, затем потянулся к нему и распустил шнурок. Он высыпал содержимое на стол и уставился на металлические диски размером не больше его ногтя. Собранные вместе в одной сумке, они несли в себе странное ощущение угрозы. Однако, когда они были разбросаны по верстаку Гаюса, от них исходил лишь слабый шепот силы и давление на его кожу, словно что-то пыталось оттолкнуть его магию. — Возможно, так и есть, — пробормотал он, потянулся к одной из кнопок и вздрогнул от неожиданности, когда пальцы Артура сомкнулись на его запястье, словно тиски. — Что, если мы ошибаемся, и они начнут испытание заново? — потребовал он, его лицо было цвета молока, а глаза острыми. — Ты едва выжил в прошлый раз. — Я не думаю, что это так работает. По крайней мере, у меня сложилось именно такое впечатление. — Он пожевал губу, развернул нить своей силы и позволил ей пройтись по поверхности ближайшего куска, отслеживая энергию, заключенную в металле. Каждый мускул напрягся, готовый отпрянуть от внезапной угрозы, но ее не последовало. Там, где во время испытания его обдавало холодом и призрачные волки наступали ему на пятки, магия пуговиц была мягче: собака, свернувшаяся калачиком перед огнем — защитница очага и дома. — Гаюс прав, — понял Мерлин, выдохнув и обхватив пальцами край верстака. — У них другое назначение, чем у оков. Они настолько малы, что не могут служить проводником для испытания. — Ты уверен? Мерлин кивнул, понимая, что дядя пристально наблюдает за ним, пока он разговаривает с Артуром. — Они не связаны с тем местом. Если бы они были связаны, я бы почувствовал это, как леску или крючок с наживкой. Что-то, что ждет, чтобы зацепиться. — Он запнулся на полуслове, и в его глазах Артура мелькнуло облегчение. — Они подойдут для Гвен и остальных. Моргане, возможно, будет лучше без них. Я не знаю, как они повлияют на ее магию, а ей не нужны осложнения, когда она пытается учиться. — Они работают? — спросил Артур, взяв в руки маленький диск с изображением крошечного льва на нём. — Теоретически, они должны обеспечивать некоторую защиту… — Мерлин пожал плечами. — Я был бы счастлив получить точный ответ. — Артур поднялся на ноги, подошел к двери и задвинул засов на место, после чего повернулся и приглашающе раскинул руки. — Ударь меня чем-нибудь. — Что? Артур… — Сир, я не думаю… — Сделай это, Мерлин. — Артур сложил руки и поднял подбородок, его лицо приобрело выражение высокомерного болвана, каким он был, когда они впервые встретились. Это было сделано намеренно: способ вывести Мерлина из себя, и он стиснул зубы в раздражении, пытаясь быть голосом разума. — Это глупо. Что, если это не сработает? — Тогда Гаюс будет здесь, чтобы подлатать меня, — указал Артур, не обращая внимания на ворчливые сомнения старого целителя. — Да ладно, Мерлин. Что может пойти не так? — Всё. Артур закатил глаза, как будто Мерлин был ответственным. — Я приказываю тебе. — Отлично. Он пустил заклинание без предупреждения, наслаждаясь кратким выражением паники на лице Артура, когда оно с ревом устремилось к нему. Ничего серьезного — несфокусированный поток очень холодного, подвижного воздуха, достаточно сильный, чтобы отбросить Артура к двери, если бы металл в его руках не справился со своей задачей. Вместо этого, не более чем в расстоянии вытянутой руки от носа Артура, заклинание разделилось на две части, пройдя достаточно близко, чтобы взъерошить его волосы и пощипать тунику, но оставив его стоять целым и невредимым. То же самое нельзя было сказать о комнате Гаюса в башне. Сушеные травы и бумаги полетели во все стороны, рассекая воздух и взмывая вверх, чтобы затем упасть обратно на пол. — Мерлин! — воскликнул Гаюс, вскидывая руки в расстройстве, когда Артур рассмеялся: яркий, радостный звук, от которого он стал казаться на много лет моложе, почти подростком в своем восторге. — Прости, Гаюс. — Мерлин повернулся к столу, забрал пуговицы в мешочек и бросил его в сторону Артура. — Отдай это остальным. Я останусь здесь и приберусь. Артур аккуратно поймал его. — Увидимся через свечу или около того. Мне лучше вернуться к рыцарям и успокоить их по этому поводу. — Он взвесил мешок в руке. — И Мерлин? Не забудь, чтобы Гаюс осмотрел твою руку. Мерлин хмыкнул в знак благодарности, наблюдая, как Артур уходит, а затем начал собирать бумаги и пучки трав, складывая их по местам и подвешивая растения на крючки на полках и стропилах. Через некоторое время он заметил, что Гаюс внимательно наблюдает за ним. Его дядя не произнес ни слова, но он почти слышал, как работает его быстрый старый ум. — Оставь это, Мерлин. Он знал этот тон голоса; с годами он привык считать его родительским, в нем было много неуверенности и гордости. Только одна вещь вызывала в нем такую смесь эмоций: его магия. Мерлин переложил последний лист пергамента в аккуратную стопку и посмотрел на своего дядю, подавив желание вздрогнуть, когда заметил новые, усталые морщины, прочертившие свой путь по лицу Гаюса. Он был обеспокоен. Возможно, он беспокоился с тех пор, как Мерлин оправился от испытания, и это только начинало проявляться, но внезапно Гаюс стал выглядеть не просто старым, а древним, как дуб, склонившийся перед яростью бури. Гаюс опустился на скамью неподалеку, похлопав по месту рядом с собой в немом повелении. Мерлин охотно согласился, уселся рядом с ним и стал ждать, пока Гаюс соберется с мыслями. Бледные глаза смотрели на него с пристальным вниманием человека, который многое повидал за свою жизнь, но никогда прежде не видел никого подобного Мерлину. — Когда Эйвор впервые рассказал мне об испытании, я не мог понять, как твоя магия может стать еще могущественнее, чем она уже была, — начал он, положив ладонь на руку Мерлина и быстро сжав ее. — С того дня, как ты прибыл в Камелот, стало ясно, что ты отличаешься от всех других колдунов, которых я когда-либо знал. Дело не в силе, Мерлин. Ты обладаешь врожденным пониманием магии, за достижение которого некоторые отдали бы все. Оно было у тебя всегда, но теперь… Мерлин сглотнул. Он понял, что имел в виду Гаюс. Всю его жизнь большая часть его магии была инстинктивной. Он понимал, как ее использовать, даже не пытаясь. Но с тех пор, как он очнулся после испытания, с ним стало происходить нечто большее. Раньше он чувствовал форму и вес заклинаний, но никогда не мог увидеть их составные части: силу и намерение, форму и функцию — всё как одно целое. — Насколько изменилась твоя магия, Мерлин? Это был настороженный вопрос, заданный, как он знал, из воспоминаний Гаюса не только о Чистке, но и о том, почему она вообще произошла. Гнев Утера мог послужить катализатором, но Гаюс рассказывал ему и о прежних временах, когда злоупотребление магией было в полном разгаре: власть без совести, потому что те, кто ею владел, были опьянены своими способностями — сильнее, чем имели на то право, и жестоки. Как сидхе. И хотя Гаюс знал и понимал всё лучше Артура, ему всё равно было трудно объяснить, что внешне ничего не изменилось. Его магия была такой же, как и всегда. Просто теперь он мог использовать ее всю, тогда как раньше ему казалось, что он может использовать лишь отдельные фрагменты. — Я не думаю, что это моя магия, — наконец объяснил Мерлин. — Дело во мне. Я стал лучшим сосудом для нее, или что-то в этом роде. Она просто… подходит. Это имеет больше смысла, чем раньше. — Он поправил манжету своей туники, прежде чем встретиться взглядом с Гаюсом. — Я чувствую себя более контролируемым. Гаюс задумчиво хмыкнул, его выразительное лицо в этот раз не выдало его мыслей. Вместо этого он, казалось, отложил ответ Мерлина в своем сознании для последующего рассмотрения. — Тебе все еще нужно быть осторожным, Мерлин. То, что Артур знает и принимает то, кем ты являешься, еще не значит, что ты в безопасности. Не позволяй себе стать беспечным. — Я не буду. Я обещаю. — Да, хорошо. — Гаюс пренебрежительно махнул рукой и жестом указал на руку Мерлина. — Закатай рукав и позволь мне взглянуть на рану, пока ты здесь. — Он указал на клеймо, продолжая говорить, пока Мерлин делал то, что ему было приказано. — Что насчет Артура и того, что ты почувствовал, когда пытался заколдовать его? Удалось ли тебе узнать больше? — Нет. — Мерлин поморщился, когда Гаюс надавил на заживающий ожог, бормоча про себя одобрительные слова. — В моей книге заклинаний описаны основы. То, что я уже рассказал Артуру. Мне кажется, я смотрю на это не с той стороны. — В каком смысле? — Дело не в том, что я с ним сделал. Дело в Софии. Ее чары были непреодолимы, как таран. Я думаю, она оставила… шрамы? Не в теле или разуме Артура, а в его стойкости. Как канал, созданный разлившейся рекой, это означало, что магия могла просто вливаться в него обратно. Гаюс сделал паузу, его глаза сверкнули весельем, когда он посмотрел на Мерлина. — Ты уверен, мой мальчик? — Я, ну… Что еще это может быть? Гаюс поднял бровь и покачал головой, его губы изогнулись в улыбке, как будто он знал какую-то шутку, которую Мерлин не понял. — Ты, наверное, прав, но не удивляйся, если ситуация окажется сложнее, чем ты думаешь. — Она что-то с ним сделала, и мне нужно найти способ восстановить его защиту. Лицо Гаюса озарил проблеск гордости. — Знаешь, есть и такие, кто не хочет лечить Артура. В конце концов, если его легко заколдовать, то им легко управлять. — Нет. — Мерлин сгорбил плечи при этой мысли, понимая, что Гаюс испытывает его, хотя гнев бурлил у него в животе. — Это неправильно, и мы не можем оставить Артура таким, какой он есть: уязвимым для других. Я должен что-то сделать, я просто… Я не знаю что. Гаюс закончил осмотр руки Мерлина и со вздохом отпустил его, откинувшись назад. На мгновение он, казалось, потерял дар речи, пока, наконец, не склонил голову в знак согласия. — Я полагаю, что повышение устойчивости Артура к магии не повредит. Теперь, когда он знает о вашей ситуации, он мог бы использовать свое влияние, чтобы помочь вам. — Что ты имеешь в виду? Утер. — Нет, не Утер. Ничто не сможет поколебать его сердце или разум. Я имел в виду, что в замке есть те, кто, возможно, в прошлом стоял на твоем пути, но, тем не менее, им придется подчиниться власти Артура. — Гаюс многозначительно поднял бровь. — Я думаю об одном человеке в частности. Последнего хранителя скудных магических знаний, оставшихся в королевстве. Мерлин наклонил голову, надежда поднималась в его груди по мере того, как осознание проникало в него. — Ты имеешь в виду Джеффри? Он едва позволяет мне ступить в библиотеку, но если там будет Артур… — Он бы не имел права голоса. Получить доступ к этой книге было нелегко. — Он жестом указал на сборник. — Однако с помощью Артура, смею надеяться, тебе будет гораздо легче пробраться в потайную комнату и достать все, что тебе нужно, пока Джеффри отвлечен принцем. — И если в Камелоте есть что-то, что может помочь Артуру, то это будет в той комнате. — Мерлин усмехнулся, вскочил на ноги и направился к двери. — Спасибо, Гаюс! — Ты бы и сам до этого додумался, мой мальчик. Только будь осторожен! Мягкое предупреждение Гаюса последовало за ним по коридору, присоединившись к хаотичному вихрю его мыслей, когда он направлялся к покоям Артура. С помощью Артура он отыщет потайную комнату в библиотеке, и где-то среди пыльных книг и заброшенных секретов он найдёт ответ, который искал. Он исцелит наследие, которое оставили после себя чары Софии, и Артур больше никогда не поддастся так легко на чьи-то попытки подчинить себе его волю. Мерлин позаботится об этом.