~ Грейнджер ~
Поговорить с Невиллом! Поговорить с Роном! Поговорить, чёрт побери, со всеми свидетелями идиотизма!!! Сказать всем «спасибо» и улыбнуться. Уснуть. Таков был краткий список дел на остаток безумного вечера. Однако, когда староста девочек вернулась в свою обитель, то застала только тишину, относительный порядок и Гарри в компании Живоглота. Они слушали какую-то спокойную мелодию. Котик рассматривал подарки Гермионы сидя прямо на них, а Гарри — его… — О… Всё закончилось, — сказала она тихо, окинув пустующую гостиную. Живоглот утвердительно мяукнул. — Я был уверен, что ты обрадуешься этому факту, — тепло улыбнулся Гарри. — Спасибо, что сообщила через патронуса, что жива. Он смотрел на неё как всегда по-доброму. Гермиона облегчённо выдохнула… — По-моему, если бы не это недоразумение с цветком Невилла, праздник можно было бы счесть удавшимся. — Согласен. Живоглот склонил голову, пронзая хозяйку самым кошачьим взглядом из всех существующих. Глаза Гарри были не менее зелёными и внимательными. — Не смотрите на меня так. Мне ещё предстоит объясняться перед Роном, — она закрыла руками лицо и простонала. — В очередной раз, Господи… — Возможно и нет, — приободрил её Гарри. — Не могу не сказать, что обезврежен он был вполне себе вовремя. Я надеюсь, хотя бы ты простишь мне, что я… его вырубил. Он показался мне способным поднять никому не нужную шумиху, и потому… Гермиона не поверила своим ушам, и её передёрнуло. — О, Гарри… — округлила она глаза, шагая ближе. — Это ужасно, но я говорю тебе «спасибо». Мерлин, я не понимаю, что творится и почему… почему меня совсем не грызёт совесть, Годрик прости. Но спасибо. Я, пожалуй, смогу теперь нормально уснуть… Гарри вопросительно взглянул на её волосы, когда она вытащила из них палочку. — Можно я обменяю ответ на твой безмолвный вопрос на занятный факт? — сказала Гермиона, скрестив на груди руки, и, получив немое одобрение, продолжила. — Малфой упал в воду с метлы. — Правда? — Совершеннейшая, — утвердительно кивнула она. Разумеется, про свою паническую атаку говорить она не собиралась. По крайней мере пока. — Надо же, а Забини с Паркинсон рьяно доказывали, что это невозможно… — Казалось, Гарри это действительно позабавило. Он ухмыльнулся и после мягко обхватил её плечи. — Если что-то не так, скажи мне. Я бы хотел, чтобы Джинни помогла Рону не узнать о недоразумении, но ничего пока не известно. Он вырубил Рона. Какая-то часть сознания кричала об этом, как о чём-то похожем на бред, однако вымотанное состояние не дало расслышать как следует. — Всё нормально, Гарри, — спокойно ответила она. — Это не стоит внимания и обсуждения. С Джинни я поговорю завтра. Надеюсь, она действительно поможет. А сейчас… пойду к себе, пожалуй. Живоглот издал урчание, как бы намекая, чтобы она не забыла прихватить с собой излюбленный спальный аксессуар. Гермиона распахнула объятия, чтобы котик прыгнул ей на руки, но тот не торопился. — Даже не взглянешь на подарки? — спросил Гарри. — Они столько всего принесли… — Не сейчас, пожалуй… Хотя… — она уставилась на красноречиво склонённую набок кошачью голову. — Что, все принесли? — Судя по всему, да. Едва ли могли позволить себе прийти с пустыми руками — воспитанные же. Любопытство и теребящая подарочный бант рыжая лапа взяли верх. Гарри, Джинни и Рон одарили её отдельно, но пусть сегодня будет больше приятного и день рождения закончится на более душевной ноте, чем воспоминания об озёрной тине и руках Малфоя. Живоглот спрыгнул со стола. Понравившаяся ему упаковка из мерцающей мятой бумаги бледно-розового цвета с большим голубым бантом полетела первой, и в глазах зарябило от яркости красок. Гермиона задумчиво повертела в руках небольшой квадратный холст. Это был, видимо, её портрет в исполнении Луны, о котором она намекнула в начале вечера… Гермиона не очень хорошо разбиралась, но, кажется, это был шедевр абстракционизма с некоторыми анатомическими подробностями — если конечно эти два круга с ярко-розовыми точками не означали что-то другое, отличное от женской груди. Всё «тело» Гермионы напоминало хаос из геометрических фигур, брошенный в какое-то гнездо. Гнездо — это, видимо, её волосы, изображённые разноцветными светящимися волнами по всему периметру картины. Чуть поразмыслив, она пришла к выводу, что перед ней был результат обучения Лавгуд изображать магическую ауру волшебников. Если это так, то Гермиона была по-настоящему одарена как магией, так и шевелюрой. Следующей была рассмотрена небольшая книга с какими-то индийскими символами. И если бы не название «Краткое пособие по укрощению змей», то подарок можно было приписать кому-то из девчонок Патил. Гермиона улыбнулась. Это наверняка от Нотта. Пальцы обвели менее заметные буквы «+ тренировочный материал внутри» и открыли книгу до того, как запудренная голова успела понять их смысл. Нарисованная на первой странице свёрнутая в клубок змейка, пришла в движение, зашипела и начала приобретать объём, что заставило Гермиону немедленно захлопнуть книгу и отложить её в сторону. Далее в руки попала бутылка из тёмного стекла, этикетка которой светилась ещё хлеще изображённой Луной ауры. Приглядевшись, можно было распознать портрет святого Забини и его автограф, чем-то напоминавший пятерню… Авторский напиток — можно не сомневаться. В небольшой шкатулке из тигрового глаза обнаружилась искусно выполненная заколка-дракон, очень сильно напоминавшая подвеску на платье, сотворённом Паркинсон. Она закономерно была больше размером, с подвижными лапами и крыльями, по-видимому призванными фиксировать непослушные волосы. Записка подтвердила догадку о личности дарителя — «Драконы тебе к лицу. Не сдерживайся». Это точно Пэнси. Гермиона даже услышала тот голос, которым бы она произнесла эту фразу. После на глаза попалась ещё одна коробочка, обитая фиолетовым бархатом. Значок сверху был знаком Гермионе по страницам модных журналов слизеринок, которые часто мелькали в гостиной и за обедами. Гермиона открыла её, и приятный женский голос сообщил, что если положить руку на этот светящийся круг, то он доставит незабываемое удовольствие. Это впрочем оказалось правдой, потому что чуть огрубевшая после внезапного купания кожа мгновенно стала гладкой, а ногти покрылись изысканным жемчужным блеском и выровнялись до состояния идеальных. Похожих на эту коробочек было ещё несколько. Это наверно принесли сёстры Гринграсс, и Гермиона поймала себя на том, что это ей было очень даже интересно. После нежной сияющей мандалы сестёр Патил, которые, если верить посланию, сплели «с любовью и почтением в четыре руки», и воспоминаниях о подарке Невилла, Гермиона добралась до последнего. Это было нечто небольшое и прямоугольное, обёрнутое в беспросветно чёрный пергамент. Ещё одна книга, кажется, только… тяжёлее обычной. Гермиона небрежно сорвала упаковку и уставилась во все глаза. Металлические выпуклые буквы названия были настолько вычурными и витыми, что название ускользнуло от неё. В целом обложка выглядела потёртой. Внутри на полностью чёрном форзаце обнаружилась короткая запись, сделанная белыми чернилами: «Верю, что принцессам нравятся сказки». И ниже — экслибрис с до боли знакомой буквой М. Перелистнув дальше, Гермиона открыла рот. «Драконы, герои и их прекрасные дамы» — гласило название. Которое, как она думала, никогда не увидит. — С тобой всё хорошо? — подал голос Гарри, о котором она на миг позабыла. Судя по всему Гермиона выглядела ошарашенной и, пожалуй, даже не дышащей. — Это знаменитый труд Подрика Бэтворфи, — тихо ответила она. — Легенда пятнадцатого века. Оригинал. Гермиона видела копии гораздо менее значимых произведений в лавочке антикварных книг, и нули на их ценниках казались чем-то космическим. А это… единственный в своём роде экземпляр считавшейся утерянной книги. Невероятно! Волшебно настолько, что это было даже возмутительным. Что даже хотелось заныть. Мерлин! Она же поклялась тогда в библиотеке, что будет впредь презирать всех людей, которые пытаются купить других, и тех, кто на это поддаётся! Даже мадам Пинс… И вот тебе. Сама принципиальность только что потеряла дар речи. Потому что, очевидно, когда ты и есть одаряемый счастливец, всё ощущается уже по-другому. — Гарри, это… Это не честно! — Тебе сделали ценный подарок? — Да. Два. О точно! Целых два! Второй она выпросила несколько минут назад, и ей охотно его предоставили. И что теперь делать? Они же пообещали игнорировать друг друга. Что вообще сказать — не вздумай льстить такой невиданной щедростью? Промолчать? Сказать спасибо и оставить драгоценность себе? — Радуйся. Ты это заслужила, как никто другой… Возможно всё было так. Гермиона ничего, ничего не знала. Её мозг отказывал ей в обработке такого количества противоречий. И как специально он пошутил с ней, открыв внезапно тот участок памяти, где они с Малфоем дышат ядом в лица друг друга, и она задаёт свой саркастичный вопрос: А сейчас я красивая? Он ответил Да позже. И даже не так. Он запомнил вопрос и ответил Да таким образом, что ему можно было поверить. — У нас остались ещё коктейли, Гарри? — спросила Гермиона измученным голосом. Как будто ей надо немедленно выпить, чтобы выполнить последний пункт списка дел. Она чувствовала, что какие-то невидимые, тонкие щупальца опутали её с ног до головы и лезли под кожу. Быть может, Луна изобразила на чудо-портрете именно их? Гермиона влипла в какую-то странную игру — теперь уже можно это признать. И прямо сейчас нужно обо всём забыть, и поскорее. А на завтра добавить новый пункт — поблагодарить Малфоя. Гарри вручил ей заветный стаканчик. — Ты простишь мне перемены? — спросила его Гермиона. — Если что-то пойдёт не так? Если этот год будет другим… Он ответил полнейшим пониманием и лёгким звоном бокалов. — Более всех остальных, — сказал он. Его полуулыбка погасла, но Гермиона отчего-то увидела в этом добрый знак. — За тебя. За перемены.~ Паркинсон ~
Совесть просыпалась в Пэнси Паркинсон крайне редко, едва ощутимо и быстро замолкала вновь. И момент, когда хорошие мальчики и девочки играли по-плохому, точно не входил в число таких редких случаев. Она напротив, была вся во внимании и устраивалась поудобнее в первых рядах. Как прямо сейчас — полулежала в кресле тихой гостиной, наблюдая за Рональдом Уизли. Все схлынули в Хогсмид как по заказу. Пэнси готова была поклясться, что сестрица наложила на него Обливиэйт. Потому что он был слишком спокойным и потерянным. Ни единого слуха о подарке Невилла Лонгботтома и дуэте Малфой-Грейнджер не было. Правда, тут она и сама постаралась, поговорив с болтушками Патил и купив Парвати обещанием показать свою призму в действии. Рональда, наверное, было бы даже немного жаль — Обливиэйт никому не на пользу. Но при мысли о том, что это облегчило жизнь Драко, все сожаления отправлялись в небытие. Пэнси достала призму и провернула её в руке. Заглянем, что там, Уизли. За что тебе обожаемая Джинничка на хвост наступила. Он повернулся в её сторону так резко, что Пэнси даже немного вздрогнула. — Я не знаю, что это, но убери, — сказал он резко, вставая. — Если ты думаешь, у меня нет глаз, то ошиблась. Если ты здесь, чтобы разнюхивать что-то, то… — Разнюхивать, — скривилась Пэнси. Хотела поначалу улыбнуться, но передумала. — Слова-то какие. С чего ты взял, Уизли, что интересен мне? И кто ты, мать твою, такой, чтобы указывать другим, как и когда использовать их дары? — Интуиция подсказывает. Имей ввиду, что бы вы с Малфоем ни задумывали, у вас не выйдет. Пэнси закатила глаза. — Давно паранойей мучаетесь, мистер? Уизли презрительно сощурил взгляд: — С некоторых пор. Однажды я не распознал в этих стенах Пожирателя Смерти — хороший был урок. — Не подскажете, в честь чего во дворе монумент установлен, а? Пора бы успокоиться. — Она подняла призму в руке и быстренько её прокрутила. — А это всего лишь маленькая игрушка. Не её надо бояться. А собственных искушений. И некоторых близких друзей. — Я не боюсь, — чуть ли не ударил себя в грудь Уизли. — Знаешь ли, звания так просто никто не даёт. Моё дело — закрепить за собой своё и достойно закончить школу вместе с моими друзьями. Пэнси ухмыльнулась: — И мне, представь себе… Рон смерил её беглым взглядом и фыркнул. — Вот и отлично. Чем ты там увлекаешься? Гаданиями? Удачи, и привет Трелони. Он бросил это так пренебрежительно, будто она была говорящей куклой без мозга. Обычно ей было плевать на несерьёзное отношение к прорицаниям и к её собственным умственным способностям, но сейчас почему-то задело. Пэнси встала, когда он повернулся к ней спиной и наклонился за лежащим на придиванном столике «Ежедневным пророком». — Гадалка уделала тебя, Уизли, — почти прошипела она, и рыжая голова снова повернулась в её сторону. — Парвати Патил нагадала твоей подруге скорое предложение руки и сердца. Твой план рассекретили буквально шутя. Я наверно осудила бы это не самое достойное вмешательство в чужую личную жизнь, но за твоё неуважение я говорю сейчас: поделом тебе. Рыжие ноздри Рональда раздулись. Мне не жаль. Ни капли. Поделом! В этот момент в гостиной появилась и Джинни. На зов крови, видимо, прибежала, и вид братца её явно насторожил. — Что здесь происходит? — строго спросила она, прожигая Пэнси взглядом. — Ничего. Просто беседуем, — ответила та с притворной мягкостью. Но Уизлетту этим было не взять. — Паркинсон, на пару слов, — подняла она рыжую бровь и кивнула в сторону спален. — Я как раз ухожу, — расслабленно проговорил Рональд и сунул газету в задний карман джинсов. Он сказал это таким тоном, будто сестричка-лисичка собиралась потрошить Пэнси себе на потеху. Буквально бросил взглядом: развлекайся милая, расскажешь потом. Джинни мгновенно превратилась в грозовую тучу, как только они остались вдвоём. — Не надо его трогать! — выдавила она полушёпотом сквозь стиснутые зубы. — Если ты хочешь, чтобы твой драгоценный Малфой и дальше спал спокойно. Если ты хотя бы немного симпатизируешь Гермионе… Пэнси подняла голову выше. — Я не трогала его. Он просто посмел обвинить меня чуть ли не в шпионаже. — Ну знаешь, твои друзья всё же кое к чему причастны! Пэнси затрепетала бы даже, если бы всё это не было по-настоящему смехотворно. — Джинни, Джинни, — вывела она самым проникновенным голосом из всех возможных, обласкав каждую букву имени. — Если уж вы судите людей по друзьям, то не стоит волноваться. Мои друзья — душки, и ты это знаешь. А вот твои… — она приставила пальчик к подбородку и прикинулась, что размышляет. — Один только Лонгботтом чего стоит. Убийца змей и поборник распутства. — И подмигнула ехидно. — Как тебе такой поворот? Уизли нахмурилась, но кажется, эту игру в строгость ожидало фиаско. — Это не так, — ответила она, но явно слабее, чем было задумано. — Факты говорят сами за себя, — поставила точку Пэнси и подумала, что будет неплохо прямо сейчас выкурить победную сигаретку. Рыжая только и смогла, что вздохнуть. Твоя взяла — так примерно можно было трактовать её взгляд. Однако позу приняла закрытую. — Хорошо, — ответила она наконец. — Завершаем перепалку. Но только ради Гермионы. Руку жать не буду, уж извини. Пэнси улыбнулась шире и слаще. Никто и не возражает, милая Джинни. Хотя бы потому, что задуманное Пэнси совершенно точно ни один гриффиндорец не способен одобрить. Разве что Лав-Лав — немножко. Буквально краешком своего примитивного разума.~ Малфой ~
Посмотри, посмотри как красиво. О, Драко… И снова вспышка. Порыв. Шёлк волос у лица. Шёлк под пальцами… Сжатые руки. Напряжённые нервы. Ускоренный пульс… Посмотри, посмотри, блять в котёл, кретин! Строго выверенная щепотка порошка коры синелистной ивы остановила выходящую из-под контроля реакцию, и будущее зелье стало вновь правильно прозрачным. Ещё миг — и Слизнорт взглянул бы на перекипевшую отвратно-болотную жижу, цокнул бы языком и покачал головой, засчитывая провал. А Драко Малфой никогда не лажал в этом предмете. Это было исключено, когда треть сборника «Высшие зелья» была покорена ещё до поступления в Хогвартс! Даже озабоченность тёмной миссией на шестом курсе ему не мешала… Долбанный Гриффиндор! Эта побочка от ядовитой пыльцы так и сводит, сука, с ума! При этом не замечать Грейнджер было вполне себе просто. Он не слышал её, не смотрел в её сторону — просто блять есть такая-то однокурсница где-то там. Она как раз переместилась ближе к девчонкам и вступила в беседы о гламурных примочках, внимая женской «науке». Всё было бы нормально, не приходи она в долбанные мысли — пинала с ноги, вторгалась и что-то там нашёптывала в пьяном угаре. Дикарка, плебейка, стерва и настоящая кровопийца. За что, Мерлин? Всего лишь развлёкся разок, невинно попялившись на её ладную фигурку. Ну ладно, парочку раз. С чего вдруг? Всё позади, Малфой. Дыши. Просто к херам какое-либо общение с отважными! Кроме Пэнс, носящей золотисто-бордовое по злодейской иронии. Никаких вечеринок, слава Салазару, не намечается… — Так-так, мистер Малфой, — возник рядом Слизнорт. — Что тут у вас? — Он зачерпнул зелье своей профессорской ложечкой и прищурился, поднеся его к носу. — Нда, мутновато, но неплохо. Хуже, чем у мисс Грейнджер, но чуть лучше чем у мистера Забини. Драко мог бы сказать, что ровно тридцать секунд положенной доварки сделали бы эликсир живой смерти идеальным, но конечно, кому это нахер интересно?! — Всем остальным повторить теорию, — заключил декан и окинул глазами класс, намекая на то, что никто больше не справился. — На сегодня всё. — Это уже вызвало всеобщий вздох облегчения, и профессор заговорил чуть менее деловито: — А моим дорогим слизням сообщаю, что настало время для первого в этом учебном году заседания нашего чудесного клуба. В эту субботу я жду всех… Драко посмотрел на него так, будто только что получил удар крапивой по шее — само как-то вышло. Это не обсуждается — читалось дальше в глазах Слизнорта. Пришлось поджать губы и смиренно кивнуть. Да, блять. — Ты пойдёшь, Блейз? — спросил он Забини, когда они добрались до Большого зала привычно втроём с Ноттом… — Конечно. Если Грейнджер уговорит малышку Уизли прийти вместе с ней. Драко бросил на него короткий молчаливый взгляд. Тео это заметил: — Вероломно, друг. Нашему драгоценному единственному и неповторимому Пожирателю Смерти нужна опора в виде твоей благостной длани, но тебя манит другое. — Он поднял брови состроив невинное выражение. — Я бы рад поддержать, но увы, не наречён слизнем и волен заниматься чем-нибудь более приятным. — О, да, — протянул Блейз. — Ручной труд облагораживает и радует витражи. Нотт покачал головой. И тут же остановился, будто увидел перед собой некую фантастическую тварь. — Посмотрите, кто это там, — сказал он, живо дёрнув бровями. Драко сначала не понял, кого он имел ввиду, потому что это были обычные студенты Когтеврана, однако светлая растрёпанная коса с чрезмерно большим розовым бантом и идиотские редиски в ушах напомнили о том, что с одной из них они сталкивались в прошлую роковую субботу. — Школьная форма тоже облагораживает, судя по всему, — усмехнулся Забини, глядя на Лавгуд, которая сегодня была немного похожа на нормальную девушку. Тео помахал рукой, привлекая внимание. Иногда он слишком перегибал с вежливостью. Можно было просто обойтись немым кивком или взглядом, но очевидно он счёл необходимым поздороваться с лунатичкой. Она тем временем никак не отреагировала на их компанию, что, судя по всему, ничуть не устроило Нотта. Потому что он уверенно зашагал в её сторону и дёрнул руку с палочкой в кармане мантии, и сумка Лавгуд тут же распахнулась, изрыгнув какие-то клочки пергамента с разноцветными каракулями. Блять, над ней ведь итак уже посмеялась судьба. Со стороны Тео это было очень глупым излишеством, но видимо его голодное состояние не способствовало принятию адекватных решений. Она заторможено ойкнула и огляделась, будто причиной беспокойства стали летающие вокруг неё невидимые полтергейсты, а не идиот, которому срочно требовалась банальная еда; подобрала свои бумажки и одарила наконец троицу взглядом своих полубезумных голубых глаз. — Привет, ребята, — сказала она сонным голосом. — Здравствуй, Луна. Тео улыбнулся так, что Драко захотелось хлопнуть себя по лбу. Судя по её взгляду, его имя она совершенно не помнила. Все четверо тупо молчали пока Забини не прочистил тактично горло, уведя взгляд. — О, Блейз, — округлила она глаза, явно вспомнив что-то очень важное. — У меня к тебе есть предложение, связанное с искусством. Я наблюдала твою ауру на дне рождения. Такая интересная и необычная. — Она мечтательно склонила голову набок. — Позволишь мне зарисовать её как-нибудь? Нотт открыл рот. Забини тоже — чуть-чуть. Драко едва не свёл глаза вместе. — Ну если для этого не нужно раздеваться, то… Лавгуд покачала головой и, получив спустя пару секунд невнятный кивок Блейза, улыбнулась и зашагала назад, провожая взглядом будущего натурщика. Тео выглядел злее, чем просто голодный Тео. Особенно после слов «святого» Забини: и ещё раз повторюсь — учитесь, дети мои. Поэтому Драко пришлось подхватить его под локоть и буквально толкнуть в сторону слизеринского стола. Гринграсс и Буллстроуд как почувствовали и выделили ему в тот день двойную добавку. После необычайно тихого обеда, Драко долго бродил один по Хогвартсу, изучая те места, где кольца проявляли наибольшую активность. Предсказуемо это были окрестности кабинета директора и… почему-то Астрономическая Башня. Пульсация была разной, но одинаковой по силе. Драко окончательно запутался в причинах и даже решился написать об этом отцу. После вернулся в библиотеку в надежде улучить момент, когда можно будет проникнуть в запретную секцию. Грейнджер как раз не было. Нотт намекнул, что она почтит гостиную Слизерина согласно своему расписанию обязательного общения с однокурсниками. Это был второй повод задержаться в царстве книг. Самое раннее издание «Истории Хогвартс» давало лишь намёки на существование ядра. Более поздние стирали и эти крупицы, и потому Драко решил пойти другим путём. «Легендарные Драконы» слетели с полки ему в руку. Эта книга была менее сказочной, чем та, от которой он выгодно избавился несколько дней назад. Быть может, здесь будет больше фактов? «Даже неумелый и странный рисунок может быть подсказкой, как найти ключ» — говорил Люциус, и… — Драко… Звук его имени этим тихим голосом заставил похолодеть. Как она здесь оказалась, мать её?! Подкралась? Но не это было бы по-настоящему ужасным, а страх того, что голос мог быть просто очередным глюком. Драко навёл на лицо ледяное выражение и медленно повернулся. Грейнджер была реальной. Смотрела, как назло, кроткой ланью, прижимая к груди подаренный им фолиант. Такая вся сжавшаяся. Покраснела — как будто вспомнила, что такое чувство неловкости. Он ничего не ответил. Она увела взгляд и вздохнула. — Это… — пролепетала она, огладив книгу мягкой рукой. — Невероятный подарок. Я… я не ожидала. И… Ну конечно, милая. Некоторые просто могут и делают. Мерлин, она восприняла эту малость как событие небывалого масштаба. Это было ничуть не удивительно и закономерно щекотало тщеславие. — Рад, что угодил, — сухо ответил он. Грейнджер открыла рот, залившись ещё бо́льшим румянцем, и сделала короткий вдох. То ли для того, чтобы выпалить «но» и какое-нибудь возмущение следом, то ли для новых слов благодарности. Но Драко среагировал быстрее… — Тшшш. Тихо… — прошептал он, почти коснувшись указательным пальцем её губ. — Будь умничкой и дальше. Ты же помнишь? Она замерла, не сводя с него глаз. И Драко понял окончательно, чего он боялся... Он боялся, что ему слишком нравилось ставить её на место, что заиграться было очень легко. Она совершенно не думала сдаваться, и мысли о том, как он постепенно снимет с неё шоры и собьёт отрощенную корону, приятно грели змеиную душу. И вот сейчас… Его имя, этот взгляд, ценный подарок, объятый с любовью — шах и мат. Победа. Она больше не будет доставать его. Не должна по всей логике. Финита! Это был настолько хороший ход, что Драко не мог не улыбаться глядя на неё. Она выглядела максимально потерянной, максимально соответствующей той ступени иерархии, на которой должна находиться. Смотрел бы и смотрел, как она молчит… О, Драко. Да! Это просто волшебно! Всхлип предательски вырвался из его груди. Едва слышимый, но всё же… Он чуть не заорал ей в лицо: убирайся. Уходи прочь! И она кивнула и исчезла так же быстро и по-мышиному тихо, как и появилась…