Проклятье колдуна (Sorcerer's Bane)

За годы, проведенные вместе, Мерлин был свидетелем многих различных граней темперамента Артура, но он никогда не видел его таким: мягким и тихим, незащищенным и удовлетворенным. Это вызывало у него желание прижать его к себе и никогда не отпускать, здесь, на смятых от любви простынях кровати, которую они делили. Что еще лучше, ему не нужно было сдерживаться, и Мерлин ухмыльнулся, притягивая Артура поглубже в свои объятия. Но лучше всего было то, как легко Артур отдавался привязанности. В линиях его тела не было и следа нерешительности, а лицо оставалось расслабленным и открытым. Между ними не было никакой дистанции, ни физической, ни эмоциональной, и Мерлин наслаждался этим. За дверями покоев Артура их ожидал суровый мир, но он был рад сдерживать его до тех пор, пока Артур был доволен этим. Он остался бы в постели до тех пор, пока дневные часы снова не погасли бы сами собой, если бы это означало, что Артур останется таким, как сейчас, тихим, задумчивым и счастливым — еще ненадолго. Он лениво провел большим пальцем по плечу Артура, ощутив старые серебристые отметины от укуса Ищущего Зверя. Это был не единственный шрам на коже Артура. Жизнь рыцаря, даже наследного принца, была не лишена опасностей. Кроме того, Мерлин уже много лет помогал Артуру мыться и одеваться. Он хорошо знал большинство частей его тела еще до того, как они легли в одну постель. Теперь не было вообще ничего, от чего он потрудился бы отвести взгляд. С опозданием он осознал, что, хотя ему, возможно, и знакома обнаженная кожа Артура, это был первый раз, когда Артур видел его раздетым. Раньше он был слишком поглощен страстным желанием, чтобы чувствовать себя неловко. Теперь в его настроении появились нотки смущения, заставляющие его поерзать под одеялом. Не потому, что он был неуверен в том, как он выглядит, а потому, что на его коже было несколько поразительных шрамов, рассказывающих свою историю. Как тот, что в центре его груди: звездообразная вспышка размером с его собственную ладонь, которую Артур зачарованно обводил кончиком пальца. — Огненный шар, — пробормотал он в качестве объяснения, почувствовав, как дернулся от прикосновения Артур, и вскинул голову, чтобы встретиться взглядом с Мерлином. — Нимуэ бросила его в меня на Острове Блаженных. — Я удивлен, что это тебя не убило. Мерлин поморщился, вспомнив восторженное признание Верховной жрицы о том, что он погиб в тот день только для того, чтобы вернуться мгновение спустя. Он мрачно выбросил эту мысль из головы, радуясь, что Артур был слишком поглощен своими исследованиями, чтобы заметить хмурость, омрачившее счастье Мерлина. Сейчас было не время для этого конкретного разговора. Говорить об этом было слишком похоже на принятие своей судьбы. Он не был готов к этому. Возможно, он никогда не будет. — А это? — Артур провел пальцем по трем неровным линиям на спине Мерлина. Они были широкими и плоскими, напоминая следы от кнута, идущие параллельно друг другу. — Корнелиус Сиган. — Мерлин сморщил нос и поморщился при воспоминании. — Колдун, вселившийся в Седрика. На самом деле это были когти одной из его горгулий, которые оставили это после себя. Артур вздрогнул, перебирая пальцами старые раны, словно они были струнами лиры. Мгновение спустя его прикосновение переместилось вверх по плечу Мерлина и вниз к бицепсу, где все еще оставалось пятно от клейма Киррикэрна. Ожог зажил, оставив после себя приподнятую блестящую кожу. Оно было темнее окружающей плоти, границы аккуратно очерчивали форму герба Пендрагона. Мерлин почти не задумывался об этом с тех пор, как рана перестала причинять ему боль. Это был просто еще один шрам, который он получил благодаря тому времени, что провел рядом с Артуром. Однако, судя по хмурому выражению лица Артура, принц думал иначе, и Мерлин протянул руку, разглаживая кончиками пальцев морщины на лбу Артура. — Все в порядке. — Все это не в порядке, Мерлин. Даже у большинства рыцарей нет таких шрамов, как у тебя. — А некоторые переносят вещи гораздо худшие, — заметил он, думая о воинах, которых он видел, отправленных на пенсию, потому что они были хромыми или слепыми, слишком измученными сражениями, чтобы снова поднять клинок. — Они знали, чем рискуют, когда давали свои клятвы. Ты другой. По мнению большинства, ты никогда не должен был оказаться в таком положении, чтобы получать такие раны. — Упрямый хмурый вид Артура сохранялся, но морщинки, обрамлявшие его рот, говорили скорее о беспокойстве, чем о гневе. Возможно, он говорит в общих чертах, но Мерлин не был настолько туп, чтобы не расслышать личных страхов, которые подчеркивали его слова. Этот новый шаг в их отношениях многое прояснил. Он был так же дорог Артуру, как Артур был дорог ему, и на его теле было множество намалеванных улик, намекающих на потери, которых едва удалось избежать. Впервые Артур получил полное и неоспоримое доказательство опасности, с которой столкнулся Мерлин, чтобы обезопасить его, и по выражению его лица было ясно, что ему это не понравилось. — Я не остановлюсь, — сказал Мерлин, прижимаясь кончиком своего носа к носу Артура, тыкаясь в него носом в праздной привязанности. — Я знаю. — Артур тяжело вздохнул. — Я бы не стал просить тебя об этом. Кроме того, ты бы только отказался. Мне просто ненавистна мысль о том, что тебе причинят боль. Ты даже не носишь доспехов! — Доспехи не спасли бы меня от большинства из них, — отметил он, пожимая плечом, чтобы показать шрам на своей руке. — Когда Утер запретил магию в Камелоте, он сделал это, не задумываясь о последствиях. Он хотел, чтобы она больше не существовала в пределах границ королевства, но это не устраняло ее угрозы. Это просто лишило всех в королевстве возможности защищаться от магических опасностей. Он еще глубже зарылся в подушку, говоря с той же мягкой уверенностью, которую чувствовал в течение многих лет. — Если бы я мог использовать свою магию, не опасаясь быть обнаруженным, я мог бы остановить Нимуэ и Сигана задолго до того, как они стали проблемой. Даже то, что произошло в Киррикэрне, могло бы сложиться по-другому. Артур наблюдал за ним, его голубые глаза были бездонны, когда он кивнул головой. — Это все равно что связать тебе руки за спиной и ожидать, что ты будешь драться, когда не можешь поднять клинок. — Теплая ладонь погладила его по руке, прежде чем опуститься на поясницу. — Ты теряешь слишком много времени, пытаясь остаться незамеченным. — Иногда у меня это получается лучше, чем у других, — признался Мерлин с кривой усмешкой, но вскоре она исчезла, когда он заметил напряженную линию челюсти Артура и то, как тот отвел взгляд, решив слепо уставиться в какую-то неопределенную точку между их тесно прижатыми грудями. На щеке Артура дернулся мускул, и его следующий вздох прозвучал резко и прерывисто. — Что это? Что случилось? — Если бы я вернул магию в Камелот сегодня, ты смог бы защитить себя от любых угроз, которые может принести будущее, — прохрипел он. — Ты был бы в полной безопасности, насколько я мог бы тебя обезопасить, но… — Это не сработает, Артур. — Мерлин положил ладонь ему на затылок, успокаивающе проводя пальцами по теплой коже. — Ты регент, а не король. У тебя есть власть продолжить правление твоего отца, но навязывать перемены было бы опасным делом. Представь, что сделал бы с тобой Утер, если бы, придя в себя, обнаружил, что ты отменил этот закон. Представь, что он сделал бы со всеми людьми, которые использовали магию в течение этого времени. Это было бы похоже на повторную чистку. Дыхание Артура вырвалось у него судорожным вздохом, и Мерлин почувствовал, как напряжение покидает его тело. — Я думал, ты решишь, что я отказываюсь от своего слова, — пробормотал он после минутного мирного молчания, и в его голосе слышалось облегчение. — Я боялся, что разлучу нас еще до того, как мы начнем. Мерлин покачал головой, подушка зашуршала у него над ухом. У него защемило сердце, когда он увидел Артура таким неуверенным в себе, но в то же время он почувствовал облегчение от того, что доверие между ними было таким, что он мог быть свидетелем этого. Обычно Артур тщательно скрывал все, что считал слабостью: урок, с трудом усвоенный из-за безразличной руки Утера. Если бы не его присутствие здесь, попытался бы Артур вынести все это в одиночестве и тишине? — Я знаю, что вернуть магию в Камелот будет нелегко, Артур, и это невозможно сделать, пока не умрет твой отец. — Он прикусил губу, гадая, разделяют ли они одну и ту же мысль. Во многих отношениях для королевства было бы лучше, если бы Утер никогда не вернул себе трон, но Мерлин не осмелился сказать об этом вслух. Для кого-то это было бы предательством, но его беспокоило не это. Он не хотел взваливать это бремя на Артура или заставлять его сомневаться в мотивах Мерлина. В конце концов, именно его заклинание удерживало Утера в оцепенении, и именно он, как надеялся Артур, сможет найти способ вызволить короля из-под власти Моргаузы. Он не хотел давать Артуру повода сомневаться в нем, не тогда, когда на него и так столько всего навалилось. — Во всяком случае, жителям Камелота нужна стабильность. Неопределенность порождает волнения; сейчас не время для масштабных реформ. Артур скорчил гримасу, и часть силы вернулась к нему, когда он вздернул подбородок. — Когда я стану настоящим королем, это будет одной из первых вещей, которые я внесу в закон, — пообещал он. — Я знаю, как это бывает, Мерлин. Если мы не будем осторожны, то никогда не настанет подходящего времени вернуть магию в Камелот. Я не попадусь в эту ловушку. Сердце Мерлина совершило что-то странное в груди, и он улыбнулся, увидев Артура таким дерзким. — Хорошо, но до этого дня, возможно, еще много лет. Мы должны встретиться лицом к лицу с тем, что происходит сейчас. — Безумный король, непрекращающаяся зима и армия вторжения. — Артур скорчил гримасу, выглядя так, словно ничего так сильно не хотел бы, как натянуть одеяло на голову и спрятаться от всего мира. — Замечательно. — Предоставь Утера Гаюсу и мне. Что касается погоды, то, по крайней мере, теперь ты можешь доставить дрова в Нижний город без того, чтобы твой отец препятствовал твоим попыткам. — Что касается положительных моментов, то они были слабыми, но Артур все равно улыбнулся, упомянув об этом. — До армии еще далеко. Они должны пройти маршем через Эссетир, прежде чем достигнут наших границ. — Он облизнул губы. — Я уже написал своей матери, чтобы предупредить ее. Если повезет, она уже на пути сюда. — Хорошо. Я беспокоился за нее, — пробормотал Артур. — Мне нужно поговорить с Монтгомери и узнать, успел ли он отправить послания Баярду и Лоту до того, как мой отец узнал о наших планах. — Возможно, тебе придется сначала найти его, — заметил Мерлин. — Он неглупый человек. Если Утер не приказал немедленно арестовать его, он, должно быть, скрылся. Артур хмыкнул, потирая рукой висок, как будто там уже начиналась головная боль. — Я об этом не подумал. Леон и Гвейн пытались сказать мне, чтобы я посвятил этот день себе, но я чувствую, что это роскошь, которую я не могу себе позволить. Мерлин оглянулся, прищурившись от света, пробивающегося сквозь края штор. В нем все еще чувствовался молочный оттенок рассвета, и его разум лихорадочно работал, пока он обдумывал их варианты. — Возможно, и нет, но ты можешь, по крайней мере, уделить мне остаток утра, чтобы убедиться, что ты готов встретить новый день. Леон и остальные будут держать придворных и чиновников на расстоянии самое раннее до завтрашнего дня, пока мы не разберемся с более важными делами. — Он взял Артура за подбородок. — У тебя есть много людей, которые могут тебе помочь. Тебе не придется справляться со всем этим в одиночку. Останься здесь и отдохни немного. Я скоро вернусь. Недовольное ворчание, которое издал Артур, когда Мерлин выскользнул из его объятий, было глубоко лестным, и он стиснул зубы от холода, выбираясь из постели. Он предпочел бы остаться рядом с Артуром, но даже если бы не все обязанности, которые ожидали их обоих, все равно оставался вопрос о завтраке. Прошло совсем немного времени, прежде чем в животе у Артура заурчало, а Мерлин почувствовал себя опустошенным и полуголодным после сложной магии предыдущего дня. Он нырнул за ширму для переодевания, стараясь не покраснеть, когда почувствовал оценивающий взгляд Артура на своей обнаженной спине. Возможно, если бы в покоях было теплее, ему было бы приятнее задержаться. Однако огонь после краткой вспышки благодаря его магии превратился в пепельные угольки, и холодный воздух уже просачивался сквозь камни. Он быстро переоделся во вчерашнюю одежду, поморщившись, когда понял, что его бельё все еще валяется в беспорядке где-то на кровати. Он решит этот вопрос позже. На данный момент он просто приложил усилия, чтобы привести себя в презентабельный вид. Неуклюжими пальцами он причесал волосы, чтобы они были менее взъерошены, а носовой платок на шее скрыл ожог от щетины, который Артур оставил после себя. Мерлин встретился взглядом со своим отражением в зеркале, его взгляд сверкал, несмотря на все испытания, с которыми они столкнулись, и попытался подавить улыбку, которая так и норовила расползтись по его губам. Если бы кто-нибудь сказал ему в первый день, когда он приехал в Камелот, что он станет любовником несносного, болтливого принца, на которого наткнулся на рыночной площади, он бы счел их сумасшедшими. И все же он был здесь, любящий и любимый в свою очередь. Это было почти слишком хорошо, чтобы быть правдой. Просунув голову в дверь, он повернулся к одному из охранников, улыбнувшись Куперу. — Не могли бы вы попросить Джорджа принести завтрак на двоих, пожалуйста? Мне нужно привести в порядок ванну принца-регента. Я поднимусь по черной лестнице. Ложь легко сорвалась с его языка, и он пробормотал слова благодарности, когда Купер кивнул, выражение его лица было таким же стоическим, как всегда, но взгляд дружелюбным. Охраннику не пришлось бы далеко отходить от своего поста, чтобы найти слугу, который передал бы сообщение, и как только оно достигнет ушей Джорджа, доставка еды не займет много времени. — Не могли бы вы также проследить за тем, чтобы сэра Леона вызвали, как только его освободят? Спасибо. Он проскользнул обратно в комнату и рискнул бросить взгляд на кровать, где копна волос Артура была едва видна из-под одеяла. По размеренному вздыманию и опаданию его груди Мерлин догадался, что если он еще не задремал снова, то скоро задремлет, и, стараясь ступать легко, принялся за выполнение своих утренних обязанностей по дому. Огонь откликнулся на его внимание, и он прижал ладонь к полу, прошептав быстрое заклинание, которое заставило бы камни чувствовать себя так, как будто они несколько часов пролежали под летним солнечным светом. Это был простой трюк, который он редко рисковал использовать, просто на всякий случай, но никто, входя в покои принца, не заметил бы тепла сквозь подошвы своих сапог, и это убрало из воздуха самую сильную зимнюю стужу. Прекрасная медная ванна, которой пользовался Артур, хранилась в его комнатах, она была слишком хороша, чтобы доверить ее слугам, и Мерлин извлек ее с помощью быстрого заклинания левитации, чтобы она не царапалась о камни. Отблески огня отражались от полированного металла, рисуя на полу полосы оранжевого света, похожие на закат, и вскоре магия Мерлина наполнила его горячей водой, от которой шел пар. Добавив несколько веточек розмарина и шалфея, он удовлетворенно кивнул. Он мог бы разогреть его снова, если бы оно остыло к тому времени, когда Артур был готов к этому. На данный момент аромат, витающий в воздухе, окажет желаемый эффект, снимая напряжение и расслабляя разум, тело и дух. — Ты уверен, что тебе следует это делать? Мерлин вздрогнул от неожиданности, оглянулся на кровать и обнаружил, что Артур наблюдает за ним из ее глубины, его голубые глаза были мягкими и сонными. — Что делать? — Заклинания. Вчера ты выглядел так, будто вот-вот упадешь. — Вчера была тяжелая работа, — объяснил Мерлин. — Незнакомая магия. Это немного похоже на то, как если бы ты впервые взял в руки новое оружие. От этого у тебя болели бы мышцы. — И поэтому я бы отдохнул и вложил свой клинок в ножны. — Но ты бы не стал дважды думать, прежде чем взять в руки обеденный нож. — Мерлин пожал плечами на его неуклюжее объяснение. — Это другой масштаб, Артур. Я еще несколько дней не могу творить ничего особенного, но мелочи — это прекрасно. Я знаю свои пределы. — Он старательно проигнорировал недоверчивый взгляд Артура, брошенный в его сторону, и вместо этого повернулся, когда раздался тяжелый стук в дверь. Это прозвучало слишком требовательно для Джорджа, и Мерлин приподнял бровь, когда понял, что Леон, вероятно, пришел, как только его позвали. — Оставайся там, — сказал он Артуру. — Это я должен отдавать приказы, Мерлин, — пожаловался он, но сделал, как его просили, свернувшись калачиком на боку. Мерлин не сомневался, что Артур попытается подслушать, и он бросил взгляд через плечо, прежде чем открыть дверь и переступить через нее, закрыв ее за собой. Если бы Артур что-нибудь услышал, он потребовал бы немедленно начинать свой рабочий день, а Мерлин ничего из этого не понимал. Он мог быть принцем-регентом, но это не означало, что он знал, что для него лучше. — Как у него дела? — спросил Леон, и на его лице отразились оттенки вежливой озабоченности. Только морщинки вокруг его глаз указывали на истинную глубину его беспокойства. — Достаточно хорошо, — пообещал Мерлин. — Я намерен держать его в покое так долго, как смогу, но ты же знаешь, какой он. Ему всегда не по себе, когда его зовет долг. Вот почему мне нужна твоя помощь. — Что тебе от меня нужно? — Артур наверняка захочет поговорить с сэром Монтгомери. Вы знаете, где он? — В камере, по приказу Утера. — Освободите его, накормите, искупайте и оденьте. Извинись и убедись, что он понимает, кто сейчас у власти, — приказал Мерлин, скрестив руки на груди и уставившись на каменные плиты, пытаясь все обдумать. — Артур встретится с ним в комнатах начальника разведки после полуденного звонка. Сопровождай его. Сэр Монтгомери хороший человек, но, возможно, ему не по себе. Ты нужен мне там для защиты Артура, просто на всякий случай. Если Леон и обиделся на то, что им командует слуга, то в чертах его лица этого никак не отразилось. Эти широкие плечи расслабились под его доспехами, как будто он почувствовал облегчение, обретя чувство направления. Возможно, он думал, что приказы исходят от Артура, а не от Мерлина, но что-то в приглушенном блеске его глаз говорило об обратном. — Конечно. Что еще? — Все, кого можно пощадить, должны доставить дополнительные дрова в Нижний город, любезно предоставленные Артуром. Он беспокоился об их благополучии в такую погоду, и дополнительное топливо должно помочь им пережить самое худшее. Если у людей есть жалобы, они могут предъявить их Артуру завтра во время суда. — Я сомневаюсь, что кто-то захотел бы так скоро подвергнуться риску его гнева. Они подождут, чтобы оценить темперамент Артура, прежде чем создавать трудности. — Леон пожал плечами, когда Мерлин резко поднял голову, его глаза вопросительно сузились. — Как бы хорошо придворные ни знали Артура, они не могут забыть тот факт, что он сын Утера. Они не знают, как сила может изменить его. Слишком много неопределенности, чтобы кто-то мог противостоять ему по пустякам, тем более что уже ходят слухи о войне. Мерлин выругался. Он должен был знать, что это выплывет наружу, так или иначе. — Ничего не подтверждай. Ещё нет. Не раньше, чем вы с Артуром поговорите с Монтгомери. Есть ли что-нибудь еще, что мне нужно знать? — Только то, что Гаюс и Моргана ухаживают за королем, который во многом такой же, — Леон взглянул в сторону часовых, явно тщательно подбирая свои следующие слова, чтобы не упомянуть ничего, что могло бы намекнуть на магию или роль Мерлина в нынешней ситуации короля. — Ваш дядя просит вас составить ему компанию, но он настаивает, что в вашем присутствии нет срочной необходимости. — Тогда я присоединюсь к ним сегодня днем. — Шум в конце коридора привлек его внимание, и он улыбнулся, увидев приближающихся Джорджа и другого слугу, несущих два подноса, щедро нагруженных всем, что могла предложить кухня. Если кому-то из них и показалось странным, что Мерлин освободил их от ноши у двери, вместо того чтобы впустить в комнату Артура, они ничего об этом не сказали. Вместо этого они подождали, пока их руки опустеют, прежде чем поклониться Леону. Мгновение спустя, к большому удивлению Мерлина, они по очереди склонили к нему головы. Хуже того, Леон затем скопировал это, его почтение было едва уловимым, а глаза теплыми, когда он прощался с Мерлином. Проскользнув обратно через дверь комнаты, Мерлин подавил желание проверить зеркало на предмет каких-либо компрометирующих улик, которые могли бы заставить кого-либо подумать, что он был чем-то большим, чем просто слугой Артура. Вместо этого он обхватил ладонями котел с кашей и произнес заклинание, чтобы она оставалась теплой, прежде чем проделать то же самое с подогретым сидром и хлебом, только что вынутым из духовки и божественно пахнущим. Его желудок протестующе заурчал, и он схватил овсяное печенье с медом, проглотил его за несколько глотков, прежде чем вернуться к Артуру и присесть на краешек кровати. — Есть что-нибудь, что мне нужно знать? Мерлин постарался не ухмыльнуться, услышав нотку раздражения в голосе Артура. Ему никогда не нравилось быть не в курсе событий, но он, по крайней мере, казалось, верил, что Мерлин будет честен с ним. — Леон приводит Монтгомери в порядок после ночи, проведенной в камере по приказу твоего отца. Рыцари проследят, чтобы сегодня утром в Нижний город доставили дополнительные дрова, а твой отец остается под действием заклинания, которое я на него наложил. Он взял руку Артура в свою, и вся застарелая робость по поводу того, чтобы протянуть к нему руку, исчезла, когда Артур переплел их пальцы, спокойный и довольный. — Пока ничто не требует вашего внимания в течение нескольких часов, так что у вас достаточно времени для принятия ванны и завтрака. Что ты хочешь в первую очередь? Артур приподнял бровь, изгиб его улыбки стал хищным. Он потянул Мерлина за руку, притягивая его вниз, чтобы запечатать его рот в долгом, горячем поцелуе, от которого Мерлин растаял, лишившись костей и мыслей. — Ты, — прохрипел Артур, когда они наконец оторвались друг от друга. — Я просто хочу тебя. И Мерлин был только рад услужить ему.