Полуденный зной

Коридоры петляли дьявольским лабиринтом: упирались в заблокированные двери, в заваленные каюты — и в каменные стены, распоровшие обшивку. На пути встречались только закопчённый металл, следы протекторов на полу и дырявые, как сыр, листы металла. И никаких признаков пребывания людей. Разве что, пара трупов из внешнего мира — разной сохранности. Это было странно. Это настораживало. Но то, как с каждым новым поворотом мрачнел Вэш, настораживало гораздо сильнее. Когда из темноты на них уставился окуляр охранного робота, два выстрела снова слились в один. Мёртвая машина грудой металлолома рухнула на пол, даже не шелохнувшись. — Он был отключён, — с необъяснимым сожалением произнёс Вэш, присев на корточки возле жуткого механизма, напоминающего раздавленного пустынного жука. — И хорошо. Иначе ты снова нахватал бы своим плащом с десяток пуль. Можно было бы уже и не штопать. Так оставить. Для вентиляции. Вэш шутку не оценил. Даже не улыбнулся. Поднялся молча и, добавив в барабан патрон, двинулся дальше, к очередной подсвеченной красным двери в конце уже порядком надоевшего коридора. Эта, в отличие от остальных, открылась без особых усилий. Из прохода дохнуло холодом. Николас чуть не врезался в замершего на пороге Вэша — и заглянул через его плечо. Назвать новое помещение просто «комнатой» язык не поворачивался: ровные ряды длинных, в человеческий рост цилиндров, располагавшихся в два яруса вдоль стен, уходили далеко в глубину. Почти все они светились голубоватым — и все были покрыты слоем инея. Красные огоньки возле каждого зловещими глазами смотрели из темноты. — Очнись, Умник. Вульфвуд слегка подтолкнул Вэша в спину, заставляя переступить порог. Протиснувшись мимо стоящего столбом Урагана, медленно пошёл вдоль светящегося ряда. Внутри цилиндров просматривалось что-то тёмное, и Николас, подойдя к одному из них, стёр иней рукой. Тут же отшатнулся, подавившись ругательством. Из-за стекла на него смотрел человек. Вернее, то, что когда-то было человеком. Искривлённое болью, обожжённое и потемневшее лицо покрывали кристаллы льда, проросшие сквозь кожу. Смерть наверняка была очень мучительной — и Вульфвуд не хотел даже думать, насколько. Когда за спиной раздались гулкие шаги, а на плечо опустилась тяжёлая ладонь, Николас чуть не вздрогнул — и резко обернулся, упираясь дулом пистолета Вэшу в живот. Тут же опуская оружие. Вэш был бледен до синевы, и в первый момент показалось, что на его щеках тоже поблёскивают ледяные кристаллы. Но уже через мгновение стало понятно: Гуманоидный Тайфун не смог сдержать слёз. — Что это за чертовщина? — спросил Вульфвуд, снова оглядывая цилиндры. Смотреть на них было до крайности неприятно, не смотреть — ещё хуже. — Пойдём. Здесь нам делать нечего, — проигнорировав вопрос, с трудом выдавил из себя Вэш и первым зашагал вдоль ледяных гробов. Эхо его шагов отражалось от заледеневших бронестёкол и многократно дробилось в пустоте. Николас перепроверил обойму и молча последовал за ним, стараясь не шуметь. Идти мимо десятков заточённых в вечном холоде тел было жутковато, и любой звук в мрачном царстве тишины казался лишним. Почти кощунственным. Так продолжалось несколько минут — достаточно, чтобы заметить, что коридор загибается влево, будто по кругу. А потом Вэш свернул куда-то в сторону, неизвестно как обнаружив небольшую, никак не подсвеченную дверь на левой стене. На потемневшей от времени табличке крупным шрифтом значилось: «Only authorized personnel». Вэш ловким — как будто привычным — жестом коснулся серой панели на стене. Бледные пятна неона вспыхивали под пальцами и тут же гасли, словно энергии хватало только на самые важные функции. Например, на то, чтобы защитить от посторонних... то, что ждало их за дверью. Или, чтобы впустить своих. Николас приготовился было стрелять, но этого не потребовалось. По ту сторону оказался ещё один коридор, ведущий в достаточно большое помещение. Его назначение угадать было легко: из темноты, разгоняемой красным аварийным светом, проступали очертания рабочих столов, панелей управления — и чёрные прямоугольники мониторов. Нечто подобное Вульфвуд уже встречал в контрольных комнатах станций. Вэш даже не замедлился, чтобы осмотреться. Он шёл, не глядя по сторонам, едва ли замечая что-то на пути к одному ему известной цели. ...к станции? Очередная дверь была такой же, как предыдущая, и Вэш расправился с ней так же легко. Может быть, провозился самую чуточку дольше. А вот когда металлическая створка медленно, будто через силу, открылась, Николас пожалел, что не взял с собой сигареты. Потому что за дверью действительно была станция... вроде бы. В центре просторного — если не сказать пустынного — зала в огромной колбе корчилось... нечто. Мутная жидкость светилась багровым и слабо колыхалась от хаотичных движений... создания? Нереально большие глаза двигались, будто следя за... красным плащом? Длинные узловатые пальцы бесшумно скребли по стеклу, словно моля о спасении. Оглушённый этим зрелищем, Ник не сразу заметил, что остался один: Вэш уже замер в нескольких шагах от капсулы. — Что это? — тихо спросил Николас, с трудом заставив себя подойти и тронув Вэша за плечо. — Станция... — Это — станция? — Да. И она умирает. Сто... Много лет она изо всех сил защищала этих людей, не зная, что они уже умерли. И теперь, почти израсходовав свой ресурс, она тоже умирает. — И ты... Ты хочешь помочь ей? — Ей уже невозможно помочь. Я опоздал. Но... можно облегчить её страдания. — Ты можешь это? — ...да. Только... пожалуйста, подожди снаружи. — Как скажешь. — Николас не стал спорить и вышел. Несколько мгновений спустя послышался тихий скрип — наверняка одного из сохранившихся кресел. Вэш прислонился пылающим лбом к бронированному стеклу, упёрся в него ладонями и замер, с трудом держась на ногах. Оглушительный крик умирающей сестры звенел в ушах, скручивал внутренности тянущей болью. Мутная жидкость вязко качнулась, и уродливая, почерневшая и скрюченная от истощения станция медленно подплыла к стеклу, касаясь ладоней Вэша с той стороны. Неотрывно глядя на него огромными больными глазами. В этот раз узоры проступали на коже Вэша ощутимо-болезненно. Словно кто-то невидимый выжигал их тонким лазером — линию за линией. Острое, отчаянное желание помочь, облегчить эту страшную муку стучало в висках набатом, сливаясь с беззвучным криком. Сквозь глубокие трещины в закаменевшей коже станции едва заметно пробились отсветы таких же узоров — словно в ответ. На секунду показалось, что сейчас твёрдая корка треснет, и из неё, как бабочка из кокона, выпорхнет исцелённая станция. Но ничего не происходило. Бесконечно долго не происходило вообще ничего. Первой начала гаснуть сестра. Её скрюченные пальцы соскользнули со стекла, глаза закрылись, а большие лепестки медленно, через силу свернулись, укрывая хрупкое тело от этого мира. Жуткое кроваво-красное свечение колбы угасло и наступила тишина. Звенящая. Зловещая. Мёртвая. Вэш не заметил — скорее почувствовал — как его узоры погасли вслед за сестрой. По бронированному стеклу скатилось несколько крупных слёз, не удержавшихся на дрожащих ресницах. Мёртвая станция чёрным семечком плавала в загустевшей жидкости, уснув навеки.