Полуденный зной

Ночь, как и всегда в городах, полнилась знакомыми звуками: скрипом старого металла и дерева, шорохом выгоревшей на солнце ткани, еле слышными — изредка громкими — голосами, звоном посуды внизу... дыханием Вэша, снова легко повернувшегося спиной и заснувшего рядом. Николас привычно не замечал шума, но ему всё равно не спалось. Вульфвуд курил, глядя то в потолок, то на мерцание звёзд за распахнутым настежь окном. И думал о том, что случилось в последнее время, о своих шансах на взаимность — да и вообще обо всём, что произошло с момента знакомства с этим идиотом. ...которого, по-хорошему, надо было бы просто сопровождать — и, когда прикажут, отправить на верную смерть. С каждым днём эта идея нравилась Нику всё меньше, и дело было не только в странном напряжении, иногда искрящем в полуденном мареве. Вэш попросту не заслуживал того, что приготовил для него... Ночная тишина вдруг изменилась. Вульфвуд напрягся, пытаясь понять, что не так — и с трудом расслышал тихий всхлип, раздавшийся сбоку. Дыхание Вэша больше не было спокойным: ровный ритм прервался, как если бы он... плакал? Раздавив сигарету в пепельнице, Ник приподнялся на локте и заглянул за чужое — подозрительно подрагивающее — плечо. В полумраке блеснули слёзы на щеках и ресницах: самый разыскиваемый преступник планеты плакал во сне. «Интересно, что ты там видишь? Снова чью-нибудь смерть?» Тело отреагировало само: давно забытым жестом Николас перекинул руку через Вэша, обнимая его, и уткнулся носом в загривок. Так, как делал в приюте, когда у кого-то не получалось заснуть. Запоздало вспомнил, что они, вообще-то, не дети, но не отодвинулся: чужое дыхание почти выровнялось, стало спокойнее. На секунду показалось, что Вэш так и не проснулся — а потом он завозился и, не сбрасывая руки, повернулся. Открыл глаза. Лбы соприкоснулись, Ник замер, сердце пропустило удар. — Что ты делаешь? — Голос звучал очень тихо, а глаза, обрамлённые мокрыми ресницами, ещё блестели от слёз. Что-то придумывать совсем не хотелось. — Я... решил, что тебе приснился кошмар. У нас в приюте всегда говорили, что лучшее средство от них — тепло друга рядом. Вот я и... — Николас замолк, чувствуя себя дураком. Ночная тишина вернулась на несколько долгих секунд, а потом Вэш улыбнулся и закрыл глаза. — Спасибо, — пробормотал он, проваливаясь обратно в сон, и Николас с трудом удержался от того, чтобы нежно поцеловать его в лоб.