Проклятье колдуна (Sorcerer's Bane)

За ним следили. Мерлин сморщил нос от досады. Ему следовало быть более убедительным в то утро, когда он обещал Артуру не искать Килгарру. Вместо этого он был усталым и покоренным, измученным грузом всего того, чего он не знал. Теперь, похоже, Артур поручил рыцарям следить за ним, и они оказались не такими уж хитрыми, как, очевидно, полагали. Один из них то и дело задевал мечом за что-то, и он отчетливо слышал знакомый голос Гавейна, который ругался, когда его плащ зацепился за дверь. Он вздохнул, гадая, о чем думал Артур. Судя по всему, ни о чем, кроме простого желания присмотреть за Мерлином, как будто тот собирался в одиночку броситься на поиски Килгарры посреди снежной бури. Не то чтобы Мерлин винил его за этот страх. Учитывая прошлое поведение Мерлина, оно было вполне обоснованным. Однако тот факт, что теперь за ним на осторожном расстоянии следовали по меньшей мере два вооруженных рыцаря, вызывал не только недоумение. В коридоре мимо него прошла пара слуг, бросив на него быстрый, нетерпеливый взгляд и наклонив головы, чтобы пошептаться друг с другом. Они молчали, но Мерлин все же уловил, что одна из них прошептала своей подруге. — …слышала, что он служит принцу на спине, если ты понимаешь, о чем я! Они зашушукались между собой, и Мерлин вздрогнул, разрываясь между вспышкой смущения, пробежавшей по шее, и горячим кулаком похоти, сжавшимся между его ног. Он переложил корзину с бельем в руки, стараясь не сбиться с шага. Присутствие рыцарей наводило на такие мысли. Люди думали, что они находятся здесь для его защиты: принц присматривает за своей любимицей. Слухи эти были не новы, но все равно Мерлин был потрясен и взволнован. Он готов был поставить месячную монету на то, что Артур не подумал о возможных последствиях выделения Мерлину сопровождения. Он хотел присмотреть за ним, но забыл, как это может выглядеть для посторонних. Например, Артур, претендующий на то, что принадлежит ему. С трудом сглотнув, Мерлин молча извинился перед преследовавшими его людьми и выскользнул в душный хаос прачечной. Люди приветствовали его, и он благодарно улыбался, когда кто-то освобождал его от бремени. В этом просторном помещении всегда было оживленно. Если ему везло, то его друзья бесплодно ждали его появления снаружи. Даже если бы они последовали за ним внутрь, клубящиеся клубы пара, наполнявшие воздух, скрыли бы его от глаз. Быстро двигаясь, Мерлин направился к двери в дальнем конце и, пригнувшись, вышел на влажный простор сушильни. Четыре камина обогревали огромную каменную комнату и сушили многочисленные простыни и одежду, развешанные на длинных веревках. Он пробрался сквозь хаос, окруженный запахом мыла, и выскользнул через боковую дверь. Холодный воздух ударил в лицо, и снежинки таяли на раскрасневшихся щеках, пока он дрожал и метался по обледенелым булыжникам. Одно из преимуществ слуги заключалось в том, что он знал замок так, как ни один рыцарь или придворный. Он легко и уверенно переступал порог и преодолевал многочисленные повороты, которые извилистым путем вели его обратно к комнатам Гаюса в башне. В груди зародилось чувство вины за то, что он подвел своих друзей, но Артур вряд ли стал бы их винить. К тому же им не о чем было беспокоиться. Если план сработает, то ему не нужно будет идти на встречу с Килгаррой. Он сможет поговорить с драконом прямо здесь и сейчас. Войдя в знакомый хаос комнат Гаюса, он огляделся по сторонам и понял, что дяди нигде нет. Должно быть, он совершает обход замка или, возможно, посещает клинику, которую он упросил Утера открыть для жителей Камелота в одном из караульных помещений. Король в лучшем случае делал это с неохотой, но в такую погоду Гаюс не мог позволить себе мотаться по всему Нижнему городу. Это была работа Мерлина, и он должен был заняться ею до захода солнца. Сейчас же ему нужно было выяснить, сработает ли зародыш идеи, возникшей у него сегодня утром. Шершавое дерево бруса царапало ладони, когда он прилаживал его к двери, загораживая вход, чтобы никто не мог ворваться и увидеть, как он творит магию. Ему не потребовалось много времени, чтобы найти большую черную чашу для помола. Она редко использовалась, хранясь в целительских покоях Гаюса как еще один предмет эфемерного обихода: на первый взгляд, несерьезный, но идеально подходящий для целей Мерлина. Это был тяжелый кусок цельного камня, сформированный в неглубокий сосуд; камень блестел, как стекло. Дядя никогда не признавался в этом, но Мерлин знал, что это не то, чем кажется: артефакт времен Порядка, переделанный для более мирского использования. Слабые защитные чары, гудевшие при его прикосновении, говорили о том, что это правда. Когда-то это была чаша для предсказаний: инструмент пророков и провидцев, помогающий усилить их магический дар. Надо будет уговорить Моргану попробовать, но сейчас его не интересовало, что ждет его в будущем. До того рокового дня, когда он освободил его, Килгарра мог говорить в сознании Мерлина. Он был подвластен дракону. Они могли вести целые беседы, хотя дракон обычно звал его в свою пещеру-клетку. Мерлин подозревал, что это скорее из желания запугать его, чем по необходимости. Так или иначе, связь была установлена: необратимая, но теперь неактивная. Несколько утренних попыток достучаться до дракона через собственный разум не увенчались успехом. Было слабое ощущение чего-то огромного и древнего, но не более того. Если ему повезет, то чаша с предсказаниями изменит ситуацию. Затащив ее в свою старую комнату, он наполнил ее водой и закрыл ставни, заслонив от зимнего дневного света. Дешевая свеча зашипела, когда он зажег ее щелчком пальцев, и Мерлин в задумчивости поджал губы, после чего удалился рыться в запасах Гаюса. Черные чернила и соль. Он заменит их в базарный день, но сейчас он был не настолько глуп, чтобы не знать, как принять меры предосторожности. Скриптинг был для него в новинку, а в книге заклинаний было полно предупреждений о том, что может напасть на неосторожного. Чернила в воде помогут ему установить связь, а круг соли защитит его от всего вредоносного, что ждет, пока он ослабит защиту. Не то чтобы все пошло наперекосяк, но Мерлин достаточно знал о своих невезениях, чтобы быть осторожным. Усевшись на пол перед чашей, Мерлин провел пальцами по камню: руны покалывали его кожу, словно мурлыкающая кошка. Он заколебался, подумывая о том, чтобы вернуться и выполнить обещание, данное Артуру, но Мерлин отогнал эту мысль. Насколько он знал, это не сработает. Время, отведенное им на подготовку к новой угрозе, было бесценно, и Мерлин не хотел терять ни минуты больше, чем нужно. Ему нужно было проверить, существует ли такой способ связи с Килгаррой, и если нет, то Артур никогда не должен узнать о его попытке. В этом случае лучше было попросить прощения, чем разрешения. Тихо вздохнув, Мерлин заставил свои мысли успокоиться, ковыряясь в запутанных узлах, пока по частям не освободил свой разум. Отблеск пламени свечи плясал на воде, и Мерлин смотрел на него, не отрываясь. Он не наблюдал за окружающим миром. Вместо этого он представлял себе огромный размах кожистых крыльев и золотисто-бронзовый блеск чешуи. Он вспомнил давление пламени на его магические щиты: смертоносное и подавляющее. В ушах стоял глубокий гул дыхания Килгарры, огромный и неудержимый, как океан, а в ноздрях витал пронизывающий запах раскаленной шкуры и серы. По телу пробежало ползучее ощущение, заставившее его вздрогнуть, и он стиснул зубы, когда его чувства рассеялись. Все вокруг расплывалось, размазывалось, как древесный дым среди облаков, когда его магия прижалась к коже, заполняя его насквозь. Задыхаясь, он едва не захлебнулся воздухом, который показался ему водой. Гладкие камни под ним исчезли, сменившись чем-то стеклянным. Сухая атмосфера комнат тоже изменилась, став влажно-теплой, что заставило его вспомнить о прачечной, которую он не так давно покинул. Он уперся ладонями в пол по обе стороны от бедер, пытаясь заземлиться, в то время как в его голове проносились сотни различных впечатлений: мелькание цветов и звуков, которые бомбардировали его, прежде чем затихнуть, как могила. — Мерлин? Он распахнул глаза. Грозный голос Килгарры не раздался в его голове, как он ожидал. Вместо этого он дрожал в воздухе, удивление подкреплялось звериным рыком: наполовину хищным, наполовину защитным. Помещение заливал красноватый свет, и Мерлин провел взглядом по стенам, где оранжевые трещины расползались по черному граниту, словно угли в решетке. Перед ним блестел темный бассейн, от поверхности которого поднимался пар. На противоположном берегу лежал Килгарра, сложив крылья на спине и скрестив передние лапы, как гончая, которая отдыхает. Его чешуя отражала красный свет вокруг себя, отчего он казался скорее медным, чем золотым, но глаза были такими же, как всегда: яркими, хитрыми и, как сейчас, расширенными от удивления. — И как же ты здесь очутился, молодой маг? Мерлин застонал, сглотнув от накатившей в животе тошноты. Он не ожидал такого развития событий, но даже когда вопрос Килгарры эхом разнесся по округе, он понял, что Старый Ворчун ошибся. Мерлина здесь не было. По крайней мере, он был не только здесь. Если он хорошенько сосредоточится, то все еще сможет ощутить свою старую комнату. Давление камней под ним было призрачным, а мягкое золото свечей мерцало за пеленой его век. — Чаша с предсказаниями, — прохрипел он, сдерживая улыбку, когда Килгарра раздраженно зарычал. — Так чаши не работают. — Теперь работают. — Он сильнее впился пальцами в пол, чувствуя, как под кожей зашевелился гравий, когда один из ногтей сломался о неподатливую поверхность. Ему нужно было держаться, потому что он не мог избавиться от ощущения, что если он отпустит пальцы, то провалится в какое-то потаенное место между здесь и там, и его больше никогда не найдут. — Я пытался поговорить с тобой мысленно. Крылья Килгарры зашуршали, словно скрип парусов в замкнутом пространстве. — Ты не здесь, — пробормотал он, не отрывая взгляда от Мерлина даже для того, чтобы моргнуть. — Я гадал, что случилось, когда почувствовал, что мир изменился. Я должен был понять, что это как-то связано с тобой. — Что ты имеешь ввиду? — Судьба течет как река. Она может вздыматься и опускаться, ветвиться и изгибаться, но в конце концов ее путь и направление остаются неизменными. Так было на протяжении многих лет, больше чем знает человек. — А сейчас? Дракон пожал плечами, его крылья преувеличивали этот жест, даже когда он обнажил зубы, а верхняя губа изогнулась в оскале. — Теперь есть океан, и возможности в нём — лишь проблеск рыбы под волнами. Мы скорее утонем, чем найдём дорогу. Возможно, ему следовало бы больше встревожиться из-за предчувствия дракона, но Мерлин не мог отрицать облегчения, которое пронеслось в его душе. Слишком долго он думал о пророчестве и требованиях Килгарры, делая каждый свой выбор. Он ненавидел себя за то, что мог обречь светлое будущее Артура на провал, не сумев быть таким безжалостным, как считал нужным дракон. — А теперь я вижу тебя, — продолжал Килгарра, голос его становился все глубже, — и, кажется, начинаю понимать. Ты и твоя магия в корне изменились, и с этим пропала всякая точность. — Он зашипел, как разъяренный ястреб, и крылья его затрепетали от досады. — Воистину, золотой век становится тусклым! С губ Мерлина сорвалась насмешка, и в нос ударил призрачный аромат снега и льда. Он вспомнил конец испытания — обещанный взгляд на все возможные варианты будущего — и свой собственный отказ от него. На этом пути лежало безумие. Свежим взглядом он понял, что так называемая судьба Килгарры была не лучше. Возможно, дракон дал ему цель, но он же и подорвал ту малую уверенность, которую Мерлин мог назвать своей, — и все это во имя пророчества. Теперь, когда его магия была сильна как никогда и ярко горела под его кожей, он мог предположить, как бы все сложилось. Ему пришлось бы делать один ужасный выбор за другим, идти наперекор собственным убеждениям, чтобы сыграть свою роль, и чем бы это могло закончиться, кроме катастрофы? Впервые он был свободен от ожиданий, связанных с пророчеством дракона. — Артур готовится восстановить магию в Камелоте, когда займет трон. — Он бросил этот факт, как перчатку, и от его слов в бассейне пошла рябь, как будто его слова были физической вещью, сотрясающей саму ткань мира. В другое время то, как Килгарра отшатнулся назад, словно его ударили, было бы забавно, но Мерлин увидел лишь первый проблеск ошеломленной надежды в этих огромных глазах. Это было все равно что найти трещину и осознать, что все, что он видел до этого момента, было лишь разрушающейся маской, наложенной на черты лица рептилии. — И как же это произошло? Мерлин поджал губы, понимая, что все не так просто. Была сотня мелких причин, побудивших Артура дать обещание, но все они во многом сводились к одному простому факту. — Он узнал, кто я. Дракон еще раз взмахнул крыльями по спине, и от извилистого, длинного хвоста по полу зазвенели камешки. — А кто ты, Мерлин? Он пожал плечами. — Магия. — Хмф. — Килгарра выдохнул дым из ноздрей и сузил глаза, глядя на Мерлина сквозь дымку. — Действительно. Больше, чем когда-либо прежде. Испытание Трителлиона накладывает свой отпечаток. Мерлин чуть было не попросил рассказать ему больше, погрузиться в глубины мудрости дракона, но что-то подсказывало ему, что его время здесь истекает. Словно призрачные пальцы вцепились в него, пытаясь оттащить назад, и он стиснул зубы, борясь с желанием последовать за ними. — Я ненадолго. Моргане приснился сон. — Он проигнорировал рычание Килгарры, прекрасно зная, что дракон считает, что Моргану следовало убить, как только она начала проявлять признаки власти. — Камелот занесло снегом, и новости извне скудны, но смысл был в том, что что-то приближается. Угроза. Ты что-нибудь знаешь? Голос Килгарры заурчал в горле, и Мерлин увидел, как он поднял голову, принюхиваясь к воздуху, словно волк. — Это неспокойная земля, Мерлин, в которой наступили темные времена. Я многое знаю. — Что-нибудь полезное? — Он спрятал ухмылку в ответ на оскорбленный взгляд Килгарры. Возможно, ему следовало бы быть более любезным, но у него не было времени на загадки. — Проблески, — прорычал дракон, обнажив зубы. — Я далеко от тебя, юный маг, на далеком севере, но, возможно… - Он провел могучим когтем по камню своей пещеры, глядя на оставленную им борозду. - Возможно, мне лучше не задерживаться. Я полечу на юг и сообщу тебе, что найду по пути. — И сколько времени это займет? — Мерлин сжал челюсти, его охватило нетерпение. — Некоторое время, — пробормотал Килгарра, — но я не думаю, что у тебя возникнут проблемы с тем, чтобы снова добраться до меня, молодой маг. Это… — Он обвел лапой пещеру в целом и Мерлина в частности. — Это проложило между нами путь. Обратись ко мне, и я отвечу. Но сейчас, похоже, твоё время вышло. Мерлин зашипел от нахлынувших на него чувств. Он оскалил зубы, глядя, как исчезает из виду красноватое сияние пещеры Килгарры. Огненные глаза дракона были последним, что померкло в его сознании. В спину словно вонзили крюк, глубокий и вязкий, и сильно дергали. Все чувства, казалось, расплылись в разные стороны, прежде чем он рухнул на камни своей старой комнаты. Дыхание со свистом вырывалось из его губ. На языке появился привкус олова, и Мерлин поморщился, подняв слабую руку, чтобы вытереть кровь, сочившуюся из носа. Он уставился на чашу для гаданий, приземистую и темную в тусклом свете. Вода улетучилась и превратилась в пар, оставив после себя тонкий слой зернистого черного порошка — остатки чернил. Даже свеча догорела до конца, и он испустил дрожащий вздох. Соляной круг оставался нетронутым. Ничто не пыталось добраться до него. Заклинание просто закончило свое действие, и когда вода исчезла, вместе с ней исчезла и связь с Килгаррой. Но, по крайней мере, он знал, как добраться до него в следующий раз. Поднявшись на ноги, он смахнул соль, поставил чашу на место, погасил свечу и снова открыл ставни. Брызги прохладной воды смыли кровь с его лица, и он с облегчением вздохнул, заметив, что на его тунике нет никаких пятен. На него и так смотрели с издевкой. Не стоит усугублять их еще и тем, что он ходит по городу в окровавленной одежде. Наконец он поднял засов на двери в покои Гаюса и взял сумку с зельями и настойками, которые оставил для него дядя. Они предназначались для пациентов Нижнего города, и он переступил порог, отправляясь на обход. День уже клонился к вечеру, и надо было торопиться, чтобы успеть вернуться в комнаты Артура к вечерней трапезе. Пока же он сделал все, что мог, чтобы разгадать загадку сна Морганы. Килгарра сообщит ему, если он найдет что-нибудь интересное, хотя Мерлин сомневался, что он еще много дней будет слышать только шёпот. Оставалось только ждать.