Проклятье колдуна (Sorcerer's Bane)

Мерлин почувствовал напряжение Морганы рядом с ним, пульсацию её магии, когда они слушали знакомые, дымчатые тона голоса Моргаузы. Между этими двумя женщинами была связь, возможно, непродолжительная, но все же заметная. Моргауза недолго пробыла в Камелоте, но ей не потребовалось много времени, чтобы оставить свой след и на сыне Утера, и на его подопечной. — Она обещала, что никогда не причинит вреда королевству, — прошептала Моргана, — дышащая нить звука. — Она сказала, что просто хочет, чтобы я знала правду. — Это похоже на то, что она сказала Артуру. Он почти вонзил меч в грудь Утера, когда она покончила с ним. — Мерлин сжал челюсть, его тело напрягалось, пытаясь сбалансировать свою магию и держать провод открытым через зеркало. Он рискнул взглянуть в сторону, взяв скобки, выстилающие губы Морганы. — Я все еще не уверен, правда это или нет. Все, что я знаю, она сделала из этого представление. Он хотел, чтобы Артур был в порядке, но не посмел отвлечь внимание от заклинания в руках. Кроме того, это была Моргана, стоящая плечом к плечу с ним, которая выглядела так, как будто она боролась, чтобы не рассыпаться на куски. — Что она делает? Это на неё похоже. Она не рисковала нападением на Камелот. Вместо этого, она вошла через тени и пыталась дестабилизировать власть на троне. — Он думал о том, как Утер поднял свой меч, и как лицо Артура выглядело в ту секунду, когда тот смирился с судьбой. — Это тоже сработало. От кончиков пальцев до плеч хлынул кол предостережения, и он тихо поклялся. — Мы должны закрыть связь и оградить замок. Ее защита начинает реагировать на нас. — Сделай это, — приказал Артур из-за спины, звучит как генерал, командующий армией. — Что тебе нужно? — Пока ничего. — Мерлин сосредоточился на своей силе, протягивая левую руку, чтобы положить ее на плечо Морганы, и чувствуя, как ее магия сливается с его, сплетаясь между его потоками в холодных лентах намерения. — Кто-нибудь приготовьтесь закрыть зеркало. — И смотри на соль, — добавила Моргана, — дрожащая неуверенность исчезла из ее голоса. Теперь он казался твёрдым и приземлённым так, как ей завидовал Мерлин, когда они оба старались оторваться от зеркала. Это было похоже на то, как он направлял взгляд с горизонта на что-то прямо перед собой, и Мерлин моргнул, когда неудобные звезды сверкали в его видении. Мгновение спустя Ланселот переступил через круг из соли и сорвал плащ с ног Мерлина, распространив его над стеклом так, чтобы оно было скрыто от глаз. - Передай мне чашу, — приказал Мерлин, жестикулируя около тяжелой каменной кладки, которая была установлена на столе Утера, — и немного воды, чтобы войти в нее. - Разве мы не должны поговорить о ведьме? — спросил Гвейн. — Не сейчас. Если она уже не знает, что мы были там, то она скоро это сделает. Лучше мы сначала заблокируем ее. - Мерлин принял чашу Ланселота, положил ее в середине пола и наполнил холодной водой из кувшина. Его горло пересохло, но он держался крепко. Следовать магии зеркала было легко по сравнению с тем, что он и Моргана собирались сделать. — Ты понимаешь, что мы делаем? — Помрачение? — ответила Моргана, резко улыбнувшись, когда он кивнул. — Я думала, ты сказал, что это для личного пользования: чтобы люди не замечали кого-то или что-то. — Цитадель — вещь, — пробормотал Мерлин. — Это просто большая вещь, вот и все. — Замок и все в нем? — Моргана подняла темные брови. — Мерлин… — У тебя есть идеи получше? Она сжала губы, сложила руки поперек груди, прежде чем покачать головой. — Чем я могу помочь? — Сядь и сосредоточься на воде. — Мерлин указал на другую сторону чаши. — Представь, как твоя магия проникает в него и взбивает её, как ил на дне реки. Это защитит нас от всех магических шпионов, не только от Моргаузы. Если бы у меня было больше времени, я, возможно, смог бы нацелиться конкретно на нее, но, возможно, этот способ лучше. — А как насчет тебя? Если ты блокируешь людей магией, как это повлияет на тебя и Моргану? Вопрос Артура заставил его поднять голову, и он вздрогнул, увидев, как нахмурились брови Артура. Его пальцы так и чесались прикоснуться к этой теплой коже и разгладить морщинки, которые подчеркивали его черты. Когда они покинули подземную тренировочную площадку, опьяненные поцелуями и испытывающие головокружение, он ожидал, что день пройдет совсем не так. — Этого не произойдет. Нет, если только мы не используем зеркала для наблюдения за другими частями замка. — Он задумчиво наклонил голову. — Я полагаю, цвет отражений может выглядеть не так, как надо, но большего делать не следует. Это… — Он облизнул губы, пытаясь придумать, как это объяснить. — Волшебство похоже на мыльный пузырь. По большей части, это останавливает проникновение того, что находится снаружи. — И тебе это не повредит? — спросил Ланселот, и его темные глаза, на вкус Мерлина, были слишком проницательными. Не помогло и то, что Моргана сморщила нос, на ее лице ясно читалось сомнение. — Это будет нелегко, — предупредила она, — но Мерлин прав. Нам нужно защитить Камелот, и я не могу придумать лучшего способа. — Она подхватила свою юбку, приподняла ее, чтобы сесть, скрестив ноги, и расправила ткань ореолом вокруг себя. Колени Мерлина хрустнули, когда он проделал то же самое с противоположной стороны, осматривая круг из соли и проверяя, нет ли разрывов, прежде чем сосредоточить свое внимание на чаше для гадания. Черный камень смотрел на него в ответ, зеркальная поверхность воды была неподвижна, когда он протянул руки ладонями вниз над ее поверхностью, ожидая, когда тонкие пальцы Морганы коснутся его костяшек. — Готова? — спросил он, быстро выдохнув, когда Моргана кивнула, всего один раз, ее темные локоны рассыпались по плечам, когда она собрала свою магию. Когда они посмотрели в зеркало, их объединенная сила была отточенной и острой: копье, нашедшее свою цель. Это было совсем по-другому, все равно что пытаться намазать мед, который был на улице в холодную погоду, липкий и вялый. Моргана должна была сосредоточиться на цели заклинания, сообщив ему, чего они хотят достичь силой своей воли. Задачей Мерлина было сделать так, чтобы он покрывал цитадель, распространяясь невидимой полусферой магии, как вторая кожа. Ему нужно было пройти не только над замком, но и сквозь него, стекая по стенам и по сверкающим щитам, затемняя стекла и находя каждый проблеск отражения. Пот выступил у него на лбу и блестел на спине, пока он работал, комнаты и коридоры проносились перед его мысленным взором и покрывали язык пылью. Кухня представляла собой хаотичное месиво из воды и полированной меди, в то время как подземелья давили на плечи тяжестью холодного железа. Наконец-то он был уверен, что разлил заклинание от башни до фундамента, вогнав его в каждый уголок и трещинку. Перевернув руки так, чтобы кончики пальцев Морганы оказались в центре его ладоней, он снова заставил себя открыть глаза, пытаясь сфокусироваться на ней сквозь туман, застилавший его взгляд. — Поменяться? — прохрипел он. — Проверить, везде ли у меня получилось? — Хорошо, — прохрипела Моргана, грубый звук вырвался из ее груди, когда они обменялись различными аспектами заклинания. Это было, безусловно, самое крупное, над чем они работали вместе. В другое время Мерлин наслаждался бы тем, как чужая магия так легко переплетается с его собственной, но прямо сейчас ему казалось, что они оба попали в водоворот, созданный ими самими, и едва держатся на ногах. Он поспешно взглянул на бремя намерений Морганы. Он ни на секунду не усомнился в ней, и затемнение, плотное и злобное, лежало в основе построения заклинания. Она не проявляла ни милосердия, ни неуверенности в своей решимости: никто не смог бы бросить свой волшебный взгляд на Камелот. До тех пор, пока защита не пала. — Боги, Мерлин, — восхищенно выдохнула Моргана. — Это похоже на то, как будто ты вдавил его в ткань замка. Это повсюду. — Хорошо. Никто не попадет сюда благодаря твоему упорному труду. Теперь нам просто нужно закрепить это. — Он накрыл ее ладони своими руками, его пальцы обхватили ее узкие запястья, когда она сжала его в ответ, взъерошив манжеты его туники своим прикосновением. Каким бы трудным ни было воплощение заклинания в реальность, заставить его действовать было настоящим испытанием. Он уже чувствовал себя разбитым, его трясло и тошнило от усилий. Он сомневался, что Моргане было намного лучше. Она выглядела такой же белой, как снег за окнами, ее накрашенные губы были кроваво-красными. Сделав глубокий вдох, Мерлин представил себе местность вокруг Камелота: изношенный, мощеный подъезд к дороге и стволы сосен в лесу. Он ощущал почву, теплую и питательную под покровом зимнего льда, и беременную тяжесть облаков над головой. Все это было у него в голове. Все, что ему нужно было сделать, — это заставить мир поверить, что сотворенное ими заклинание было такой же его частью, как солнце и звезды, луна и прилив. Обхватив себя за плечи, он почувствовал, как Моргана сделала то же самое, ее тело напряглось, когда она собралась с силами и оттолкнулась. На одно мучительное мгновение реальность воспротивилась, сопротивляясь вторжению. Затем магия пустила корни, уходя глубоко в землю и поднимаясь к небу, скользя по снегу и камню, чтобы окутать замок своей броней. Они сделали это. Моргана издала сдавленный звук облегчения, покачиваясь на месте. Леон в мгновение ока оказался у нее за спиной, протянув руку, чтобы поддержать ее. Мерлин отругал бы его за то, что он пересек соляную черту, но у него не было сил. Издалека он услышал, как Гвейн поднял засов на двери и сказал что-то о воде, хлебе и меде, но был слишком занят, стараясь не рухнуть в обморок, чтобы обращать на это внимание. — Откинься назад. Шарканье ботинок и шелест ткани достигли его ушей, когда кто-то сел позади него. Теплая рука на плече мягко притянула его к себе, и Мерлин застонал, привалившись к груди Артура. Его мышцы болели и сводило судорогой, но он ухитрился похлопать Артура по коленям там, где они обхватывали его бедра. — У нас все в порядке. Верно, Моргана? — У меня такое чувство, будто я упала с лошади, — пожаловалась она, но в ее улыбке был намек на жизнь. — Я не думала, что у нас получится. — Без тебя я бы не справился, — пообещал Мерлин, кряхтя, когда переместил свой вес и высвободил ноги из-под себя. — Теперь вы можете открыть зеркала и раздвинуть шторы. — В этом нет особого смысла, — пробормотал Ланселот. — Солнце садится. — А Утер? — Все еще спит, — ответил Гаюс, ковыляя через порог спальни. — Я задавался вопросом, снимет ли твоя защита замка наложенное на него заклятие, но, похоже, нет. — Он положил руку на плечо Морганы, наклонился, чтобы заглянуть в один глаз, затем в другой, прежде чем кивнуть самому себе и повторить жест с Мерлином. — Садитесь за стол, вы оба, если сможете. Это лучше, чем холодный пол. Мерлин тихо выругался. Последнее, что он хотел сделать, — это пошевелиться, но крепкие руки Артура были рядом, чтобы помочь ему, и он лишь слегка покачнулся, когда попытался выпрямиться, кровь бурлила у него в голове. Леон и Ланселот помогали Моргане, по одному с каждой стороны от нее. Мерлин подумал, что не то чтобы она выглядела готовой упасть в обморок, но в том, как она держалась, была какая-то стеклянная хрупкость. Это был первый раз, когда она творила магию в таком огромном масштабе. Это было новое чувство для нее, и он не завидовал ее переживаниям. Кто-то плечом распахнул дверь в королевские покои, и Мерлин удивленно моргнул, когда Гвейн, Гвен и пара других слуг внесли подносы, уставленные едой. Если кому-то и показалось странным, что принц, похоже, занял комнаты своего отца, они ничего не сказали по этому поводу, умело отодвинув карты и документы в сторону, прежде чем разгрузить свою ношу. — Элиан и Персиваль уже в пути, — пообещала Гвен, выражение ее лица было напряженным от интриги и беспокойства. — Со всеми все в порядке? — Просто устал. — Гаюс сунул Мерлину в руки теплую булочку и поставил перед Морганой тарелку с медом. — Вы двое, ешьте. Не ждите остальных. Спорить с дядей, когда он бывал в таком настроении, было бесполезно, хотя Мерлин понимал нежелание Морганы. По опыту он знал, что сильные приступы вызывают у него тошноту больше, чем что-либо другое. Еда могла бы помочь, он просто не был в настроении ее есть. Трясущимися руками они оба намазали хлеб медом и откусили по кусочку. Не раз в прошлом Мерлин поглощал пищу с неподобающим изяществом после того, как творил большую магию, только для того, чтобы пожалеть об этом, когда его сбитое с толку тело взбунтовалось. Теперь это было все равно что ходить по натянутому канату, заставляя свой желудок принимать топливо, бурлящее у него под поясом. Артур парил рядом с ним, время от времени перемещая свой вес в сторону Морганы и пристально наблюдая за ними обоими. Он поднял глаза, когда Персиваль и Элиан вошли в комнату, на их лицах застыли двойные маски беспокойства и замешательства. Гвен и Ланселот взяли все под свой контроль, усадив людей на скамейки и раскрыв горячее блюдо, сначала обслужив Моргану и Мерлина, пока остальные угощались сами. — Садись, — пробормотал Мерлин Артуру, бросив на него взгляд. Он знал, каков он на самом деле, но беспокойство и хождение взад-вперед никого бы не успокоили. — Съешь что-нибудь. Нам нужно решить, что делать с твоим отцом. — Ты хоть представляешь, как долго он будет спать? Мерлин потянулся за чашкой с водой, прохладная жидкость скользнула по его ноющему горлу, прежде чем он отставил ее в сторону. — Сколько захочешь. — Он непримиримо пожал плечами. — Я могу продолжать накладывать на него заклинание, когда оно начнет ослабевать. То, что я сделал, было немного… выразительно. Я сомневаюсь, что он проснется раньше завтрашнего вечера. — Он не стал указывать на то, что Утер собирался разрубить Артура надвое. Они оба помнили это достаточно хорошо. Он чувствовал себя совершенно оправданным, погрузив короля в волшебный сон. — Возможно, в наших интересах держать его на зелье как можно дольше, — пробормотал Гаюс. — Это заняло некоторое время, но я смог получить представление о том, что с ним сделали. Когда ты почувствуешь себя сильнее, Мерлин, тебе следует присмотреться повнимательнее. Мерлин взглянул в сторону двери, его мышцы уже напряглись, чтобы подняться, прежде чем тяжесть руки Артура на его плече остановила его. — Сначала поешь. От тебя никому не будет пользы, если ты упадешь в обморок. Что ты нашел, Гаюс? — Проще говоря, принуждение и усиление. Моргауза нанесла удар по слабостям Утера: его страхам и паранойе. Она подпитывала его недоверие к магии и подчеркивала его жадность к власти. Неудивительно, учитывая, на кого, как мы предполагаем, она работает, что она заставила его отвлечься от ситуации на востоке, насаждая идеи о восстании в Камбрии. — Но упадок в Ишкиллене и за его пределами продолжается уже много лет, — пробормотал Элиан. — Не могла же она все это время контролировать Утера, не так ли? — Сомневаюсь, — ответил Гаюс. — Мерлин сможет сказать, как долго действовало заклинание, но я подозреваю, что она применила свои чары только тогда, когда Браммин Гэлит был готов начать наступление. Что меня интересует, так это то, что она не направила взгляд Утера ближе к дому. Она не позволила ему поверить, что в его собственных землях действует магия, хотя это было бы правдой. Вместо этого она попыталась настроить его против вас, сир. Мерлин фыркнул. — Вот как она все делает. — Он посмотрел на Артура, зная, что они оба вспоминают ту ночь, когда Артур был на волосок от того, чтобы убить своего отца в своей горькой, болезненной ярости. — Она пытается поссорить власть имущих, не обязательно ложью, но манипулируя правдой, чтобы показать ее в самом суровом свете. Когда ей не удалось подтолкнуть Артура к убийству Утера, она попыталась поменяться ролями. В конце концов, Артур показал себя слишком сильным для ее манипуляций. Утер, с другой стороны… — Ты доказал, что слишком силен для нее, — заметил Артур, его признание было тихим. — Я бы убил своего отца в ту ночь, если бы не ты, и он убил бы меня сегодня, если бы не твои действия. — Дело не только в тебе, Артур. Я думаю, она закладывала основу для чего-то, когда мы разговаривали. — Моргана отложила вилку, ее руки по обе стороны тарелки сжались в маленькие кулачки. — Она встречалась со мной однажды, здесь, в Камелоте. Она знала о моих снах– о моей магии. — Моргана поджала губы, сделав глубокий вдох, прежде чем продолжить. — Она сказала, что у нас общая кровь — что мы сестры по матери, Вивьен. Мерлин поднял взгляд, когда Гаюс замер с вилкой на полпути ко рту. Наконец он отложил столовые приборы и оперся кончиками пальцев о стол. — Я думаю, Мерлин, возможно, прав. Есть шанс, что Моргауза владеет правдой как оружием. — Ты хочешь сказать, что она не лгала? — Моргана застыла на месте, наблюдая за Гаюсом широко раскрытыми зелеными глазами. — Я не могу сказать наверняка. Я знаю только, что давным-давно, когда Чистка была всего лишь ворчливой угрозой на горизонте, я помог Вивьен тайно переправить девочку Верховным жрицам на Остров Блаженных. — вздохнул Гаюс, казавшийся старше даже своих многих прожитых лет. — Она боялась за безопасность ребенка. Вполне возможно, что младенцем была Моргауза. Тихое признание Гаюса было встречено тишиной, и Мерлин внимательно наблюдал за Морганой. Часы, проведенные в обществе друг друга, означали, что теперь у него было больше шансов увидеть все сквозь жесткие маски, которые она надела на свои черты. Тогда, летом, когда ее магия была тайной, разъедавшей ее изнутри, она была уязвима: идеальная мишень для Моргаузы, когда ее попытки манипулировать Артуром ни к чему не привели. В эти дни Моргана была сильнее, увереннее в своих способностях и в безопасности окружающих ее друзей. Тот факт, что Моргауза была ее сестрой, сейчас значил меньше, чем тогда. Она не стремилась отчаянно цепляться за кого-то, кто был ей хотя бы отдаленно близок, и она могла видеть действия ведьмы такими, какие они есть. — Она бы использовала тебя, — пробормотал Мерлин. — Я не думаю, что Моргауза из тех женщин, которые позволят узам крови встать на пути к ее целям. — "Особенно", - добавил он про себя, - "если Нимуэ была одной из Верховных жриц, которые вырастили ее." — Может быть, она покинула Камелот, чтобы объединить силы с Браммином Гэлитом, — предположила Гвен, протягивая руку и касаясь пальцами костяшек Морганы. — Если бы она заботилась о своей связи с вами, разве она не осталась бы? Моргана тихо вздохнула, и Мерлин увидел, как она собирается с силами, окутываясь ими, словно плащом. — Вы правы, — признала она, — но это не значит, что у меня нет к ней вопросов. — Ты бы удивилась, — сказал Гвейн, на его тарелке уже не было еды. Казалось, ничто не могло отбить у него аппетит. — Семья — сложная штука. Иногда, когда ты знаешь ответы, ты жалеешь, что вообще задавал этот вопрос. Мерлин подавил сочувственную улыбку. Они знали Гвейна достаточно хорошо, чтобы заподозрить, что он, вероятно, был сыном аристократа, либо давно изгнанного, либо отчужденного по собственному выбору. Он не скрывал своего отвращения к безразличию высших классов к простому народу. Более того, у них у всех хватило здравого смысла не выпытывать у него подробности. Они просто приняли его — приняли друг друга, рыцари и бастарды, принцы и колдуны. — Я должен проведать короля, — наконец сказал Мерлин, нарушая тихие, дружеские звуки, издаваемые людьми, заканчивающими трапезу. — Нам нужно посмотреть, с чем мы имеем дело. — Мне пойти с тобой? — спросила Моргана. — Боги, нет. Поешь, а потом немного отдохни. Ты и так сделала достаточно. — Не больше, чем ты, — заметила она со стальными нотками в голосе, прежде чем ткнуть Артура локтем в ребра. — Иди с ним. Проследи, чтобы он не наделал глупостей. Артур насмешливо фыркнул, уже поднимаясь на ноги. — Гаюс, Леон, не могли бы вы тоже присоединиться к нам? Просто на случай, если что-то пойдет не так? Присутствие Гаюса, понял Мерлин. Как целителю, ему нужно было быть рядом. Ему потребовалось мгновение, чтобы понять, почему Артур попросил Леона составить ему компанию: не в качестве моральной поддержки, а в качестве свидетеля. Он был самым уважаемым из рыцарей Артура. Суд поверил бы его рассказу о том, что произошло в этих комнатах. Его слово могло защитить их всех от худших сплетен. — Ты уверен, что у тебя достаточно сил для этого? — спросил Артур, его беспокойство было явным и неприкрытым. Он наблюдал за Мерлином, как ястреб, выискивая любые признаки слабости или увечья. — Это может подождать. — Нет, не может. — Мерлин устало улыбнулся. — Гвен и другие слуги могут контролировать слухи лишь очень недолго. Суд потребует ответов до начала второй стражи. — Он подошел к кровати Утера, заглядывая в его вялое лицо. Он выглядел так, словно лежал в гробу, его мантия развевалась вокруг него, а грудь едва вздымалась при дыхании, настолько глубоким было заклинание. — Я могу с ними справиться. Не причиняй себе вреда из-за меня, — уговаривал Артур, скрестив руки на груди и наблюдая, как Мерлин расправляет ладони над лежащим на спине Утером. — Во всяком случае, тебе нужно знать, как долго будут действовать на него чары Моргаузы. Это займет не больше минуты. — Он сделал вдох, закрыв глаза, чтобы отгородиться от комнаты, и сосредоточился на оболочке силы, в которую был заключен Утер. Его собственное очарование, то самое, которое погрузило его в сон, было позолоченным саваном, тонким, но удушающим. Погружение под его поверхность было подобно погружению в теплую ванну, и Мерлин вздрогнул от шока, наткнувшись на стеклянный лед магии Моргаузы. Она окружала Утера слоями, наслаиваясь друг на друга вплоть до его кожи. Мерлин чувствовал это бремя, тяжелое, как могила, и понял, что видит результат не просто недель, а месяцев работы. Моргауза околдовала его с завидной тонкостью, и Мерлин перевел взгляд, пытаясь разглядеть сквозь странные, фрактальные завесы то, что лежало под ними. Медленно в поле зрения вплыла тень, маленькая и неподвижная. Страх окутал сердце Утера, но Мерлин мог ощутить скрытую в нем угрозу. В его воображении это выглядело как чернила, но каждый раз, когда он тянулся к нему и пытался понять его назначение, его хватка ослабевала, оставляя его с пустыми руками. Его сознание скользило по блеску чар Моргаузы, выискивая слабые места, но даже он не мог не восхититься безупречной силой ее влияния. Она создавала это день за днем, вдавливая свою волю в плоть Утера. Был шанс, что в конце концов она исчезнет, но Мерлин с замиранием сердца осознал, что могут пройти годы, прежде чем эта сила рассеется сама по себе. Открыв глаза, он скорчил гримасу трем мужчинам, наблюдавшим за ним в ожидании его вердикта. Чего бы они ни увидели в выражении его лица, этого было достаточно, чтобы погасить надежду на их лицах, и Мерлин опустил руки, встретившись взглядом с Артуром. — Это происходит уже долгое время. Начиная с равноденствия, если не раньше. Он тонет в ее магии. Ему могут потребоваться месяцы, чтобы прийти в себя самостоятельно. — А мы не можем его сломать? — спросил Артур. — Камелот недолго продержится под властью моего отца в этом положении, — он поморщился, переминаясь с ноги на ногу. — Я тоже не буду, если уж на то пошло. Нет, если у него есть право голоса. Мерлин пожал плечами, думая о странной тьме, окутавшей грудь Утера. — Моргауза — умная женщина. У нее будут запасные планы, и я не знаю, что может случиться, если мы начнем пытаться вырвать Утера из ее рук. — Он расправил плечи, зная, что должен говорить прямо. — Это может привести к его смерти, Артур. Даже если мы не попытаемся освободить его, она может наброситься теперь, когда потеряла контроль над зеркалами. Он окинул взглядом бледное лицо Артура и опущенный взгляд, заметив, как его тело съежилось, обремененное противоречиями. Больше всего на свете он хотел избавить Артура от этого тяжелого выбора и ответственности. Он страстно желал предложить ему передышку от всех предъявляемых к нему требований, но время не позволяло воспользоваться такими простыми удобствами. — Тогда что нам делать? — спросил Артур, и вопрос вырвался у него с усталым вздохом. Это был Гаюс, который шагнул вперед, положил руку Артуру на плечо и заговорил с мягкой уверенностью. — Предоставьте вашего отца мне, сир. Королевство нуждается в тебе. — В его бледно-голубом взгляде была такая серьезность, что у Мерлина по спине пробежал холодок. — Тебе предстоит править вместо своего отца в качестве принца-регента до тех пор, пока он не сможет вернуть себе трон в здравом уме. По лицу Артура пробежала тень, мрачная, но мимолетная, прежде чем он поднял голову и расправил плечи. Мерлин знал, что он никогда не надеялся взять на себя роль своего отца, но Моргауза не оставила им особого выбора. Если они не остановят его, Утер уничтожит их всех. Казалось, что время Артура пришло.