Проклятье колдуна (Sorcerer's Bane)

Не так давно прозвенел полуденный колокол, но, несмотря на терзавшее его чувство долга, Артур обнаружил, что ему не хочется покидать уютные покои. Хотя, возможно, правильнее было бы сказать, что это был человек рядом, с которым он не желал расставаться. В то утро они с Мерлином не торопились, и Артур не мог притвориться, что сожалеет об этом ни на мгновение. Не только жар и страсть — рот Мерлина на всей его длине и привкус Мерлинова оргазма на языке Артура — окрасили его воспоминания в благоприятные тона. Это была также простота привязанности Мерлина. Он без колебаний взял Артура за руку или запечатлел поцелуй на его губах. В этом не было ничего уравновешенного или перформативного. Мерлин следовал своим инстинктам, их дружба переросла на следующий, естественный уровень. Если бы не хаос, угрожающий поглотить его королевство, Артур был бы в восторге. Это было все, чего он хотел и чего боялся, что, возможно, никогда не получит. Теперь он поймал себя на том, что возмущается требованиями Камелота к его времени. Он бы предпочел провести его с Мерлином. Возможно, в более эгоистичные времена он поддался бы этому порыву, но правда заключалась в том, что ни один из них не мог позволить себе прятаться. Он должен был позаботиться о Монтгомери и угрозе, приближающейся к их границам, в то время как Мерлин сделает всё, что в его силах, для короля. Их позвал стук в дверь, и Артур спрятал улыбку, услышав, как Мерлин вздохнул с сожалением. Королевство требовало их внимания, и у них не было другого выбора, кроме как ответить. — Входите, — позвал Артур с того места, где он сидел, перед ним были разбросаны остатки очень позднего завтрака. Он наблюдал, как двери раздвинулись, впуская Ланселота и Персиваля, двух мужчин, облаченных в сверкающие кольчуги и толстые зимние плащи. — Леон ждет меня с Монтгомери? — На самом деле, сир, он шлет свои извинения. — Документы в пальцах Ланселота, затянутых в перчатки, зашуршали, когда он крепче сжал их. Перси закрыл за собой дверь, проведя рукой по шву деревянных панелей, словно желая убедиться, что они надежно закреплены. Оба мужчины выглядели достаточно хорошо, но в них была какая-то мрачность, которая заставила Артура насторожиться. — В чем дело, Ланселот? — Нам пришло в голову, что в королевских покоях должен быть свидетель: кто-то, кто мог бы поручиться за действия Мерлина и Морганы в будущем, если это когда-нибудь понадобится. Артур практически ощущал тяжесть хмурого взгляда Мерлина, вызванного этим намеком, но это было не то, что они могли проигнорировать. В то время как он и рыцари могут доверять как Моргане, так и Мерлину, этого нельзя сказать об остальном дворе. Если случится худшее и затем выяснится, что два человека с магическим даром присматривали за Утером в его последние дни, результаты могут быть плачевными. Подозрения всегда будут, Артур смирился с этим. Когда магия снова станет известна, другие будут смотреть на тех, кто использовал ее тайно, и подвергать сомнению их мотивы. Однако существовала огромная разница между тихими слухами и прямыми обвинениями. Последнего он хотел избежать любой ценой. — Из всех нас Леон — самый уважаемый, — объяснил Перси, и его громкий голос звучал успокаивающе. Артуру потребовалось мгновение, чтобы осознать, что большая часть его слов была адресована Мерлину, который поднялся, чтобы поприветствовать их, и теперь стоял, скрестив руки на груди и воинственно выпятив челюсть. — Он благородного происхождения, и его всегда считали своего рода посланником между Утером и Артуром. Его слово будет иметь вес. — Они правы, Мерлин. — Монтгомери хочет поговорить о войне. Ты же не думаешь, что он удивится, почему рыцарь-командор не с тобой? — Мерлин склонил голову набок. — Что ты будешь делать, если он начнет задавать вопросы? — Я скажу ему правду: что он следит за королем, — пожал плечами Артур. — Монтгомери ценит деликатность происходящего. До тех пор, пока мы можем предоставить ему необходимую информацию, это не должно быть проблемой. — И многое из этого у нас здесь есть. — Ланселот махнул бумагами. — Несмотря на то, что стратегия Утера была опрометчивой, он уже сделал за нас большую часть работы: численность войск, припасы и факты о способности Камелота выдержать осаду. Король, по крайней мере, был готов, даже если его намерения были далеки от идеала. — Хорошо. Давайте отнесём их Монтгомери. Это не займет много времени. Мы снова соберемся в покоях моего отца. — Он встретился взглядом с Мерлином, пытаясь донести до него все, что не мог произнести вслух: будь осторожен; не изнуряй себя; не рискуй. Судя по слабой улыбке, изогнувшей губы Мерлина, он достаточно хорошо понял смысл сказанного. Желание снова заключить его в объятия — крепко поцеловать и насладиться его восхищением — пронзило тело Артура, но он подавил его. Он бы предпочел, чтобы то, что было у них с Мерлином общего, не стало всеобщим достоянием, по крайней мере пока. Он хотел приберечь то, что у них было, для себя, хотя бы еще ненадолго. Вместо этого он ограничился одним последним долгим взглядом, прежде чем они расстались у двери. Персиваль сопровождал Мерлина, в то время как Ланселот с легкостью поспевал за уверенным шагом Артура. Конечно, только потому, что он не хотел афишировать свои отношения с Мерлином, это не означало, что его близкие не заметят перемен. Он чувствовал себя так, словно это было выжжено у него на лбу, и, судя по случайным взглядам, которые Ланселот бросал в его сторону, у этого человека были свои подозрения. Все его рыцари были по-своему умны, проницательны в манере, которая имела мало общего с книжной ученостью. Гвейн не смог бы сдержать своих вопросов, и Артур мысленно поблагодарил ту силу, которая, возможно, прислушивалась к компании Ланселота. По крайней мере, этот человек понимал, что такое осторожность, и был рад последовать примеру Артура. Это означало, что его будет легко отвлечь от своих подозрений. — Каково настроение в замке? — спросил он, стараясь говорить тихо, чтобы их не подслушали. — Мерлин ничего не упоминал об этом сегодня утром, но… — В этом нет ничего необычного. — Темные глаза Ланселота были честными, и сам мужчина, казалось, поспешил успокоить его. — Люди неуверенны, как и при любых внезапных переменах, но по большей части все идет своим чередом. — А город? Плащ Ланселота развевался, когда они завернули за угол и поднялись по лестнице, направляясь вниз по замку. — Почти то же самое, хотя древесина, доставленная сегодня утром, помогла облегчить их более насущные проблемы. Я думаю, что в некоторых кругах ситуация становилась все более отчаянной. Кто знает, скольких мы потеряли бы из-за волков или других тварей, если бы люди отважились отправиться в Темнеющий лес в поисках дерева? — Тогда это к лучшему, что мы смогли это обеспечить. Я только хотел бы, чтобы это не стоило такой цены. Ланселот заколебался, протянув руку, чтобы положить ее Артуру на плечо. — С вами все в порядке, сир? Леон рассказал тем из нас, кто отсутствовал, о том, что произошло. Должен признаться, я никогда не думал, что Утер зайдет так далеко, чтобы поднять на тебя клинок. Артур глубоко вздохнул, жалея, что не может говорить с уверенностью Ланселота. В его жизни бывали моменты, когда он видел подобную ярость на лице Утера, даже без помощи чар. Не раз он представлял себе, что стало бы с ним, если бы у Утера были другие законные наследники. Он задавался вопросом, может ли его отец зайти так далеко, чтобы заявить права на внебрачного ребенка, просто потому, что Артур не оправдал его надежд и чаяний. Когда-то эта мысль опечалила его. Теперь он рассматривал это как вызов. Если он чему и научился за время правления своего отца, так это тому, как не править. — Магия, действующая на него, играет свою роль, — сказал он наконец, обходя вопрос Ланселота стороной. — вмешался Мерлин. Мне не причинили никакого вреда. — Никакого физического вреда. — Ланселот встретил его взгляд, смелый и не раскаивающийся. — Кем бы он ни был, он все равно твой отец. — И все же мы оба подняли мечи друг на друга. У меня даже не было оправдания тому, что я находился под властью магии. — Признание Артура было мягким, чуть больше, чем колебание в воздухе. — И снова именно Мерлин предотвратил этот кровавый конец. — Семья часто не так проста, как люди притворяются, — пробормотал Ланселот. — Я говорю о своей потере с нежностью, но, по правде говоря, я едва мог выносить общество своей матери. Она была суровой женщиной, склонной к критике. Со временем это изнашивает человека, как ветер камень. — Он опустил руку, расправляя плечи, прежде чем слегка ободряюще улыбнуться. — Спасибо. — Это было похоже на слабый ответ на тихое признание Ланселота, но он не мог оставить это невысказанным. Ланселот редко говорил о семье, погибшей от рук бандитов; это не была необычная судьба, и он был не единственным рыцарем среди людей Артура, перенесшим такое горе. — По крайней мере, я могу утешаться тем фактом, что, хотя я должен терпеть своего отца таким, каков он есть, я счастлив в компании своих друзей. — Он похлопал Ланселота по спине, приподняв бровь, когда мужчина одарил его понимающей ухмылкой. — В частности, некоторые друзья. Этим утром Мерлин выглядел очень… довольным. — Я не понимаю, что ты имеешь в виду. — Артур покачал головой и продолжил идти, улыбка тронула его губы, когда смешок Ланселота согрел воздух рядом с ним. — Пойдем, мы не должны заставлять Монтгомери ждать. — Конечно, сир. Их веселье угасло, когда они приблизились к покоям начальника разведки. Хотя дневной свет, льющийся в окна, не изменился, Артуру показалось, что мир потемнел, а тени стали длинными и холодными. Это был просто страх, дающий о себе знать, просачивающийся по краям, но это знание не уменьшало интенсивности ощущения. К тому времени, когда он добрался до дверей комнат Монтгомери, он поймал себя на том, что жаждет простого утешения в виде присутствия Мерлина. С первых дней их знакомства что-то в его компании укрепляло уверенность Артура и позволяло ему высказывать свое мнение. Теперь он остро ощутил его отсутствие и поднял одну руку, чтобы потереть грудь. Тут же тепло окутало кончики его пальцев, просачиваясь сквозь кости и спускаясь вниз по руке. Это подействовало ему на нервы с той же фамильярностью, которую он так хорошо узнал, и Артур подавил улыбку. Связь загудела под его прикосновением, такая же живая и ощутимая, как и накануне. Возможно, у него не было Вод, которые помогли бы ему увидеть это, но он все равно чувствовал её. Теперь, когда он стоял там, желая Мерлина, он почувствовал, как нить привязанности и понимания возвращается к нему, сглаживая самые острые углы его неуверенности. Может быть, Мерлин и не мог быть здесь лично, но это не означало, что он не посещал Артура душой. — Сир, вы готовы? Артур собрался с духом и кивнул головой, ожидая, пока Ланселот откроет двери, прежде чем переступить порог. Когда он был здесь в последний раз, здесь было полно писцов и клерков, занятых своими обязанностями. Теперь комната была голой и пустой, мрачный дневной свет лился сквозь оконные стекла, а мерцающие лампы разгоняли самые темные тени. — Принц-регент. — Поклон Монтгомери был точен, как всегда, но от Артура не ускользнула скованность в теле пожилого мужчины. Ночь в подземельях не прошла для него даром, и под глазами у него залегли тяжелые круги. — Простите меня за то, что я не был более презентабельным. — Не думай об этом. Мне только жаль, что я не предвидел реакции моего отца. — Я тоже. — Слабая улыбка Монтгомери была утешительной, когда он указал на три больших кресла, которые поставил перед огнем, ревущим в камине. — Должен признаться, на старости лет я стал самодовольным. Я по глупости не верил, что король нарушит соглашение, которое мы заключили. Мне следовало бы быть умнее. — Соглашение? — спросил Ланселот, устраиваясь на своем месте и кладя документы, которые он принес, на низкий столик рядом с собой. — Действительно. — проворчал Монтгомери, усаживаясь в кресло и плотнее закутываясь в густой мех, который он носил. — Как ни странно, в записях это записано как «Завет теней». В нем рассматриваются особые отношения между правителем и тем, кто занимает мою роль. Это очень почетная должность, но с небольшим количеством явного вознаграждения. Один из пунктов заключается в том, что король полностью полагается на начальника шпионской службы в получении информации. В своей самонадеянности юности я гордился тем фактом, что даже Утер, каким бы подозрительным он ни был, так верил в меня. Теперь я вижу, что был введен в заблуждение. Я не ожидал, что у него будут люди, наблюдающие за мной, и я был не так осторожен, как следовало бы. — Вам удалось отправить сообщения Лоту и Баярду до того, как вас обнаружили? — спросил Артур. — Не беспокойтесь, если вы этого не сделали. Я бы просто попросил вас попробовать еще раз. — К счастью, меня застукали с вторичными копиями. — Уголки губ Монтгомери приподнялись в улыбке. — Не стоило бы выдавать все мои секреты, ваше высочество, но это, по крайней мере, почти общеизвестно. Любой стоящий мастер шпионажа отправит дублирующиеся сообщения между королевствами. На дороге многое может случиться с гонцом и привести к тому, что ни одно послание так и не дойдет по назначению. Два всадника уехали вскоре после нашего вчерашнего разговора, один направился в Эссетир, другой в Мерсию. Записки, которые Утер обнаружил при мне, должны были быть доставлены голубем. Возможно, это в наших интересах, поскольку они были, по необходимости, более скупы на детали. — И все же этого было достаточно, чтобы мой отец знал, на кого возложить вину. — Действительно. Иногда бывает трудно найти баланс между секретностью и достоверностью. Я не пользовался королевской печатью, и поэтому ваше имя нужно было упомянуть, чтобы привлечь внимание Лота и Баярда. Без этого они вполне могли бы полностью проигнорировать сообщения. Артур понимающе кивнул головой. Он предполагал именно это. Монтгомери проработал на этом посту много лет. Он не был дураком, за исключением, возможно, тех случаев, когда дело касалось его веры в Утера. Вера, которая, как было совершенно ясно, рассыпалась в прах. — В настоящее время король не годится для правления. У нас есть основания полагать, что на него повлияла магия. Монтгомери откинулся на спинку стула, наблюдая за Артуром поверх сложенных домиком пальцев. Его глаза задумчиво прищурились за стеклами очков, поблескивавших на кончике носа. — Вы во многом не похожи на своего отца, ваше высочество. Вы не склонны к приступам паранойи. Вы бы не стали выдвигать обвинение в магическом вмешательстве без доказательств, и мне любопытно узнать, как вы нашли такие доказательства. Человеку, не имеющему опыта в искусстве, было бы непросто распознать эти знаки. Он приподнял одну бровь. — Я льщу себя надеждой, что когда-то думал, что знаю почти обо всем, что происходит в стенах этого замка. Однако я начинаю подозревать, что я менее информирован, чем мне хотелось бы. Если у вас действительно есть знакомый, который практикует магию, то вы хорошо сделали, что скрыли его присутствие. Как и они сами. — Откуда ты знаешь, что это не Гаюс рассказал мне о том, что случилось с моим отцом? Его прошлая практика магии общеизвестна, и как целитель он — самый очевидный человек, который может прийти к королю и дать совет по поводу его состояния. — Артур нахмурился, пытаясь подавить покалывание беспокойства, пробежавшее по его спине. Он не думал, что Монтгомери представляет угрозу, но каждый новый человек, знающий о тайне Мерлина и Морганы, был слабым звеном в цепи: точкой давления, которую можно было сломать. Утер не смог бы лично сопроводить их на погребальный костер, если бы правда выплыла наружу, но при дворе было много тех, кто потребовал бы от Артура соблюдения королевского закона. Он еще не был в состоянии легко защитить их от последствий. Конечно, он бы так и сделал, но это было бы далеко от идеала. — Гаюс — хороший человек: талантливый травник с разумной головой на плечах. Однако я знал его еще до Чистки. Дар его магии был невелик, и он только увянет от неиспользования. Я сомневаюсь, что он смог бы распознать какие-либо, кроме самых очевидных методов зачарования. Если бы это случилось с королем, двор тоже обратил бы на это внимание. На его лице или руках были бы отметины, которые было бы трудно не заметить. — Монтгомери сделал паузу, его взгляд стал отстраненным. — Это не имеет значения. Я не буду утруждать вас ответом, по крайней мере пока. Я доверяю вашему суждению в этом вопросе. — Спасибо. — Это была неслабая похвала, исходящая от человека, которого так недавно предали, и Артур насладился волной облегчения, прокатившейся по его телу. Он не хотел выдавать тайну Мерлина, даже для того, чтобы заручиться сотрудничеством Монтгомери. — Похоже, мой отец планировал вторжение в Камбрию. — Это меня не удивляет. Уверенность в угрозе дальнему западу занимала большую часть его разума. — Идея, которая, возможно, была подброшена ему намеренно, чтобы удержать его от слишком пристального взгляда на то, что ожидало нас на востоке. — Артур жестом велел Ланселоту сдать документы, которые он носил с собой. — Он нарисовал цифры для марширующей армии. — Кроме того, он задокументировал способность Камелота выдержать осаду. — Ланселот махнул в сторону окна. — Похоже, в том числе и тот, который был вызван погодой. Хотя тот факт, что король намеревался отправить наших людей пережить одну из худших зим, которые мы когда-либо видели, вызывает беспокойство. — Мы должны быть благодарны, что он больше не может отдавать такие приказы, — Монтгомери покачал головой. — Это уничтожило бы наши силы и сделало бы нас уязвимыми в их отсутствие. — Он приподнял бровь. — Ещё один аспект этого, который, возможно, был преднамеренной уловкой. — Он бегло просмотрел почерк Утера, его взгляд прыгал вперед и назад, когда он отмечал важные детали. — Судя по информации, которую мне удалось собрать, если Эссетир падет этой ночью, армия может оказаться у нас на пороге еще до истечения месяца. Похоже, король планировал отдать приказы о выступлении в поход к концу этой недели. — Это означает, что армия была бы слишком далеко, чтобы отозвать ее обратно, чтобы противостоять вторжению. — Артур вздохнул, проведя рукой по глазам. — Они были бы на расстоянии нескольких недель, и у нас было бы мало возможностей для защиты. — Он быстро выбил дробь на подлокотнике своего кресла, глядя на пламя. Монтгомери нужно было знать все, что они обнаружили, включая причастность Моргаузы. Его инстинкт подсказывал ему спрятать слова обратно под язык и запереть их за зубами, чтобы лучше защитить Мерлина и Моргану, но как принц он знал, что лучше не верить, что это возможно в такой ситуации. — Верховная жрица использовала зеркальную магию, чтобы подчинить волю моего отца, — признался Артур. — Можно было воспользоваться зеркалом в его покоях, чтобы проследить за чарами до их источника: женщины по имени Моргауза. Окрестности, свидетелями которых мы были, включали в себя геральдику Брамминского Гэлита. У нас есть основания полагать, что она помогает ему в его походе на юг. Пристальный серебристый взгляд Монтгомери был подобен отточенному лезвию, острому и режущему. Оно сдирало с него кожу, трещало по швам, пока он сидел неподвижно, ожидая ответа этого человека. Рядом с ним на краешке сиденья примостился Ланселот, напряженный и собранный. Молчание повисло между ними, подвешенное, пока Монтгомери переваривал слова Артура и делал свои собственные выводы. Артур ожидал проблем и вопросов: жизнь этого человека вращалась вокруг знаний и силы, которую они могли принести. Было ясно, что до сегодняшнего дня Монтгомери верил, что Утеру удалось изгнать всю магию из Камелота. Теперь же то, что говорил Артур, говорило об обратном, и он почти ощущал жгучее желание этого человека получить ответы. — Понятно. — Начальник шпионской сети поджал губы и наклонил голову, некоторые резкие черты его лица разгладились. — Я составлю отчет разведчика с подробным описанием этих фактов. Таким образом, если ваш отец поправится, мы все равно сможем поделиться информацией, не раскрывая ее истинного источника. Я не буду спрашивать имя тех, кто помогает вам, ваше высочество. Я только спрашиваю, доверяете ли вы им. — Ценой своей жизни. — В его ответе не было никаких колебаний, и Артур подавил желание объяснить, что Камелот был бы разрушен дюжину раз, если бы не вмешательство Мерлина. Как бы сильно он ни хотел внушить Монтгомери, что бояться нечего, он отказался выдать больше, чем требовалось начальнику шпионской службы. Придет время, когда магия снова будет разрешена в королевстве, и Мерлин получит все почести, которых он заслуживает. На данный момент его работа и работа Морганы должны были продолжаться в тени. — Очень хорошо. Я позабочусь о том, чтобы сегодня были отправлены резервные сообщения Лоту и Баярду, но ответа ни от одного из них может и не быть. Боюсь, что, даже располагая дополнительной информацией о Моргаузе, мы мало что можем сделать, кроме как посмотреть, как будут развиваться события. — Простите меня, сэр Монтгомери, но это не обязательно так. — Ланселот облизнул губы, оперся локтями о колени и соединил кончики пальцев. — Рано или поздно они придут за Камелотом. Моргауза не делала секрета из своей вражды. Ее предыдущие попытки свергнуть Камелот были актами точности, направленными против Пендрагонов. Мы можем с уверенностью предположить, что она вступила в союз с Браммином Гэлитом в надежде, что все еще сможет достичь этой цели, только в большем масштабе. Трон может даже стать платой за ее преданность. Все зависит от того, встретимся ли мы с ними на поле битвы или столкнемся с осадой. — И нам нужно выяснить, какова ее цель. — Артур прижал большой палец к губе, его мысли метались. — Обычно я бы сказал, что ни одна армия не захотела бы осаждать Камелот. Цитадель хорошо снабжена и защищена, но Моргауза лично знакома с ней, не говоря уже о том, что я понятия не имею об ограничениях ее магии, если таковые существуют. Я не могу относиться к ней так, как относился бы к вражескому генералу. Здесь слишком много неизвестного. — Я не могу провести разведчиков в их лагерь. Даже если бы у меня было время и благоприятствовала погода, расстояние слишком велико, а риск быть обнаруженным слишком велик. — Монтгомери прочистил горло, поерзав на стуле. — Возможно, ваш другой консультант смог бы придумать способ уточнить ее стратегию? Артур не упустил смысла сказанного, и в то время как часть его радовалась мысли о том, что Монтгомери с такой легкостью принимает магию как инструмент, другая сторонилась идеи возложить еще большее бремя на плечи Мерлина. Он уже пытался исправить то, что Моргауза сделала с его отцом, и это будет нелегкой задачей. Он хотел убедиться, что у Моргаузы не было причин обращать внимание на Моргану и Мерлина. Возможно, она знала о силе Морганы, но не об уровне ее подготовки. Защитив Камелот от ее зеркальной магии, они, возможно, предупредили ее о присутствии кого-то, кто обладал достаточной силой, чтобы действовать против нее. Если повезет, она отбросит Моргану как возможную кандидатуру, а она ничего не знала о том, кто такой Мерлин и на что он способен. И все же нельзя было отрицать, что Монтгомери был прав. Что им было нужно, так это информация не только о планах Моргаузы, но и об армии, которая была в ее распоряжении. Без этого любые усилия, которые они предпринимали для защиты королевства, были, в лучшем случае, ударом в спину. — Я посмотрю, что можно сделать, — пообещал он наконец, быстро сжимая руку в кулак, прежде чем подняться на ноги. — Пожалуйста, сообщите мне, как только мы получим ответ от Баярда или Лота. По крайней мере, было бы неплохо быть уверенным в их преданности в любых действиях, которые мы предпримем против Моргаузы. Повернувшись к Ланселоту, он увидел, что рыцарь стоит, небрежно сцепив руки за спиной, ожидая его приказов. — А пока, Ланселот, увеличь количество тренировок среди рыцарей и убедись, что снаряжение в хорошем состоянии. Проследи, чтобы приготовили еду и воду, а ремонтные работы и приготовления к осаде начнутся сегодня к заходу солнца. — Он выдохнул, прежде чем провести языком по зубам. — Возможно, мы не знаем, как она поведет себя, но мы должны быть готовы к обеим возможностям. — Могу ли я еще чем-нибудь помочь вам, ваше высочество? — спросил сэр Монтгомери тихим, но решительным голосом, такой же по-своему солдат, как и любой из рыцарей под командованием Артура. — Если вы услышите какую-либо информацию, которая может оказаться полезной, немедленно сообщите мне. — Артур склонил голову в знак уважения и прощания одновременно. — Кроме того, боюсь, вы правы. Нам больше ничего не остается, как ждать и надеяться, что мы готовы встретить лицом к лицу любые разворачивающиеся события.