~ Паркинсон ~
Прохладные ладони потянули любимую мантию из мягкой шерсти — так хорошо закутаться посильнее и вздохнуть глубоко. Бабуля всё-таки была истинным мастером магических нарядов — эта вещь любима настолько, что будет носиться, пока совсем не истлеет…
Тепло. Даже несмотря на тупое молчание…
Пэнси украдкой глянула в сторону. Она ожидала этого разговора ещё в прошлую пятницу — после того, как весь замок загудел. И нет, она вовсе не думала, что Грейнджер придёт и будет пытать допросами, виновата ли она или Малфой в том, что произошло, как намекали оба Уизли. Пэнси была уверена, что для них просто настал очередной момент «обмена».
Настал момент, или просто кое-кто очень хотел и убедил себя в том, что пора — кто теперь знает. Неделя прошла.
Однако диалог не завязался, и они молчали — как дурочки. Грейнджер сидела рядом, у самого края мостка, свесив ноги. Обе смотрели на озеро — рябое и беспокойное от не самого доброго осеннего ветра. Знаковое место вышло, как ни крути.
— Должна признаться, что я даже соскучилась по тебе, — наконец заговорила Пэнси, на что Грейнджер моментально отреагировала прямым взглядом и едва уловимой улыбкой.
— Я тоже.
Рука с заветной фляжечкой вынырнула из-под мантии и поднялась выше со словами «Выпьем за это» — любопытные глаза старосты девочек закономерно проследили за ней.
— Может быть, скажешь, что это? — осторожно спросила Грейнджер и слегка развернулась, опираясь на руку позади себя. — Это какое-то снадобье для красоты?
Пэнси пригубила. Она всегда пила либеросерум в моменты свободы — отравляла их омерзительным вкусом, который не могли сбить никакие уловки, но зато совсем-совсем не чувствовала тяжести своих «оков».
— Подавляет симптом семейной болезни, — непринуждённо ответила она. — Красоты не прибавит, увы.
Грейнджер тут же слегка округлила глаза и погрустнела, но нет, расспрашивать дальше не стала.
Хорошая девочка.
Взгляд зелёных глаз тем временем упал на заметно похорошевшие ладони Грейнджер. Можно было не раскладывать руны и не смотреть в шар, чтобы сделать нехитрые умозаключения: золотая умничка совершенно недавно была качественно обласкана в слизеринском будуаре.
— Я смотрю, змейки тебя обрабатывают время от времени, — мурлыкнула Пэнси, слизнув горькую каплю со своих губ.
Грейнджер как будто немного засмущалась от пристального наблюдения, но её глаза довольно улыбнулись.
— Да, и я… честно говоря, была даже немного шокирована последним «сеансом»: мне устроили целый бьюти-курорт. Ванна, массаж, куча снадобий, какие-то редкие заговоры. Я сама бы в жизни так не смогла. Это… это просто потрясающе. Даже уговорили меня переночевать в подземельях.
Лёгкое мерцание, исходящее от оголённых участков кожи, указывало на руку сестричек Гринграсс. Небывалая щедрость? Определённо. Значит, рассчёт леди крутится где-то неподалёку, и, если вспомнить про скандал Турпин и счастливо обретённую свободу младшенькой Гринграсс, то вывод напрашивается не самый приятный — причём едва ли только для Гермионы.
Пэнси думала, наверно, с минуту, намекнуть ли довольной близкой подруге золотого героя, что милость слизеринок не была бескорыстной — не могла быть таковой по умолчанию.
Сложишь дважды-два сама, умница? Отчего-то интуиция подсказывала, что
да — она должна была по всей логике — достаточно скоро и самостоятельно.
Сделай это, милая. Не подведи…
— Хоть в чём-то хороши, не так ли? — ухмыльнулась Пэнси и снова повернулась в сторону озера.
— Безусловно. Парни лукавят, говоря о том, что все слизеринки глупы. Это не так. В чём-то очень даже… В них есть какая-то мудрость, наверное. Они просто другие не такие, как… — Она замолкла, но Пэнси осмелилась закончить фразу сама про себя. — Думаю, воспитание всё же играет свою роль. Ваше, в духе благородных семей.
Пальчик Пэнси ненавязчиво вытянулся в сторону собеседницы:
— Ммм, я готова поспорить, что ты ведёшь конспект.
Карие глаза снова округлились, и в них мелькнуло недоумение. Пэнси это весьма позабавило.
— Судя по всему, ты знаешь обо мне больше, чем я думаю, — ответила Грейнджер слегка раздражённо. — Девочки говорят, ты провидица, и достаточно сильная. До недавнего об этом никто толком не знал, но…
— До недавнего, — задумчиво повторила Пэнси, заметно приглушив радость в своём голосе. — До недавнего много чего не происходило. А насчёт прорицаний, — она пожала плечами. — Быть может, мне просто везло и я предугадывала, а люди видели в совпадениях чудо и верили в то, во что хотели верить. К слову, прямо сейчас я просто предположила насчёт конспекта, честно. И надо же — в точку!
— Что ж, всё верно, — вздохнула Грейнджер, опустив на секунду свой взгляд. — Я исследую. Не знаю, как ты, но меня министр буквально обязал. Оформление мыслей в письменном виде всегда помогает мне лучше усваивать и задавать верные вопросы. На какие-то из них я отвечаю сразу же, на какие-то нет. Есть даже те, которые можно назвать целью познания и главной загадкой…
— Ммм, да, — довольно протянула Пэнси. —
Он настоящая загадка.
На этом Грейнджер, как и предполагалось, отреагировала чересчур эмоционально. Лицо Пэнси было просто не в состоянии скрыть наслаждение.
— Что? Я не имела ввиду… О ком речь? Я говорила… Мерлин, да я говорила о тебе! Почему ты со всеми своими исконно слизеринскими данными добровольно покинула зону комфорта. — Она чуть стихла и замерла, пристально глядя на Пэнси. — Но нет, конечно же я не спрошу тебя об этом.
Очень, очень хорошая девочка… Так мило зарумянилась.
На этом снова повисла неловкая пауза.
Их обеих нельзя было назвать спокойными. Только идиот не понял бы озабоченности Грейнджер. А Пэнси…
Она снова почувствовала тяжесть в нижней части своего тела, и тут же сделала большой глоток. Гадкое пойло работает всё хуже с каждым разом, и скоро ей придётся вливать его в себя беспрерывно.
Пора!
Пора начать что-то делать — нечто незнакомое и непонятное, и отличное от болтовни и прикрытия в виде сладких улыбок. Возможно, эта встреча и была этим шагом, но для того, чтобы зачесть его себе, Пэнси мешал один прилипчивый и жирный вопрос:
А есть ли в тебе самой расчёт, Паркинсон, прямо сейчас? Сука ты или душечка?
— Я знала, что с твоим другом что-то не так, — вкрадчиво заговорила Пэнси, чем мгновенно привлекла внимание Грейнджер. — Я знала о любовницах, о курении. Я знала, что будет больно. — Взгляд тёмных глаз заметно потяжелел. — Могла ли я что-то сделать? Пойти растрепать чужую тайну, чтобы вызвать подмогу? Нет. Огласка точно не для личной катастрофы такого масштаба.
Грейнджер молчала долго, пристально глядя на Пэнси, глаза которой расфокусировались и снова уставились вдаль, после спросила непривычно слабым голосом:
— Что, совсем не хотелось просто помочь человеку?
Пэнси, конечно в этот миг интересовал совершенно другой вопрос:
для чего она всё это вывалила? Но всё же ответила, пряча за натянутой улыбкой непонятную уязвимость:
— Это очень глупо, Мерлин, — покачала она головой. — Если даже и да, это… Помнишь, ты спрашивала меня: как получить приглашение от слизеринца? Действительно же, просто так было не подойти. Поэтому даже если я и хотела бы, я не могла. Уверена, ты меня понимаешь. А я понимаю твоё беспокойство по поводу…
Гарри.
Странным образом имя это было труднопроизносимым. Нереальным и тяжёлым, словно свинец.
Ты только что влезла на территорию, на которую тебя не приглашали, Пэнси Паркинсон. Впору было вовсе заткнуться.
Она глотнула либеросерум снова и на этот раз решила не подавлять желание сморщиться — к этому дерьму невозможно привыкнуть!
— Я не знаю, для чего ты решила перейти на Гриффиндор, — тихо проговорила Грейнджер. — Но без честности с окружающими никак не обойтись. Я рада, что ты это понимаешь.
В глазах Грейнджер читалось одобрение. Отчего-то это было приятно. Совершенно точно Пэнси становилось немножко легче.
— А чем ты порадуешь меня кроме свежего маникюра? — спросила она, робко вернув на место улыбку. Грейнджер задумалась на миг с приятным глазу прищуром.
— Как тебе сообщение о том, что пока я лежала в ванной, пила эликсиры, напитывалась лучшими средствами со всей магической Европы и сладко спала, мой напарник исправно трудился за двоих?
На секунду Пэнси не поверила ушам, и можно было поспорить с кем угодно, что выглядела в этот момент по-настоящему глупо с приоткрытым от удивления ртом.
— Это правда? — спросила она. — А твой напарник, он случайно… не
тот, о ком я думаю…
Грейнджер глянула в сторону и повела плечом, плохо скрывая усмешку.
— Не понимаю о ком ты, но да…
На миг представив живописную картинку, Пэнси не смогла сдержать смех и расхохоталась так, что даже согнулась пополам. Это было блестяще. Можно сказать высший балл. Оживить друга, вручив ему неправильную партнёршу в шикарном наряде — это одно, но развитие событий под самым невероятным углом из возможных — это уже нечто другое — масштабное, яркое и бесспорно удивительное.
Прости, Драко, но она хороша.
— Советую написать об этом министру, — наконец проговорила Пэнси, смахнув слезинку с уголка глаза. — Он должен непременно тебя наградить.
Грейнджер посмеялась вместе с ней, недолго и гораздо более сдержанно, и после опустила взгляд и глубоко вздохнула. Рука Пэнси нашла её руку сама и мягко сжала.
— Если тебе станет легче, то вероятность того, что Поттер скатится в наркотическую пропасть, остаётся очень бледной по сравнению даже с Поттером-странником и тем более с Поттером-счастливым-семьянином…
— Это… это же просто отлично.
Только где-то здесь Пэнси вспомнила про свои сигареты, и извлекла из сумки, лежащей по другую от неё сторону, пачку. Табачное изделие было зажато в пальцах, однако поджигать она не торопилась, поспешив прежде отобрать только что выданные Грейнджер надежды.
— К сожалению, эти образы не говорят, в каком из них человек живёт полной жизнью, а в какой условно-счастливой и всё хорошее держится лишь на том, что он просто приспосабливается. Иными словами, не ясно, какой именно путь приведёт к полному исцелению, а какой к тому, что придётся пить вот подобное, купируя симптомы. — Она пригубила снова. — А ещё вероятности постоянно меняются. И каждый шаг и обстоятельство могут всё поменять.
Улыбка сползла с лица Гермионы Грейнджер после этих слов окончательно.
Да, милая, мой дар красив, но бесполезен.
— То есть… — медленно моргнула она. — Из всего этого можно сделать простой вывод: лучше не тревожить того, кто способен спалить тебя. Так?
— Да, — ответила Пэнси без колебаний.
Но я буду. И ты тоже.
~ Малфой ~
Если сказать правду — почти полную — и определить перед проблемной личностью границы и правила игры, после сделать шаг, чтобы показать себя в роли ведущего, то будет гораздо проще.
Этим руководствовался Драко Малфой, беря в оборот несносную стерву. Однако когда она вышла, унеся с собой, как он был уверен, горькое чувство побеждённости, глаза упали на её нудный план, прочли строчку… и светлые платиновые волосы встали дыбом. Везде.
Встретимся через неделю, сэр…
Видит Мерлин, у этих слов мгновенно прояснился весь смысл. Драко чуть не зарычал в голос — ну что за подстава?! Как она могла его провести, подложив бумажку, в которой был отнюдь не зубодробительно-вышколенный список задач и Грейнджер в роли зануды, а полнейший беспредел!!!
Понедельник, 19 октября.
Драко Малфой: начало изготовления настоя из сфалерокарпиев elaeagnus commutata (здесь и далее «плоды лоха переменчивого»); начало написания подробного отчёта о результате работы за неделю — полностью самостоятельно.
Вторник, 20 октября.
Драко Малфой: завершение изготовления настоя плодов лоха переменчивого, доведение до густоты в соответствии с общими стандартами и до цвета между значениями 3.54 — 3.56 по таблице Виндиктуса Виридиана — полностью самостоятельно.
Среда, 21 октября.
Драко Малфой: стабилизация ликвора, тестирование приготовленного настоя плодов лоха переменчивого на предмет совместимости и, в случае успеха, примешивание раствора к ликвору в соответствии с официальной рецептурой зелья — полностью самостоятельно. В случае некомпетентности Драко Малфоя и неудачного теста — введение Драко Малфоем ликвора в глубокий стазис и повторение действий от 19 и 20 октября — так же полностью самостоятельно.
Четверг, 22 октября.
Драко Малфой (если тот всё-таки компетентен): механическое помешивание ликвора, обогащённого настоем плодов лоха переменчивого в течение 2 часов 14 минут 47 секунд — полностью самостоятельно.
Пятница, 23 октября.
Лох пере Драко Малфой: механическое помешивание в течение 1 часа 38 минут и 16 секунд; завершение подробного письменного отчёта обо всех действиях за период с 19–23 октября — полностью самостоятельно.
Гермиона Грейнджер — одобрение действий Драко Малфоя (так же в письменном виде), после чего тот обязуется получить вышеуказанное одобрение (время не определено точно, предположительно в диапазоне с 15:00 до 21:00).
И всё в таком духе…
Просто максимальный дискомфорт — даже от текста было больно. И эти магловские названия, блять — хуже пощёчины! Все волшебники зовут эти ягоды «птичьей оливой», и сама Грейнджер тоже! А он ещё и печать свою поставил, и теперь не мог откосить! Благо она расписала всё это дерьмо только на две недели — жить видимо хочется.
Мерлин, как мог он, человек, для которого понятие магического контракта
сакрально, так облажаться?!
И когда они, чёрт возьми, успели поменяться телами с Паркинсон?!
Хотя нет, стоп! Тут Драко быстро осознал, что коварство Пэнс никогда не было настолько хитроумно-жестоким. И если бы не благая мысль о том, что истерить рядом с зельем не нужно, и не принудительный вдох, он точно вспыхнул бы и непременно что-нибудь снёс со стола. Или вовсе догнал бы и придушил её! Хорошо, что тем же вечером Забини обновил состав «святой воды», и та сморила дегустаторов почти до обеда следующего дня.
Грейнджер явилась на завтрак понедельника весёлой и бодрой. «Как ты, Теодор?» — спросила заботливо. После предложила вместе с ней навестить Лавгуд в лазарете в перерыв между зельеварением и существами, и тут Драко подумал: а что, если бы он прочитал её наинаглейший план? Она повоевать с ним хотела?
Нож полоснул по бекону в тарелке, и в тот миг книга, которой она отгородилась по привычке, с грохотом рухнула прямо в её завтрак и расплескала тыквенный сок.
Это привлекло всеобщее внимание и даже вызвало охи от особо впечатлительных девчонок. Грейнджер тихо выругалась себе под нос, и молниеносно прибралась на столе, после чего повисла небольшая пауза — которую Драко, не отрывая своего взгляда от тарелки, с радостью нарушил образцово-гнусавым голосом:
— Леди сегодня неосторожна и несколько угловата.
И нагловата. В целом по жизни. И чтоб Малфою-младшему провалиться, если он ещё раз пожалеет её и не насладится её публичной казнью от вышестоящих инстанций.
— Всё верно, — парировала чертовка. — Мои руки не так деликатны и нежны, и никак не годятся для высокой и тонкой магии.
Высокой, сука, магии.
Ну конечно же это была издёвка, потому как изготовить блядский настой мог даже ребёнок! Даже Поттер, мать его, на втором курсе!
Какое же — о звёзды! —
какое же счастье, что у Драко было важное дело и… одно безнадёжно проёбанное кольцо.
В субботу, после пяти дней пустых поисков и одиноких мучений у котла, его чуть отпустило. И случилось это, как ни странно, на заседании идиотского Клуба Слизней, на котором экс-гриффиндорская «звезда» и её рыжеволосая подружка на сей раз отсутствовали.
— А что мисс Грейнджер, господа? — спросил какой-то подозрительно добрый Слизнорт. — Где вы забыли нашу умницу?
Смотрел он в этот момент на Драко — кто бы мог сомневаться — и, естественно, ему и пришлось отвечать.
— Предполагаю, что мисс вымоталась внеурочными занятиями в течение недели, — ответил он, аккуратно укладывая серебряную десертную ложечку на блюдце. — Видите ли, кое-кто трудится, не покладая рук.
— О, вот последнее рад слышать. И я, пожалуй, непременно навещу вашу совместную работу и посмотрю на прогресс.
Гораций как-то скользко и особенно омерзительно подмигнул, но Драко успешно подавил тошноту и почтительно кивнул:
— Буду польщён, профессор, И обязательно обратите внимание на бумаги, которые буквально для вас приготовлены — в них описание процесса и полный отчёт…
Слизнорт хмыкнул, и, поняв, что старый прохвост непременно нагрянет в их с Грейнджер класс, Драко тонко и крайне довольно улыбнулся. Правда после его заставили исполнить ариозо Цирцеи из любимой кантаты Нарциссы — какого-то чёрта подлец-декан помнил такие бесполезные факты!
Впрочем, когда в понедельник с утра Грейнджер сразу же прилетело, он позабыл и об этом акте кретинизма.
— Так-таааак, — прищурился Слизнорт, подобравшись к её парте. — Как так вышло, что в парном задании участвует всего один студент, м?
Вопрос был задан, разумеется, при всём классе — как бы вернуться в этот момент и услышать этот сладкий звук ещё раз?
— Это временно, профессор, — тут же нашла, что ответить чуть порозовевшая стерва. После положила ладошку на грудь и потупила глазки. — Не поймите меня неверно, но… я ведь не привыкла к тому, что мои сокурсники — истинные джентльмены, и потому не смогла устоять, когда мистер Малфой безоговорочно согласился на самостоятельный труд.
Просто запредельный сучизм. Драко даже глаза не смог закатить от охуения. Даже не расслышал недвусмысленные звуки, изданные некоторыми одногруппниками.
— Всё же — вам нужно присутствовать хотя бы по полчаса всякий раз, — поставил точку профессор. — Смысл как раз в том, чтобы учиться друг у друга.
Драко не сводил с неё глаз. Хоть кто-то понимал, кому и
у кого нужно учиться, и сказал ей об этом открытым текстом. Она предсказуемо не взглянула на Драко в ответ, впялившись в унылый учебник, но малфоевская душа всё равно была очень довольна.
Так побежала следующая неделя его плена. Дверь открывалась, впуская в класс молчаливую Грейнджер ровно на полчаса, и закрывалась снова. Она в это время смотрела в окно. Или читала — точнее пыталась, потому что… Стоит ли говорить, что книга всякий раз то падала, то метала страницы или капли воды прямо в лицо, то дёргалась у неё в руках в эти обязательные полчаса? Драко, разумеется по-джентльменски не обращал на это никакого внимания и только раз осведомился самым благочестивым тоном: «Вам плохо, госпожа?»
Минуты упёртой и кипящей внутри Грейнджер вполне скрасили рабство, и Драко даже смог насладиться тренировкой в среду и вспомнить, что матч с Гриффиндором не за горами. Более того, его успешно втянули в небольшой променад по окрестности, устроенный Забини с целью оживления в очередной раз убитого любовными муками Нотта.
Дабы взять максимум от солнечной погоды и уходящего бесснежья, посиделки было решено устроить на открытом воздухе — подальше от суеты чокнутых, озабоченных грядущим Хэллоуином. Принудительно накормленное тело страдальца распласталось на пропитанной согревающими чарами мантии и закурило, и как минимум двое — Паркинсон и Малфой — присоединились к нему для задымления воздуха.
— Ты подсел на табак, я смотрю, — заговорил Нотт, покосившись взглядом на Драко.
— Неплохое средство для отвлечения от твоей кислой физиономии.
Тео закрыл глаза, и его лицом в очередной раз завладело выражение вселенской скорби. На это Паркинсон вздохнула и слегка покачала головой:
— Дождись несколько дней, и потеплеет, — сказала она, и добавила тише: — У твоей тоски заметная и легко объяснимая цикличность.
— Ты не понимаешь, — брови Тео тошнотворно выгнулась «домиком». — Её выписали из лазарета, и она сразу же дала мне отворот-поворот. Потому что нам… запретили встречаться…
— Э нет, друг, — усмехнулся Забини, откидываясь на локоть, — вам запретили другое. — Дальше он до невозможности предсказуемо поднял взгляд на Драко и состроил «святейший лик». — Ангел наш, закрой свои белые ушки. Я расскажу сему прелюбодею о вреде невоздержанности.
Пэнси нагнулась к Нотту и, нежно откинув кудрявую прядь, чмокнула в лоб.
— Давай, радость наша, — шепнула она, оглаживая его худое лицо свободной рукой. — Останови наконец свой скорбный яд. День слишком хорош.
— Она сама меня бросила, — шепнул Теодор, глядя ей прямо в глаза. — Сказала, что ей больно видеть меня и понимать, что…
— Всё верно, — ласково перебила Паркинсон и, коснувшись пальчиком его губ, склонила голову набок. — Если тебя хоть раз в жизни поставили на место объекта для утех, у тебя есть шанс вырасти хорошим мальчиком.
Драко едва сдержал улыбку. Тео в этот момент выглядел, как ребёнок, а Пэнс — как мамаша, которая не повелась на его капризы.
— Поттер, говорят, плох, — решил перевести тему Забини. — Кто бы мог подумать…
— Не веришь, что он очнётся и после всех нас переживёт? — спросил его Драко. — Я даже не уверен, что он облажается на матче, и вот увидишь: нам всем в итоге придётся напрячься, как и обычно.
Нотт неожиданно отвлёкся от блядсих соплей и чуть ожил.
— О, кстати, Пэнс. А за кого ты будешь болеть? За наших, как это всегда было, или…
Он круто выгнул бровь.
Все трое лиц мужского пола в тот миг смотрели на Паркинсон. Это правда было интересно.
Она же не потеряла спокойствия, отпрянула от Нотта и сладко улыбнулась.
— Спросите себя сами, мальчики, что бы вы выбрали между любовью и долгом. Тебе, Тео, ответить на этот вопрос и вовсе необходимо. — Она сверкнула зелёным взглядом. — Чтобы перестать ныть.
— Меня другое интересует, — посмотрел вверх Блейз. — Когда я говорил, что Поттер плох, я пытался вообразить, какого масштаба любовные похождения ждут Хогвартс после выздоровления золотого мальчика.
Драко невольно состроил брезгливое выражение, сопроводив свой выдох дымом и отчётливым «пфф».
— Что, слово незнакомое? — тут же отозвался насмешливый «святой». — Любовные похождения — это то, что мы тут как раз обсуждаем.
Сегодня Забини явно переусердствовал со своим любимым подколом. И Драко знал, почему — если принять во внимание то, что он упомянул имя избранного.
Животрепещущие брови Нотта в этот миг активно задвигались.
— Видит Мерлин, Пэнс. Теперь тебе можно брать его.
— Холодно, Тео, — прищурила взгляд Паркинсон и глубоко затянулась.
Едва ли Нотт был прав в своей догадке о её переводе на Гриффиндор. А Забини совершенно точно завёл тему по другой причине — той, что носила имя «Астория Гринграсс».
Рука Драко потянулась за очередной сигаретой.
Так вышло, что если ты заткнёшь или даже оторвёшь свои уши, слухи, живущие в слизеринском подземелье, всё равно влетят в мозг. Драко узнал — и наверно даже почувствовал — что Гринграсс необычайно оживилась, когда поползли россказни о треснувших отношениях Поттера и Уизлетты. Сказать, что ему было гадко — ничего не сказать. Хорош же был чистый лик — просиял, почувствовав грязь. Драко даже дрочить на неё боялся, и мог поклясться, что так ни разу этого и не сделал. И вот итог.
Однако, этот горький укол пошёл на пользу. Драко так или иначе избавился бы до конца от всех осколков разбитых иллюзий — так вышло быстрее. Вспомнил себя двенадцатилетнего идиота ещё раз, поморщился, успешно проглотил неприятное чувство — и иди нахуй!
— Говорят, Грейнджер рассталась с Уизли, — продолжал вбрасывать Забини. — Интересно, не из-за Поттера ли?
— Для святого ты слишком часто ныряешь в нечистоты, — немедленно очнулась Пэнси. Сквозь её полуулыбку мелькнуло твёрдое недовольство.
Забини положил руку на грудь и смягчился:
— Прошу простить меня. Исповедь грешника, бывает, вводит во искушение и мою душу.
— А близняшки, помню, нагадали ей скорую помолвку, — задумчиво проговорил Нотт, снова закуривая, — но никакого кольца на пальце до сих пор не замечено.
Драко вспомнил неловкий момент с разбиением колбы. И заодно ловкий момент их с ней поцелуев — зачем-то. И хмыкнул.
Забини попытался сказать что-то ещё, но малфоевское лицо обрело слишком правильное выражение, чтобы тема была продолжена, и все замолчали, как по команде. Правда, это ничуть не уберегло такое желанное состояние спокойствия, потому что, судя по всему, грозный дух Грейнджер, витавший в воздухе, не мог проигнорировать подобные толки, и буквально слетел с небес кучеряво-лохматым демоном в тот самый миг — целенаправленно на их компанию. Да, золотая стерва прилетела на метле. Драко едва не подскочил прямо в своей расслабленной позе полулёжа и невольно поднялся на ноги.
Все остальные сделали то же самое.
— Каков порыв, а, — тихо ввернул Забини, когда ветер резко распахнул её мантию — как назло блять — и она весьма неуклюже спрыгнула на землю, наспех закутавшись. Драко пришлось немедленно опустить взгляд и сделать вид, что он встал для того, чтобы полюбоваться своими ботинками. Вот почему ветер не рванул в воздухе чуть раньше и не сбросил её с метлы ему на радость? Эта картина унижения была бы испита вся до капли, как вкуснейший нектар, и после прокручивались бы в памяти снова и снова.
— Пэнси, — подала голос Грейнджер и после нескольких уверенных шагов встала на месте. Глаза её были такими круглыми и пронзительными в этот момент, а имя, прозвучавшее из её уст, настолько необычным, что Драко даже передумал грубо выплёвывать сигарету и начинать нарочито тщательно вкручивать её в землю.— Пэнси, тут… Тебя срочно вызывает директор Макгонагалл.
Пэнси… Вот серьёзно? Не гнусно-сухое «Паркинсон», не тем более «эй ты!», а именно «Пэнси». С каких пор мир настолько перевернулся?
Паркинсон однако в этот миг улыбалась совсем слабо — только губами — и в целом ситуация проходила на догнавший молнию гром. Драко буквально уловил недобрые колебания её суперчувствительной интуиции.
— Завтра утром в Хогвартс приезжает почётный гость, — продолжила Грейнджер после глубокого вздоха. — Его имя Азиз ибн аль-Имран. — Рука Малфоя дрогнула и уронила окурок. — Говорят, он твой жених…
