Всё на терпении…

На Титане, после того как все, кроме синей Вреднючки, рассыпались пепелом, я чувствовал странное опустошение. Было понятно, что я не сберег Пита, Паучка. Но я чувствовал себя виноватым, за то, что остался в живых. Странно, правда? На корабле я пытался отвлечь себя от раздирание, ещё не заживших, ран, препираясь и играя с Вреднючкой и, нужно признать, мне это неплохо удавалось. Когда меня привезли на Землю, я не чувствовал сильной радости от встречи с Роули и Пепс, да и уже стоит признаться, что мои чувства к ней, как то… притупились, я не знаю? Когда мы с Питом попали на космический пончик, мне показалось, что в моей жизни появится, или уже появилось, что-то новое, что-то такое, за что я буду готов бороться. Я не знаю от куда это ощущение и эта мысль, но она мне сказала и открыла глаза на то, что я люблю Пеппер как близкую подругу или сестру, но не как женщину. Я побоялся сообщить ей об этом сейчас, побоялся увидеть на её лице слезы. Но мне придется об этом ей сказать, ведь она поднимала вопрос о свадьбе, и не раз. А я ведь не хочу чтобы она была не счастлива в браке. После возвращения на Землю, я захотел спокойной жизни, но только после того, как из Виноградины вытекут все соки. Все пытались что-то придумать или найти Таноса, а я просто ждал. Ждал пока все успокоятся. Ждал пока все смиряться. Ведь я уже смирился. Да, наши, и в частности, мои, технологии высоко развиты, но никто и ничто не всемогущ. Вначале я тоже пытался что-то придумать, ведь только при взгляде на людей у свежих могил, при взгляде на хаос, творившийся в мире, у меня мелькала мысль, что это все благодаря Таносу и во мне вскипала ненависть. Один раз я не выдержал и сорвался на Кепа, обвиняя в том, что он не смог перелететь половину космоса и сражаться с нами, бок о бок, хотя я сам прекрасно понимал, что напрасно срываюсь на него. Единственный человек которому я доверял и который одновременно был моим врагом, это я. Себе я доверял по всем нам понятным причинам: я свои секреты не расскажу, я не предам в нужный момент. Но я был себе врагом из-за непонимания себя и своих чувств. Я до сих пор не понимаю поступка Стрэнджа, из-за чего он отдал камень? Он сказал, что смотрел будущее, возможно это был путь к победе, и если бы он не отдал камень сейчас, то затем было бы хуже. Хотя, я в принципе не понимал этого человека. Да, у нас общие вкусы, общие, как выяснилось, интересы, но как он может считать что какие-то воздушные шарики и искорки могут быть сильней проверенных технологий? Хотя он голыми руками остановил многотонный пончик и в одиночку противостоял Таносу, довольно таки длительное время. Ну и помог его почти одолеть, если бы не Квил. Нет, я, конечно зол на него, но ни в чем не виню. Я тоже не знаю, сдержался бы, если бы убили дорогого мне человека. У Стивена Стрэнджа довольно острый ум, впрочем как и язык; у него похожее, и одновременно совершенно другое, мышление и в нем я, впервые за много лет увидел достойного соперника, как и в умственных поединках, так и в физических. Не смотря на сложный характер и на своеобразную манеру общения, этот человек располагал к себе и цеплял. У него немного специфическая внешность, но этим она и врезалась в память, да так, что потом не выбросишь из головы. Нет, нет, это не признание в любви, констатация факта, ведь я ещё не определился, каким было моё отношение к этому человеку. Я не знал, что мне делать: пытаться спасти людей, или залечь на дно? Кажется, я не так давно сказал, что хочу, чтобы обо мне не было слышно. Я не стану закрывать «СтаркИндастрис» из-за разрухи и хаоса. Обо мне всегда будет что сказать прессе, забудьте то, что я сказал раньше. Хотя кому я это говорю? Это ведь «приватный разговор» в моей голове. На днях, у нас произошел разговор с, вроде как, Вонгом, помощником Гендальфа. Мне захотелось узнать что-то о Маге. Такой, не контролируемый, минутный порыв, которого, впрочем, хватило чтобы добраться до ихнего «Тадж-Махала». Разговор был странный. Вначале, я интересовался, кем был Стрэндж ( он оказался главным в этой банде), потом что они собираются делать со всей этой разрухой и почему нельзя, чтобы все узнали о существовании магии. На первый вопрос внятного ответа я не получил, но на второй ответ дать соизволили. Вонг понимал это как преимущество над врагом, неожиданность; он сказал, что каждый понимает это по своему. Потом я вежливо попросил (А теперь расскажите о Стрэндже: кем он был, зачем пришел к вам и так далее. Ну, не будьте упрямым, ему уже на собственные секреты всё равно.) рассказать мне о том, кем был Стрэндж до детских утренников и почему он пошел в агентство по устраиванию дней рождений. - Стивен был одним из самых известных и самых лучших нейрохирургов в мире. Он был богат и тратил деньги, не заботясь о доходе, ко всем самым серьезным операциям относился с усмешкой. А потом произошла авария. Всё было в порядке, не считая рук. Порваны нервные волокна, ткани, были проведены семь операций, вставлены титановые штифты, но всё безуспешно. Тогда он и пришёл к нам, а потом как-то появилась задача спасти нашу Вселенную от порабощения Тёмным Измерением и всё закрутилось, завертелось. Потом он не видел смысла уходить и стал Верховным Чародеем. Тремор, слабость в руках и постоянная пульсирующая боль были с ним уже на протяжении полутора лет.- был ответ на мою вежливую просьбу. Я, надо сказать, удивился, ведь не думал что мою «просьбу» выполнят. Я не чувствую жалости к этому человеку, уж это я знаю точно. Я чувствую гордость и толику удивления по отношению к нему. Он оказался сильным и стойким, пережил крах своей жизни, ведь, если считать по рассказу Вонга, он жил в работе и работой. Что ж, поразмышляли и хватит. Уже поздно, а мне ещё придумывать, как сказать Пеппер о том, что я люблю её как сестру, а не как женщину; готовить речь; и придумывать План по спасению половины Вселеной, ну либо не дать сдохнуть остаткам Человечества…