Проклятье колдуна (Sorcerer's Bane)

Мерлин откинулся в кресле и поморщился, чувствуя, как усталость подталкивает его к размышлениям. После разговора с Килгаррой и обходом Нижнего города, он почувствовал, что пришёл к пределу своей выносливости. Мир казался туманным и неопределенным, несмотря на тепло огня и успокаивающий смех друзей, наслаждавшихся своим простым товариществом. На первый взгляд их радость выглядела искренней и незамысловатой, но Мерлин знал, что при ближайшем рассмотрении улыбки окажутся хрупкими, зажатыми заботами, на которые все старались не обращать внимания. Не помогало и то, что Артур был тих и задумчив, его голубые глаза остекленели, когда он сосредоточился на каких-то мыслях, проносящихся в его голове. — Эй. — Он постучал своим ботинком по ботинку Артура и поморщился: онемевшие пальцы на ногах покалывали и протестовали. — Что ты нашел в отчетах? Артур моргнул, приподняв одну бровь. Он выглядел очень уставшим, осунувшимся и разбитым, с трудом поддерживая себя в сидячем положении. — Откуда ты знаешь, что мы что-то нашли? Мерлин не стал утруждать себя ответом. Это было написано на чертах лица Артура и высечено в напряженной, непреклонной линии плеч Леона. Они пытались скрыть это за молчанием и улыбками, но беспокойство держало их обоих в своих тисках. Если бы не Леон, Мерлин мог бы поверить, что беспокойство Артура связано со словами его отца. Однако, переведя взгляд с одного на другого, он с твердой уверенностью понял, что они что-то обнаружили. Вместо ответа он снова постучал по ноге Артура и сложил руки в ожидании. После минутного молчания Артур хмыкнул, пригнув голову в знак признательности, и выпрямился в кресле. — Мой отец сосредоточился на домыслах и игнорирует правду, лежащую перед его лицом. Он смотрит на запад, на призраки слухов, в то время как восток медленно погружается в разбойничьи сети и руины. За последние десять лет три крупных королевства и несколько мелких баронов потерпели крах от стены Адриана до северной границы Эссетира. — Это… — Мерлин замешкался, поняв, что разговор утих, поскольку все остальные остановились, чтобы послушать. — Это очень много земли. — И к тому же уязвимой, — добавил Леон, сидевший на другом конце стола. — Это значит, что от диких земель за стеной до нашего порога простирается беззаконная пустыня. Не говоря уже о том, что скальды и налетчики могут занять свободные земли. — Изначально в донесениях Монтгомери говорилось о разборках между разбойничьими опорными базами, но есть что-то еще. — Артур вздохнул, отставил пустую чашку и наклонился вперед, опираясь локтями на стол. — Кто-то захватил власть: человек по имени Браммин Гаэлит. Раньше его семья правила Ишкилленом, на севере, но в результате жестокой попытки свержения короны она погибла, и королевство зачахло. Теперь, похоже, наследник снова объявился. — Чтобы вернуть Ишкиллен? — спросила Моргана, выражение ее лица не соответствовало надежде, звучавшей в ее голосе. — Все не так просто. — Леон отодвинул тарелку, полез в китель и положил туда несколько ключевых документов, которые он забрал из комнат Монтгомери. — Ишкиллен в том виде, в каком он был раньше, больше не существует. Земля была разделена на части и рассеяна. На первый взгляд, все выглядит так, как будто на нее претендуют преступники. Даже Монтгомери так сказал. — Но это не так, — заключил Мерлин, и его желудок опустился, когда Артур и Леон покачали головами. — Сообщения единичны, но я бы не стал называть людей в крепостях простыми бандитами. Они организованы, и, насколько мы можем судить, подчиняются Гаэлиту. — Артур издал сдавленный звук, пытаясь объяснить. — Речь идет не о восстановлении королевств. Нет никаких свидетельств того, что они улучшают дороги или помогают людям, которые зарабатывают на жизнь в этих местах. Это беспечное, голодное наступление. — И он движется на юг. — Леон встал, развернул один из документов и подождал, пока остальные освободят место, прежде чем развернуть карту. Мерлин сдвинулся с места, тихо вздохнул и поднялся на ноги, чтобы рассмотреть карту поближе. Моргана и Артур сделали то же самое, и все трое сгрудились вокруг, чтобы рассмотреть раскинувшуюся перед ними страну. В пределах Камелота местность была хорошо изучена: реки и леса, горы и города. Соседние королевства выглядели примерно так же. По сравнению с этим восточная часть была скудной: не более чем чистый пергамент, на котором красными чернилами были нарисованы редкие реки и колеблющиеся границы. Кто-то набросал грубые зоны влияния вокруг грубых рисунков башен, и Мерлин вздохнул, поняв, что это, должно быть, те самые крепости, о которых говорил Артур. Он предполагал, что их будет не более полудюжины. А не несколько десятков, которые усеивали землю от перерезанной стены Адриана до половины побережья. По мере приближения к Эссетиру их становилось все меньше и меньше, но один или два стояли крепко-накрепко недалеко от границы. Он вздохнул и закусил губу, взглянул на Артура и увидел ту же мрачную озабоченность. Эссетир был единственным королевством между пустошами восточного фланга страны и самим Камелотом. — Возможно, у Ценреда и были бы шансы противостоять вторжению, — пробормотал он, — но у Лота их нет. — И вряд ли он позволит Камелоту оказать ему помощь, — добавил Артур. — Отношения между нашими королевствами в лучшем случае натянуты, и мой отец не видит необходимости в том, чтобы это изменилось. — Мы точно знаем, что этот Гаэлит вторгнется? — Гвен постучала пальцем по карте. — Если эта земля теперь принадлежит ему, то, возможно, он будет довольствоваться ею? — Захват павших королевств — гораздо более легкая задача. Они беззащитны, — добавил Элиан с надеждой. — Может быть, он остановится в Эссетире? — Возможно, — ответил Артур, но даже Мерлин услышал в его голосе сомнение. — Если бы я знал об этом с самого начала, то смог бы лучше предугадать его действия, но, судя по тому, что удалось узнать Монтгомери, мы не можем игнорировать угрозу. Кроме того, есть вот это. — Он достал из стопки лист бумаги и бросил его поверх карты, словно ненавидя его вид. На лазурно-голубом фоне сверкнуло изображение белого ворона, и Мерлин почувствовал, как Моргана напряглась рядом с ним. Ее пальцы сжались в кулаки, упираясь в стол, а выражение лица стало стеклянным, словно она могла расколоться от напряжения. — Боги, — вздохнула она, закрывая глаза и отворачивая голову. — Они ковырялись на старых полях сражений. У рыцарей не было геральдики, потому что они принадлежали не одному павшему королевству. — Сон, который ты видела? — мягко спросил Персиваль, склонив голову, когда она кивнула. — Ты сказала, что это было предупреждение, что что-то грядет. Я думаю, он пытался сказать тебе об этом. — Артур ткнул пальцем в изображение и, отвернувшись, зашагал по камням своей комнаты. — Гаэлит наступает на Камелот, а мой отец слишком занят тем, что смотрит в другую сторону, чтобы заметить это. Снаружи раздался звон колокола, ознаменовавший полночную смену часов. Было уже поздно. Оглянувшись на друзей, Мерлин понял, что они могут просидеть здесь всю ночь, гоняя по кругу свои мысли в отчаянном поиске ответов. Но это не принесет никому из них пользы. Покачав головой, он начал собирать тарелки, говоря при этом спокойным, ясным голосом. — Ни одна армия не будет маршировать в таких условиях, — он показал жестом на окно. — И если здесь все так плохо, подумайте, каково на севере. Любая оттепель, вероятно, наступит через несколько месяцев. Сон Морганы дал нам достаточно времени, чтобы найти ответы и подготовиться к любому развитию событий. — Он поднял взгляд, когда Гвен потянулась через стол, помогая ему перегрузить вещи на разные подносы, чтобы отнести их на кухню. — А пока нам нужно поспать. Всё это будет ждать нас утром. Остальные поднялись со своих стульев, наполнив комнату скрежетом дерева по камню, пока они наводили порядок. Рука Гвен на запястье Мерлина заставила его замешкаться, и она покачала головой, вырывая из его рук один из подносов. — Останься здесь, — попросила она, наклонив подбородок к окну, где стоял Артур, погрузившись в раздумья. — Ты нужен ему. Я займусь этим. Мерлин кивнул, уговаривая рыцарей помочь ей, безразличный к тому, что они не должны были утруждать себя обязанностями слуг. По крайней мере, никто из них, похоже, не возражал, и вскоре у двери осталась только Моргана, напряженная и бледная. — Что, если я снова увижу сон? — прошептала она, и страх отразился на ее лице. — Вдруг я потеряю контроль над собой, а тебя не будет рядом, чтобы скрыть это? Мерлин потянулся в карман и достал маленький пузырек с зельем, который он взял с верстака Гаюса. Внутри стеклянного сосуда жидкость блестела, как расплавленное серебро. — Возьми это. — Что это? — Она недоверчиво сморщила нос. — Ламфрин. На вкус он отвратителен, но он блокирует физические проявления магии. Ты по-прежнему будешь видеть сны, но твоя сила не будет реагировать. — Он проследил за тем, как глаза Морганы загорелись от облегчения, и только потом предостерегающе покачал головой. — Это небезопасно использовать каждую ночь. Ты так близка к тому, чтобы обрести контроль, Моргана. Еще несколько дней — это все, что нам нужно. Она поджала губы в сомнении, но в этот раз не стала спорить. Она перевела взгляд на плечо Мерлина, на напряженную линию позвоночника Артура, а затем протянула руку и сжала руку Мерлина. — Позаботься о нем, — пробормотала она, одарив его усталой улыбкой, и вылетела за дверь, плотно затворив ее за собой. Мерлин вздохнул, протер глаза руками и снова посмотрел на Артура. За эти годы он видел его в самых разных настроениях, но ни одно из них не было таким: хрупкая непокорность и губы, сжатые от ужаса. По напряженной линии шеи Артура Мерлин почувствовал боль, но он знал, что лучше не пытаться вытащить Артура из этого состояния. Ему нужно было время, чтобы разобраться в собственных мыслях, и Мерлин с радостью предоставил ему его. Он занялся приведением комнаты в порядок: просунул между простынями грелку, смахнул крошки со стола, разобрал белье и позаботился о том, чтобы огонь горел всю ночь. Он замешкался, прежде чем свернуть карту, оставленную Леоном, и окинул взглядом хрупкий пергамент с широкими чернильными линиями. Затылком он чувствовал слабый трепет связи с Килгаррой. Закрыв глаза, он отогнал мысль о «востоке» по канату связи, как можно лучше представляя себе схему. Дракон уже пообещал, что ознакомится с местностью, когда полетит на юг, но если Мерлин сможет указать ему верное направление… Волна ответного понимания едва не подкосила его колени, и он сдержал улыбку, услышав на грани слуха слабое ворчание, похожее на раскаты грома. Килгарра сделает то, что он просит, но это не значит, что он не будет жаловаться на это. Голова болела, когда ощущение присутствия дракона отступило, скрывшись в глубинах сознания до следующего обращения к нему. Магия, которой он занимался в этот день, отняла у него больше сил, чем он ожидал. Даже сейчас, спустя несколько часов, он все еще страдал от напряжения, и ему не хотелось хвататься за виски, так как неприятные ощущения отдавались в черепе. — Что такое? Что случилось? Мерлин молча проклинал Артура за то, что тот выбрал именно этот момент для наблюдения. Он думал, что тот отвлекся, но вместо этого он завис у локтя Мерлина, протянув одну руку, чтобы поддержать его в ожидании ответа. Мерлин знал, что ему следует упомянуть о том, что он сделал ранее. Может быть, он и не нарушил обещание, данное Артуру в столь многословной форме, но он определенно пошел против его духа. Теперь искушение солгать и избавить Артура от лишних забот жгло его до костей. Он чувствовал вкус отмазки на языке; оправдания по поводу длинного дня уже выстраивались за зубами. Затем он увидел, как исказилось выражение лица Артура, и понял, что не может этого сделать. Артур доверял ему, и Мерлин не мог заставить себя нарушить эту веру еще больше, чем он уже сделал. — Я объясню, пока ты переодеваешься. — Он повернул голову к ширме, приподняв бровь, когда Артур замешкался. Тот нахмурился, но в конце концов подчинился и, стянув с себя тунику, скрылся из виду. — Начинай говорить, — приказал Артур, когда Мерлин на мгновение замешкался. Поморщившись, он повернулся в поисках свежей рубашки для сна и поспешно собрался с мыслями, прежде чем решиться. — Я говорил с Килгаррой. Резкое прекращение всякого движения за ширмой заставило его прикусить губу, а когда он оглянулся через плечо, то увидел Артура, облокотившегося на ее край, с обнаженной грудью, и холодный воздух пощипывал его соски. Это было завораживающее зрелище, и Мерлин улучил бы момент, чтобы насладиться им, если бы Артур не смотрел на него узким смертоносным взглядом. — Что? — Технически, я только обещал не встречаться с ним. — Он знал, что его оправдание звучит отчаянно и неуклюже. — Лично. Вот. — Он указал пальцем на камни, прежде чем передать тунику. — Он постоянно разговаривал со мной в моей голове, когда я только приехал в замок. — Но он же не в Камелоте… — озабоченная складка прочертила брови Артура. — Да? — Нет, он где-то на севере. — Мерлин покачал головой. — Это неважно. Я не покидал Камелот, не вызывал его и не делал ничего подобного. Я просто расширил связь между нами. — В голове Мерлина пронесся образ Килгарры, сидящего на противоположном берегу темного бассейна, и пульсация в висках усилилась. — Он сказал, что осмотрит землю — восток — во время полета. Это немного, но если там есть армии на марше, он их увидит. Артур словно обдумывал услышанное, его челюсть двигалась. Бледная ткань скрывала его лицо от взгляда Мерлина, и он рывками и раздраженными движениями натянул тунику для сна. Когда он освободился, его волосы были в беспорядке, и Мерлину захотелось провести по ним пальцами, но его хмурое выражение лица только усилилось, и Мерлину пришлось проглотить неискренние извинения. — Ты обещал, что не будешь видеть его одного, — пробормотал Артур, его голос был хриплым. — Но ты все равно это сделал. — Я… — вздохнул Мерлин, понимая, что нет смысла перечислять все способы, которыми он пытался проскользнуть через лазейки. Даже ему было ясно, что это только усугубит ситуацию. — Я хотел помочь, — наконец признался он. — Пока что… Он обвел жестом замок в целом, не находя слов, чтобы объяснить, насколько бесполезным он себя чувствовал. Да, он обучал Моргану, но дело продвигалось медленно. Он так и не помог Артуру исправить то, что сделала с ним София, а тут еще и Утер. Он надеялся, что Килгарра даст им хоть какие-то ответы на эти вопросы. Ему не терпелось успокоить Артура. Но вместо этого он только усугубил ситуацию. Артур вздохнул, его плечи опустились, и он сжал переносицу. Он выглядел слишком усталым, чтобы заниматься этим сейчас, и у Мерлина защемило сердце от осознания того, что он стал причиной хотя бы части страданий Артура. — Что еще сказал этот чертов дракон? Мерлин наклонил голову. В голосе Артура было что-то непонятное, какая-то жилка напряжения, и он протянул руку, легонько толкнув Артура назад за ширму. — Снимай бриджи, — приказал он и повернулся к раковине. Быстро прикоснувшись ладонью к фарфору, он нагрел холодную воду в кувшине и вылил ее, чтобы Артур мог умыться. — Не много. Пожаловался на то, что я вношу разлад в судьбу. Он знает, что я прошел через испытание. Может быть, что-то видел, а может быть, просто потому, что мне действительно удалось добраться до него, где бы он ни был. Он назвал это испытанием Трителлиона. Мерлин намочил мочалку и дал ей набрать горячей воды, пока Артур заканчивал раздеваться. Он прополоскал ее, пока она не стала просто влажной, а затем прижал ткань к шее Артура, положив ее на напряженные мышцы. — Возможно, теперь, когда мы знаем его название, мы сможем узнать о нем больше. — Если, конечно, он говорил правду. — Артур вздохнул, кончики его пальцев коснулись костяшек пальцев Мерлина, когда он потянулся вверх, чтобы взять мочалку, и переложил ее из своей хватки, чтобы прижать к тому месту, где больше всего болела его шея. — А ты бы знал, если бы он лгал? Мерлин пожал плечами. — Понятия не имею. Может быть? Не то чтобы у меня была возможность узнать, что значит быть Повелителем Драконов, кроме самых основ. — И это ему, наверное, нравится. Я хотел, чтобы ты рассказал об этом рыцарям сегодня вечером, но… — Он замялся, махнув рукой, пытаясь выразить весь день и все его испытания. — Неважно. Невозможно было отрицать недоверие Артура к Килгарре. С одной стороны, Мерлин не мог его винить — не после того, что случилось, когда дракон вырвался на свободу, — но с другой стороны, это глубокое подозрение, казалось, выходило за рамки всего этого. Оно было странно защитным, отчего под его ребрами вспыхнул огонек тепла. — Я знаю, что ты мне не веришь, но он на нашей стороне. — Он на своей собственной стороне, — проворчал Артур, опуская мочалку обратно в раковину, а затем, побрызгав на лицо, потянулся за полотенцем. — Так вот почему ты выглядишь таким уставшим? Из-за магии, которую ты применил, чтобы связаться с ним? — Она была новой, — признался Мерлин, — и сработала не совсем так, как я ожидал. Я хотел поговорить с ним только мысленно, но… Артур посмотрел на него поверх полотенца, затем отбросил его в сторону и шагнул вперед, поймав пальцы Мерлина в свою ладонь. Кожа Артура на ощупь была удивительно горячей, настолько, что почти обжигала, и Мерлин успел удивиться, насколько теплой он сделал воду, прежде чем Артур прорычал проклятие. — Мерлин, ты все еще холодный. Такое ощущение, что ты только что вышел из бурана. Артур прижал его к себе, и он вздрогнул, когда Артур прижал свою ладонь к щеке Мерлина. Странно, но он не чувствовал холода. Он не стоял и не дрожал, но по сравнению с Артуром казался себе словно сделанным из камня: совершенно холодным. — Я в порядке. — Я сомневаюсь. Ты сказал, что магия не дала того, чего ты ожидал? — Она перенесла меня, или, по крайней мере, часть меня, туда, где находился Килгарра. Меня вернуло назад, когда чаша с предсказаниями опустела. — А потом ты сразу же отправился наружу, чтобы совершить обход Гаюса, — Артур встретил взгляд Мерлина. — И всё это время ты используешь магию. Это был даже не вопрос, и Мерлин знал, что отрицать это бессмысленно. Его отговорки о том, что это были мелкие, несущественные заклинания, остались без внимания, и он поджал губы, слишком уставший, чтобы протестовать. Большой палец Артура гипнотически провёл по его скуле, и голубые глаза впились в его лицо с такой силой, что у Мерлина участился пульс. Мгновение спустя Артур отступил назад и потянул его к камину. — Оставайся здесь. — Что? Почему? — Просто останься. — Артур протянул руку, дождался неохотного кивка Мерлина и, пройдя в прихожую, распахнул дверь. Холодный ветерок из комнаты прошелся по ногам Мерлина, словно плеть. Первая легкая дрожь, пробежавшая по его телу, породила за собой другие, слишком сильные, чтобы их мог прогнать жар костра, и он, обхватив себя руками, заскрипел зубами от боли. — Ты не можешь спать там сегодня, не в таком состоянии, — решил Артур, и его слова прозвучали с той же властностью, с какой он говорил на тренировочной площадке. Он исчез за порогом и через мгновение вернулся с одеялами Мерлина, прошелся по комнате и бросил их поверх своего матраса. Быстрыми движениями он разложил их в несколько слоев на ближайшей к очагу стороне кровати. По сравнению с толстым одеялом и роскошными подушками они выглядели потрепанными, но если Артур и заметил это, то никак не прокомментировал. — Что ты делаешь? — Забочусь о том, чтобы ты дожил до рассвета, — сказал Артур, прямо. — Ты спишь здесь. Мерлин замешкался и нахмурился, глядя на дверь в свою комнату. Одно дело — прижиматься к Артуру, когда они патрулировали, или даже свернуться калачиком, как это было позавчера вечером. Совсем другое дело — лежать под Артуром по обоюдному желанию в укрытии цитадели, и сердце его стучало о ребра, а мысли неслись вскачь. — Все в порядке, я могу… — Не спорь, Мерлин. Переодевайся и залезай. Его так и подмывало вернуться в свою комнату и со злости завалиться на голый матрас. Однако каждый его сантиметр словно окунули в ледяную воду, горькую и болезненную. Странно, но Артур, заметив его плачевное состояние, как будто сделал его реальным, и теперь от этого никуда не деться. Уют, который давала горячая еда, стал далеким воспоминанием, а холод когтями впивался в ребра. Мерлин вынужден был признать, что, возможно, Артур прав. Что бы он ни сделал с помощью своей магии, чтобы добраться до Килгарры, он был истощен, а его экспедиция в метель, окутавшую Нижний город, только усугубила ситуацию. Вытащив из-под простыни грелку, он отложил ее в сторону, затем взял свою тунику для сна и спрятался за ширмой. Каждый слой уносил с собой немного хрупкого тепла, и он оставил на себе бриджи и носки, чтобы укрыть кожу от холода. Он тщательно умыл лицо, смутно замечая, что Артур передвигается и задувает свечи. В обычной ситуации он мог бы сделать это с помощью своей магии, но сейчас ему казалось, что еще одно заклинание может его прикончить. — Ложись нормально, — пробормотал Артур, когда Мерлин попытался проскользнуть под свои одеяла и уснуть поверх толстого гагачьего пуха. — Перестань быть трудным. Мерлин ухмыльнулся, услышав резкие слова Артура, сделал то, что ему было велено, и с облегчением затих, когда на него опустилась успокаивающая тяжесть постельного белья. Он лег на бок лицом к огню. Кровать прогнулась, и он услышал тихий шепот ткани, когда Артур устроился поудобнее, покорно взбивая подушку и испуская порывистый вздох. Позади него длинное, сильное тело Артура напрягало его внимание. Если бы он протянул руку, то смог бы запутаться пальцами в тунике Артура или проследить плоскости теплой кожи и подтянутых мышц под ней. С трудом сглотнув, Мерлин попытался выровнять дыхание. Именно это делало ситуацию неловкой и нервной. Не то, что они с Артуром делили спальное место, а его собственные глупые чувства, оказавшиеся ближе к поверхности, чем когда-либо прежде, и в десять раз более требовательные. Дрожь пробежала по телу, зазвенели зубы. Не успел он сделать следующий вдох, как Артур выгнулся в запятую, прижав его спиной к стене своей груди. Его колени подтянулись к коленям Мерлина, и он замешкался лишь на мгновение, прежде чем просунуть свои замерзшие пальцы между икрами Артура. Даже в носках они были достаточно холодными, чтобы сосед по постели зашипел в знак протеста, и Мерлин уткнулся головой в подушку, чтобы скрыть ухмылку, пока Артур ворчал ему в ухо о глупых колдунах. Привычная обстановка смягчила острую грань его нервной тоски, позволив погрузиться в объятия Артура. Через несколько минут он расслабился и устроился поудобнее. Каждый выдох Артура шептался на его шее, а тяжесть его руки лежала на талии Мерлина. Его тело было стеной тепла, крепкого и надежного. Не было ни неловких жалоб, ни недовольных вздохов. Более того, Артур вел себя так, словно ему больше некуда было стремиться. И когда сон завладел им, Мерлин понял, что никогда не чувствовал себя в такой безопасности, как здесь, в объятиях Артура.