Полуденный зной

Николасу не спалось. Городок давно погрузился в сон: тишину не нарушал даже шелест ветра или шорох шагов. Скоро — через пару часов — должно было начать светать, но Вульфвуд, бессмысленно провалявшись полночи в кровати, сдался. Порадовавшись, что в путь отправляться только послезавтра, он оделся, тихо спустился и вышел из гостиницы, намереваясь прогуляться до большой груды камней, которую видел днём. Булыжники Николаса мало заботили, но это была хоть какая-то цель. Всяко лучше мыслей о... Интересно, камни уже успели остыть или ещё хранят тепло солнц? Не став закуривать, Вульфвуд засунул руки в карманы и зашагал вперёд. Редкий гравий тихо шуршал под ботинками: заботиться о бесшумности сейчас было незачем. Или...? Взгляд зацепился за тёмную фигуру, сидящую на тех самых камнях. Силуэт был ужасно знакомым, и Ник, остановившись метрах в пяти, тихо позвал: — Эй, ты чего тут забыл? Вэш не ответил. Казалось, он даже не заметил чужого присутствия, но Николас точно знал: это не так. Не услышав возражений, Вульфвуд шагнул вперёд. И, чем ближе подходил, тем отчётливее было заметно, как подрагивают широкие плечи. Стало слышно, как Вэш... плачет? Николас молча сел рядом с ним и, прикрыв рукой пламя, поджёг сигарету. Камень оказался почти не холодным. Вэш не шелохнулся. Даже головы не поднял от поджатых к груди коленей. Только надрывные всхлипы стихли, перейдя в беззвучную истерику. Гуманоидный Тайфун больше не вздрагивал: его откровенно трясло, да так, что пряжки многочисленных ремешков позвякивали друг о друга. «Ты убиваешься даже из-за давно мёртвых людей?» — подумал Николас и сделал первое, что пришло ему в голову. Пересел ближе: так, чтобы плечом касаться плеча. Почему-то показалось, что от человеческого тепла станет легче. Вэш дёрнулся. Из-под подошв сапог посыпались мелкие камешки, а сквозь судорожное дыхание прорвался сдавленный, старательно сдерживаемый вой. Полный горя, отчаяния и такой боли, что у Вульфвуда кольнуло внутри — там, где когда-то давно было сердце. — Ты ничем не мог им помочь. Никто бы не смог, — сказал Ник и тут же пожалел об этом. Не это — наверняка — сейчас было нужно, но других слов всё равно не нашлось. Это горе Вульфвуд не понимал. Вой захлебнулся на полувздохе, словно кто-то выключил звук на заикающемся радио. Вэш застыл, весь будто обратился в камень и медленно поднял на Николаса заплаканные глаза. И тихо, но очень чётко произнёс хриплым от рыданий голосом: — Я должен был. Я мог бы... — И сам себя оборвал, отвернувшись. В свете бледных лун было отчётливо видно, как по воспалённо-красной щеке стекают крупные горькие слёзы. Как они блестят на светлых — будто покрытых инеем — ресницах. Николас нахмурился. — Ты не обязан взваливать на себя каждый встреченный крест. Но если ты не можешь иначе, я посижу рядом. Нет ничего хуже, чем справляться с этим вот так. В одиночестве. Вэш качнул головой и ничего не ответил. В который раз. И снова спрятал лицо в коленях, даже не пытаясь взять себя руки, успокоиться, скрыть свою слабость от чужих глаз. Вульфвуд так и остался сидеть рядом с ним, прислонившись боком и только изредка шевелясь, чтобы достать новую сигарету. Разговоров не требовалось, и Николас отключил все мысли, погружаясь в бдительное оцепенение. Когда на горизонте прорезалась первая бледно-серая полоска зари, Вэш окончательно затих, только изредка вздрагивая всем телом. Полсигареты спустя он выпрямился, вытер мокрое лицо рукавом и шмыгнул покрасневшим носом. — С-спасибо. Ты не должен был... Спасибо. — Голос Вэша окончательно охрип, но, кажется, истерика отступила. Осела в бездонном сердце этого балбеса, добавив боли за ширму счастливой улыбки. — Кто-то же должен помогать тому, кто спасает всех, кроме себя. Ответом ему стала тёплая ладонь, благодарно сжавшая запястье сквозь рубашку. И совершенно неожиданный вопрос: — ...ты не замёрз? Холодно же... — Искреннее беспокойство в тихом голосе сбивало с толку. — Я... — Только сейчас Вульфвуд осознал, что ночь выдалась холодной, и его еле заметно потряхивает. — Переживу. Вэш вымученно улыбнулся. А потом стянул с себя плащ со свежими дырками на спине и, накинув его Николасу на плечи, спрыгнул на землю. Не оборачиваясь, нетвёрдой походкой направился в сторону гостиницы. Николас, удивлённо и благодарно закутавшись в плащ, медленно пошёл рядом с ним.