~ Малфой ~
Драко готов был ставить, что это был внезапный и громкий взвизг. Жаль. Очень, очень жаль, что он не слышал и не видел лица старосты девочек, когда в расписании её волшебного ежедневника появилось его имя. Само. А оно высветилось однозначно, потому что этот взгляд, когда она наконец снизошла до обеда в Большом Зале, был слишком красноречив. — Очень умно, сэр, — бросила она сквозь стиснутые зубы, усаживаясь за стол. — О да, — ответил Драко ровно. — Ждите заслуженной кары… Возражений в тот миг у неё определённо не нашлось, и она отгородилась громадной книгой. Это порадовало. Забини с Ноттом переглянулись, но ничего не сказали, что так же весьма порадовало. После, когда все отправились на травологию, Грейнджер чудом нашла ещё больше слов: — Давай поступим следующим образом, — выдала она, встав перед Драко так, будто была выше на две головы. — Мы оба знаем рецептуру до мелочей, знаем все тонкости. Обсуждать там нечего, надо просто начать, и я предлагаю начать сегодня же. Отвар из цветков аконита — первый важный ингредиент. В идеале, как ты наверняка знаешь, ему должно быть не больше суток. Я уже договорилась с мадам Стебль — она даст мне свежеприготовленный на ближайшем занятии. — Она напрягла указательный пальчик и направила его вниз. — То есть сейчас. Доволен? Драко ответил ей спокойно и немного задумчиво. — Люблю, когда люди покладисты и понимают без слов… На этом она задрала нос ещё выше и поспешила на урок, обогнав всю их медлительно-сытую группу. Нет. Двигается она всё-таки из рук вон плохо. До королевы ей, как до Альфа Центавры. Хотя… Нет! Драко не собирался сейчас думать о том, что было давно и… неправдой. Зачем? У него есть Спящий Дракон, и теперь он ещё ближе — его номер один в его распорядке дел. Ведь если только представить… Если только вообразить, что в будущем, возможно вполне скором: один условный щелчок пальцев — и лучшие блага мира к его услугам. В том числе и лучшие женщины. По-настоящему лучшие. Щелчок, и: «Ваша воля для нас — всё…» Драко улыбнулся. Чёрт, он даже позволит Грейнджер стать министром. Ради мысли о том, что мнимо управляя магической Британией весь день, вечером она будет изнемогать от желания припасть к его ногам, чтобы облизать их, растекаясь лужей мёда от священного трепета. На приём будет записываться для этого. За год. — Оп, — щелкнули персты Забини аккурат перед носом Драко, и он вернулся в реальность из своих без преувеличения охуевших мечтаний. — Да ты посмотри… Окруженная студентами Помона Стебль в тот миг, уже аккуратно снимала стеклянную колбу с некоего цветка, и внутри Малфоя что-то неприятно зашевелилось. Особенно когда она осторожно взяла растение в руку и подняла его выше. — Это белосемянник или леукоспермум… — проговорила она с улыбкой. — Спермум? — тут же встрял Нотт с достаточно громким вопросом. — Мне не послышалось? Монтегю и Пайк дружно прыснули рядом, а локоть Малфоя воткнулся в рёбра говорливого друга сам по себе. —… растение из семейства протейных, как мы можем видеть по строению стебля и ложа самого цветка. Маглы хорошо его знают. Традиционно его дарят мужчинам. — И Грейнджер, — тихо дополнил Забини. — Ты посмотри, Малфой. Это ведь точно он… Он конечно. Драко мог узнать это плотоядное чудовище из тысяч. — Итак. Что вы думаете об этом цветке? Каков он по вашему мнению? — спросила Помона, и Грейнджер тут же подняла руку. — Тех, кто изучал тему ранее, прошу сейчас помолчать. Мне интересно мнение, основанное на интуиции. Грейнджер опустила руку и, встретившись с глазами Малфоя на секунду, вздохнула, и опустила ещё и взгляд. Забини хмыкнул, и профессор повернулась в сторону их трио. — Вы, я вижу, активны, господа, — сказала она привычно мягким голосом. — Быть может, хотите ответить? — Нуу… — протянул Блейз. — Он весьма экзотичен на вид. — И ядовит, — не сдержался Драко, пробубнив себе под нос. — Ядовит? — улыбнулась Помона. — О, что вы, мистер Малфой. Вовсе нет. — Дело в том, — тактично вмешался Забини и состроил святое лицо, — что мы вскользь знакомы с проектом одного нашего сокурсника с Гриффиндора, и… — Мистера Лонгботтома? — ещё больше оживилась профессор. — Всё верно, мистер Забини. Именно этот цветок был выбран в качестве основы для его замечательного проекта. И выбран он был потому, что при любом, даже самом неблагоприятном магическом воздействии, состав веществ в тканях остаётся неизменным, что исключает отравления, укусы, уколы, ожоги и прочие физические реакции. То, есть… То есть, блять… Заключение главного ботаника школы, кажется, только что позволило сделать простой вывод: следы на шее Грейнджер после того проклятого полёта были оставлены… им, блять, самим. И если учесть, какие ещё наваждения преследовали Драко после, это было полным дерьмом. —… это растение отлично транслирует чувства и желания, и потому… Ну и всё. Дальше Драко перестал воспринимать объективную реальность, потому что ужас только что наступил ему на лоб и утопил в мучительных мыслях. Он же не мог озвереть от её развратных флюидов и поиметь, сука, прямо на метле? Это же физически невозможно — так извернуться! Одно дело кувыркаться, выполняя дикие пьяные трюки после дружеской попойки в Мэноре, другое… Вот же блять. Зачем-то он снова посмотрел на Грейнджер, и… этот ужас в её глазах! Фантомные пальчики только что пробежались по натянутым малфоевским нервам и издали бдзынь. Скажи, мать твою, что это было невинное недоразумение и ничего более. Она покраснела. Это ему не просто не понравилось. Это, кажется, возвестило о катастрофе. И тут ещё как назло выскочило откуда-то из затуманенной памяти и пропело прямо во внутреннее ухо: О, Драко… Ммм… Это волшебно. И пусть он знал всю прелесть самообладания, когда возможно сохранить лицо даже в самой пиздецовой ситуации, знал, как бывают опасны поспешные выводы, Драко какого-то чёрта подвергся панической атаке и совершенно не слышал профессорских наставлений — только шум крови в своих ушах. Мы же не звери, Драко, — подлил ещё отец в памяти. — Ты же знаешь слово «нельзя». И где-то на грани обморока от мыслей о том, что они двое сейчас останутся наедине в пустом классе и она непременно разинет клыкастую пасть, чтобы отгрызть ему голову, на плечо легла спасительная длань Забини. — Не исповедимы пути ботанических гениев, — промурлыкал он. — Все живы, и на том спасибо… Да, блять. Живы. Пока.~ Нотт ~
Где-то на исходе скучнющей лекции о магически стойких цветах с идиотскими названиями, когда одним хотелось уснуть, а другим испариться, Тео неожиданно ожил. И нет, вовсе не потому, что Малфой с чего-то предложил по-быстренькому перекурить вместе, а потому, что в тепличное стекло напротив его ясных очей впечаталось нечто светлое. С вкраплением розового. Да ты ж посмотри. Пришла. — Вы это… Идите вперёд, я чуть задержусь, — бросил он друзьям, и Забини быстро вытолкал хмурого принца с сигаретой в зубах. Тео замер спиной ко входу. Подавать вид, что он был рад появлению Луны, ему совсем не хотелось. Пусть лучше не будет никаких ожиданий. Ему. Наплевать. Вокруг было так тихо, что стало не по себе. Он опять один, чёрт побери, и ждёт чего-то. Как дурак. Пальцы нащупали в кармане сигареты, извлекли одну, отправили в рот. Один поворот, и он побежит вслед за компанией, чтобы посмотреть, как дымит этот душный праведник Малфой. — Эй, — нежно сказала она, и Тео вздрогнул. Неужели расслышала, блаженная, как он вскользь упомянул в прошедшую субботу, что в четверг у него травология, после которой он свободен, как птица. Запомнила даже. И что это? Не понравилось, как он восседал в их гостиной, обложенный красотками Патил и умудрялся при этим флиртовать с остальными? — Здравствуй, — поприветствовал он её сухо. Опустил взгляд. — У тебя ведь есть минутка на разговор? Тео ничего не ответил, просто сделал полшага назад, перенеся вес на правую ногу, глянул в сторону. — Я подумала над тем, что ты сказал мне тогда, — продолжила она, не дожидаясь приглашения. — Кажется, я приняла доверие за слабость. Я старательно обхожу её, и обычно сбегаю, если мужчина уязвим, но… Кажется, я поняла, что на сей раз не боюсь этого. — Она скользнула ближе мягким ароматным зверьком. — И если, ты сумеешь простить мне бегство, то, быть может, мы попробуем… Попробуем? — Что попробуем, Луна? — Общаться. Дружить. Встречаться. Ну как все нормальные пары. Ты же этого хотел… Она наклонила голову, легко улыбаясь. Глаза такие большие и такие невинные, чёрт бы побрал их! — Подумать могу? — поднял он одну бровь. — Конечно. Только недолго. Потому что потом я снова могу передумать. Тео хмыкнул и убрал сигарету изо рта, наблюдая за ней. Она принялась медленно обходить его по кругу. Светлая, неуловимая, как ночное светило. — И куда мы пойдём, если я приглашу тебя на свидание? — спросил он с лёгкой ухмылкой. — Зачарованный лес. Озеро. Куда угодно, хоть по крышам гулять… — Тео повернулся в её сторону, и она остановилась. Взяла осторожно его ладонь в свою, чуть погладила. — А можем… — она потянула его на себя, и его руки как-то сами легли на её талию, — погулять прямо здесь. Здесь тоже красиво. — Очень, — ответил он, и обе их сумки синхроном попадали на пол. Большой палец провёл по аккуратным нежным губам. Он подхватил её и усадил на стол — её глаза на миг стали шире и тут же слегка опьянели. Губы накинулись на губы так стихийно, что никто из двоих не понял, чья это была инициатива. Стопы Луны сцепились друг с другом, когда её стройные ноги обняли бёдра Тео. И понеслось…~ Грейнджер ~
Гермиона припустила с травологии во всю прыть. Сколько бы ни дрессировала себя на размеренный шаг — этот ритм был наиболее подходящим ей в этом учебном году. Это возмутительно! Эти факты о цветке Невилла и то, что она ничего, ничегошеньки не помнит, а Малфой, возможно притворяется, что не помнит, заставили ноги бежать. Вот интересно, чьё было то желание? Явно не её: она не могла захотеть чтобы он… о боже, покусал её в полёте на ненавистной ей метле! Чтобы обнимал этими белыми руками с этими жуткими длинными пальцами, усеянными дурацкими кольцами. И, возможно, не только обнимал. С чего ей такое хотеть? Она встала и потрясла головой. Чтобы подумать, как ей сейчас вести себя с ним один на один. Чтобы вспомнить, что… Рука Гермионы ударила по лбу — Мерлин всемогущий! Она забыла захватить пузырёк с ингредиентом. Не хватало ещё, чтобы Малфой предъявил ей за рассеянность, которой она вообще не страдала! Выбора не было. Впрочем как и времени. Гермиона стремительно развернулась на каблуках и побежала обратно к дальней теплице, в которой на преподавательском месте и был оставлен заветный флакончик. Ещё пять минут до трёх — она вполне успеет предстать перед этим гадом пунктуальной. Гермиона дёрнула дверь, однако та не поддалась, что было удивительным, потому что обычно мадам Стебль не запирает за собой, когда уходит. На выручку тут же пришло отпирающее заклятие старосты, и, да, замочек легко щёлкнул… Вместо ожидаемой тишины, Гермиона услышала отчетливые стоны. Она обомлела на секунду, но ответственность быстро подстегнула её броситься на помощь. Невероятно — средь бела дня кто-то мучается взаперти после обычного урока ботаники. Она быстро обогнула раскидистый куст аронии и встала, как вкопанная. Потому что перед её расширенными глазами возникла парочка пылко «страдающих» тел. Нет, был момент, когда она подумала, что кто-то кого-то душит — совсем на долю секунды. Но когда её глаза упали на оголённый под распахнутой школьной рубашкой и ритмично раскачивающийся мужской зад и скользнули ниже, на спущенные к длинным жилистым ногам брюки; когда уши расслышали влажные шлепки и то, что стоны обоих действующих лиц были отнюдь не страдальческими — немедленно залилась изнутри жидким огнём и подпрыгнула. Чёрт, она так не хотела узнавать этих двоих, но, увы — видит Мерлин, мозг иногда вытворяет чудеса за жалкие крупицы мгновений. Это же… Это же Теодор Нотт, и, если судить по копне мятых светлых волос в его кулаке и странного вида кофточке, о которую Гермиона едва не запнулась, сбегая, не кто иная, как её близкая подруга Луна Лавгуд. Слово Акцио было в тот миг начисто позабыто. Чёрт! вылетело уже вслух и крайне ругательно, когда дверь теплицы поспешно захлопнулась, скрыв обратно беспокойный обнаженный зад Тео и самозабвенные стоны. Палочка вытянулась в руке, мелко потряхиваясь. Гермиона поняла, что не дышит. Ноги будто пустили корни, а мозг словил мгновенный перегрев от всего подряд. Тело впрочем тоже. Везде. Поломанное ей запирающее однако она решила не накладывать заново, чтобы эти сумасшедшие могли потом выбраться. Просто попятилась назад… Вот что делать? Просто пойти в класс и смотреть на раздражённого Малфоя? Или не пойти, чтобы этот гад снова выкинул трюк с записью у Макгонагалл — тогда выговора будет не избежать, потому как директор открыто презирает превышение полномочий. Или… — Время, Грейнджер, — послышалось сзади, и в её лицо хлынуло ещё больше крови. — Ты решила поиздеваться надо мной? Гермиона осторожно повернулась в сторону заметно рассерженного Малфоя — это было видно и по глазам, и по напряжённым ноздрям, и вообще по всему. — Я… — пролепетала она предательски слабым голоском. — Я забыла пузырёк с аконитом… — указала большим пальцем на вход за собой. — Там… Малфой закатил глаза. — И? — Он подошёл ближе с видом явного наслаждения её растерянностью. — Это так сложно? Вот та самая теплица. В ней дверь, видишь? А на ней ручка, и ты берёшь вот это, — он поднял руку с растопыренными пальцами, — называемое ладонью, и кладёшь вот сюда, нажимаешь… Нооо… туда не надо входить. Увы, сказать это она не успела. Он провернул ручку и распахнул дверь так, что Гермионе показалось, что она сорвётся с петель. Влетел внутрь не менее резко, и… Пять секунд. Четыре. Три… — Блять! А покраснел-то как — будто в лаву нырнул. Даже у корней светлых волос порозовело. Быстро дошло, умник… Что-то праведное подсказало Гермионе немедленно уходить, однако этот момент неподдельного конфуза Его Высокоблагородия оказался слишком сладостным. Она улыбнулась, но тут же зажала губы, чтобы это было не так заметно. — Блять. Это же… — он повернулся в сторону теплицы, что было похоже на то, что он тоже распознал действующие лица. Однако быстро отвернулся обратно. — Вот блять. Малфой сжал кулаки и, перестав наконец дёргаться, замер спиной к Гермионе, в пол-оборота. Подобная картина, очевидно, способна быстро вытравить и джентльмена, и всю его наигранную невозмутимость. — Как успехи? — не сдержалась она. И да, всё-таки хохотнула вслух. — Очень смешно, блять… — повернул он голову в её сторону. Серые глаза были презрительно сужены. — Вообще-то да… — Ты считаешь, это нормально? — огрызнулся Малфой. Далее последовал твёрдый шаг в её сторону и высоко поднятая голова. Как нападение. — Впрочем, учитывая твою буйную личность, я не удивлён. Твою личность? Твою, мать твою, личность! Это прозвучало уничижительно. Оттого в Гермионе шевельнулась ярость, и, когда рот открылся, оттуда само вылетело язвительное: — Завидовать плохо, Малфой… Это было нечто похожее на срыв чеки с магловской гранаты. Потому что в этом аристократичном теле напротив напряглись, кажется, все мускулы разом. Ещё один шаг в её сторону. Да, эти слова, возможно, были лишними, но уже поздно. — Завидовать, ты сказала? Я не расслышал. Да, несчастный девственник. Именно это ты и делаешь… Гермиона повернулась в сторону, стараясь держаться спокойно. Язык прикусила. Малфой тем временем агрессивно приближался. — Подсматривать тоже плохо, — выдал он ей неожиданно мягким тоном. Гермиона увидела на его губах язвительную улыбку, и гнев навернул очередной круг по её распалённому телу, обосновавшись в итоге щекотящим пульсом в мозгах. — Что ты несёшь, идиот? — Правду всего-то. Нет? Забыла уже, к чему ведут твои грязные желания? На этом Гермиона поняла, что задыхается. — Грязные здесь только твои предубеждения и фантазии, — гневно выжала она. — Мне плевать, что ты там выдумал. Я… я ухожу! Она резко развернулась и уверенно шагнула прочь: не то, чтобы она сбегала от проблемы — просто сейчас эту неловкую ситуацию точно нельзя было обойти… Но к сожалению невидимая стена, в которую она врезалась, была против. — Нет, — спокойно сказал Малфой, и Гермионе пришлось повернуться. Он смотрел на неё внимательно. Дышал тяжело. Так кто сохранял лучше самообладание в этот момент? Сложно было понять. — Что, есть идеи, как поступить? — спросила она и переплела на груди руки. Он молчал, продолжая разглядывать её. Как псих, честное слово. — Давай так, — заговорила она, не дожидаясь ответа. — Или я жду и забираю то, что нужно. Или расходимся на сегодня. Мерлин милостивый. Как бы запечатлеть это так забавно покрасневшее и лишённое масок лицо, чтобы потом веселить себя? Если бы он ещё не рассматривал её так пристально — совсем красота. — Нет, — снова повторил Малфой. — Что нет? Он пялился на неё ещё несколько секунд, и после его как будто немного отпустило. Малфой выдохнул, вытянувшись в полный рост. — У меня не так много времени в этом году, — бросил он свысока. — У меня тоже. И? Совершенно неожиданно он шагнул ещё ближе, и Гермиона, кажется, поняла, что ощущает жертва удушения за миг до смерти. — В чём проблема, Грейнджер? — прилетело ей в лицо вместе с тонким табачным духом и странной волной раскалённого воздуха. — Почему ты такая, а? — Какая? — Упёртая, несгибаемая и при этом очень борзая. Ты даже молчишь зло. Ты так со всеми себя ведёшь? Да. Нет. Она увела в сторону взгляд, ответив уклончиво: — Я не понимаю, о чём ты. Потому что правда не понимала. — Посмотри на меня, — на этом Малфой осмелился ухватить её подбородок и повернуть её к себе лицом к лицу. — Или только со мной, м? Мерзкий, мерзкий Пожиратель Смерти. Теперь вечно проклят самой блистательной ведьмой поколения. — Он нагнулся ниже и почти прошептал: — Я говорил, мне похер Грейнджер. Значит, так тому и быть. И ты будешь себя нормально вести, поняла? Он зол, и он, Господи боже, он наверное возбуждён от того, что невольно застукал парочку… потому что она сама, кажется, до сих пор… Проклятье! — Отойди от меня, — прорычала Гермиона, и сжала в кармане волшебную палочку. Глаза зачем-то метнулись вниз, словно желая проверить, правда ли у него стоит. Ахнула, зажмурилась тут же. Малфой лишь улыбнулся. Голову склонил, впялившись в её глаза, которые она всё-таки разлепила. — А то что? Страшно? — Ещё чего. Я просто… — её руки упёрлись в его плечи, которые оказались непозволительно близко. — Я просто не знаю, как на тебя реагировать. Учитывая, что флос сомниум не был ядовит, и… всё эти странные вещи, которые происходили тогда, и сейчас… — А как хочется? О, отличный вопрос, озвученный таким скользким голосом. Как? Хочется вывернуться и уйти! Да, конечно, удрать, чтобы неловкость осталась и мешала дальнейшей работе — это очень тупо. Нет. Ей хочется ударить — это слово лучше подходит. А ещё лучше… — Знаешь, — сказала она заметно тише, — слово «борзый» подходит тебе больше. Ты с чего-то решил, что тебе можно… — Потому что так и есть… — шепнул он, перебив её мысль. Гермиона закусила нижнюю губу, наблюдая за его реакцией — она была очень неоднозначной. Любопытство и страх сплелись в крепкий, немыслимый узел. — Хорошо, — ответила она наконец, постаравшись в точности скопировать тон его голоса. Улыбнулась тоже. — А теперь помолчи… Её палочка воткнулась между малфоевских бровей. Оба замерли на секунду. Гермионе показалось, что она слышит, как колотится её сердце. То, что она задумала заметно облегчит участь обоим, потому что никто не будет вспоминать эту жуткую неловкость. Просто стереть из памяти эти последние минуты… Была не была. — Обливиэйт, — произнесла она твёрдо. Светлые глаза смотрели на неё, не моргая, несколько секунд — так, что можно было разглядеть все штрихи радужек. Это же хорошо, верно? — Упс, — выдохнул он ей в лицо и рассмеялся. Вот дьявол! — Отличная попытка, но у тебя нет таких навыков, чтобы повлиять на мой разум. Поэтому… — Он взмахнул волшебной палочкой, и грузный горшок с фиолетовым растением приземлился прямо ей в руки. — Вот аконит. Я приду через час и проверю, как ты справилась с отваром. Постарайся на славу, чтобы избежать разборок с директором. — И добавил с ослепительным оскалом, мазнув большим пальцем ей по скуле. — Гермиона…