Проклятье колдуна (Sorcerer's Bane)

Артур растянулся в кресле возле своего стола, устало вздохнув, когда ноющие мышцы дали о себе знать. Он редко пропускал тренировки, и бездеятельный день взял свое. Солнце уже давно опустилось за горизонт, оставив Камелот на милость пасмурной ночи. На улицах угрюмо светили факелы, поблескивая под падающим снегом, который, без сомнения, погаснет еще до рассвета. По сравнению с этим его покои казались святилищем. Огонь не гас, несмотря на то, что ни он, ни Мерлин не подбрасывали в него новых поленьев с позднего вечера. Свечи горели ясно и ярко. Но еще большее значение имело ощущение, витавшее в воздухе: слабое обещание лета, которое щекотало нос Артура и успокаивающе пробегало по его коже. Была ли магия Мерлина такой до суда, и он просто не знал, как ее назвать? В присутствии Мерлина он всегда чувствовал себя наиболее непринужденно — наиболее самим собой. Это раздражало его в первые несколько месяцев их знакомства. Он отказывался верить, что кто-то, кто настолько ниже его во всех отношениях, может заставить его чувствовать себя так… правильно. В конце концов, он был вынужден отмахнуться от старых наставлений отца и принять факты. Мерлин имел для него значение. Он мог до посинения в глазах отрицать невозможность их дружбы, но она все равно процветала, упрямая, как сам человек. Посторонние могли бы сказать, что это чары, но Артур знал обратное. Сейчас он чувствовал магию Мерлина в состоянии покоя, мягкое присутствие, а не силу, с которой нужно считаться, — такую же часть Мерлина, как и каждый его вздох. Он не делал ничего, чтобы заманить Артура в ловушку. Это произошло само собой. — У меня что-то на лице? — спросил Мерлин, даже не поднимая глаз от книги, лежащей у него на коленях. Он сидел боком в кресле у камина Артура, уютно устроившись в мехах, облокотившись спиной на один подлокотник и положив на другой ноги. Сидеть так не полагалось, но Мерлин никогда не заботился о таких вещах. — Ты пялишься на меня с начала последней главы. Артур прикусил внутреннюю сторону щеки и с усилием отвел взгляд. — Не льсти себе, — ответил он. — Я был в раздумьях. Ты просто случайно оказался там, куда упал мой взгляд, не более того. Мелькнувший взгляд, ласковый и забавный, пригвоздил Артура к месту, прежде чем Мерлин вернул свое внимание к книге в его руках. — Конечно, сир. Вздохнув, Артур оттолкнулся от стола и уставился на кипы бумаг, которые принес ему Джеффри. Он копался в них весь вечер, ища какую-нибудь лазейку, чтобы помочь своему народу. Пока что он ничего не нашел, и единственной наградой за его усилия была боль в висках. Теперь он прохаживался по комнате, сбрасывая скованность с мышц. Остановившись около кресла Мерлина он пытался прочесть плотный текст через его плечо. — Нашел что-нибудь? — Я знаю о сидхе больше, чем мне когда-либо хотелось бы знать, — ворчал Мерлин, дергая головой по сторонам. — У них есть целое общество с различными уровнями и полномочиями, правилами и ограничениями. Или было. Полагаю, так и должно быть. София и ее отец умоляли королевскую власть вернуть им допуск в их королевство. — И ценой был я? Мерлин хмыкнул в знак согласия, лишь наполовину обращая внимание на то, как его взгляд продолжает скользить по строчкам. — Насколько я могу судить, они уже исчезали из мира, когда началась Чистка. Это была последняя капля. Им пришлось отступить. У них не осталось достаточно сил, чтобы поддерживать их. — Но… ты сказал, что София была сильной. Очень сильной. — И она была бы сильнее до Чистки. — Так, подожди, разве не хорошо, что они ушли? Чистка заставила их уйти, так что они больше не могут нас беспокоить. — Они все еще находят способы. Кроме того, все не так просто. — Мерлин прижал большой палец к внутреннему уголку глаза. — Может быть, сидхе и не были, по крайней мере, с точки зрения воображения, хорошими, но они были не единственными, кого вытеснили. Видишь это? — Он пролистал книгу, собрав вместе более четверти страниц. — В этих главах говорится о типах фей, среди которых сидхе — лишь один. Все эти? — Он пошелестел бумагой, делая легкий акцент. — У них не было выбора, кроме как скрываться либо в дальних уголках нашего мира, либо в царствах, созданных ими самими. — Он вздохнул, выглядя маленьким и печальным. — Мы не знаем, что потеряли, Артур. Поджав губы, Артур склонил голову, кивнув в знак понимания. Погрузиться в черно-белое мышление было легко, но и глупо, а искать простоту в сложном мире — бесплодное занятие. — Конечно. Извини. Мерлин отмахнулся от извинения с быстрой, неопределенной улыбкой, уже вновь погрузившись в чтение. Две другие книги, которые он взял в библиотеке, лежали рядом с ним, их открытые страницы позолотил свет камина. Верхняя, похоже, была посвящена в основном различным заклинаниям, весь текст был написан плотно. На другой, наполовину скрытой под ней, были картинки, яркие краски, и Артур вытащил ее, прежде чем устроиться на ковре, чтобы полистать. Он хмыкнул, прочитав раздел о единорогах, и подумал, как это было бы полезно, когда он чуть не обрек свое королевство на гибель, убив одного из них. Информация тоже была точной: упоминались проклятия, опекуны и охотники, отданные под суд за убийство прекрасных созданий. Страница о звере-искателе заставила его содрогнуться с головы до ног, и он едва смог даже взглянуть на неуклюжее изображение. В книге было три главы о друидах и их связи с природой, и Артур вскоре обнаружил, что поглощен ею, наслаждаясь этим взглядом на другой мир, незапятнанный предрассудками его отца. Пламя свечей догорало все ниже, а холод настоящей ночи неуклонно проникал в залы Камелота. Снаружи зазвонили колокола, возвещая о наступлении второй стражи. Артур отметил это в глубине своего сознания, но не придал этому значения, перевернув страницу. Его сердце заколотилось в груди. Поверхность пергамента занимал рисунок. Не зверь, как в первых главах, и не ритуальные символы, а человек. Это был общий образ, фигура была рыцарской по своей позе и широте плеч, хотя он не носил ни лука, ни клинка. Темные волосы венчали его голову, а в чертах лица слышался шепот чего-то знакомого. Однако внимание Артура привлек не его общий вид. Не это заставило его уставиться на него. Тот, кто нарисовал эту фигуру, использовал драгоценные золотые чернила, чтобы нарисовать глаза, символизирующие произнесенное заклинание. На его лбу появилась тонкая золотистая полоса. Точно такая же, как та, что после испытания прочерчивала свой путь через лоб Мерлина каждый раз, когда он использовал свою магию. Артур вытер губы, его взгляд метнулся к тексту. Прошло несколько мгновений, прежде чем он понял, что, как бы он ни старался, он не может его прочесть. В отличие от остальной части книги, буквы здесь то появлялись, то исчезали, расплываясь настолько, что Артур не мог различить их знакомые очертания. Он моргнул, протирая глаза, но это ничем не помогло, и он подавил стон отвращения. Магия. Это должно было быть так. Какое-то старое заклинание осталось на пергаменте, чтобы защитить именно этот отрывок. Первым побуждением было спросить у Мерлина, но что-то заставило его прикусить язык, прежде чем вопрос обрел голос. Что бы ни было в этой книге, она была посвящена Мерлину или кому-то очень похожему на него, и что-то в Артуре уклонялось от того, что он мог обнаружить. Поймет ли Мерлин значение? Скажет ли он ему честно, что там написано, или же будет говорить лишь полуправду? Он хотел бы, чтобы его вера в Мерлина была абсолютной. Во всем остальном она была абсолютной, но после того, как он так долго держал свою магию в секрете, у него выработалась привычка уклоняться от ответа, когда речь заходила о нем самом. Взять, к примеру, дракона. Он не рассказывал Артуру ни о чем подобном, пока ему не бросили вызов. Он не выдавал информацию добровольно, и Артур не мог винить его за осторожность. Даже если ему было неприятно, что это было необходимо. Мерлин резко вдохнул, и воздух с шипением вырвался у него из зубов. На одно ужасное мгновение Артур подумал, не солгал ли он тем утром и действительно ли может читать его мысли, но эта мысль исчезла, когда Мерлин отбросил книгу в сторону и вскочил на ноги, прижав пальцы к вискам. Артур вскочил на ноги, ухватившись за локоть Мерлина, чтобы поддержать его, так как его сердце бешено колотилось в груди. — Что случилось? — Моргана. — Мерлин глубоко вдохнул, все признаки комфорта и легкости исчезли с его лица. — Что-то случилось с Морганой. — Что… подожди! Артур выругался, когда Мерлин бросился к двери, не обращая внимания на часовых, которых он испугал, когда переступил порог и помчался по коридору. Бросившись за ним, Артур приказал солдатам отступить, в голове у него вихрем проносились возможные варианты, а сердце гулко стучало в груди. Шаги его сапог раздавались вокруг них, когда он мчался за Мерлином, который мог быть быстрым, как борзая, когда у него было настроение, его стройная фигура была создана для скорости. Артур только и мог, что держать его в поле зрения. К тому времени, когда Мерлин ввалился в двери покоев Морганы, Артур был уже на взводе, он задыхался и потел, осматривая место происшествия. Огонь и дым заполнили комнату, обдавая его лицо жаром и заглушая воздух в легких. Вдалеке послышались крики стражников, поднявших тревогу, и его охватила паника. В голове Артура пронеслась тысяча безумных оправданий, но прежде чем он успел заговорить, раздался голос Мерлина, низкий и решительный. — Bǣl drysnan byre heolstor! Это было похоже на то, как если бы вы ступили на середину бурлящей реки. Пламя захлебнулось и угасло, когда свежий ветерок распахнул окна и унес затяжную синюю дымку, открыв взору испачканную сажей комнату и опаленные занавески. Что-то зашипело на коже Артура, и между одним мгновением и следующим комната Морганы стала такой, какой и должна быть. Единственной неуместной вещью была разбитая стеклянная ваза, которую Мерлин нагнулся поднять, даже когда он говорил, как командир, отдающий торопливые приказы. — Моргана, ты была разбужена ото сна и опрокинула вазу. Мы с Артуром случайно проходили мимо и зашли проверить, все ли с тобой в порядке. Артур, избавься от всех как можно скорее. — Но… — Сделай это! — Что здесь происходит? — глубокий голос Утера окружил их, когда он переступил порог, его одежда была наспех накинута поверх туники для сна, а в кулаке был зажат меч. — Что за суматоха? Моргана вздохнула, выпрямилась в ночном одеянии и провела рукой по распущенной косе, стягивающей волосы. — Это моя вина. Меня разбудил сон, и я опрокинула вазу. — Она жестом указала на место, где Мерлин наводил порядок. По крайней мере, так это выглядело со стороны. Однако от Артура не ускользнуло, что он не торопится, и он решительно отвернул лицо от их слушателей. — Мы с Мерлином проходили мимо и зашли разузнать, — добавил Артур, подавив дрожь. Ни один из стражников, видевших, как они мчались по коридорам, стоявшие у Утера за спиной, не произнесли ни слова. На их лицах появилось недоуменное выражение, как будто они не могли вспомнить что-то важное. Мгновение спустя даже это исчезло, сменившись одобрением. — Только ваза? — спросил Утер, его непоколебимые глаза обшаривали комнату, словно ища какой-то изъян в объяснении Морганы. — Мне показалось, что я почувствовал запах дыма. — Ночь холодная, — Артур указал жестом на открытое окно, где на подоконнике поблескивали одна или две снежинки. — Должно быть, это доносится из города. Утер переложил меч в левую руку, прошелся по полу и задвинул створку. Он бросил пронизывающий взгляд на портьеры, недоверчиво осмотрел тяжелую ткань, прежде чем его взгляд упал на Мерлина. — Приведи это в порядок. Моргана, я пришлю Гаюса со снотворным. В последнее время у тебя слишком много беспокойных ночей. Я также вызову твою служанку, чтобы она присматривала за тобой после твоего испуга. — Конечно, милорд. — Моргана склонила голову, скрывая бледное лицо и страх в широко раскрытых зеленых глазах. — Спасибо. — Да, хорошо. Все возвращайтесь к своим обязанностям или в свои постели, — приказал Утер. — Будем молиться, чтобы ничто больше не нарушало наш покой до рассвета, не так ли? Артур поморщился от этих резких слов и склонил голову, когда отец удалился. На следующее утро он будет в дурном настроении, но это проблема на потом. Сейчас же он подождал, пока последний часовой вернется на свой пост, после чего закрыл дверь Морганы и вздохнул. На другом конце комнаты Мерлин сделал то же самое, и Артур удивленно вскинул голову, когда сам воздух, казалось, ослаб, раскалываясь под действием какого-то едва уловимого напряжения. На стенах расцвели следы ожогов, ковер под его сапогами хрустел и скручивался. Занавески потеряли свой элегантный взмах и упали в клочья, богатая ткань покрылась прожженными дырами. Даже ночной поручень Морганы, который был девственно чист, приобрел засаленный и грязный вид, и она жалобно потянулась к нему, прежде чем уткнуться лицом в руки. — Мне жаль. — Ее ладони заглушили извинения, когда она опустилась на край кровати, ее плечи дрожали. — Я не хотела… — Все в порядке, — пробормотал Артур, потянулся в гардероб и взял ее зимний плащ, а затем накинул его на нее. Он затянул воротник под ее подбородком и подождал, пока ее бледные пальцы застегнут его. Оглянувшись через плечо, он поднял бровь на Мерлина. — Что бы ты ни сделал, ты молодец. — В основном, гламур. — Мерлин пренебрежительно махнул рукой, сияние все еще исчезало из его глаз. Должно быть, поэтому он так и стоял, склонившись над вазой, чтобы скрыть следы заклинания, которое он наложил на комнату. — Моргана, что тебе приснилось? — Я думала, что все под контролем, что этого больше не случится! Улыбка Мерлина была ласковой и немного грустной, когда он опустился на колени рядом с кроватью. — Одно дело — контролировать свою магию, когда ты бодрствуешь, но это… — Он жестом обвел комнату. — Ты была напугана, и твоя магия пыталась защитить тебя. Что тебе снилось? Что ты помнишь? Артур наблюдал, как Мерлин протянул руку, взял одну из рук Морганы в свою и сжал ее. Его большой палец провел взад-вперед по костяшкам ее пальцев в молчаливой попытке успокоить ее. Этот жест показался Артуру настолько интимным, что ему пришлось отвести взгляд, а в животе у него забурлило от уродливого прилива ревности. Моргана остановилась, глубоко вдохнув через нос, чтобы успокоиться, отбросив страх, расправила плечи и поджала губы. На мгновение она закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями. — Все было яснее обычного, — признала она наконец, — но то, что я видела, не имело смысла. — И что же ты видела? — спросил Мерлин, мягко и терпеливо. — Выпотрошенную лошадь на покрытом снегом холме. Небо, похожее на дым, коричневое и серое. Женщину. Она улыбалась, но я не могла разглядеть её лица. — Моргана нахмурилась. — Я знала ее, но в то же время не знала. Было ощущение, что она прячется от меня. Артур рискнул взглянуть на профиль Мерлина, но выражение его лица ничего не выдавало. Он смотрел только на Моргану, и его взгляд был ярким и пристальным, пока она продолжала. — Поле битвы, полное павших, но вороны были все белые, все до единого. — Она сделала паузу, освободив руку, чтобы прижать дрожащие пальцы к бровям. — Все это не имеет никакого смысла! Битва, она не выглядела новой. Там были доспехи и кости, но воронам нечего было есть. Ни у кого из людей не было ни плащей, ни цветов. Я не знаю, к какому королевству они принадлежали. Я… — Она быстро и резко тряхнула головой, ее челюсть сжалась, а на ресницах блеснули слезы разочарования. — Забудь о том, что ты видела, — посоветовал Мерлин, положив руки ей на плечи, чтобы закрепить ее. — Выбрось это из головы. Вместо этого подумай о том, что ты почувствовала. Страх, я полагаю, учитывая, что твоя магия вырвалась наружу, но что именно тебя напугало? Моргана колебалась, ее взгляд смотрел не на них, а сквозь них. — Я… я не уверена. Кто-то был в опасности. Не я. Кто-то другой. Все, что я знала, разрушалось. Рушилось. — Она глубоко вздохнула и кивнула головой в неожиданной уверенности. — Вот почему я боялась… Я могу не понимать этого, но я знаю, что это было предупреждение. — Она отвела взгляд от Мерлина и посмотрела в глаза Артуру, отпустив воротник плаща, чтобы взять его за руку. — Что-то грядет, и что бы это ни было, я не думаю, что мы готовы к этому.