Проклятье колдуна (Sorcerer's Bane)

— Мерлин. — Хриплый голос Артура отвлек его от жадного любования тем, как врожденная магия Артура дает о себе знать. Он был слишком занят, затаив дыхание от вида тонкой серебристой силы, облепившей его, как броня, плотно прилегающая к коже и защищающая. То тут, то там на швах виднелись следы золота — его собственная магия усиливала слабости Артура и подкрепляла его хрупкость. В конце концов, это был не паразит, а нечто мощное и необходимое. Связь, как и говорил Гаюс. Увлажнив губы, Мерлин встретил взгляд Артура и потянулся, чтобы запутать пальцы в его манжете, когда принц покачнулся на месте. Однако не похоже, чтобы вид магии Мерлина ошеломил его. Его взгляд не задержался на плече Мерлина, где он чувствовал огромный, сгусток энергии, клубящийся, как утренний туман. Вместо этого он уставился в глаза Мерлина, его полный рот приоткрывался при каждом вдохе, а выражение лица было мягким и благоговейным. — С тобой все в порядке? — прошептал Мерлин, и по его телу пробежала мелкая дрожь, когда Артур вывернул его руку, освободившись лишь для того, чтобы обхватить запястье Мерлина. Он не стал хвататься за него или отталкивать. Вместо этого он провел подушечками пальцев по коже Мерлина, лениво прослеживая скрытые линии его вен и посылая серебристые звездочки, вспыхивающие на полотне силы Мерлина. Светящаяся нить, идущая от грудной клетки Мерлина и заканчивающаяся в груди Артура, казалось, натянулась, разгораясь все ярче и ярче, когда она резонировала между ними. Это могло бы быть болезненным — внезапный прилив сил, требующий применения, — но вместо этого он словно погрузился в теплую ванну, в уютное тепло и неприступное убежище. И все же не только магия давала о себе знать: это был Артур. Ощущение его — его чести и верности, его сострадания и решимости — приливом разлилось по Мерлину, затопив его новым осознанием. Однако эти впечатления не были предельными в его сознании. Они были лишь приукрашиванием к тому ядру эмоций, которое заполняло Мерлина от души до кожи, проникало в него и срывало пелену сомнений с его глаз. Ох Он всегда считал Артура своим самым близким и лучшим другом, даже в те времена, когда принц отрицал такую возможность. Теперь он понял, насколько неадекватными казались эти слова. Одним маленьким прикосновением Артур показал Мерлину все, и в этом не было ничего робкого или неуверенного. Артур любил его. Это чувство проступало в нем всеми фибрами его души, несясь на волнах гудящей между ними связи. Это светилось в глазах Артура, и теперь, увидев это, Мерлин не понимал, как мог упустить это. Это не было чем-то новым. Это было слишком сильное чувство: не первый расцвет ростка, а саженец, подтачиваемый неуверенностью, но все еще крепкий. Артур любил его и не сказал ни слова. — Идиот, — вздохнул Мерлин, потянулся к воротнику Артура и запустил пальцы в ткань. Серебристое сияние магии Артура расступилось с удивительной легкостью, приветствуя его. Быстрым рывком он преодолел последнее расстояние между ними, и следующий вздох Артура сбился на недоверчивый смешок. — Ты или я? — пробормотал он, сведя их брови и коснувшись кончика носа Мерлина своим. — Оба, — проворчал он, сдвигая руку так, чтобы прижать ладонь к шее Артура, и чувствуя, как пульс бьется о его кожу: быстро и гипнотично. — Ты так ничего и не сказал. — И ты тоже. — Левая рука Артура обвилась вокруг талии Мерлина, удерживая его на месте. Линия связи превратилась в расплавленную звезду, радостно вспыхнувшую между их телами. Мерлин чувствовал, как она пронизывает его грудь — это была не только магия Артура, но и его собственная. Ее жар шел по изгибу ребер, прижимался к сердцу, опускался ниже и скапливался в глубине живота. — Могу я…? - пробормотал Мерлин, наклоняя подбородок и сглатывая стон, когда Артур ответил ему не словом, а делом: его пальцы зарылись в волосы Мерлина, а губы соприкоснулись. Он представлял себе, как целует Артура, больше раз, чем ему хотелось бы сосчитать, но всегда в этом был какой-то элемент отчаяния: сдержанность и срочность. Это было намного лучше, чем все, что он себе представлял, — горячо и неторопливо. Щелчок его языка заставил Артура застонать, и этот звук раздался между ними. Мерлин повторил этот звук, и нежная дрожь пробежала по его плечам и позвоночнику, разжигая нервы. Остальная часть комнаты исчезла из поля зрения, сузившись до прикосновения рук Артура, шороха ткани под его ищущими кончиками пальцев и мягкого, влажного шума их поцелуев. Он чувствовал, как сердце Артура бьется о его сердце: два удара отдавались эхом, то сбиваясь, то расходясь в неустойчивом танце. Это только ускорилось, когда Мерлин прижал большой палец к щели между туникой и бриджами Артура, проводя маленькими кругами по уязвимой коже на линии талии. Прикосновение было целомудренным по общепринятым меркам, но Мерлину показалось, что в единственной точке контакта сверкнула искра молнии, резкая и требовательная. Артур вырвался с тихим звуком, дрожа в его руках, как струна лютни. Он выглядел таким же пьяным, как и Мерлин, голова кружилась, и они были потеряны для всего на свете, кроме друг друга. Бледно-голубые глаза потемнели до кобальтового цвета. Губы Артура припухли и блестели от ласк Мерлина, и от этого зрелища у него под кожей вспыхнул жар. Он почувствовал, как в животе забурлило, а в ногах запульсировало тепло, полутвердое и ноющее. Быстрый взгляд на бриджи Артура показал, что он находится в таком же состоянии, и оба они попали в паутину желания. — Боги! — Артур издал дрожащий вздох и обвис на Мерлине так, словно едва мог выдержать собственный вес. — Я должен был сделать это несколько месяцев назад. — Почему ты этого не сделал? — Вопрос Мерлина прозвучал между ними, как хрип. Артур покачал головой, его руки крепко обхватили талию Мерлина, словно он не мог вынести мысли о том, чтобы отступить хотя бы на дюйм. — Я не знал, что ты так обо мне думаешь. Я не хотел, чтобы ты решил, что у тебя есть какой-то долг по отношению ко мне, — признался он, невольно нахмурив брови. Мерлин прикусил губу, подавшись вперед, в колыбель бедер Артура. — Ты чувствуешь, что это «долг»? — пробормотал он, дрожа от прикосновения их членов и трения ткани, от которого под кожей вспыхивали искры. Низкий стон Артура был музыкой для ушей Мерлина, а прижатие его ладони к основанию позвоночника прижало их друг к другу, все это было ноющим давлением и влажным жаром. Следующий поцелуй за несколько мгновений превратился в нечто мокрое и грязное: языки слипались, а зубы время от времени неуклюже клацали. Мерлин не мог точно определить момент, когда его пальцы запутались в волосах Артура, отчаянно пытаясь удержать его рядом. Все, что он знал, — это то, что Артур крадет каждый шепот дыхания Мерлина, и он не мог заставить себя беспокоиться. В награду за это Артур прижался к нему, горячий и твердый. Он даже не заметил, что они движутся, пока лопатки не уперлись в прохладный камень: стена пещеры поддерживала его, и он облокотился на нее, позволяя Артуру протиснуться вперед между его раздвинутых ног. Он задыхался, когда губы Артура опустились к его горлу, а один палец зацепился за платок, завязанный на шее, и оттянул его в сторону. Артур впился зубами в его пульс, заставив его вздрогнуть, и между ними пронесся пронзительный вой, когда он откинул голову в сторону, давая Артуру больше места. Скрежет щетины вызвал в нем вспышки чувств. Его руки опустились на бедра Артура, пальцы нырнули под подол его туники и обогнули пояс, наслаждаясь гладкой кожей и линией волос, стрелой уходящей вниз. Артур зашипел, и его следующий выдох был знойным. Теплые пальцы Мерлина сомкнулись на его костяшках, и с губ Артура сорвалось единственное обрывистое слово. — Подожди. — Он прижал вторую ладонь к стене пещеры возле уха Мерлина, упираясь в нее. Мерлин наблюдал за ним сквозь капюшон, кончики его пальцев лежали чуть ниже пупка Артура. Самодовольное удовлетворение заклокотало в его груди, когда он оценил внешний вид Артура. Он выглядел разбитым, волосы растрепались от пальцев Мерлина, щеки раскраснелись от желания. Его одежда была измята и расстегнута, в ней царил полный беспорядок, а когда он снова встретил взгляд Мерлина, его глаза были глубокими омутами, безжалостными и пристальными. — Не здесь, — пролепетал Артур, его голос был не более чем рык. — Я не стану прижимать тебя к стене в первый раз. В горле Мерлина заклокотало от необузданного вожделения и разочарования. Его мысли были похожи на облака, тонкие и парообразные, ускользающие от его внимания. Все, на чем он мог сосредоточиться, — это присутствие мужчины перед ним, настолько близкого, что тело Мерлина заныло. — Наверху? — пролепетал он. — Твои комнаты? Артур схватил его за руку и, пошатываясь, направился к выходу, ведя его за собой долгими прикосновениями. Только когда они подошли к нижней ступеньке, он замешкался, с трудом сглотнув, и провел кончиком пальца по исчезающей линии света между ними. Связь между ними сохранялась, независимо от того, видели они ее или нет, но влияние Вод Нестрии начинало ослабевать, и Артур выглядел неуверенным при их потере. — Подожди. Я хотел бы увидеть еще кое-что. — Он отступил назад, сжал обе руки Мерлина в своих и быстро разжал их, после чего отпустил. — Наложи заклинание. — Что? — Что-нибудь простое. Мерлин, озадаченный, выполнил его просьбу: слово — Leote — едва колыхалось в воздухе, когда он создавал световую сферу. Позади него он чувствовал, как его магия втягивается внутрь, подпитывая заклинание, но взгляд Артура был устремлен не на туманную дымку силы Мерлина. Вместо этого он сосредоточился на лице Мерлина, следя за тонкой полоской, прочертившей свой путь по его брови. Там, в угасающей силе Вод, она ощущалась иначе: как-то тяжелее. Губы Артура приподнялись в уголках, и на них мелькнула усмешка, когда он проследил ее путь по лбу и спине Мерлина, по его вискам и волосам. — А я-то думал, — пробормотал он, постукивая ногтем по линии. Тут, как призрак звука, раздался слабый звон чего-то, ударяющегося о металл, и Мерлин в замешательстве нахмурился. — Что это? Артур тихонько рассмеялся, покачал головой и отвел взгляд, после чего снова встретился с Мерлином глазами. — Корона. Быстрый поцелуй на губах Мерлина, яркий и полный надежды, был и пропал, когда Артур взял его за руку и потащил вверх по лестнице. Вокруг них рассыпались видения истины, и сердце Мерлина заколотилось, когда он увидел, как серебро магии Артура исчезает из виду. Оно облепило его, словно броня, плотно прижатая к телу, намекая на очертания кольчуги и лат. На бедре Артура покачивался призрачный меч, прочный и крепкий. Это была не форма, в которую Артура загнали насильно. Напротив, это была часть его самого, продолжение кожи и души. Воды показали Мерлину все, чем был Артур, и все, чем он мог стать. Более того, они доказали, что Килгарра ошибался. В узде, связывавшей его с Артуром, и наоборот, не было ничего хилого и мерзкого. Это было сочетание их силы в равных долях. То, что нельзя ни дать, ни взять, но можно разделить. Впереди, на вершине длинной лестницы, свет вырисовывал бледный круг, и Мерлин погасил магическое сияние, когда они, спотыкаясь, переступили порог. Темнота нехотя отступила перед ними, и он дернулся к Артуру, борясь с желанием притянуть его к себе для очередного поцелуя. Здесь, в замке, ему казалось, что это другой мир, отдельная сфера, в которой нет места понятиям «он и Артур». Реальность вмешалась, напомнив ему, что он по-прежнему всего лишь слуга принца Артура, недостойный внимания. Он высвободил руку из хватки Артура и вцепился в его рукав. — Ты уверен в этом? — Он затаил дыхание, желая вырвать слова обратно, но понимая, что их необходимо произнести. Он был не из тех, кто умеет скрывать свое отношение. Если бы у него было такое с Артуром, он не смог бы сохранить это в тайне. Оно выдавало бы себя в каждый момент их совместной жизни. Одно дело — видеть чувства друг друга и тянуться к ним в уединении подземного плаца, но совсем другое — ухватиться за них обеими руками здесь, где свидетелем может стать любой проходящий мимо слуга или дворянин. Артур сделал паузу, повернулся к нему лицом и провел рукой по щеке Мерлина. Он не отмахнулся от опасений Мерлина, но его взгляд изучал лицо Мерлина, пытаясь прочесть его выражение. — Я могу честно сказать, — пробормотал он наконец, — что никогда ни в чем не был так уверен. Единственное, что может изменить мое мнение, это если ты изменишь свое. Если это, со мной, не то, чего ты хочешь… — Не будь глупцом, — вздохнул Мерлин. Просто… — Он покачал головой, и слова застряли у него в горле: их было слишком много. — Неважно. Пойдем. Они зашагали по замку, их руки встречались и сцеплялись, но тут же размыкались и сцеплялись вновь, словно ни один из них не смел отпустить другого более чем на несколько мгновений. Их плечи сталкивались и скрещивались, они тесно прижимались друг к другу, и не раз Артур притягивал его к себе в укромном дверном проеме, целуя так, словно не мог продержаться больше ни мгновения. — Потерпи, — прошептал Мерлин после третьего раза, и его чувственные губы изогнулись в похотливой улыбке. — Подожди. Ты не можешь выйти на улицу в таком виде. Слуги увидят. — Мне все равно, — пробормотал Артур ему в губы. Мерлин издал сдавленный звук, желая сохранить молчание, но он не мог оставить Артура наедине со сплетнями. Не тогда, когда он знал, что весть об этом дойдет до короля еще до конца дня. — Ты узнаешь, когда они расскажут твоему отцу. Артур вздохнул, отступил на шаг и склонил голову. Он выглядел так, словно хотел возразить, но они оба знали, что Мерлин прав. — Как только мы доберемся до твоих комнат, мы сможем делать все, что ты пожелаешь, — пообещал Мерлин, многозначительно подняв брови. — Я буду держать это в курсе, — проворчал Артур. — Тогда помоги мне. Это ты виноват, что я так выгляжу. Мерлин фыркнул, заставляя себя не распускать руки, пока он помогал разглаживать тунику Артура и приводил его волосы в подобие порядка. Артур с застенчивой улыбкой ответил ему тем же, после чего поправил платок на горле Мерлина, чтобы скрыть следы, оставленные его губами и зубами. — Я выгляжу презентабельно? — спросил Мерлин, когда он закончил. — Настолько, насколько это вообще возможно. Теперь идем. — Артур подтолкнул его к выходу в коридор. Может, его одежда и была неброской, но во взгляде Артура не было ничего скромного. Мерлин почти чувствовал его жар, пылающий на его коже. Дыхание снова участилось в предвкушении, и он попытался сосредоточиться, пока его воображение бурно представляло, чем они с Артуром могут заняться за закрытыми дверями. К сожалению, не успели они приблизиться к королевским покоям, как навстречу им вышел сэр Леон с напряженным, неуверенным выражением лица. Увидев его, Мерлин подавил стон, потому что такой взгляд Первого Рыцаря не предвещал ничего хорошего. Рядом с ним он услышал, как Артур подавил проклятие, несомненно, придя к тому же выводу. На одну смешную секунду Мерлину показалось, что Артур попытается спрятать их обоих за гобеленами, но было уже поздно. Леон уже увидел их. Все, что смог сделать Артур, — это бросить на Мерлина отчаянный, извиняющийся взгляд, после чего сложить руки и поднять подбородок. Долг звал, и принцу Камелота ничего не оставалось, как ответить. — В чем дело, сэр Леон, и не может ли оно подождать? — спросил Артур, в его вопросе прозвучали льстивые и просительные нотки. — Прошу прощения, сир. — Обычно теплая кожа Леона казалась меловой, и по позвоночнику Мерлина пробежала струйка беспокойства. — Это король. Он… — Бледные глаза сузились, когда Леон осмотрел коридор, и язык высунулся, чтобы смочить губы, так как он тщательно подбирал слова. — Он приказал тебе присутствовать. У Мерлина заныло в животе, и все следы прежнего желания исчезли, словно кто-то вылил ему на голову ведро ледяной воды. Он переместил вес на одну ногу, и сердце заколотилось в горле, пытаясь понять, что именно Леон отказывается озвучить. Конечно, если Утер узнал о Мерлине, то Леон должен был сделать нечто большее, чем это? Он ведь должен был предупредить их о чем-то, дать шанс сбежать или хотя бы убедиться, что остальные в безопасности? Словно почувствовав его тревогу, Леон подошел ближе и быстро заговорил. — Я не думаю, что Мерлину угрожает опасность. Он потребовал, чтобы ты, Артур, лично явился к нему. Он был совершенно непреклонен. Это было не похоже на Леона — быть таким загадочным. Все рыцари стремились к четкому общению: это было необходимо на поле боя. Видеть его в таком состоянии — пот блестел на его волосах, а губы были плотно сжаты, словно он сдерживал слова — оставляло во рту Мерлина неприятный привкус. Что бы это ни было, это было нечто большее, чем мелкий кризис. Он достаточно долго пробыл в Камелоте, чтобы знать, когда в дело вступает политика. Леон пытался избежать распространения сплетен, и Мерлин содрогнулся, подумав о возможных вариантах, причем не столько ради себя, сколько ради Артура. Общий нрав Утера в последние несколько дней был, мягко говоря, зловещим, изощренным в своей жестокости. Если он рассчитывал, что Артур встретится с ним наедине, то его ожидал неприятный сюрприз. Мерлин не собирался оставлять Артура наедине с королем. — Веди. Их шаги гулко отдавались на камнях, приглушенные коврами, которые не давали промокнуть. В это время суток в замке было многолюдно. Слуги сновали туда-сюда, придворные обсуждали все, что им взбредет в голову. Мерлин старался не вздрагивать под их тяжестью, пока они шли к большим дверям, отгораживающим покои короля от остальной части крепости. Двое дозорных стояли с безучастными лицами, наблюдая за их приближением. Оба быстро отсалютовали Артуру и, отойдя в сторону, открыли доступ в комнату, после чего закрыли за собой двери. Внешняя комната — библиотека и рабочий кабинет, где возвышался огромный письменный стол из твердого дерева, — выглядела именно так, как Мерлин всегда себе представлял. Если комнаты Артура были красивыми, но функциональными, то здесь все было выставлено на всеобщее обозрение, и Утер выставлял напоказ свое богатство. Мебель украшала позолота, а гобелены ярких красок покрывали голые каменные стены. В одном из углов висело длинное зазеркалье. Рядом с камином стоял большой стол, рассчитанный на Утера и его любимых придворных. Король стоял, прижав ладони к поверхности и склонившись над чем-то похожим на ряд диаграмм. Мерлин мог различить очертания кембрийских территорий среди клякс чернил, которыми Утер закрасил их. — Ты. — Низкий голос Утера разнесся по комнате, из его груди вырвалось рычание, когда он поднял взгляд и уставился на Артура. В этих глазах не было ничего доброго. Он смотрел на наследника не с гордостью и не с радостью. В их глубине вспыхнула опасная ярость, и Мерлин неосознанно переместился ближе к Артуру. — Я должен арестовать тебя. Мерлин увидел, как кровь отхлынула от лица Артура, оставив на нем суровые очертания. На одну долю секунды он показался ему болезненно молодым: сын, вынужденный столкнуться с горьким неодобрением отца. Мгновение спустя это впечатление исчезло, сменившись твердой челюстью и железной волей. — Какое преступление я совершил? — спросил Артур, его голос был ровным. На первый взгляд, он выглядел скованным, но восприимчивым, как человек, желающий разобраться в этом недоразумении. Однако Мерлин не упустил из виду, что пальцы Артура метнулись к мечу, готовые в случае необходимости броситься на защиту себя и своих друзей. Сердце Мерлина заколотилось в горле, отбивая неровный ритм. Страх ледяными лианами обвивал его ребра, и он пытался дышать, пытаясь успокоить себя отчаянными заверениями. Охранников в комнате не было. Никто не стоял с цепями и кандалами наготове, чтобы бросить пленника в подземелье или, что еще хуже, потащить колдуна на костер. Был только Утер, его кожа покраснела от гнева, а зубы были обнажены. — Ты думал, что Монтгомери — мой единственный шпион, Артур? — сказал наконец Утер, его голос был обманчиво мягок. — Неужели ты веришь, что у меня нет других шпионов — так сказать, тех, кто следит за людьми? — Он выпрямился, и взгляд Мерлина остановился на мече, висевшем у него на поясе. Он покоился только в ножнах, рукоять не была задвинута до конца. Утер мог в одно мгновение освободить его и приставить к горлу Артура. — Ты думал, я не узнаю, что ты поручил ему действовать за моей спиной и связываться с другими монархами? В воздухе повеяло угрозой. Волоски на руках Мерлина затрепетали под рукавами, и он тяжело сглотнул, его пальцы судорожно сжались. Он чувствовал, как Леон почти вибрирует от напряжения, а лицо Артура потеряло всякий намек на цвет. — Есть угроза, — заметил Артур, не повышая голоса и не меняя позы. Он говорил без осуждения, несомненно, видя в глазах отца ту же дикость, которую заметил Мерлин. В них читался намек на безумие, будоражащее разум. — Я не хотел оставлять Камелот беззащитным. — Единственная угроза — это ты. Ты хочешь подорвать меня и забрать трон себе! — Это неправда. — Артур поднял правую руку, протянув ладонь в знак капитуляции и умиротворения. — Я хочу лишь защитить твое королевство. — Ложь! — С губ Утера посыпалась слюна, кровь залила его лицо, придав ему отвратительный оттенок. — Я никогда не уступлю тебе и твоему предательству! Шипение, с которым Утер выхватил меч, эхом отдалось в ушах Мерлина, как предвестник грядущего насилия. Паника вцепилась ему в горло и захлестнула его, когда он понял, что это не пустая угроза. Утер сделал выпад, поднял оружие, чтобы обрушить его на уязвимую линию шеи Артура. Принц не носил доспехов, и ни ему, ни Леону не хватило бы скорости, чтобы отразить удар своими клинками. — Sweffe! Меч, выпав из безвольных пальцев, звенел, как гонг, ударяясь о камни. Глаза Утера закатились назад, лицо опустилось. Он рухнул на пол с мясистым стуком и остался лежать без движения, а в комнате воцарилась потрясенная тишина. На мгновение никто не шевельнулся. Мерлин почувствовал, как по телу Артура, прижатому к его боку, пробежала дрожь. Он смотрел на упавшего отца расширенными, потерянными глазами. — Он спит, — пообещал Мерлин, желая уверить остальных в том, что он не просто убил короля Камелота прямо на месте. — Это может продлиться некоторое время, но он не будет страдать от этого. — Верно. — Слово сорвалось с губ Артура, и он сглотнул. Когда Мерлин положил руку ему на плечо, он моргнул, как человек, очнувшийся от какого-то кошмара, ошеломленный и не верящий. — Леон, позови Гаюса. Думаю, целителю пора взглянуть на моего отца. — Моргану тоже. Мне понадобится ее помощь. — Мерлин стиснул челюсти, оглядывая комнату, и его тело затрепетало от осознания чего-то чужого и потустороннего в стенах палаты. — Зачем? Он повернулся к Артуру, борясь с отчаянным желанием заключить его в свои объятия и успокоить, но сейчас было не время. — Здесь с нами чья-то сила. — Он глубоко вздохнул, наблюдая, как на лице Артура проступает понимание. — Это было жестокое противостояние, даже для Утера. Я не знаю, как и не знаю, почему, но здесь действует магия. Это — не он. Или, во всяком случае, не только он. — Можно… — Артур сглотнул, его горло судорожно сжалось. — Мы можем это исправить? Он провел пальцами по костяшкам пальцев Артура, молча успокаивая его, и почувствовал облегчение, когда тот переместил свою руку, чтобы ухватиться за руку Мерлина, как за спасательный круг. Он видел, как Артур пытается собрать осколки своего самообладания и накрыть ими обнаженную боль на лице. Он выглядел так, словно весь его мир только что вырвался из-под ног. — Я не уверен, — признался Мерлин, понимая, что ложная уверенность не принесет им пользы, — но я обещаю, Артур, что сделаю все возможное, чтобы освободить твоего отца от этого. Даю тебе слово. И, несмотря на шок и неуверенность, на губах Артура появилась трепетная улыбка, мягкая и настоящая, предназначенная только Мерлину. — Спасибо.