Deadly kiss of lily

[12:09] Яркое солнце слепит глаза, но только вот в них видны лишь хмурые облака. Тёплые лучи щекочут розовые щёки, а лёгкий мороз пробегает по бледной коже. Вокруг подтаявший снег и небольшие лужицы. Деревья склоняют голые ветви от нежных прикосновений ветра, а в воздухе начинают чувствоваться нотки не такой уж и далёкой весны. Погода становится всё лучше, и небо начинает окрашиваться всеми цветами и красками. Улицы полны Людей, что искренне улыбаются и застенчиво прячут глаза, что любят и ненавидят. Каждый из незнакомцев сейчас занят своими мыслями, как и Чонгук. В своей голове парень прокручивает странные сообщения близких и непонятное место сна, что действительно его напугало. Как он там очутился? Почему был там один? И как получилось так, что никто не знал, где он? На лице полная растерянность. В ушах неприятный писк и отголоски чего-то до ужаса знакомого.  Чон проходит знакомые дома и магазинчики, улочки и скверы. Глаза бегают по открытым окнам и балконам. Кто-то курит и задумчиво смотрит на шумный город, а кто-то задвинул плотные шторы и не пускает любопытные солнечные лучи внутрь. Под ногами мокрый асфальт. С каждым шагом голова начинает болеть всё больше. Раскалывается от надоедливых догадок. В груди играет нервозность, но парень старается держать всё под контролем. Сердце безумно стучит и тянет.  Тэхён. Тэхён наверняка весь извёлся. Становится ещё тошнее, и ком в горле подпирает сильнее. Кажется, не хватит и миллиона искренних извинений. Чонгук встанет на колени. Встанет без раздумий, склонит голову и не поднимется, пока любимый не скажет. Одна мысль о том, как чувствует и чувствовал себя старший всё то время, пока он не выходил на связь, крошит Чонгука и ломает изнутри. Больно и стыдно. Он впопыхах отправил краткое сообщение о том, что всё в порядке и он намерен встретиться где-то через час. Нужно быстрее увидеться и рассказать всё как есть. Нервозность проносится волнами по всему телу. Чон и сам не понимает, что будет говорить, что будет объяснять – в мыслях путаница. Анализирует и не может избавиться от вязкого чувства внутри. Сводит живот, и пальцы рук холодеют. Странное состояние, будто организм предвещает что-то плохое.  Хочется поскорее прийти домой, в спокойную атмосферу, и трезво подумать над всем, что происходило прошлой ночью. Чонгук не уверен, что хоть что-то вспомнит, но сейчас не помешает разговор с друзьями. Они точно переживали и искали его. Стыдно и перед ними. Юнги и Хана, наверное, не на шутку злятся сейчас. Придётся получить по шее и выслушать пару ласковых, но они же со всем помогут?  Младший и не заметил, как оказался перед дверью собственной квартиры. Рука с ключом замирает на несколько долгих секунд, а в ушах будто отдаёт звонкое тиканье стрелок часов. Пара щелчков. Чонгук разувается и проходит в зал. На кухне сидят двое его самых близких людей. Диалог прерван и повисает гадкое молчание. Никто не здоровается и не бежит обниматься. Две пары глаз, в которых виден холод. Внутри что-то отдаёт резким ударом.  — Доброе… – голос еле прорезается. — Доброе утро… – откашливается Чон.  — Доброе утро? Серьёзно? – выгибает бровь Мин и откидывается на спинку стула.  — Я честно не видел звонков и сообщений, я вообще… – его слова прерывает резкий звук отодвигающегося стула.  Янтарные глаза, обрамлённые пушистыми ресницами, смотрят с отвращением. Хана даёт пощёчину брату своим молчанием и удаляется в свою комнату.  — Хана? – в смятении. — Что с ней? – обращается к другу младший.  — С ней? – встаёт с места. — Что с тобой? – Юнги повышает голос, что для него нетипично.  — Я сам не знаю, что вчера произошло. Юнги, послушай… — Ах, не знаешь… – появляется ухмылка с презрением. — Так и вмазал бы тебе сейчас.  Голос стальной, несгибаемый. Старший уверен в своих словах, но Чонгук и вправду просто не понимает… От такого отношения в груди всё съёживается, а во рту появляется кислый привкус. Неприятно. Появляется тихая гниющая обида. Почему так грубо? Почему сказанное так искололо надежду на тёплые объятия?  — Но… — Потом поговорим, – теперь на лице Мина заметна грусть. — Я не смогу сейчас, – стиснув зубы.  На душе старшего дерёт и мучит. Юнги сейчас действительно не сможет адекватно вести разговор. Он не хочет позволять эмоциям руководить своим языком. Знает, что может сорваться и сделать хуже. Парень мысленно извиняется перед лучшим другом, хоть тот и оставил ужасный осадок в сердце. Почему он так поступил с Тэхёном? В голове не укладывается. Любовь, что так сильно цвела в сердце Чонгука, где она? Он ещё тысячу раз прокрутит это в своей голове, а сейчас он оставляет Чона наедине с собой.  Больно. Чонгука будто током прошибает. Не понимает. Да, он пропал, не выходил на связь, но… Но это же не его вина… То есть, он не знает. Он ничего не помнит и ничего не может возразить. Парень ожидал обеспокоенные лица и кучу вопросов в свой адрес, но получил совсем неожиданную реакцию. Необъяснимые утренние сообщения подкрепляются ещё более необъяснимым поведением друзей. Он тонет. Тонет в омуте из своих догадок. В голове появляется ещё бóльший неясный вихрь. Чон сейчас растерян и чувствует себя одиноко. Проснулся в незнакомом месте, без знания того, как там очутился и что вообще произошло, Юнги и Хана не горят желанием разговаривать и что-либо слушать. Остался лишь Тэхён.  Чонгук открывает чат с возлюбленным. Сообщение просмотрено, но ответ не последовал. Забыл написать? Занят? Парень набирает номер, но в трубке слышны только короткие обрывистые гудки. Абонент недоступен. Сердце издаёт кошмарный удар, разнося обжигающую боль по всему телу и душе. Затхлый ком сомнений и отрицания обвивает шею младшего.  Что, блядь, случилось?  Руки начинают трястись, а затуманенный взгляд плывёт по деревянной мебели. Становится плохо, в ушах громко звенит и стучит в висках. Ничего не понимает. Страшно, обидно и больно. Он ещё несколько десятков раз позвонил любимому, но ничего. По сердцу пускается глубокая трещина, пропитанная тишиной. Чонгук один. Он бесшумно кричит.  late Холодный ветер обдувает поникшее лицо парня. Волосы спадают мелкими мокрыми прядями на глаза, а капельки воды медленно бегут от носа на пухлые израненные губы. Тёплая мягкая кофта белого цвета не спасает от лёгкого мороза, а ладони уже покраснели. Чонгук стоит на балконе, на том самом, где со всем трепетом целовал Тэхёна. А что теперь? Почему любимый резко начал игнорировать? Чонгук так сильно хотел быть только с ним. Целовать только его и вдыхать только один неповторимый аромат граната.  Хочется курить.  В глаза бросается чёрный портсигар, пачка Marlboro и зажигалка. В груди щемит и спирает дыхание. Это вещи Кима. Больно. Чон подкуривает сигарету и вдыхает гадкий дым. Яд льется в лёгкие, оставляя чёрный вязкий след.  Он не любит курить один. Он вообще не любит курить.  Очередная затяжка – и по телу струится мелкое противное спокойствие. Клубы дыма вьются вокруг парня, пропитывая одежду своим запахом. Сигарета безжалостно тлеет, а в голове крутятся догадки. Может, всё же что-то случилось? Или Тэхён, как и все до него, так же потерял к нему интерес? Нет. Он не мог, он же его Роза… Нужно съездить проверить, чтобы знать наверняка. Нужно поговорить. Чонгук хочет услышать всё лично, даже если потом он разобьётся о скалы своего разбитого сердца.  На душе скребутся кошки от негодования. Парень надевает свежую одежду, берёт наушники и скрывается за дверью квартиры. Ноги сами ведут. Страшно. Тревога сковывает горло, а ноги будто ватные. Солнце слишком ярко светит, улыбается и смеётся, но сейчас Чон ему не рад.  Пойдёт ли когда-нибудь вновь дождь?  same time Лёгкий аромат цитруса. В коридоре возится Юнги, пока за ним наблюдают уставшие глаза Ханы. Лицо бледное, скулы немного впали, а под глазами вырисовались тёмные круги. Девушка красива, но вид слишком истощённый. Крутит внизу живота и отдаёт острой болью. Спазмы слишком сильные, но она вновь натягивает фальшивую улыбку.  — Я наберу тебя позже, – обувшись, вытягивается Мин и окидывает подругу подозрительным взглядом. — Ты себя нормально чувствуешь?  — Да, – растягивает улыбку шире.  Глаза никогда не лгут.  — Я же вижу, что нет. Ты так из-за Чонгука и Тэхёна переживаешь? – сводит брови к центру лба.  — Да, – вот и нашёлся повод странному поведению. — Я и не догадывалась, что он способен так поступить. Я не понимаю… – девушка действительно разочарована в брате.  Тэхён стал для неё хорошим другом, и она честно за него беспокоится. Хана и представить не может, насколько сейчас разбит Ким. Сердце кровью обливается. Вчера они с Юнги сначала весь вечер искали исчезнувшего Чонгука, а после того, как Хосок рассказал об увиденном, пол ночи звонили Тэхёну. Хорошо, что сейчас все на месте, но нервы истрачены, да и осадок слишком густой.  — Хочешь, я могу остаться? – встревоженный голос.  — Всё в порядке, – в улыбке проскакивает нотка искренности.  Приятно. Юнги – семья, и он всегда о них заботится. Этот человек безумно важен для девушки. Он тот, кто без раздумий подвинет свои планы, тот, кто сорвётся из любой точки, где бы ни находился, дабы помочь. Он тот, кого называют настоящим другом.  — Хорошо, но будь на связи, – глаза устремлены в глаза напротив. — Знаешь, они со всем разберутся и мы тоже, – парень ласково улыбается и закрывает за собой дверь. Юнги тоже безумно переживает из-за последних событий. Всё это как-то несвязно. Слишком странно для Чонгука. Мин видел взгляды младшего, видел его увлечённым и влюблённым, но его нежность с Тэхёном… она была неповторимой. Почему он так поступил? Они действительно со всем разберутся. Позже, но разберутся.  Хана выдыхает и кривит лицо. Больно. Девушка бежит в ванную комнату. Уже пару месяцев её периодически тошнит, она почти не ест и совсем закрылась в себе. Друзья пытались вытащить её куда-то в клуб или в ресторан, но в ответ звучало сухое «нет». Она боится. Боится почувствовать страх, тревогу и дискомфорт. Она больше нигде не чувствует безопасность, больше не терпит тактильности. Хана подпускает к себе только самых близких, и то Чонгук и Тэхён последнее время часто пропадали, а сейчас непонятно к чему всё приведёт. Девушка достаточно убедительна в своей лжи, а Мин делает вид, что верит. Оба хороши в своих ролях. Парень не знает, что на самом деле с ней происходит, может, слишком много навалилось, а может, снова период апатии. Не хочет думать, что это что-то серьёзное, – боится. Конечно же старший не выкидывает из головы свои беспокойства, но лезть в душу против воли Ханы, не будет.  Запах рвоты. Блондинка умывается холодной водой. По коже пробегают крупные мурашки. Во рту неприятный кислый привкус, а в руках дрожь. Сердце неумолимо стучит, вырываясь из грудной клетки. Перед глазами вновь возникают ужасные картинки. Снова горькие слёзы, снова острая боль. “You seem to replace your brain with your heart. You take things so hard and then you fall apart. You try to explain, but before you can start, Those cry baby tears come out of the dark”. (Cry Baby – Melanie Martinez) /flashback/ Прокуренная комната, мебель и люди – всё смазывается в однотонное тёмное пятно. Рассудок уже помутнел, а чувства покинули тело. Ничего не слышно, в мыслях тоже пусто, только каждый миллиметр кожи горит ярким огнём. Щёки красные, как и глаза. Разбитые слёзы уже высохли, а голос сорвался. Девушка переводит взгляд со смятых простыней на стол и со стола на настенные часы. Стрелка не движется. Что лучше – остановить время на этом моменте, который будет длится вечность, или же пусть время идёт, а жизнь растопчет последствиями? Вот бы это всё было не по-настоящему.  — Куколка, чего молчишь? – громкий безумный смех. — Какая же ты сладкая, – парень проводит по спине мокрым языком и закатывает глаза.  Гадко. Хочется сжечь кожу и вспороть сердце. Девушка не может пошевелиться – её крепко вжали в твёрдую кровать и, кажется, даже сил подняться не хватит. Хана заперта в клетке навязчивых мыслей и ненависти. Злоба сменяется страхом и горечью, а вскоре ураган и шторм обращаются жутким штилем. Молчание и пустота. Раскалывается голова, и ноют половые органы. Зверство.  — Знаешь, а ты отлично подходишь для того, чтобы в тебя спускали сперму, – усмешка. Лезвия моментально разрывают плоть. Порезы ведут от рук и по груди, скользят по животу и ногам, а глубина ран чувствуется каждым беззащитным уголком души. Хочется рассыпаться пеплом прямо на этой кровати и растворится с дымом дешёвых сигарет.  — Чувствуешь? Я кончаю внутрь, – дёргает за волосы и толкается последний раз.  Чувствует. Чувствует всё до малейшего прикосновения и хочет перекрыть себе воздух, больше всего хочет исчезнуть в этом мире. Парни одеваются и, бросив ещё пару язвительных шуток, удаляются из комнаты. Дым не рассеивается – стоит густой белой пеленой. Хана лежит на животе среди простыней и одеял, среди обломков её гордости и своего сердца. Сердца… Сердца, что сдавливали голые чужие руки, терзали бездомные собаки и резали ржавые ножи.  Всё закончилось? О нет, малышка, всё только начинается. Вольной птице вырвали крылья с мясом и выпустили из рук. Лети.  Стеклянные глаза застыли. Не моргают. Пушистые чёрные ресницы дрожат, а по горячей щеке бежит одинокая слеза. В ушах из раза в раз звучат отвратительные слова и едкие смешки. Всё сказанное отпечатывается пекущим клеймом на бледной коже. Железные прутья безжалостно бьют по шёлковой душе, оставляя кровавые полосы. Затянутся ли они и превратятся в шрамы или разойдутся по швам и загноятся? Воспоминания снова заполняют все мысли.  Мама, папа, Чонгук? Юнги? Кто-нибудь обнимите.  /end of flashback/ На лбу выступает холодный пот. Девушка проходит в свою комнату и укладывается на кровать. Светлое помещение в пастельных цветах сейчас очень тусклое. Проигрыватель для пластинок немного припал пылью, а картины на стенах, нарисованные братом, потеряли всю свою насыщенность и эмоции. На столе беспорядок из разбросанных тетрадей, косметики и таблеток. В вазе засохшие цветы, а на полу валяются лепестки, что раскрошатся от одного лишь прикосновения. У кровати стоит ночник, который горит даже днём. Хана смотрит в одну точку, прокручивая в голове вопросы без ответов. Почему именно она? Как вновь вернуться к жизни? Голоса близких возникают в голове и возвращают тёплое гнетущее чувство в груди.  “You're one of a kind and no one understands. But those cry baby tears keep coming back again”. (Cry Baby – Melanie Martinez) /flashback/ Поздний вечер кутает своей романтикой. На улице тепло и доносится свежий аромат цветов. Где-то вдалеке слышен рёв машин и музыка из заведений. Люди отдыхают и наслаждаются моментом, пьют и поют в караоке, громко смеются и увлечённо что-то обсуждают. Лето в самом разгаре и жарит своим теплом кожу. Чонгук и Хана вылетают из полицейского участка, пока замученный Юнги выходит следом и набирает чей-то номер.  — Алло, да, мама, с ними всё хорошо, – поджимает плечом телефон и достаёт свой чёрный портсигар. — У Чонгука сел телефон, а Хана не видела звонков. Не волнуйтесь, – зажимает между губ ментоловую сигарету и поджигает обратную сторону. — Да, я с ними поговорю. Да, да, и поругаю тоже, – выдыхает дым. — Они останутся у меня сегодня. Да, мама, до свидания.  Звонок сбрасывается. Мин вновь затягивается сигаретой и устало потирает переносицу. Взгляд проходится по цветущим деревьям и уличным фонарям и останавливается на двух мелких «заключённых», что бессовестно смеются в нескольких метрах от него.   — Нет, ну серьёзно! – слышится от девушки, пока Чон ярко улыбается на её рассказ.  — Вы двое! – звучит резкий голос. — Что это было, а? – выгибает бровь. — Ах, вы меня с ума сведёте! – тянет разочаровано.   — Ну, Юнги… – слышится виновато от Чонгука. — Они первые… – потирает ссадину на лбу.  — Да плевать мне, кто первый! Вы чего туда полезли? – испепеляет глазами старший.  — Но всё же хорошо! – встревает блондинка и тут же стыдливо закусывает губу.  — Хорошо? – округляет глаза Юнги. — Вы хоть знаете, чего мне только стоило вас отсюда достать, ещё и чтобы вашим родителям не позвонили? – повышает тон и вновь подкуривает.  — Прости! – почти одновременно говорят младшие. — Спасибо большое, что не сказал маме, – продолжает Хана.  — Я устал от вас, – смягчается Мин и тушит окурок. — Вы сегодня у меня, пойдём, – разворачивается и машет рукой.  Прохладный ветер бьёт в лицо, а из машины доносится любимая мелодия “Love Me Again” – John Newman. Пахнет свежестью и сладостью липы. Приятный аромат. Тёмное небо выглядит так знакомо, а звёзды сегодня невероятно красиво улыбаются. Картинки за окном быстро стираются, сменяясь на новые. Огоньки Сеула греют своей жизнью. В сердце будто разливается тысяча июльских дней. Всё на своих местах.  В крови адреналин и радость от избежания проблем. Свободные от всего и так далеко от всех. Учёба, работа, ссоры и тайны уходят на второй план. Сейчас они вместе, а значит, всё действительно хорошо.  “Feel with all the strength I found, There's nothing I can't do! I need to know now, know now: Can you love me again?” Небольшая уютная квартирка с незаконченным ремонтом. В зале не так много мебели, но всего хватает. Повсюду коробки, и у окна красуется электронное пианино. На стене висят напечатанные фотографии и плакаты музыкальных легенд. Посреди зала расположился небольшой столик с вазой розовых пионов, а на полу валяются смятые бумажки с текстами забракованных песен. На плите закипает кастрюля с рамёном, и Юнги разливает поздний ужин по тарелкам. Компания усаживается на подушки у стола и приступает к еде. В животах урчит, а от лапши исходит приятный аромат. Слышится звук открывающихся жестяных баночек и шелест упаковок от треугольного кимпаба. Несмотря на неприятности, вся тройка весело смеётся и что-то обсуждает. Вместе хорошо.  — Я хочу в кемпинг, – жуя, говорит Хана.  — Чего так неожиданно? – усмехается самый старший.  — Идея хорошая, только вряд ли родители разрешат, – шморгает от остроты Чонгук.  — Тогда… – задумывается девушка. — После моего совершеннолетия мы обязаны отправиться в такую поездку.  — Ещё немало времени – целых три года, – отпивает из баночки Мин.  — Эй! Ну и что? – Хана указывает палочками на парней. — Мы обязаны!  — Хорошо-хорошо, я обещаю, – Юнги поправляет мятного цвета волосы и мягко тянет вверх уголок губ.  — Мясо на гриле, пиво и костёр, – мечтательно говорит Чон.  — Да, когда мы будем взрослыми, – продолжает блондинка и достаёт из кармана телефон. — Мне нужно памятное фото, и возражений я не принимаю.  — Сопротивляться бессмысленно, – старший наклоняется к Чонгуку и слышится тихий смех.  — Эй! Я вообще-то всё слышу! – хмурит брови Хана.  Щелчок. В галерею старенького айфона добавляется невероятно ценное воспоминание. Фото с тремя друзьями, на котором видны искренние улыбки и горящие глаза. Они не знают, что будет в будущем, но каждый уверен в том, что узы, созданные ими сейчас, будут только крепчать. Взгляды бегают с одного лица на другое, смех и радость искрятся очередной, но такой особенной ночью.  “They rule the worst of me, Destroy everything, They bring down angels like you. Now I'm rising from the ground, Rising up to you”. /end of flashback/ Девушка накрывается одеялом – пытается скрыться от самой себя. Пряди золотистого цвета спутались, глаза закрыты, и только ресницы немного дрожат. Больно от того, насколько хорошо было тогда и насколько беззаботны были старые времена. От прошлого тяжело отказаться, от прокручивания счастливых моментов в голове и бесконечного количества любви к воспоминаниям.  Но мы здесь, мы все.  Глаза цвета тёплого солнца полны сожаления и колких слёз. Руки, которые душат каждый день, всё ещё на горле и не собираются ослаблять хватку.  Давай поплачь, малышка. Ты ведь больше ни на что не способна.  [13:33] Тёмная комната. Шторы задвинуты. В помещение не проникают ни солнечные лучи, ни свежий воздух. Пахнет сигаретами и чем-то спёртым. Телефон уже отключён, так как экран периодически загорался от входящих уведомлений. Пропущенные звонки от Намджуна, сообщения от Юнги, Ханы и… от Чонгука.  Раздражает. Каждый раз сердце ранят собственные пальцы – сжимают со всей силы, а зубы вырывают кровавые куски плоти. Тело пронизывает жаркая боль, а в груди будто отдаёт током. Нет желания вставать с кровати, пойти поесть или выйти на прогулку. Всё кажется слишком трудным. Хочется лишь спать.  Сон – хорошее лекарство, которым можно пользоваться с упоением. Но, как и у всех таблеток и сиропов, у него есть свои побочные эффекты.  Тело ломит, болит голова и ноет в мышцах. Ким проспал почти целый день, изредка открывая глаза и безразлично смотря на стену с картинами. Портрет, нарисованный и подаренный любимым, крошит от одного лишь взгляда. Повсюду напоминания о Чонгуке: краски, кисти, пара толстовок и личные вещи. Больно.  В тёмное «убежище» заходит Хосок. Ему тоже неприятно и тяжело на душе – он переживает. Он не хочет, чтобы история повторилась и его брат вновь впадал в апатию и вредил себе. Тэхён не будет. Он прожил тот эпизод, знает, что нужно время. Но… Но старший боится. Чувства брата к Чонгуку казались такими особенными и сильными. Так оно и есть.  — Тэ? – усаживается рядом на кровати и немного отодвигает одеяло с лица младшего. — Я там супчик приготовил и тосты твои любимые сделал, – в ответ молчание и тусклый взгляд куда-то в сторону. — Ну же. Иди поешь, – ласково продолжает Хосок.  — Не хочу, – без эмоций.  — Так нельзя, Тэхён. Ты же знаешь, что… — Знаю, – прерывает брата.  Чон вздыхает. Он ничего не может сделать, только лишь быть рядом. Он будет поддерживать, будет терпеть срывы – не бросит. Хосок уже готов морально к испытаниям вновь разбитого сердца.  — Выходи хотя бы чай попить, – встаёт и раздвигает плотные шторы. — Я буду ждать, – мягко улыбается и ставит телефон брата на зарядку.  Тэхён не отвечает, лишь жмурится от яркого солнца. Игривые лучи бегают по опухшему лицу и слепят карие глаза с вкраплениями мёда. Колени поджаты к груди. Нет желания быть здесь. Хочется окунуться в сладкий сон и ничего не чувствовать. Сейчас ему нужно лишь уйти в мир грёз. Не слышать, не видеть и не думать.  Раздаются беспрерывные звуки уведомлений. Бесит. Взгляд падает на экран, и сердце замедляет свой ритм. Чонгук. Звонит Чонгук. Внутри всё опускается и сжимаются органы. Вяжет и колет в области груди. В ушах будто звон удара о что-то металлическое. Громыхает и заглушает. По коже разбрасываются острые мурашки, и голова начинает раскалываться.  Любит. Любит всей душой, хоть его и разбивали из раза в раз. Шипы алых роз насквозь пронизывают живое сердце. Сочится кровь, а они вонзаются всё глубже. Нежные лепестки обжигают лёгкие и тлеют огнём печали.  Тэхён сбрасывает, и тут же приходит новое сообщение. Не хочет читать, не хочет иметь с этим дело. Не сейчас. Но не может удержаться, не может противостоять собственным чувствам. Что там? Извинения?  @jk_k: Я под дверью. Нам нужно поговорить.  Поговорить? О чём? О чём, блядь, нужно поговорить? Он не понимает. Дыхание становится учащённее, а грудь вот-вот разорвётся от накатывающей злобы и тяжести.  Любит. Ким пересиливает себя и встаёт с кровати. Ноги подкашиваются, он не знает, откроет ли дверь, сможет ли сказать хоть слово и выслушает ли Чонгука. Шаг за шагом проваливается в пропасть собственных страхов и переживаний. Пара сантиметром до двери. Тэхён смотрит в глазок. Руки начинают трястись. Он видит возлюбленного. Видит любимый пирсинг, маленькие родинки и оленьи глазки, видит привычный рюкзак с брелком в виде лилии и тонкий серебряный браслет. Кажется, он почти чувствует аромат цитруса, что ядом остаётся в лёгких. Во рту горчит, и подступает тошнота. Не сможет. Ему изменили. Его снова предали.  «"Я не трава" — тихо заметил цветок» «Маленький принц» – Антуан де Сент-Экзюпери. /flashback/ Тусклый свет от настольной лампы испепеляет кожу. Сердце гноится. Пульс зашкаливает, и внизу живота неприятно тянет. Мир рухнул, и теперь Тэхён летит с большой высоты на холодный пол, где размажется невнятным красным пятном. Он всё знает. Осознание заполняет мутной водой, и он тонет. Тонет и не хочет выбираться на сушу. Пазлы складываются в цельную картину. Невыносимо больно.  За что? Почему? Я сделал что-то не так?  «Сокджин, я люблю тебя». Враньё. Пьяный взгляд плывёт по разбросанным вещам и сломанной мебели. Сокджин устроил разборки, и всё закончилось разрывом. Были крики, упрёки, удары и унижения. Костяшки пальцев разбиты, и содрана кожа, вокруг покраснения, и выступила кровь. В руке бутылка дорогого виски, а на столе остатки белого порошка. Зрачки расширены до предела, а скорость биения сердца набирает обороты. Он смешал наркотики и алкоголь. Смертельно. Он знает, что может произойти, но ему всё равно. Сделает что угодно, лишь бы не чувствовать себя собой. Он жалок. Убивается из-за изменщика и предателя, не находит себе места и режет себя осколками души. Перед глазами прокручиваются кадры счастливых воспоминаний. А были ли они? Нет. Это никогда не было любовью, никогда не было здоровыми отношениями. Всё это время они убивали друг друга, ранили и превращали в пыль. Вначале всё было по-другому? Тэхён уже не помнит, знает только то, что ему больно, а боль нужно заглушить.  В крови чистый кайф и бурлящая ненависть. Мерцающие блёстки кружат по всему помещению, а цветные пятна искажают пространство. Эйфория и расслабление растворяются в тревоге. Ким не может нормально соображать, сейчас он слишком заторможен. Парня окутывает страх и сковывает нежелание убегать от него. Пусть принимает в свои объятия и сжирает с костями.  «Чимин, спасибо что ты рядом». Враньё. Бутылка выпадает из холодных рук и катится куда-то за стол. Кончики пальцев немеют, а на языке колкие ощущения. Ноет в груди и в ушах звон.  Зачем? Зачем он только это сделал?  Окатывает паникой. Не этого он хотел. Тэхён в судорогах набирает номер телефона Намджуна и медленно спускается на пол. Сердце хватает, а в голове мысли о сожалении. Поступок был слишком импульсивным. Ненавидит себя ещё больше. Из трубки слышится знакомый голос, но Ким уже не в силах ответить. В глазах темнеет, а руки трясутся пуще прежнего. Парень отключается с надеждой на то, что он всё же проснётся.  Он хочет жить, хочет всё исправить.  Намджун приедет, и Хосок всё узнает. Тэхёну помогут. Спасут. Но… Но если бы они опоздали, если бы Ким не успел позвонить или был бы не дома. Что, если? Осознание всех рисков и возможных последствий придёт позже и омоет своей серьёзностью. Станет страшно, и жажда выбраться заискрится в глазах. Всё будет хорошо, а пока… Пока что парень будет задыхаться от собственной ошибки и увядать в собственном решении.  /end of flashback/ Тэхён ладонью прикрывает рот, а другой ведёт вниз по двери. Хочет обнять, хочет сказать о том, как любит, хочет дышать с ним одним воздухом. Не может. Он, блядь, не может. Боль разрывает на части и заполняет чёрной слизью каждый миллиметр лёгких. По щекам катятся кристальные слёзы, а наружу рвётся жуткий вопль. Крик, что рассыплет дрожь по коже и застрянет жутью в искалеченной душе. Плохо обоим. Они не рядом. Хочется поговорить и всё решить, но не сейчас. Хотят прижаться друг к другу и утонуть в трепетных чувствах, хотят быть вместе в трудное время. Не сейчас. Открытые порезы слишком сильно кровоточат, льются прожитым опытом и воспоминаниями. Чонгук не слышит. Не слышит, как его любимый погибает в оковах из рваных ран. Прямиком за закрытой дверью. Кажется, дождь всё же никогда больше не пойдёт.  В палитре появляется жёлтый цвет. «— Одни только дети знают, чего ищут, — промолвил Маленький Принц. — Они отдают всю душу тряпичной кукле, и она становится им очень-очень дорога, а если её у них отнять, дети плачут» «Маленький принц» – Антуан де Сент-Экзюпери.