Deadly kiss of lily

Солнечные дни начали приходить чаще. Воздух стал теплее, и чувствуется сладкий, до боли знакомый аромат. Весенний прохладный ветер несёт за собой воспоминания и предчувствие чего-то хорошего. Деревья всё ещё окутаны наготой, и нет даже намёка на распускающиеся цветы. Небо каждый вечер окрашивается в алые и фиолетовые краски – невероятно прекрасные картины чувств. Днём землю иногда сковывает лёгкий мороз. Снег уже растаял, остались только небольшие лужицы, в которых по ночам отражаются звёзды, а утром блестит приветливое солнце. В квартире тишина. Хана и Чонгук практически не общаются и за последние две недели обменялись всего парой фраз. Для девушки время будто размыло свои границы. Она ходит на работу, ест и пьёт, принимает душ и засыпает – и так по кругу изо дня в день. Блондинка живёт во временной петле, что заковала руки и ноги, горло и язык. Грудная клетка наполнена тяжестью будней в сплошном кошмаре. Иногда приходит Юнги и хоть немного, но скрашивает бесцветные полотна реальности. Парень заботлив и, видя состояние подруги, пытается поднять ей настроение. Хана молчит под давлением собственных страхов, а Мин не мучает допросами и просто находится рядом. В сердце девушки медленно прорастает что-то жуткое, а солнечные лучи растворяются во тьме.  Чонгук взял больничный на работе и всё время проводит дома. Уже две недели он не находит себе места, часами не может уснуть и загнивает в отчаянии. Взгляд опущен и не блестит, а на лице усталость, что возникла совсем не из-за загруженности. Эта усталость обусловлена тревогой и беспокойством. Все мысли переполнены переживаниями, а в сердце вновь открылась старая рана. Печёт и ноет, отдаёт морозом и скрипит песком на зубах. Травма заиграла новыми оттенками боли. Почему всё снова повторяется? Почему снова никому нет до него дела?  “He hit me and it felt like a kiss. Jim brought me back, Reminded me of when we were kids”. (Ultraviolence – Lana Del Rey) В прошлом всё происходило так же. Поначалу было хорошо и в груди загоралась надежда на счастливые отношения, но со временем объятия становились холоднее, а в компании партнёров было уже совсем неуютно. Ему не звонили днями, подолгу игнорировали и после находили нелепые оправдания, дабы расстаться. Каждый из тех людей говорил о том, какой Чон хороший и что тот обязательно найдёт своего человека, каждый из них мягко улыбался, пытаясь не обидеть, но… Но обидно было. Почему не он? Почему всегда кто-то вместо него? Это больно. Больно каждый грёбаный раз слышать «Дело не в тебе!» и «У тебя обязательно всё будет хорошо!». Плевать он хотел на всё это. В душе гремит и тянет. К горлу подступает всё, что он так долго в себе таил.  Зачем? Зачем начинать отношения, которые ни к чему не приведут? Зачем давать надежды и тратить своё и чужое время на подобную ересь? Что это даст? Люди должны разобраться в себе, прежде чем говорить о любви другому человеку. Заранее зная то, что ты не сможешь поддерживать связь или быстро потеряешь интерес, вступать в отношения – наглость. Человек – не бездушная игрушка. У Людей разные чувства и эмоции. Кто-то разбит и разбивает других, а кто-то не теряет надежду на свет, каждый раз проваливаясь в темноту.  Не мне учить вас жить.  Чонгук – неплохой человек и неплохой партнёр. Он начитанный и любопытный, заботливый и внимательный. Он готов слушать часами о незнакомой теме и попытается вникнуть, готов учиться и учить. Он готов любить, если будут любить в ответ. Он красив и подтянут, любит хорошо одеваться, готовить и узнавать новые вещи. Он тоже заслуживает право на счастье. Он – Человек.  Парень не понимает, почему Тэхён поступил как и все, ещё и так категорично. Ким был особенным – он был другим. Он всегда смотрел с таким теплом, касался с такой нежностью и говорил так мягко и красиво. Он мило улыбался, а его смех был таким искренним и чистым. Его хриплый голос обволакивал и погружал в самый спокойный и крепкий сон. Его необычные привычки и особенности крепко засели в голове младшего. Тэхён не любит острую пищу, не любит кофе и первый кусочек еды всегда отдаёт ему, сперва остудив, если блюдо горячее. Он боится жуков и высоты, но выбрал бы возможность летать, нежели читать мысли. Он любит животных и является частым гостем в приютах. Чонгук знает всё это. Помнит. Это больно. Больно до смерти.  Чон сейчас готов вырвать это глупое сердце, хотя нет… Сердце совсем не глупое – оно хотело и хочет в руки старшего как никогда прежде. Любит. Любит сквозь горькие слёзы и тяжёлые вдохи, сквозь шипы и боль. Оно хочет вечности в объятиях Розы.  Сдавливает и колет. Перед глазами только лицо Тэхёна и воспоминания о красочных днях. Почему всё так сильно изменилось? Что он сделал не так? Чонгук считает себя жалким. Он искренне хочет, чтобы его погладили по голове и сказали, как сильно любят. Он хочет спать рядом с возлюбленным и говорить о простых и недосягаемых вещах. В уголках глазах скапливаются кристаллики из потайных закоулков души. Так сильно болит.  Тэхён? Я люблю тебя. Я люблю тебя всем сердцем. Почему ты ушёл?  “I love you the first time, I love you the last time. … I love you forever. This is ultraviolence”. (Ultraviolence – Lana Del Rey) /flashback/

La La La – Naughty Boy feat. Sam Smith

Небольшая квартира в не самом благополучном районе. Старенькие обои и потёртая деревянная мебель. На стенах невзрачные картины, а на прикроватной тумбочке семейное фото, что не вызывает внутри тёплых чувств. Три человека. Мама, папа и маленький улыбающийся мальчик. На рабочем столе школьные учебники и блокноты с простенькими зарисовками.  Чонгук сидит на кровати весь на иголках. В глазах читается некая готовность и сосредоточенность. Парень уже одет и обут, а за спиной лёгкий рюкзак. С кухни слышатся грохот и звуки бьющийся посуды, крики и ругань. По телу дрожь, а в ушах начинает пищать и звенеть. Лёгкие сковывает страх, а тревога усиливается с каждым услышанным ударом. Чон выключает свет в комнате, оставляя только настольную лампу, и осторожно открывает дверь. Нужно незаметно пробраться от комнаты до коридора, а там – родные улицы и ночь.  Родители в очередной раз устроили ссору и покрывают друг друга последними словами. Они всегда так делали, с тех пор как Чонгук себя помнит. Отец иногда применял силу, после чего уходил и его не было слышно несколько дней, а иногда и недель. Мать терпела. Плакала ночами, но терпела и принимала его обратно. Они притворялись семьёй, но осколки стекла и сломанную мебель приходилось убирать чуть ли не каждый день. Натянутые улыбки и игра каждое утро, будто всё в порядке. Ложь. Ёбаная ложь, которой уже по горло. Даже если бы Чон сейчас встрял или заговорил, его бы не заметили. Эти двое слишком заняты разрушением жизней друг друга, и им нет дела до собственного сына. Парень ускользает на улицу, аккуратно придерживая входную дверь.  Небо тёмное, только звёзды неизменно блестят и подмигивают незнакомцам. Людей почти нет, что неудивительно. Время позднее, и Сеул потихоньку засыпает. Чонгук не знает, куда идёт. Он будто что-то ищет, но что именно, пока не может понять. Себя? Семью? Покой и тишину?  Дворы и закоулки, дороги и дома. Где-то там он точно отыщет то, что необходимо каждому.   В ушах наушники и играют любимые песни. Может, хоть так он сможет отвлечься. Может, хоть так он провалится в мечты и откроет своё сердце. Взгляд плывёт по распустившимся цветам и горящим окнам, в которых изредка мелькают тени, по проезжающим мимо машинам и останавливаются на детской площадке. Парень проходит мимо карусели и горки и усаживается на скрипящие качели. Сладко – так пахнут только самые тёплые ночи. Этот запах не описать, это можно только почувствовать. Ощущается так, будто всё в итоге действительно будет хорошо, будто скоро кто-то окажется рядом. Этот кто-то выслушает и обнимет, утрёт слёзы и даст дельный совет. Этот кто-то станет дорогим Человеком. Это обязательно скоро произойдёт.  /end of flashback/   «— A где же люди? – вновь заговорил наконец Маленький принц. – В пустыне так одиноко… — Среди людей тоже одиноко» «Маленький принц» – Антуан де Сент-Экзюпери. Но сейчас никто не придёт. Чонгук один. Он уже не надеется. Он чувствует себя покинутым, и никто ему ничего не объясняет. Все будто решили сыграть в молчанку, не предупредив Чона. Самые близкие всегда наносят самые глубокие раны. Юнги и Хана становятся мрачными, как только парень появляется в поле зрения.  Глухие удары сердца. Неприятно. Друзья ни в коем случае не откажутся друг от друга, не смогут и не захотят. Их многое связывает – они сами создали эти узы. Скрепили нитями свои жизни. Они поговорят и простят, поспорят и посмеются. Когда-нибудь потом. Но когда наступит это «потом»? Сколько ещё ждать? Сколько ещё избегать взглядов и важных разговоров? Нельзя копить в себе столько эмоций. Сердце кричит, а разум бездумно его заглушает.  Звук открывающейся двери. Это Юнги. Слышится возня в коридоре и шуршание бумажных пакетов. Чонгук затихает. Он сидит возле кровати на полу и поджимает под себя ноги. Парень одет в серый спортивный костюм, и из-под капюшона виднеются растрёпанные волосы. Брови нахмурены, а мыслями он пытается решиться выйти из комнаты. Нужно собраться и покончить с этой нелепой ситуацией. Нужно вывести на разговор и выяснить, что случилось с ними всеми. Внутри разгорается обида вперемешку со злостью. Это и ожидаемо. Чон варился в своих мыслях и одиночестве две недели. Резкий игнор обрушился на потерянного парня. В душе застой, от которого уже тошно. Догадки и попытки найти объяснение становились всё отчаяннее. Ему было плохо. Ему было больно.  Дверь открывается. Мин на кухне один и разбирает свои покупки. Хана не вышла встречать, так что скорее всего спит. Взгляд ползёт по продуктам и цепляется за баночки пива и газировки, бесчисленное количество снеков и треугольный кимпаб. Мило. Старший не замечает появления друга и сосредоточенно продолжает расставлять в холодильнике напитки, бубня что-то себе под нос.  — Юнги, – разрезает тишину голос Чона.  — Блядь! – слышится крик, а из рук чуть не валится пиво. Лицо побелело. Парень явно не ожидал, что его окликнут, он вообще с головой окунулся в собственные мысли.  — Сдурел, гадёныш? – хватаясь за сердце. — Ты чего так пугаешь!? – прочесывая рыжие пряди пальцами.  — Прости… – уголок губ немного приподнимается – потеплело.  — Бог простит! – переводит дух старший. — Чего тебе?  — Нам нужно поговорить, – голос Чона становится холоднее и серьёзнее.  — Чонгук, не сейчас, – Мин отворачивается и продолжает разбирать купленное.  — А когда, блядь? – звучит громко и резко.  Не выдерживает. Кулаки сжимаются, а взгляд уверенный, с проблесками отчаяния. Чонгук устал ждать. Он вот-вот раскрошится в неведении. Ему нужны ответы. Сейчас. Юнги ошарашено разворачивается к другу. Младший редко бывает груб.  — Хочешь поговорить? – выгибает бровь. — А стоит ли?  Электрическое напряжение никуда не делось, его можно буквально ощутить на кончиках пальцев.  — Ты издеваешься? – сжимает челюсти.  Хватит. Тошнит от молчания.  — Ну давай, – проходит мимо и усаживается за стол. — О чём? — Обо всём, что происходит, – Чон садится напротив.  — И что тебе непонятно? – заключает руки в замок.  — Абсолютно всё. Что с тобой и Ханой? Что с Тэхёном и почему все решили делать вид, будто меня не существует? – болит и щиплет на губах. — А что с нами должно быть после того, как ты поступил? – виднеется небольшая усмешка.  — Я не понимаю… Да, я виноват, но я не знаю, как так получилось, – сердце надрывается. — А кто знает? – Юнги начинает закипать.  Он издевается? Старший удивляется такой непосредственности. У мелкого вообще есть совесть? Он что, вообще не чувствует вины?  — Я ничего не помню. Я не… Юнги ударяет ладонью о стол. Звучит резкий звук, который разрезает оставшиеся живые участки сердца Чонгука. — Не помнишь? – звучит смех. — Не помнишь, как изменил Тэхёну? Ты в своём уме? – злоба охватывает старшего.  Что? Что он несёт? Парень очень надеется, что ему послышалось, потому что это самая глупая вещь, которую он когда-либо слышал. Полный бред, откуда такие мысли и почему Мин так уверенно это говорит? Чон остолбенел и не шевелится. На лице глупая истерическая улыбка. Он не верит в то, что сказал друг. Сердце спускается в самый низ и перетягивается тонкими нитями, что сжимают его, а алая кровь бежит по струнам души. Нет, лучший друг точно над ним жёстко стебётся. Он же просто ждёт его реакции, верно? Он же скажет, что он это придумал? Признается ведь в неудачной шутке?  — Что? – единственное, что может из себя выжать. — Блядство, Чонгук, я не понимаю почему? Что могло между вами произойти? Почему ты так поступил? – повышает тон и хмурит брови старший.  В ответ пустой и непонимающий взгляд. Как он поступил? Какая к чёрту измена? Чон же просто был в ресторане, пытался дозвониться Тэхёну, поговорил с Сокджином, а потом… Потом ничего нет. Он не помнит. Он не знает, что делать.  — Я… – в голову ничего не приходит.  — Чонгук, какого хера? – потирает переносицу.  — Подожди… – парень пытается собраться и найти нужные слова. — Изменил? – голос хрипит, а в горле пересохло.  —  Изменил. Хочешь сказать, что мы это выдумали? Сами сделали те фото и написали кучу словесного дерьма Тэхёну? – на душе тяжело.  — Какие фото? – еле слышно.  — Те, с Джином, которые ты прислал, – говорит старший и поправляет прядь у лица.  — Юнги, я… – полушёпотом.  Голос пропадает, а в висках неумолимо стучит. Мурашки. Руки предательски начинают трястись, и в голове роятся беззвучные возгласы. Нет, он точно спит.  — Юнги, я же… – продирает горло. — Я же не изменял ему… – поднимает взгляд, что полон тревоги и непонимания.  — Ты будешь отрицать? Серьезно, блядь? Мы видели всё своими глазами, – голос становится тише, а в мыслях тонна вопросов к другу.  Как? Как он может так нагло врать? Как может прикидываться дурачком в такой ситуации? Разве он не любил? Разве он ничего не чувствовал? Как мог так так поступить с тем, кто стал для него Вечностью?  — Послушай, – звучит от потерянного Чона. — Расскажи мне всё от начала и до конца. Пожалуйста, – умоляет всем своим видом.  Мин сжалился. Сложно. Он с недоверием начинает повествовать. Говорит о том, как он и Хана помогали Киму с подготовкой сюрприза для младшего, как звонили поочередно и не прекращали писать. Говорит о том, как позвонил Хосок и надломленным голосом рассказал об увиденном, и о том, как до самого утра они искали Тэхёна. С замиранием сердца проговаривает каждое слово, пересиливая себя. Сглатывает и хмурится. Больно, и в желудке всё сворачивается от воспоминаний. Он тоже хочет объяснений от младшего, хочет убедиться в том, что тот является собой. Он всё ещё верит в то, что его самый близкий друг не способен на такое.  Не один Чонгук страдал все эти недели. Юнги хотел поговорить, хотел узнать, что и когда пошло не так, но молчал. И этим молчанием вредил и себе, и Чону. Нельзя его за это винить. Парень понимал, что делает, что может выйти на эмоции и ляпнуть лишнего. Не это им нужно. Мин остыл ещё не полностью. Он переживает за младших, его рвёт на части от всего этого. В глубине души он рад тому, что друг начал разговор, так как сам не знал, сколько продержится. Тяжело.  Чон Чонгук – лучший и самый близкий друг Юнги. Он сразу понял, ещё когда они познакомились на той самой детской площадке, что у него нет шансов отвертеться от этого мелкого гадёныша. У шестнадцатилетнего парня был такой одинокий и потерянный вид, что на душе становилось тоскливо. Он был похож на яркую, но безумно далёкую звезду, которую никогда никто не сможет понять. На звезду, что будет сиять веками, но которой точно кто-то нужен. Года шли, а связь становилась только крепче. Мин каждый раз, когда украдкой смотрел на младшего, понимал, как тот быстро взрослеет и что у того ещё столько всего впереди. Он всегда знал, что Чонгук будет сиять ещё ярче, нужно только время. И теперь… Теперь, когда в очередной раз звезду затянули кучевые облака, – он всё ещё видит этот свет.  Чон знает, что старшему тоже невыносимо больно. Тот всегда заботился о нём, прощал ошибки и учил в силу опыта многим необходимым вещам. Юнги мудрый и просто невероятный Человек. Он не усложняет вещи и не смотрит на мир через призму розовых очков. Он видит всё таким, каким оно есть на самом деле: простое – сложным, а сложное – простым. Он будто знает, как всё работает, и не пытается в этом копаться. Всё слишком легко, чтобы мы могли это понять. Чонгук помнит, как тот проходил через реальное дерьмо и как всегда мило улыбался козням, что подстраивала жизнь. Он любит его. Любит, ведь когда-то Юнги был единственным, кто полюбил его.  «Ты навсегда в ответе за того, кого приручил» «Маленький принц» – Антуан де Сент-Экзюпери. Услышанное бьёт по самым уязвимым местам. Теперь он знает. Знает, почему с ним не хотели говорить и почему ему тогда не открыли дверь. Знает и не хочет понимать, что всё это реальность. Кажется, что он расплачивается за чьи-то грехи, что это не его жизнь. В груди давит ещё сильнее, будто всё дождливое небо растянулось у него под сердцем. Молнии ударяют и глубоко вонзаются, а гром сотрясает внутренности. Горло будто перетянули жгучие цепи, а глаза завесили чёрной тканью.  — Ты слышишь? Чонгук? – машет перед лицом ладонью.  — Юнги… – сглатывает неприятный ком в горле. — Я ничего не помню… — Чонгук… Ты же… – тяжело вздыхает старший.  — Нет, ты не понимаешь. – сжимает пальцами свои колени. — Я правда ничего не помню.  — Подожди, как это? Это не смешно… – голос сквозит скептицизмом.  — Я тогда пошёл в ресторан, так как освободился пораньше. Я хотел помочь Тэ с работой и после поехать вместе домой, – нервы на исходе. — Его не оказалось, и я начал ему звонить, но он не брал трубку… — Да, он тогда оставил телефон, так как нужно было разобраться с работниками кинотеатра.  — Бармен налил мне виски, я выпил немного, после чего ко мне подошёл тот мудак, – уголок губ дёргается. — Мне позвонил неизвестный номер, я подумал, что это может быть Тэхён, но это снова были коллекторы, – парень вздыхает. — В общем, я вернулся обратно к бару, допил виски и пошёл домой, а после… Молчание.  — После? – переспрашивает Мин.  — После – ничего, только утро. Я проснулся в отеле, и рядом никого не было. Я не знаю, что происходило в этот промежуток времени.  — То есть ты действительно не помнишь, что происходило? – Юнги часто моргает и пытается понять, всё ли он верно услышал.  — Да, – кратко отвечает Чон и встречается глазами с ошарашенным другом.  — Как такое возможно? Ты же понимаешь, что это даже звучит абсурдно? – прикладывает ладонь ко лбу.  — Да, – звучит поникший голос.  Юнги оглядывает Чонгука ещё раз. Тот не выглядит так, будто шутит или в край слетел с катушек. Он выглядит растерянным и безоружным.  — Я тебе верю, – хоть в голове и мечутся вопросы и догадки.  Кто, если не близкий друг, будет на твоей стороне до последнего, кто, если не он, будет тебе верить? По правде, хороший друг всегда будет рядом в трудные и важные моменты, будет поддерживать даже своим безмолвием. Юнги – тот самый настоящий друг. В душе Чонгука теплеет, а к горлу подступает ком, обозначающий, что его наконец-то выслушали и поняли. Он не в обиде на Мина, знает, как тому было сложно всё это держать в себе. Неприятно игнорировать и таить что-то от близких. Парень готов расплакаться прямо сейчас, потому что тот, кто первым открыл ему свои объятия, – неизменно рядом. Это важно.  — Спасибо, Юнги, – с грустной улыбкой говорит младший.  — Прости меня, Чонгук… – звучит с сожалением.  — Не извиняйся. Я рад, что мы поговорили, только вот… – пауза. — Только вот это не меняет того, что произошло. Я не знаю, спал ли с Джином, и не могу сказать точно, отправлял ли те фото и сообщения… И… и… – на младшего накатывают слёзы. — Юнги… – сквозь горечь. — Юнги, ты же знаешь, что я бы не хотел всего этого. Я люблю Тэхёна. Я люблю его… Я не хочу без него…  — Знаю, – парень подходит к другу и садится рядом, заключая в тёплые объятия. — Я знаю.  На протяжении того времени, что тянулось то молчание, Мин много раз прокручивал всю эту ситуацию в голове. Предполагал и строил теории. Он был зол, но внутри что-то постоянно шептало о том, что эта любовь точно не из этого мира. Чонгук слишком ласково смотрел на Тэхёна, слишком трепетно касался возлюбленного и всем своим видом кричал о том, что это не мимолетное увлечение, а что-то слишком важное и сильное. Не захотел бы и не смог бы, даже под дулом пистолета, предать и изменить.  — Он, наверное… – взгляд в пустоту, — больше не захочет меня видеть, – собственные слова душат.  — Тише, тише, – поглаживает по голове. — Я думаю, он и сам до конца не верит во всё это. Он не смог бы так просто довериться тому, что увидел. Он не глуп. Тэхён, скорее всего, так же растерян, – заглядывает в разбитые глаза. — Мы со всем разберёмся. Вы обязательно поговорите.  Юнги не знает как. Не знает, как разобраться со всём, но уж точно понимает, как эти двое нуждаются друг в друге и хотя бы в одной встрече.  [18:35] За окном растекается тёплый закат. Ярко оранжевые облака с дымкой фиолетового застелили всё небо, а на дорогах образовались лужи, что на скорости размазывают автомобили. Дует морозный ветер, рассыпая мурашки по всему телу. Пахнет приятно, будто костром и шипучей газировкой. На диване расположился уставший Хосок, а на его груди посапывает чёрная кошка. По телевизору идёт какая-то скучная программа, на которую никто не обращает внимания. Парень задумчиво лазит в телефоне, пока на плите закипает вода. Тэхён сидит за столом, поджав под себя ногу, и безразлично смотрит на открывающийся вид из окна. Рядом стоит кружка с остывшим чаем, а в желудке пусто. Желание есть так и не появилось, но дабы двоюродный брат был спокоен, Ким всё же изредка перекусывает. За это время он немного похудел, а на лице появилась небольшая припухлость из-за постоянного сна.  В голове неразбериха, а в груди колет от осколков разбитых надежд. Сердце – сплошная чёрная дыра, что затягивает все силы. Тэхён ничего не хочет, только разорвать себя до остатка, чтобы не чувствовать этой ноющей боли. Всё вокруг угнетает и мозолит глаза. Во взгляде читается отсутствие интереса к любимым когда-то вещам. Ким так и не появлялся на работе – все важные встречи и управление рестораном легло на плечи Намджуна. Он ответственный, хоть иногда и хаотичный. Он точно со всем справится и не пустит всё на самотёк. За это можно не переживать.  Каждый день и каждую минуту Тэхён думает только об одном – о Чонгуке. Он и сам понимает, что нельзя сосредотачивать все свои мысли на одном человеке, что причинил столько жгучей боли, но не может избавиться от этого, а может, и не хочет. Чон слишком глубоко засел в сердце. Он расписал его прекрасными цветами и невероятно яркими звёздами.  “Love, I have wounds, Only you can mend, You can mend. I guess that's love, I can't pretend”. (Can't Pretend – Tom Odell) Чонгук особенный для Кима. Он – его Вечность. Перед глазами мелькают картины, что они написали вместе. Из раза в раз появляется тёплая улыбка и глаза, в которых виднелся такой недосягаемый космос. Парень до сих пор ощущает каждый поцелуй на своих губах, который был подобен нежности лепестков лилий, любимых Маленьком Принцем. Больно. Чертовски больно понимать, что родные губы накрывали знакомые, но всегда такие чужие. Почему всё повторяется? Почему вновь его предают? С ним что-то не так? Кажется, что на Тэхёне лежит какое-то неведомое проклятье. Он же тоже Человек, который хочет любви, хочет согреться в тесных объятиях и просто чувствовать.  Младший всегда был для него бескрайним небом. Небом, что манило и поглощало своей таинственностью и открытостью. Он был небом, которое дарило рассветы после долгих тёмных ночей, и небом, что проливало дождь, омывая от серых будней. Ким всей душой хотел быть только с Чонгуком. Хотел каждый день видеть покрасневшие щёки, непослушные волосы и родинку под нижней губой, хотел слышать громкий смех и шутливое возмущение в голосе. Он не просто хотел быть чьим-то, он хотел быть именно его. Его Розой.  Любит. Любит с каждым вздохом и с каждой, скользящей по карамельной коже, слезой. Предали. Снова. Сколько можно? Когда это закончится? Если это испытания судьбы, то Ким уже сполна натерпелся. Его разбивали и ломали, выкручивали руки и избивали до потери пульса. Хватит. Хватит, пожалуйста. Он ясно помнит былые дни, помнит, как было больно и как ныло в груди. Он прожил, но не забыл.  /flashback/  Поздний вечер. Вдалеке слышна какая-то музыка. Дует немного прохладный ветер, а на сердце пульсируют свежие раны. Хочется поскорее добраться до дома и провалиться в сладкий сон. Тэхён жутко устал на работе, сейчас он пропадает в ресторане с утра до ночи – пытается забыться. Не самый хороший способ, но явно действенный. Парень пытается перечеркнуть всё, что запачкало его самоуважение и реальность. Но можно ли зачеркнуть то, что является чёрным пятном? Нет, нельзя. Можно лишь пролить свет.  Ким паркуется около дома. Выходит, поставив машину на сигнализацию, подкуривает неизменные Marlboro и затягивается едким дымом. Где-то на самом дне томится осадок разрушенного доверия. Раздражающее чувство одиночества обвивает своими лапами и утаскивает всё глубже в бездну. Тэхён вместе с дымом выдыхает крошечные частички тяжести. Когда-нибудь станет легче. Когда-нибудь всё обязательно будет хорошо.  Парню всегда нравилась романтика ночи и её таинственность. В тёмное время суток можно позволить себе расслабиться – опустить уголки губ и просто мечтать и размышлять. Ночь не придирчива – она позволяет Людям снять маски и утонуть в себе. А ещё ему всегда нравилось небо. Небо, что так далеко и повсюду. Его хочется потрогать, ощутить мягкие облака кончиками пальцев и поймать каждую яркую звёздочку. На лице появляется искренняя улыбка. Тэхён улыбается всей необъятной глади над собой, а она – ему в ответ.  Сделав затяжку в последний раз, Ким выбрасывает окурок и двигается в сторону дома. Всё покрыто чернотой, и практически ничего не видно.  — Тэхён… – откуда-то доносится знакомый голос.  Неприятный сюрприз. Парень сразу понимает, кто и зачем оказался здесь. Брови нахмурены, а внутри что-то громко звенит, будто ударяет в колокол. Вдох тяжёлый, и чувствуется неизмеримая грусть. Больно.  — Чимин? – хриплым голосом.  — Тэ, я лишь хотел поговорить, – приближается Пак.  — Нам не о чем говорить, – парень даже не разворачивается.  Хочется уйти, ничего не слышать и ничего не отвечать. Ничего не нужно.  — Выслушай меня. Тэ, ты не знаешь… – звучит умоляюще.  — И не хочу ничего знать, – перебивает голос Кима, который наконец-то обернулся и смотрит в самые глаза. — Наши пути разошлись – и на этом точка.  — Я не хотел, честно. Я не хотел, чтобы тебе было больно или чтобы мы прекращали общение, просто… Просто я люблю его… – Чимин отводит взгляд.  Стыдно. Ему стыдно за всё. Он дорожил дружбой с Тэхёном, но, видимо, не настолько, чтобы удержать её. Сам виновен. Сам предал и теперь стоит с жалким видом перед когда-то самым близким другом. Сам всё знает, и сам себя ненавидит. Почему поступил так? Почему разрушил их «Чимин и Тэхён»? Почему? Потому что он не знает, кем является и что ему нужно. Он потерян и продолжает терять дорогих сердцу людей. Может быть, он отчаявшись будет поступать подобным образом и дальше, а может, поймёт свою ошибку спустя много лет и раскается перед своим «Я». Может быть. Но Пак уже принял своё решение и теперь сталкивается с последствиями. Нет больше многолетней дружбы, есть только одиночество в объятиях Сокджина и клеймо предателя. Заслуживает ли он этого, если настолько не знает себя?  — Любишь? – с насмешкой улыбается Ким. — Мне тебя поздравить? – подходит ближе. — Что ты хочешь, чтобы я сказал?  — Но Тэ… – еле слышно тянет Чимин.  — Что с нами стало? Куда делись те лучшие друзья, их общие мечты и планы? – голос становится серьёзнее. — Посмотри на нас, «нас» больше нет, – смотрит пронзительно, в самую душу, в которой что-то неприятно трещит. — И знаешь что, он может поступить так и с тобой. В один прекрасный день ты узнаешь, что он тебе изменил, а после этого ты больше никогда не сможешь посмотреть на себя без отвращения. – Тэхён говорит холодно, окончательно разрезая их узы.  Это конец. Конец их общего пути. Чимин остаётся стоять один в этой кромешной тьме. Хотя нет, он не один – он наедине со своим внутренним голосом, что замолкает и душит безмолвием. Ким уходит, а от сердца будто отлегло. Он сказал то, о чём думал последнее время. До жути обидно, он верил Паку, рассказывал обо всём и слушал мнимую поддержку. Терять больно, особенно тех, кто скрашивал серость жизненных будней.  /end of flashback/ «Цветы слабые. И простодушные. И они стараются придать себе храбрости. Они думают – если у них шипы, их все боятся…» «Маленький принц» – Антуан де Сент-Экзюпери. Каково предательство на вкус? Это то, что вызывает агрессию, или грусть? Разочарование? Ты не понимаешь почему, что стало причиной и последней каплей. А виноват ли ты в этом? Почему? Почему люди делают это? Возможно, дело в людской неуверенности в себе, своих чувствах и действиях. Но приняв такое решение, они убегают сами от себя. Быть преданным – не редкость. Со всеми бывает. Это больно, безумно. Сначала непонимание, потом принятие смешанное с многочисленными догадками и копаниями в себе. В голове проносятся мысли и анализы всего, что происходило. Может пройти куча времени, пока разум и сердце наконец-то смирятся со всем. И время действительно лечит, ноющая боль всё реже будет звучать противными отголосками.  Тэхён знает всё это, но отпустить любимого не может. Что-то внутри сопротивляется, цепляется острыми когтями за сердце, оставляя рваные кровавые линии. Кто-то шепчет на ухо о том, что в этой истории есть упущенные детали. Верить или нет? Его предали – это факт, что жестоко полыхает адским огнём изнутри. Парень не знает, что делать. Хочется узнать причины, в то же время не хочется унижаться. Потерян.  “And our souls they blend. Yeah love I hope you know, How much my heart depends”. (Can't Pretend – Tom Odell) Ким встаёт с места и направляется под разбитый взгляд Хосока к своей спальне. Есть он не хочет, да и курить не тянет. Он хочет под холодное одеяло, в котором надеется найти хотя бы крохотную частичку тепла. За ним бежит маленький чёрный сонный комочек. Кошка сейчас как никогда чувствует пустоту в сердце хозяина. Она свернётся клубочком около него и будет мурчать на ухо, пока тот не уснёт. Тэхён это понимает, и от осознания в душе действительно проскакивает свет. Мелочь, которая маленьким лучиком солнца вселяет веру во что-то хорошее.  Хосок провожает глазами младшего брата и усаживается на диване, грустно вздыхая. Тяжесть в груди давит на мысли, и в висках отдаёт ноющей болью. Чон подходит к плите и добавляет рамён в кипящую воду, а в голове одни догадки терзают на куски другие. Старший старается не оставлять Тэхёна одного, естественно, он понимает, что тот далеко не маленький мальчик, но унять переживания не удаётся. Боится, до жути боится, что тот вновь сорвётся и исполосует уже искалеченную плоть. Он ещё тогда, давно, видел свежие раны и те, что уже понемногу затягивались, а на его нетронутом сердце оставались такие же. В глубине души Хосок всё ещё винит себя за то, что тогда не уберёг младшего, не уследил и не вырвал тонкое лезвие из рук.  А стоит ли себя винить?  Чон всегда был заботлив по отношению к брату, всегда освещал своей улыбкой его плохие дни. Да, он и вправду не уберёг дорогого человека от ошибки, но эта ошибка не его. Решение было за Тэхёном. Хосоку тогда было тяжело от того, что он не смог исправить сделанное. Но он был рядом, он был на стороне младшего, несмотря ни на что, а ещё он подарил ему бесценную любовь. Любовь в виде чёрного слепого котёнка.  И вот что поистине важно.  Парень открывает бутылку холодного пива и делает небольшой глоток. Алкоголь с горьковатым лимонным привкусом остаётся капельками на мягких губах. В животе урчит, а глаза понемногу закрываются. Хочется поскорее поужинать и пойти поспать хотя бы пару часов. Чон сливает воду из кастрюли и пересыпает лапшу в глубокую тарелку. Экран его телефона внезапно загорается, и слышится вибрирующий звук. Юнги. Горячий пар обжигает руки, а изо рта Хосока доносятся тихие маты.  — Алло, да, – шипит от пекущей боли. — Что случилось? – вновь выругивается себе под нос.  — Ты чем там занимаешься? – с неподдельным интересом и небольшим смехом.  — Чаджамён, – кратко и чётко.  Хосок вновь ойкает и машет руками, дабы остудить кожу, а в трубке слышится злорадное хихиканье.  — Ты позвонил, чтобы посмеяться? – выгибает бровь Хосок и зажимает плечом телефон, выливая соус в тарелку.  — Вообще-то нет, но ты меня хорошенько повеселил, – улыбка Мина слышна даже по голосу. — В общем… – тон становится серьёзнее. — Это важно, выслушай меня.  — Да, хорошо, – слегка удивляется Чон.  — Я поговорил с Чонгуком и кое-что узнал. Пожалуйста, воспринимай всё всерьёз, – кашляет парень. — Он не помнит половину того дня. Он был будто в тумане. — Что ты несёшь? – хмурится Чон и начинает раздражаться.  — Я знаю, звучит как бред, но просто выслушай, – почти умоляюще. — Он рассказал, что вечером зашёл в ресторан, мы тогда с Тэхёном и Ханой были на другом конце города, встретил Сокджина, а потом пошёл домой. А дальше ничего. Просто утро.  — Как это возможно? – с недоверием.  — Я не знаю, честно… Всё это как-то странно и мутно, – Юнги звучит поникшим.  — Да, это слишком странно. Я не понимаю… Может, он просто хочет так оправдаться? Я же видел все фото, я видел… — Я знаю Хоби, знаю, но он бы не стал. Тэ для него слишком много значит. Чонгук всё это время места себе не находит, не ест и не выходит на работу. Я никогда не видел его настолько разбитым, – вздыхает старший.  Хосок на другом конце трубки тоже вздыхает. Он каждый день видит такого же Тэхёна и прекрасно может себе представить такое состояние. В груди всё сжимается. Он хочет, чтобы всё это оказалось обычным недопониманием, но вдруг это не так и Чонгук действительно изменил его брату. Вдруг ему вновь будет больно. Сомнения поглощают сердце, но… — Ты ему веришь? – тихо спрашивает парень.  — Да, – голос Юнги уверенный.  — Я пока не буду говорить об этом Тэ. Мы должны узнать хотя бы ещё немного, – отпивает из запотевшей бутылки.  Да, выяснить детали необходимо. Хосока всё до жути смущает в этой ситуации. Он хорошо относится к Чонгуку, сам сомневается в правдивости недавней истории, от этого и тоскливо. Не хочется разочароваться. Младший так трепетно относился к его брату, это было видно невооруженным взглядом. Как с такой любовью можно распрощаться в один миг?  Парни проговорили по меньшей мере ещё где-то час, пока Хосок допивал уже третью бутылку пива, а грязная тарелка покоилась в посудомоечной машине. Они обсуждали забвение младшего и варианты развития событий в тот злополучный день, а ещё о работе и планах на вечер. Всему своё время. Оба за сегодня устали от разговоров на серьёзные темы и разборок с близкими людьми. Хотелось расслабиться в болтовне ни о чём.  Позже. Позже они вернутся к этому, а сейчас каждый разойдётся по своим комнатам и мысли поглотят в крепкие объятия. Кто-то не сможет заснуть до самого утра, а кто-то провалится в глубокий сон уже сейчас, кто-то проторчит дома ближайшие пару дней, а кто-то наденет маску и выйдет на улицу, слившись с толпой незнакомцев.