Проклятье колдуна (Sorcerer's Bane)

— Ты хочешь чего? — Артур поднял глаза от своего завтрака, размышляя, не привиделось ли ему что-то. Он мог поклясться, что только что слышал, как Мерлин сказал, что хочет поговорить с драконом. С тем самым, который чуть не сжег Камелот дотла. С тем, которого Артур еще недавно считал мертвым. — Зачем? — Он может что-то знать. — Мерлин пожал плечами, положив локоть на стол и подперев подбородок рукой, он ковырялся в еде, гоняя её, вместо того чтобы есть. Под его глазами залегли тени, похожие на отпечатки больших пальцев, а руки слегка подрагивали. — Дракон, который манипулировал тобой, чтобы ты его отпустил? Который, по твоим словам, часто говорит загадками? Мерлин отложил вилку и провел рукой по лицу, после чего кивнул головой. — Да. Не буду врать, даже будучи Повелителем Драконов, добиться от него прямого ответа нелегко, но… — Он замолчал, отложив в сторону едва съеденный завтрак. — Если сны Морганы — это предупреждение, то мы должны прислушаться к нему, а времени у нас может и не быть. Нам нужна любая помощь, которую мы можем получить. Артур сдержал вздох. Его жизнь была намного проще, когда он ничего не знал о магии в целом и о связи с ней Мерлина в частности. Не то чтобы он хотел вернуться в то невежественное состояние блаженства. Просто ему казалось, что все его дни наполнены потенциальными проблемами, готовыми в любой момент обрушиться на него. Он не доверял Килгарре, и не только потому, что тот осадил Камелот после своего побега. У Мерлина было так мало советчиков по магическим вопросам, но дракон был одним из них. Это ставило зверя в положение власти, что действовало Артуру на нервы. Он все время вспоминал те времена, когда Мерлин выглядел бледным, потерянным и усталым, сгибаясь под невидимой ношей. Неужели Килгарра так и поступил, исказив слова и мудрость, чтобы заставить Мерлина подчиниться, пока существо следует своим собственным планам? Гнев прокатился по позвоночнику Артура, и он постучал вилкой по тарелке. — Неужели больше некого спросить? Мерлин неопределенно махнул рукой. — Я не знаю, как связаться с друидами, а они не держат свои лагеря на одном месте дольше нескольких недель. Гаюс мог бы помочь Моргане с обучением прорицанию, но я сомневаюсь, что он знает о том, что происходит за пределами замка, больше, чем я, а если люди Утера и пронюхали о чем-то, они не станут рассказывать об этом кому-то вроде меня, не так ли? — Но, — задумчиво заметил Артур, — они бы рассказали мне. Мерлин с сомнением поднял бровь. — И как ты это объяснишь? Ты не можешь просто подойти и спросить прямо, не вызывая подозрений у отца. Артур отставил тарелку в сторону, наклонился вперед и успокаивающе постучал своим сапогом по сапогу Мерлина. — Мы с Леоном, я уверен, сможем что-нибудь придумать. Защита королевства по-прежнему входит в мои обязанности, а это значит, что я должен знать о потенциальных угрозах. Информированность не повредит, и мы, возможно, найдем ответы. — Почувствовав сомнение Мерлина, он протянул руку, вцепился пальцами в манжету туники Мерлина и потрепал ткань. — Дай мне время до конца сегодняшнего дня. Мерлин пожевал губу, его голубые глаза метнулись к окну, а затем неохотно кивнул. — Вряд ли я смогу встретиться с ним в такую погоду. — Он бросил взгляд на густой и неприкаянный снег, кружащийся снаружи. — Я замерзну до смерти, прежде чем доберусь туда. — Хорошо. — Артур не пытался скрыть своего облегчения. Это было похоже на отсрочку исполнения приговора, но у него не было времени слишком тщательно исследовать свои чувства. — Я позову Леона и попробую что-нибудь разузнать, а Мерлин? Если ты все-таки решишь пойти и встретиться с Килгаррой, скажи мне. Я не хочу, чтобы ты шел один. — Но… — Никаких «но», Мерлин. Мы встретимся с драконом вместе или не встретимся вовсе. — Он поднял бровь, ожидая согласия. В ответ он получил лишь слабый кивок, в лучшем случае неохотный. Возможно, он просто хотел избежать неизбежных последствий такой встречи, но, похоже, в этом было что-то большее, что-то, что сверкало под поверхностью взгляда Мерлина и преследовало тени в его выражении. Артуру захотелось схватить его за плечи и трясти до тех пор, пока все его секреты не вывалятся наружу. Он сжал пальцы в ладонях, прикусил губу и вздохнул. — Возвращайся к ужину. Я сообщу тебе, что выяснил. Артур надел куртку и потянулся за мечом, застегивая ножны. Артур направился к двери, борясь с нахлынувшим желанием задержаться у Мерлина. Что-то странное было в сегодняшнем настроении Мерлина, что-то побуждало его остаться и присмотреть за ним, но он не мог позволить себе такой роскоши. К тому же это не решило бы ни одной из их проблем. Ему не потребовалось много времени, чтобы найти Леона и других рыцарей. Они находились в оружейной, проверяя снаряжение. Обычно они проводили тренировки в любую погоду, но Артур отменил все попытки использовать тренировочные площадки в такую бурю. Даже у лучших воинов Камелота есть свои пределы, и метель, когда не видно руки перед лицом, была одним из них. — Сир, — склонил голову Леон. Артур говорил ему, что в этом жесте нет необходимости, но он не слушал его. Остальные приветствовали его с разной степенью уважения, не дожидаясь ответа, прежде чем приступить к расспросам о Моргане. — Как я понимаю, это не просто опрокинутая ваза? — пробормотал Ланселот, проверив, закрыта ли дверь, и помолчав, пока все сгрудились рядом. — Один из ее снов: предупреждение, по ее словам. Ее магия отреагировала. Мерлин почувствовал, что это произошло, и мы подоспели достаточно быстро, чтобы скрыть улики. Точнее, он их спрятал. — Артур дернул плечами. — Я просто отвлекал отца. — О чем было предупреждение? — спросил Элиан. — В этом-то и проблема. Мы не знаем. — Артур понял, что положил руку на рукоять меча, приготовившись к атаке: бессмысленный жест, хотя и успокаивающий нервы. — Сны Морганы всегда были туманными. Мне нужно знать, есть ли у отца какие-либо сведения о событиях в наших землях или за их пределами. Это может дать нам отправную точку — что-то, с чем можно работать. — И ты должен собрать эту информацию, не вызывая подозрений у короля, — предположил Леон. — Именно. Скрывать это от него — тщетная надежда. Однако я не понимаю, как он может возражать против того, чтобы мы воспользовались плохой погодой для изучения потенциальных угроз, стоящих перед Камелотом. — И король позволит тебе все увидеть? — спросил Гавейн, и цепь, которую он осматривал, заблестела в его руках. — Не обижайтесь, принцесса, но я не думаю, что Утер успокоит вас несколькими крохами и будет продолжать держать Вас в неведении. Артур сдержал вздох, понимая, что Гавейн прав. Как бы ему ни хотелось верить, что потребность отца в полном контроле не помешает безопасности Камелота, он понимал, что это наивно. Утер копил власть, как золото, и при необходимости использовал ее как оружие. — Я отправлюсь прямо к сэру Монтгомери. Вряд ли король специально запретил ему делиться информацией, и, если повезет, разведчик будет держать меня в курсе того, чего не делает мой отец. Он старался не замечать сочувствия, мелькавшего на лицах рыцарей. В идеальном мире они с отцом работали бы вместе на благо Камелота, но между ними такого не было. Утер всегда пытался контролировать и манипулировать им, влиять на его выбор и путь. Чем старше и самостоятельнее становился Артур, тем более властным становился Утер. — Вы хотите, чтобы я помог вам, сир? — спросил Леон, его бледные глаза светились умом, предугадывая желания Артура, что было ему знакомо и приятно. — Да. Вдвоем мы сделаем так, чтобы это выглядело как официальное рыцарское дело. Остальные… — Он сделал паузу, понимая, что не должен просить их об этом, но чувствуя, что у него нет выбора. Утреннее настроение Мерлина вызывало тревогу, и, хотя он хотел верить, что снега и его обещания будет достаточно, чтобы Мерлин был в безопасности в стенах Камелота, сомнения закрадывались в его сознание. — Выполняйте свои обычные обязанности, но не спускайте глаз с Мерлина. Это привлекло всеобщее внимание. Они выпрямились, как стая гончих, услышавших зов своего хозяина. — Что мы ищем? — спросил Персиваль, складывая руки. В кои-то веки на нем были длинные рукава, прикрывавшие выпуклые мускулы, что свидетельствовало о холодном прикосновении зимы. — Просто проследите, чтобы он не покинул город. Никаких «сборов трав для Гаюса» или других отговорок, которые он придумает. Им нужно было поговорить об этом: о драконе и роли Мерлина в его побеге и победе над ним, но не здесь. Не сейчас. Кроме того, он предпочел бы, чтобы именно Мерлин объяснил все рыцарям, чтобы получить возможность взглянуть на ситуацию со стороны. Ему хотелось знать, что они услышали, когда Мерлин говорил о Килгарре. Уловят ли они те же намеки на жалкое смирение и бессилие, которые заметил Артур, или же это пройдёт мимо них? Были ли представления Артура о драконе искажены его собственным восприятием, или же они были верными? Мерлина никогда не было легко читать, но сегодня утром это было похоже на попытку увидеть в темноте, и Артур ненавидел собственное невежество. — Мы встретимся в моих покоях за ужином. Все вместе. Гвен и Моргана тоже, если у нас получится. Медленно, сдерживая десятки вопросов, рыцари склонили головы, пробормотав быстрое согласие с его указаниями. Никто из них не бросил в его сторону осуждающего взгляда. Да им и не нужно было. У него было достаточно и своих. Артур доверял Мерлину свою жизнь, но он не доверял Мерлину в том, что тот не подвергнет себя опасности. Судя по всему, в прошлом он уже не раз так поступал. Хуже того, в его рискованных действиях не было ни бравады, ни уверенности. Напротив, Мерлин вел себя так, словно это было бессмысленно: как будто его жертва ради Артура была самой очевидной вещью на свете. И Артуру эта мысль была ненавистна. — Сир? Леон стоял у двери, выпрямившись в ожидании их ухода. Он не приставал и не допытывался, терпеливо ожидая, пока Артур склонит голову и выйдет из оружейной. Быстрыми и размеренными шагами он направился в комнаты, которые сэр Монтгомери сделал своими владениями. Это была не та часть замка, которую он часто посещал. Обычно все бумаги и отчеты приходили к нему через отца, и Артур мало интересовался шумными коридорами, расположенными между большими королевскими покоями на верхнем этаже и комнатами слуг внизу, на уровне с кухнями. Сейчас он заставлял себя держать голову высоко. Ему казалось, что он должен красться, чтобы проскользнуть незамеченным. Нелепо. Он был наследным принцем. В замке не было места, куда бы он не мог зайти, но здесь ощущалось, что это владения его отца. — Ваше Высочество! — Сэр Монтгомери удивленно поднял глаза от своего стола, когда вошел Артур. Это был среднего роста мужчина, чуть моложе Утера, с песочно-каштановыми волосами, только начинающими седеть. Среднего роста и телосложения, он был из тех людей, которых все не замечают: зачастую к их собственному несчастью. Если знание — сила, то Монтгомери обладал большей властью над Камелотом и его будущим, чем даже сам король. — Я не ожидал Вас. — Пожалуйста, не волнуйтесь. Из-за плохой погоды мы вынуждены были прервать тренировки. Мне и сэру Леону показалось, что сейчас самое время ознакомиться с возможными внешними угрозами королевству. — Артур говорил с уверенностью. Слова прозвучали приятно для его собственного уха, и в животе у него мелькнул детский восторг, когда Монтгомери бросил на него взгляд впечатленного одобрения. — Конечно, Ваше Высочество. Дайте мне несколько минут, и я подниму все необходимые доклады. — Их много? — спросил Артур, когда Монтгомери повернулся к полкам, стоящим в комнате, и его пальцы заплясали по свиткам и сшитым снопам пергамента. Каждый из них был помечен красной ленточкой, прикрепленной к бумаге воском: по мнению Артура, это был способ быстро идентифицировать интересующие его документы. — Зима часто бывает более спокойным временем. Люди предпочитают затаиться и ждать оттепели, но это также дает им возможность строить заговоры, — пояснил Монтгомери. — Хотя армии и не выступают в поход, для меня и моих информаторов это все равно напряженное время. — Вздохнув, он повернулся к соседнему столу, заваленному различными картами Камелота и прилегающих к нему королевств. Осторожно отодвинув их в сторону, он отнесся к нарисованным вручную работам картографов с уважением, которого они заслуживали, и только после этого начал говорить. — Мерсия. — Он положил первый файл на поверхность. — В основном все стабильно, на данный момент. Среди придворных идет борьба за благосклонность Баярда. У нас есть некоторые опасения, что кто-то из них может начать восстание и поставить под угрозу наши договоры, но ничего серьезного. Гавант, Немет и Каэрлеон находятся в похожей ситуации. Некоторые из них более спокойны, чем другие. Есть небольшой уровень волнений, но они не являются настоящим поводом для тревоги. — А что насчет Эссетира? — Артур повернул голову к карте, на которой было изображено старое королевство Ценреда и дом Мерлина до его прихода в Камелот. Оно примыкало к землям Камелота — непростое место даже до неожиданной смерти Ценреда от неудачной раны, нанесенной мечом. — Лот — нерадивый король. — Монтгомери с явным неудовольствием покачал головой. — Цитадель — единственное убежище. Южный край, ближайший к нашим границам, остается в безопасности благодаря угрозе нашего присутствия. Север? — Он пододвинул поближе еще одну карту и провел пальцами вверх. — Павшие королевства, вплоть до Каледонии. Разбойничьи короли и кровавые бароны через Тродор, Милит и Ишкиллен. — Он указал на три земли с размытыми, неопределенными границами. — Любой, у кого есть меч, претендует на них, ссорясь между собой. — Хорошо. Если они решат объединить усилия, то могут стать грозной проблемой. — А они — наша главная проблема. — Монтгомери мрачно посмотрел на карту. — Когда королевство и двор стабильны, мне легче работать. Я могу поручить людям внедриться в ряды и принести мне нужную информацию. А это? — он ткнул пальцем в то место, которое когда-то было Милитом. — Здесь я вынужден полагаться на разведчиков, и это опасная работа. Немногие из них возвращаются к нам, а информация, которую они предлагают, — это все равно что смотреть на комнату через замочную скважину. — И что мой отец собирается делать с этим? — Ничего. Леон напрягся, не в силах скрыть своего потрясения. Артур был не намного лучше, окинув Монтгомери пристальным взглядом. — Что? Монтгомери приподнял одну бровь и наклонил голову, что-то мрачновато-веселое исказило его губы в гримасе. — Мне жаль говорить, Ваше Высочество, но Ваш отец больше обеспокоен различными слухами, доносящимися из королевств Камбрия и Марч. Спешу добавить, что это не более чем разрозненные, ничем не подтвержденные слухи. — Что за слухи? — О том, что множество магических людей ищут убежища в Западных Диких Землях. От таких обычных, как друиды, до более… мистических существ. — Монтгомери нахмурился, выглядя усталым. - Ваш отец опасается, что они соберутся вместе и поднимут восстание: от этого не спасает погода, которая пришла с запада. Артуру пришлось прикусить внутреннюю сторону щеки, чтобы подавить рычание. Почти вся погода приходит с запада; это было направление господствующего ветра! Он хотел проклясть паранойю отца, потому что тот воображал угрозы в тени и отворачивался от реальной опасности, стоявшей перед ним. — Я хотел бы ознакомиться с донесениями разведчиков, которые Вам удалось собрать, о том, что происходит на востоке, и если у вас есть старые карты региона с более подробными сведениями, я был бы благодарен. — Придворные списки тоже, если можно, — добавил Леон. — Когда падают королевства, это редко бывает однозначно. Некоторые из этих кровавых баронов, о которых вы упомянули, могут быть придворными или их потомками, у которых не хватило сил занять освободившийся трон в целом, но они были достаточно сильны, чтобы удержать свои земли. Нам не мешало бы знать наших потенциальных врагов. — Конечно, сэр Леон. Несмотря на то, что сэр Монтгомери беспокоился об исчезновении разведчиков, в его руки попало немало донесений. Ознакомившись с их деталями, Артур понял, что он имел в виду: они давали очень узкое, локализованное представление о том, что происходит на столь обширной территории. Дикие земли этих павших королевств были гораздо обширнее Камелота. Даже больше, чем Мерсия, и в каждом сообщении говорилось о разбойниках и хаосе — о крошечных, плохо защищенных деревушках, всегда находящихся на грани голодной смерти. Это была пустошь налетчиков, и, как понял Артур, если и существовала какая-то настоящая магическая угроза, то она, скорее всего, претендовала на власть на разрушенном востоке, а не бежала на далекий запад. Жемчужный свет вьюжного дня медленно рассеивался, пока Артур и Леон перебирали струны того, что мог предложить им Монтгомери, в поисках того, что могло бы сфокусировать неосязаемое чувство тревоги и угрозы. Монтгомери не преувеличивал, когда говорил, что в стране воцарилось беззаконие. Даже такие города, как Камелот, были не более чем гнездами разбойников и воров. — Боги, как же так получилось? — вздохнул Артур, проводя рукой по волосам. Тродор, Милит и Ишкиллен были всего лишь тремя крупнейшими королевствами, которые пали. Крепости, или так он думал. Были и другие, более мелкие земли, которые пали первыми. Все это не произошло в одночасье. Наоборот, это был постепенный упадок, длившийся более десяти лет. В любой момент его можно было обратить вспять, но никто не приложил к этому никаких усилий. Они закрывали на это глаза, и теперь ни одно из пяти королевств, похоже, не осознавало, что весь их восточный фланг находится под угрозой. Если бы армия прошла по этим землям, ее можно было бы не заметить, пока она не оказалась бы у самого порога. — А как насчет Каледонии? — спросил он, говоря о королевствах на севере. — Есть ли у нас что-нибудь оттуда? — Очень мало. — Монтгомери извиняюще пожал плечами. — За стеной Хадриана каждый день поднимаются и падают лорды, но… — Но? Монтгомери вздохнул и, оглянувшись через плечо, чтобы убедиться, что их не подслушивают, наклонился к нему, его голос был низким и настоятельным. — Хотя нет никаких доказательств, подтверждающих опасения вашего отца по поводу Кембрии, в некоторых новостях, которые мы слышим из Северных земель, есть последовательность. Своеобразное объединение. Поначалу это были лишь тени и нюансы в политическом ландшафте: постоянное продвижение на юг… — Он сделал паузу, наклонив голову набок, словно обдумывая свои дальнейшие слова. — На первый взгляд это выглядит как мир, но при ближайшем рассмотрении оказывается, что это нечто более похожее на угнетение. Похоже, это не нежная рука, а железный кулак. — И кому принадлежит этот кулак? — спросил Артур. Монтгомери протянул руку и, перетасовав бумаги о придворных павших королевств, вырвал одну страницу. — Это единственное имя, которое у нас есть. Браммин Гейлитский. Потомок рода Гейлит, старого и могущественного при дворе Ишкиллена. Он указал на королевство у стены Хадриана, расположенное почти в ее тени. Мы считали его погибшим, потерянным, когда его дядя попытался свергнуть власть и род его отца. — Что случилось с дядей? — спросил Леон. — Он умер от ран, полученных во время резни. Он сражался слишком упорно и потерял все. Ишкиллен пал в результате междоусобной борьбы в течение года. Я не могу сказать точно, является ли эта новая сила Браммином или просто кем-то, использующим его имя. Внимание Артура было сосредоточено на документе, который он держал в руках. В частности, на геральдическом гербе в правом нижнем углу. У каждого королевства и придворных были свои символы, символизирующие их род, например, золотой дракон на красном фоне, которому отдавал предпочтение его отец. Теперь же Артур смотрел на сигил Гаэлита, и сердце его замирало в глубине живота, когда он рассматривал существо, изображенное черным контуром: алебастр на лазурно-голубом фоне. Белая ворона, точно такая же, как та, что была во сне Морганы.