Самозваные святые

Въезжая в ворота замка, Луис Сера чувствует себя, по меньшей мере, лордом; как раз и прекрасная дама имеется. Перемахнув через борта телеги одним прыжком и ловко приземлившись на обе ноги, биолог подает руку Лукреции, которая мешкает, взволнованно теребя юбку и поглядывая на лестницу, по которой к ним ковыляют культисты, облаченные в потрепанные черные балахоны. — Ну же, смелее, моя красотка, — подбадривает Луис, щуря левый глаз, в который солнце светит будто прицельно, — не бойся, я поймаю. — Мне уже нечего бояться, — тихо отвечает она, дрогнув губами в горькой усмешке, однако сразу же лукаво прищурившись и беспечно шагает с бортика телеги вперед, прямо в воздух. Совсем невысоко, но Луис кидается к девушке, переполошившись. Вдруг упадет, ударится или подвернет ногу; или куртка свалится, и все увидят, что платье испанки порвано, а молодые сеньориты так застенчивы. Сера успевает подхватить Лукрецию, неловко согнувшись и чуть задрав ее юбки. Девушка вспыхивает; взгляд биолога успевает отметить массивные фигурные пряжки на ее туфлях и розовый шрам, тянущийся по голени. — Веди себя прилично, — шипит девушка, цветя розами на щеках; Луис автоматически подмечает, что лас плагас никак не проявляет себя в моменты эмоционального шквала испанки; значит, она хорошо его контролирует. Возможно, будет нелишним провести некоторые анализы, чтобы лучше понять характер их симбиоза; и вероятность извлечения паразита из тела Лукреции. Вдруг повезет?.. Луис хочет надеяться. Культисты, составляющие личную свиту Рамона Салазара, срослись с плагой куда крепче, чем деревенские ганадо: они ковыляют, сгорбившись, бледные, бритые налысо и босые. Один из зараженных, гортанно рычащий, дергающий головой, покрытой капюшоном, подозрительно принюхивается. На массивной цепи с его шеи свисает знак Лос Иллюминадос, а глаза, мерцающие в полутьме капюшона, слезятся. Он урчит и кривится; Лукреция напряженно поджимает губы, стараясь на него не смотреть. — Знакомый? — понимает Луис; испанка подрагивает крыльями носа. — Не отвечай, я все понял. — В прошлой жизни он бы… экскурсоводом, — выдавливает девушка, — говорил, что эту прогулку мы не забудем. Так и вышло. — Сочувствую, — говорит биолог, потому что больше нечего сказать. Лукреция передергивает плечами, глядя себе под ноги, и цветуще улыбается, когда из замка, горделиво маршируя, появляется Рамон Салазар в сопровождении Вердуго. Пудра на одутловатое морщинистое лицо наложена неровно, румяна нанесены неаккуратными пятнами, парик сполз, кружевной воротник и расшитые манжеты обтрепаны, а носки щегольских туфель потрескались. Самодовольный коротышка замирает, оглядывая двор; Лукреция почтительно приседает в реверансе, от чего Салазар скалит зубы в подобии улыбки. — Моя дорогая, как славно, что ты вернулась. И привела в мой дом дорогого гостя, — Рамон радушно разводит руками, — сеньор Сера, очень рад. — Да. Взаимно, — Луис заставляет себя быть любезным с маленьким ублюдком; свою жену Салазар любил, но слуг не щадил, и биолог переживает за Лукрецию. — Владыка Саддлер передал, что с твоим платьем случилась неприятность, — Салазар горестно качает головой; Лукреция покаянно вздыхает. — Да, милорд. Мне очень жаль. — О, милая, не жалей эти старые тряпки, они того не стоят. Мы обязательно подберем тебе что-нибудь нарядное, — Рамон улыбается так паскудно, что Луиса начинает тошнить; просто поразительно, как Лукреция может улыбаться Салазару в ответ.